Гл.8
Снова машину поставили подальше от места преступления, где маньяк расправился с сорокапятилетней женщиной, и два квартала Майчуку надо было добираться туда пешком. Таничев последовал за ним минут через пятнадцать, прижимаясь к стенам домов и предварительно обходя столбы с фонарями.
Всё это было очень сложно, потому что никогда не узнаешь, есть ли поблизости убийца? И за каким углом он сейчас находится. Это, вроде какой-то игры с закрытыми глазами, но при всех сложившихся обстоятельствах, следует всё сделать безупречно, без права на самую малую ошибку.
Настроение у старшего опера было не самым лучшим. Он до сих пор сомневался: не разоблачил ли их преступник ещё в роще, напротив завода? Выйдет ли он вообще в наступившую ночь, а если и выйдет "на охоту", то почему они с напарником так уверены, будто в поисках очередной жертвы, он снова станет рыскать по Красногоровке?
"А может, на этот раз душегубу захочется пощекотать нервы самим правоохранительным органам и лишить жизни кого-то прямо у них на глазах, образно выражаясь. То есть в самом центре.
У нас думок много, а у него одна стёжка-дорожка. - мелькнула мысль, но Таничев понимал, что если сидеть и вовсе без дела, сложа руки, то сам убийца ни за что к ним не придёт с повинной, дабы сдаться властям со всеми потрохами. А значит, всё-таки надо шевелиться. - Коляну ещё труднее, он, бедный, кривится от боли и едва ногами переступает от неудобной и непривычной обуви, а я лишь слежу за ним и окружающей территорией. - констатировал факты Таничев. - А ведь это очень опасно, что сейчас проделывает Майчук. Мы не боги и запросто можем просчитаться, взяв на себя такую ответственность. А этот шизик подберётся сзади и стукнет топором по макушке, что и пискнуть не успеешь."
И хорошо, если после всего этого опер жив останется или, скажем, с нормальной и светлой головой, а то ведь всякие случаи на их памяти происходили, да такие, что и вспоминать не хотелось.
"Если вновь будет применена удавка, как в остальных происшествиях, то опасений не очень много. Майчук силён, аки бык, он не сразу сдастся, даже при том, когда противоборствующие силы в два раза будут превосходить возможности младшего опера. Да тут и я подоспею, если что. Вдвоём, как-нибудь, одолеем. - продолжал размышлять Таничев, не забывая тщательно следить по сторонам. - На фотороботе, вроде плюгавенький и слова доброго не скажешь, но фоторобот составляли со слов старушки и кто его знает, правильно ли она разглядела того подозрительного мужика?"
Майчук уже прошёл всю дистанцию, даже немного постоял, покачиваясь, вроде соображая, куда ему дальше направиться, но никто так и не преградил ему путь, или наоборот, никто не подкрадывался к нему сзади.
Потом они вновь сидели в машине и обсуждали очередную неудачу.
- Так на душе муторно, вроде я зря тут страдаю, а он, сука, не поведётся или не видит меня. Но повернуть назад не могу, надо закончить начатое, а то я не успокоюсь, понимаешь, Андрюха?
Тот кивнул.
- Колян, а может, ну его нафиг? Поехали отсюда, а? Я тоже чего-то разнервничался и такое предчувствие, вроде мы, действительно, напрасно тратим силы и драгоценное время. Спали бы сейчас в тёплых постелях, а мы тут здоровье своё надрываем. Давай по домам двинем, я подвезу тебя?! А ловить будем его все вместе: как получится, так и получится. Завтра схожу к какому-либо начальству и попрошу добро на показ примерного "снимка" преступника. Нам часто помогал такой метод. Ну чего судьбу испытывать, если все наши попытки не в пользу?
- Согласен. Но давай сначала закончим начатое?! Я имею в виду... Нам осталось ещё одно место, это там, где была убита твоя Люда. Только тот скверик посетим, а тогда уж, дабы совесть не мучила, спокойно уедем отсюда. А то ведь... я потом не усну.
Таничев шумно вздохнул, он прикидывал в уме все "за" и "против". Ведь уже настроился покинуть эту ненавистную, с некоторых пор, Красногоровку, и в то же время, ему очень хотелось поймать того, кто имел наглость вмешаться в его личную жизнь. Вот будто Бог какой, или, на худой случай, царь. Мол, что пожелаю, то и сотворю: когда убить, а когда помиловать. Кого осчастливить, а кого навеки сделать многострадальным и обездоленным. А вот с этим Таничеву тяжело смириться, потому что, как здравомыслящий человек, он отлично понимал, будто тот, кто взял на себя подобное превосходство над остальными людьми - всего лишь жалкий ублюдок и кусок собачьего дерьма.
- Хорошо. - нехотя промолвил он. - Но только тот скверик и больше ничего. И никогда. Слышал, Колян? Мы заканчиваем с этой партизанщиной и приступаем к нормальным правовым действиям.
