"По прошествии двух лет фараону снилось: вот, стоит он у реки; и вот, вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью, и паслись в тростнике; но вот, после них вышли из реки семь коров других, худых видом и тощих плотью, и стали подле тех коров, на берегу реки; и съели коровы худые видом и тощие плотью семь коров хороших видом и тучных. И проснулся фараон, и заснул опять, и снилось ему в другой раз: вот, на одном стебле поднялось семь колосьев тучных и хороших; но вот, после них выросло семь колосьев тощих и иссушенных восточным ветром; и пожрали тощие колосья семь колосьев тучных и полных. И проснулся фараон, и понял, что это сон"(Быт.41:1-7).
"...истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа"(Ин.3: 5-8).
"Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно. Итак, смотри: свет, который в тебе есть, не есть ли тьма? Если же тело твое все светло, и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием"(Лк.60:зач.,11:34-36).
++++++++++
Глава 36. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. ПОГОНЯ ЗА ВЕТРОМ
«Все суета сует и погоня за ветром» (Экклесиаст)
Пятница – день, когда Господь Иисус Христос принял крестные страдания и умер за нас на Кресте. День постный, скорбный. Но и дарящий надежду на спасение. Ведь, возносясь на Крест, Спаситель возносится на славу Свою в веках, избавляя нас от смерти духовной.
На вечерне разбирали главу от Иоанна о том, как человек, пришедший ночью к Иисусу – фарисей Никодим – сказал, что все поражены совершаемыми Им чудесами и знамениями. Иисус ответил на это, что важны не чудеса, а такое изменение внутренней духовной жизни, которое можно было бы назвать новым рождением. Эта тема очень волнует нас, поэтому очень внимательно слушаем проповедь:
«Выражение родиться свыше, возродиться, проходит через весь Новый Завет. Но эта идея не была незнакома людям, услышавшим ее в новозаветное время. Иудеи хорошо знали, что такое возрождение. Когда человек из другой веры обращался в иудаизм – а это сопровождалось молитвой, жертвоприношением и крещением – на него смотрели как на возрожденного. "Прозелит, – говорили раввины, – принявший иудаизм, подобен новорожденному ребенку".
Перемена в новообращенном представлялась столь радикальной, что с совершенными им прежде грехами, считалось, было покончено раз и навсегда, потому что в представлении иудеев теперь это был уже другой человек. Теоретически даже утверждали, что такой человек может жениться на своей матери или сестре, потому что он стал совершенно новым человеком и все старые связи разрушены и уничтожены. Иудеям была хорошо известна идея возрождения.
Грекам эта идея тоже была известна, и тоже очень хорошо. В это время самой распространенной религией в Греции были мистерии. Мистерии были основаны на истории жизни какого-нибудь страждущего бога, который потому умирал и воскресал. Эта история разыгрывалась как мистерия страстей и страданий. Вновь приобщающийся проходил сперва длительный курс подготовки, инструктажа, аскетизма и поста. После этого драму разыгрывали с великолепной музыкой и изумительным ритуалом, благовониями и разными другими воздействующими на чувства средствами. По мере того как драма разыгрывалась, вновь приобщающийся должен был стать одно с богом, да еще таким образом, чтобы пройти весь путь страданий этого бога и участвовать в его триумфе и причаститься его небесной жизни. Эти религии-мистерии предлагали человеку некое мистическое единение с каким-нибудь богом. По достижению этого единения вновь посвящаемый становился, на языке этих мистерии вторично рожденным. В основе мистерий бога Гермеса лежала принципиальная вера в то, что "не может быть спасения без возрождения". Прошедший через процедуру обращения римский писатель Апулей сказал, что он "прошел через добровольную смерть" и что, таким образом, достиг дня своего "духовного рождения" и был "как бы возрожден". Многие из этих мистических обращений проводились в полночь, когда день умирает и зарождается новый день. У фригийцев новообращенного после процедуры обращения кормили молоком, как новорожденного.
Древний мир, следовательно, знал все о возрождении и обновлении. Он жаждал его и искал его повсюду. В момент, когда христианство принесло в мир весть о воскресении и возрождении, ее ожидал весь мир.
Ну, а что значит это возрождение для нас? В Новом Завете, и в особенности в четвертом Евангелии, присутствуют четыре тесно связанные идеи: идея возрождения; идея Царства Небесного, в которое человек не может войти, если не родился свыше; идея чад Божиих и идея жизни вечной. Эта идея о возрождении не является чем-то специфическим для четвертого Евангелия. В Евангелии от Матфея мы видим ту же великую истину, изложенную более просто и более ярко: "если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное" (Мат. 18,3). В основе этих идей лежит общая мысль.
А теперь обратимся к идее жизни вечной. Намного лучше говорить о жизни вечной, нежели о вечной жизни: основная идея жизни вечной – это не только идея бесконечной длительности. Совершенно очевидно, что жизнь, длящаяся вечно, может с таким же успехом быть адом, как и раем. За жизнью вечной стоит идея определенного качества. А какова она?
Лишь Одного можно подлинно определить этим прилагательным вечный (апониос) и этот Один – Бог. Бог живет жизнью вечной. Жизнь вечная – это жизнь Бога. Войти в жизнь вечную – значит обрести жизнь, которой живет Сам Бог; она есть жизнь Бога, то есть жизнь Божия.
Это значит быть поднятым над чисто человеческими, преходящими вещами в ту радость и покой, которые принадлежат только Богу. Совершенно очевидно, что человек может войти в эти дружеские отношения с Богом лишь тогда, когда он принесет Ему ту любовь, то благоговение, ту преданность, то повиновение, которые действительно приведут его в дружеские отношения с Богом.
Здесь, следовательно, перед нами три великие родственные концепции – вступление в Царство Небесное, сыновние отношения с Богом и жизнь вечная; все они непосредственно зависят от совершенного повиновения воле Божией и являются его следствием. И вот их объединяет идея возрождения, рождения свыше. Именно она связывает вместе все эти три концепции. Совершенно очевидно, что в нынешнем состоянии и нашими собственными силами мы не можем принести Богу это совершенное послушание; лишь когда благодать Божия войдет в нас и завладеет нами и изменит нас, мы можем принести Ему то благоговение, и ту преданность, которую мы должны Ему оказывать. Мы возрождены и рождены свыше через Иисуса Христа и когда Он завладевает нашими сердцами и нашими жизнями – наступает эта перемена.
Когда это происходит – мы рождаемся от воды и Духа. В этом заключены две мысли. Вода – символ очищения. Когда Иисус овладевает нашей жизнью, когда мы любим Его всем сердцем, грехи прошлого прощены и забыты.
Дух – символ силы. Когда Иисус овладевает нашей жизнью, то не только прощаются и забываются грехи наши. Если бы это было все, мы могли бы продолжать делать те же грехи, но в жизнь нашу приходит сила, которая дает нам возможность быть тем, чем мы никогда не смогли бы стать своими силами, и делать то, что мы своими силами никогда не смогли бы делать.
Вода и Дух символизируют очищающую и укрепляющую силу Христа, которая стирает прошлое и дает победу в будущем.
И, наконец, в этом отрывке изложен великий закон. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Человек сам по себе плоть, и его сила ограничена тем, что может делать плоть. Сам по себе он может чувствовать лишь неудачу и пустоту: нам это очень хорошо известно – это общеизвестный факт из опыта человечества. А сама суть Духа есть сила и жизнь, которые выше человеческой силы и жизни. Когда Дух овладевает нами – неудачливая жизнь человеческой природы становится победоносной жизнью Божией.
Родиться свыше – значит измениться настолько, что это сопоставимо лишь с возрождением и воссозданием. Перемена наступает тогда, когда мы полюбим Иисуса и впустим Его в свое сердце. Тогда мы прощены за прошлое и вооружены Духом на будущее и действительно можем принять волю Божию. Тогда мы становимся гражданами Царства Небесного и чадами Божиими, мы вступаем в жизнь вечную, которая есть подлинная жизнь Божия.