Николай тоже не сразу ответил, но ему пришлось принять данное предложение, даже с нотками приказа, в этом случае, старшего по отделу и по званию.
Майчук был старшим лейтенантом, а Таничев уже майором.
Выбравшись на улицу из салона, они, к своему удивлению, заметили обильно падающий снег.
- Колян, а ведь нам может повезти сейчас. Посмотри, снег!
Расстроенный Майчук не сразу дотуркал, куда клонит напарник и уставился на того с глупым выражением лица. Мол, что хорошего-то? Лепит так, что не зги не видно. А вдруг, какую замёрзшую лужу припорошит, а я на каблуках... Вот радости, навернуться на скользкой тропинке, ещё и конечности переломать.
- Ну как же, Колян, ты что не втыкаешься? - на радостях позволил себе жаргон Таничев. - До этого, он всегда отмечался в такую погоду, когда сверху валило, чтобы долгожданный снежок покрыл все его следы. Ну я специально всё узнавал, все преступления были совершены в период обильного снегопада. Колян! - чуть ли не с восторгом воскликнул Таничев. - Что-то мои предчувствия поменялись... У меня даже слов нету...
- Точно! Ты прав, Андрюха. Так что, начнём сначала?
- Нет, зачем? С завода уже давно увезли рабочих, и я уверен, что маньяку это известно. Кто уничтожает, тот готовится. А вот назад возвращаться к многоэтажкам, где он тётеньку подкараулил, что-то нету настроя. Поехали в сквер, лады?
- Лады. - подтвердил уставший Майчук. - Знаешь, я теперь верю, что актёры не зря едят свой хлебушек. Как это сложно, Андрюха, кабы ты знал.
- Я в курсе. Каждому своё, Колян. Как говорится: кто на кого учился. Но и это ещё не показатель. Талант от Бога - вот главнее всего самого главного. И актёр актёру тоже рознь. Садись, мы направляемся к месту гибели моей Людмилы.
Скверик небольшой, всего несколько сот метров. Зимой он пустует, холодно сидеть на железных лавочках. Бывает, конечно, приходят сюда днём старухи, чтобы подкормить зерном или семечками озябших птичек, а то и белок, которые прижились здесь, перебежав из рощи или более густого лесонасаждения.
Люда погибла ещё при входе на липовую аллею, а Майчуку предстояло "дефилировать" от самой арки, служащей воротами, и до самого конца этого сквера. Самая широкая центральная дорожка вдоль была обособлена красавицами-липами и каким-то декоративным кустарником, за которым следили, вовремя подстригали его и постоянно культивировали. Но кустарник не покрывал полностью рост Таничева и оперу приходилось пригибаться, потому что падающий снег уже придал некоторую видимость вокруг, а тут ещё и фонари, хоть и редкие, но всё равно достаточно отсвечивали, чтобы, не напрягая зрения, с лёгкостью обнаружить постороннего человека. Таничев пока поспевал за Майчуком, тут сугробов не было, а Николай во всю старался: он специально пошатывался и что-то ворчал, изображая из себя пьяную женщину, идущую после приятной вечеринки и, которой, если не океан, то море точно по колено.
Неожиданно, краем глаза Таничев заметил, как от угла крайнего дома отделилась чья-то тень. Субъекта явно заинтересовала "захмелевшая бабёнка". И сердце так стало бухать, что опер старался набрать в рот побольше воздуха, дабы унять эту бешеную скачку. А Майчук, в это время, с бормотанием продолжал двигаться дальше.
"Может, ошибаюсь? - ещё не веря в удачу, думал про себя Андрей. - Ну а что, просто какой-то подросток решил понаблюдать за пьяной женщиной, от нечего делать, но на этом и всё." - ведь то, что опер успел зафиксировать, было не высокого роста и очень хиленькое, дающее право предположить, вроде и точно перед ним самый настоящий школьник, а не взрослый мужчина.
"Как же он расправился с той объёмной дамочкой? Не иначе, сам себе вызов сделал, мол, пан или пропал. А тут кандидатура, в лице Майчука, ещё более заманчивая, да, туточки удавка не прокатит. И одет слабо, без головного убора и верхней одежды... Да он живёт рядом, возможно, даже в этом доме, где скрывался в его тени. А выбрался из "логова", дабы оглядеться: стоит ли идти на "охоту"? Достаточно ли сильно с неба сыплются осадки? И тут такая удача! Бежать за одеждой не выгодно, так можно и жертву упустить, что не входило в его кровавые планы.
Ну, касатик, что ты там придумаешь? Наверное, шевелишь сейчас извилинами и не представляешь, как придушить эту здоровенную бабищу, при всём при том, что соблазн у тебя очень велик." - Таничев присел за кустарником и следил за каждым движением маньяка, а то, что перед ним именно он, опер уже ни капли не сомневался.