А вот как быть с теми, кто не понимает, и не хочет не только рождаться от Духа, но даже и понимать, о чем речь? Человек может умышленно закрывать глаза и ум на истины, которые он не хочет принимать. проблема большинства из нас заключается в том, что когда Иисус Христос обращается к нам с предложением изменить и возродить нас, мы чаще всего говорим: "Нет, спасибо: я совершенно доволен собой и мне не надо никаких перемен". Слова Иисуса вынудили Никодима изменить аргументы. Он сказал: "Это рождение свыше, о котором Ты говоришь, может быть и возможно, но мне неясно, как все это будет выглядеть".
Ответ Иисуса на возражение Никодима и его смысл, зависят от того, что употребленное Им слово пнеума, дух, имеет еще и второе значение – ветер; также и иудейское слово руах имеет значение дух и ветер. Таким образом, Иисус как бы сказал Никодиму: "Ты можешь слышать, видеть и чувствовать ветер (пнеума), но ты не знаешь, откуда или куда он дует; ты можешь не понимать, почему ветер дует, но ты видишь, что он делает; ты можешь не знать откуда пришел порыв ветра, но ты видишь оставшиеся за ним полегшие хлеба и вырванные с корнем деревья.
В связи с ветром тебе многое понятно, ибо ты ясно видишь его действие". "С Духом (пнеума), – продолжает Иисус, – дело обстоит также. Вы не можете знать, как действует Дух, но вы можете видеть Его действие в жизни людей". Неопровержимый аргумент в пользу христианства – христианский образ жизни. Никто не может отрицать религии, которая обращает плохих людей в хороших» (От Иоанна 3 глава– комментарии Баркли).
«Вырванные с корнем деревья…» - Анна, припав к ногам Спасителя на Древе Креста Его, снова и снова просила прощения Его: «Господи, прости меня за все, что я сделала. Прости детей моих. Спаси и помилуй… Вот, исповедуюсь я снова и снова перед Тобою, но настоящего покаяния нет во мне. На душе – камень. Отваливаются от него только кусочки грехов, но глыба еще тверда и тяжела…»
Голова её опускается все ниже, к холодным камням на Голгофе, и слёзы капают прямо на усмехающийся череп Адама.
«Первую заповедь Твою нарушила я: когда не только не веровала, но и не пыталась впустить в душу свою Тебя, и этим погубила и себя, и детей. Искала любви не в Тебе, а в миру: ее одну, цельную и всесовершенную, разменивая на мелкие подобия ее.
И вторую заповедь нарушала я: заменив искусством настоящую жизнь. Не видела в ней и в искусстве смысла особого. Не хотела жить, впадая в уныние. А когда родила детей, пыталась обрести смысл в детях и сделала их своими кумирами, все положив на алтарь семьи, бого-творила и о-бож-ала их, и вот перекосы эти в воспитании привели к неотвратимым последствиям.
А когда была наказана – роптала на Бога, не понимая: за что? (Нарушая третью заповедь) И не сознавая, что сама виновата во всем: в том, что нарушала обеты, данные при крещении - отреклась от сатаны, а затем впустила его в сердце свое, и с ним вошли в душу соблазны, гордыня и иже с ними.
Не посвящала Богу ни одного дня своей жизни (нарушая четвертую заповедь), ни делами богоугодными, ни в церковь не ходила, не молилась, даже в праздничные воскресные дни, а, наоборот, - упивалась вином на неправедных собраниях, услаждаясь весельем, плясками, забывая о материнском долге своем: подавать пример детям моим благочестивым поведением. И их не научила жить по-божески, целомудренно, смиренно.
И пятую заповедь нарушала я, Господи: вместо того, чтобы помогать матери своей, уходила из дома, убегала на гулянки свои. А когда она пыталась вразумить меня, огрызалась, оскорбляла ее. И дети видели все это, и я давала им повод думать, что так и надо относиться к родителям. И они сами стали относиться ко мне так же.
Всем этим я соблазняла нас всех на греховную жизнь. И вторгались в семью нашу все новые и новые бесы: за Соблазном шла Гордыня, за ними – Неповиновение, и все кумиры страстей. Мы все дальше удалялись от Бога – помышлением, словами и делами своими. И особенно – словом, унижая, оскорбляя, убивая себя и друг друга, ближних своих. Тогда как слово Твое, Господи – животворящее, дарящее свет, должно было вести нас к нему. И вот – оказались в темнице. И шли на ощупь, и падали в пропасть.
Все больше и больше впадали мы в прелесть бесовскую. Пре-любо-деяние. Седьмая заповедь: Любовь… в поисках ее вводят бесы в свой мир – мир страстей, тянут окунуться в них с головой, разжигая в сердце желание обрести поклонника своей прелести женской, в теле – желания плотские, в душе – полное смятение чувств. Делаем из любимого кумира, поклоняемся ему, возжигая в нем гордость. И ждем от него того же. А когда не получаем желаемого – бесимся, ревнуем, готовы убить его, уничтожить, лишь бы не отдать другим ( ведь желала же я смерти Сереге, проклинала его, когда темными ночами пропадал он у своих любовниц!)
И даже нередко крадем полюбившегося человека у законных жен и мужей (не кради!). Получается, что низменная, не праведная, не божественной природы любовь сочетает в себе все возможные грехи, нарушает все заповеди. В ней – ложь, от начала и до конца (не лжесвидетельствуй!)
Неправильная, не праведная любовь – хуже воровства, хуже убийства: в ней часто зарождаются не желанные дети, которых мы убиваем, - еще не родившихся, этим убивая Богом данную жизнь – самое святое, что есть на свете, убивая таким образом и себя, погубляя душу свою.
А начинается все с грешных помыслов, с желаний (десятая заповедь), которым можно ведь и не поддаться; можно, ели вовремя сказать себе: «нет !», и не свернуть на кривую дорожку греха, куда так и манят, зовут за собой бесы, рядящиеся в самые разные одежды, даже в белые – ложного Самооправдания: все так делают, все так живут, а я – как все!
А надо не «как все», а как Бог: чистым помыслами быть, непорочным делами, живущим по Слову Божию.
Итак, мы совершили все возможные грехи, самые грубые и страшные: против Бога, против самого себя, против ближних…
И обрели не те Блаженства, что заповедал Господь, а – ложные блаженства, дарящие лишь сиюминутные наслаждения!..
И вот стою я на вершине горы жизни моей, и вижу, что построена она на песке, и каждая песчинка времени, пересыпаясь из пустого в порожнее, вытекает и исчезает, смываемая рекой времени в вечность. А древо моё подобно Кресту Твоему, Господи: вот свет, вот тьма... Небо и земля. Сверху сияет свет, а в подножии останки праотца - символ греховности нашей.
Вот, Господи, я пришла, я хочу вкусить Крови Твоей, вместе с сыном, вместе со всеми мирянами, братьями и сестрами, чтобы стать одним целым, и возродиться в Духе Твоём, для жизни вечной. Через Кровь, истекающую из ребра Твоего, прямо на останки праотца Адама, - во искупление первородного греха..."
И снова кается она у амвона, и спрашивает у отца духовного, как же преодолеть греховную природу в себе?
«Батюшка, какие грехи страшнее: делом, словом или помышлением?» «Помышлением, матушка. В мыслях можно совершить все, что угодно. Говорит же Господь:"Если око твое соблазняет тебя…» Замыслил – все равно, что совершил. Мысли наши не ограничены в возможностях. В них зарождается грех – первый шаг. Ты уже совершил грех в сердце своем.
Словом: желание озвучено. Опасно это тем, что сделал второй шаг, к действию. Как бы сделал. «Я хочу!» Значит – «Я сделаю!» И еще – слово это может стать соблазном для других, - двойной грех. Слово становится материальным, оно живёт, блуждает среди людей, ищет, через кого воплотиться, и стать делом его.
Делом: если те два греха против души, то этот – против тела больше. Словом можно убить морально, а делом – вообще уничтожить и себя, и другого человека. Хотя смерть не физическая, а нравственная страшнее всего..»
Служба идет своим ходом. Все больше и больше прихожан: приезжают снова паломники. Суббота и воскресенье – дни, которые верующие посвящают Богу. Церковь, построенная в форме корабля, вмещает в себя всех, кто желает приобщиться к Нему. И плывет она вместе с островом и всей общиной по реке жизни, неся паству вместе с пастырями, странниками, паломниками и мирянами… по морю жизни… куда? В светлое будущее, конечно. Из прошлого, с его блужданиями во тьме, и светом покаяния, и исканием его среди терний. К Отцу своему. А Он смотрит на детей Своих с высока, с Небес, с Креста. Далеко, но рядом – всегда, когда бы ни обратился к Нему мирянин, Он рядом.
Какие детски-доверчивые лица у этих странников, паломников, трудников, послушников,с каким вниманием слушают они Слово Его. Тут и малые дети, и молодые люди, и старики. И те, кто приходил сюда до нас, - вот, ставим в память о них свечи на кануннике; и те, кто придет после: будущая жизнь уже теплится где-то в них, молодых, готовых совершить великое таинство любви и дать жизнь своему потомству.
Гоша стоит всегда на одном месте, справа, у колонны с изображением Георгия победоносца, побеждающего копьем дракона – символ победы над греховностью бытия. А невдалеке, на левой половине, - всегда стоит одна из послушниц, - Ангелина, та, что ехала вместе с ним сюда неделю назад, и чистым звонким голосом читала молитвы. Она в черном, но видится ему светлым пятнышком на фоне серой полутьмы. Они часто встречаются то здесь, то на улице: она, быстрая, как ветер, проносясь мимо, всегда остановится, поздоровается, спросит, как дела, и снова уносится куда-то по своим послушническим делам. Он едва успевает рассмотреть ее лицо: светлый овал, свежий, розовый румянец на нем, глаза васильками, красноватого цвета бутон на месте рта… легкая фигурка, сокрытая от нескромных взглядов под одеянием до пят. И всегда остается впечатление чего-то светлого, воздушного, промелькнувшего и исчезнувшего, как дым… и такого же неуловимого. Но остается в сердце этот образ, и живет там, и… «Ну вот, опять отвлекся!»
Здесь же молятся и Мирослав, снявший свою неизменную кепку и обнаживший раннюю лысину. И Владислава со все таким же скорбным видом, а рядом с ней – супруг, приехавший на похороны единственной дочери. «Надо еще поставить памятник сегодня же, - думает Владимир, - чего там крестик какой-то простенький. И нечего ждать, пока могилка осядет – поправим потом, если что. Кого-то из местных нанять, чтобы следили за ней все время, цветочки сажали-поливали. Сорокоуст я заказал, свечи в алтарь тоже. Ну и о себе на год вперед позаботился: оплатил поминальные обедни, или как там они называются, о здравии. Хотя не известно, сколько еще проживу: поможет ли операция…»
Он еще ничего не говорил о своей болезни жене: ей и так не сладко сейчас.
Владислава стоит с отсутствующим видом: плотный черный клобук, бесформенное платье в пол. Но лицо спокойно и чисто.
Все кругом залито светом, но она чувствует себя в огромной черной дыре на дне воронки пространства и времени: словно тайфун прошелся по жизни, по полю ее, сметая с него все, что на пути. В нее, эту воронку, затянуло все, что было доселе. Все разрушено, разделено на атомы и унесено, заглочено этим непостижимым Нечто, что рождает, являет на свет и, разжевав, забирает, проглатывает снова. И грозит в любой момент обрушиться, накрыть с головой, задушить, утопить, унести в свои такие близкие и такие далекие дали. Где всегда живет Оно – Нечто, оно всегда и везде, смотрит на тебя не мигая, и ждет, когда ты оступишься. И вот преткнешь о камень ногу свою, «на аспида и василиска наступиши»…
Подхватят ли крылья светлые, или силы Тьмы обоймут тя?
Зависит только от тебя: к кому обратишь взор свой? Кого впустишь в ту пустоту, что зияет черной дырой в душе? Тот и поведет за собой. И тогда или обретаешь, или теряешь все…
Да и что там такого было – за той чертой, о чем стоило бы жалеть. И что стоило бы взять с собой в свою новую жизнь? Если хорошо покопаться и просеять все дела, все мысли, помыслы – останется всего ничего, всего несколько семян добрых, остальное – целый бархан плевел, пустоцветов, сорняков.
И вот стоишь на вершине горы этой, и собираешь в горсточку то, что уцелело, чтобы сберечь и нести дальше. Немножко любви, чуточку добра, капельку стремления к свету – вот и все богатство, что возьмешь в дорогу с собой.
И, конечно, котомку за плечами, что полна непомерной тяжести грехов, что ещё предстоит отмолить: горсточка по горсточке, песчинка за песчинкой...
«Я – также, как и она: дерево, вырванное с корнями из каменистой почвы, - думает Анна, - унесенное ветром и потоками вод моего собственного всемирного потопа, и прибило меня, наконец, к берегам обетованным. И вот врастаю заново в почву, впитываю обновленный свет, пью чистейшую воду и тянусь к тому благодатному огню, что не сгорает и вечной купиной сияет мне навстречу. И открывает сокровенные тайны свои, принимая в Свои обьятия.
Вот она, - ЛЮБОВЬ. Та самая, что звала, но не услышана была. Сияла, - но не видели. Протягивала обьятия, - но отвергли.
Светотенью шли, влекомые другой ее стороной, по другим краям, вовсе не обетованным. Под искусственным мертвенным светом, ослепленные им; воды пили отравленные, семена сеяли безжизненные, в почву бесплодную. И что ждали мы – каких плодов? То и получили…
Стоят барханы бесплодных песков: домов, построенных на зыбкой почве; времени жизней, потраченных впустую; семян, разбросанных по камням веры. А посреди безжизненных пространств этих – стоит Сам Господь, и Церковь святая – дом Его и наш, основанный на камени веры для нас – грешных и заблудших душ, странников, заплутавших в мире этом. Островок спасения.
Сколько бы ни уходили, ни убегали от нее – от веры , и от смысла чиста, от церкви Христовой – а все равно придем, как блудный сын возвращается всегда к Отцу своему.
Если не в мире этом, так в мире т о м - это точно...
«А я и не знал, что «пневма» переводится как «дух» «Я тоже. Гош, давай покушаем в трапезной, я не буду ничего готовить, чтобы время не терять. Много еще читать надо, готовиться к Причастию. Тебя батюшка благословил, да? И меня тоже! И лечь надо пораньше, чтобы завтра пораньше встать и не опоздать на службу. Народу будет много, опять паломники понаедут, еще и праздник такой великий! Надо было бы сегодня, но не успели: я только покаянные Каноны прочла, а ты ведь тоже?» «И я…»
Они уже выходили из трапезной, когда раздался звонок мобильного, и Анна услыхала далекий, с помехами голос дочери: «Мама, привет! Со мной все хорошо! Я скоро приеду в гости, и не одна, а с любимым человеком. Он тоже верующий, и тоже художник, зовут Алексей» «Слава Богу! Так дай ему трубку!» «Да он… не может сейчас говорить, просто мы выпили немного, день Ангела его сына отмечаем, а так он вообще-то не пьющий! Ладно, все, пока, целую, Левке привет, до встречи!..»
«Господи, спаси и сохрани нас, грешных!..»