Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
399. Ночной шторм в районе GIUK gap. 10 августа 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Пятница 10 августа 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом океане.
В пятницу 10 августа 1973 года погода морском районе Атлантического океана под названием "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap, акроним от Greenland-Iceland-United Kingdom по кодировке НАТО) была странная: на северо-западной границе этого района по данным метеостанции Рейкьявик сев. (Исландия, географические координаты: 64.132,-21.933) рано утром температура воздуха была плюс 9.0°С, днём - в среднем плюс 9.6°С, а на солнце (если оно пробивалось сквозь облака) - плюс 10.0°С. Скорость ветра в районе Рейкьявика (столица Исландии) была 3 м/с, то есть ветер был слабый, но и он охлаждал воздух до эффективной (ощущаемой) температуры плюс 7.1°С, осадков не было.
"Фареро-Исландский рубеж" (GIUK gap) - это линия противолодочной обороны ВМС США-НАТО в Северной Атлантике между Гренландией, Исландией и Великобританией, который располагается в Датском проливе и вдоль Фарерско-исландского тектонического выступа. Этот рубеж ПЛО США-НАТО имеет стратегическое значение и это проявилось во время второй Мировой войны (1939-1945), когда германские подводные лодки свободно могли курсировать в водах Датского пролива и в районе GIUK gap. Только укрепив системы ПЛО в Датском проливе ВМС США сумели повысить эффективность конвоев из своих портов в Великобританию и защитить их от немецких ПЛ. После окончания второй Мировой войны Фареро-Исландский рубеж стал "вторым (после линии Нордкап - Медвежий остров) рубежом обороны Атлантического океана от советского подводного флота". В 1950-х годах США разместили по всему рубежу систему гидроакустического наблюдения «SOSUS», чтобы обнаруживать советские подводные лодки, выходящие в Атлантический океан.
Дело в том, что Фареро-Исландский рубеж остаётся чрезвычайно важным районом снабжения американских и натовских войск в Европе в случае начала военного конфликта или войны. Естественно, что угроза от советских подводных лодок американским конвоям в районе GIUK gap велика, а присутствие в этом районе противолодочных сил ВМФ СССР (патрульные самолёты дальней авиации, надводные противолодочные корабли, подводные лодки) означает ведение активных боевых действий на море, морские сражения, значительные потери в составе флотов, срыв наземных операций и т.д. Кроме этого, Фареро-Исландский рубеж также является районом ПЛО ВМФ СССР. Даже один такой противолодочный корабль, как наш БПК "Свирепый", обладающий противолодочным ракетным комплексом УРПК-4 "Метель", способен уничтожить за 50 км (27 морских миль) любую подводную лодку, в том числе ПЛАРБ или РПКСН.
Значение Фареро-Исландского рубежа или "GIUK прохода" (англ. GIUK gap - ГИСК проход или ГИСК коридор) ещё и в том, что любая попытка проникнуть в открытую Атлантику с севера или северо-востока, либо с юга и юго-запада в Северную Атлантику любым военно-морским силам и флотам возможна либо через сильно защищен "Английский канал" (пролив Ла-Манш), либо через район Фареро-Исландского рубежа (GIUK gap). Вот почему умение использовать погоду, время суток, маневрирование, скорость и скрытность при переходе этим районом, является искусством военно-морской тактики и причиной строительства в Советском Союзе противолодочных кораблей дальней морской и океанской зоны - БПК пр.1135 типа "Буревестник".
Во время второй Мировой войны британские патрульные самолёты-бомбардировщики по своим техническим возможностям не могли активно действовать в районе GIUK gap (Датский пролив) против немецких подводных лодок, которые базировались в Германии и Норвегии, но успешно блокировали их в ближнем от себя Северном море. Вот почему гитлеровская Германия, оккупировав Францию, получила возможность строительства своих ПЛ на французском побережье и тем самым нападать на американские конвои в Атлантике. Кроме этого немецкие ПЛ активно действовали на севере района GIUK gap, в Датском проливе (Срединно-Атлантический проход или Гренландский проход). Только применение военных британских самолётов-амфибий Short Sunderland и американских тяжёлых бомбардировщиков Consolidated B-24 Liberator в 1943 году позволило закрыть этот район для немецких ПЛ.
Фареро-Исландский рубеж или район GIUK gap стал опять стратегически важным в 1950-х годах, так как он был "единственным доступным выходом в Атлантический океан для советских подводных лодок, действовавших из своей базы на Кольском полуострове". Чтобы не допустить советские ракетные АПЛ в океан США установили в районе GIUK gap подводные акустические детекторы ГАК SOSUS. Казалось бы теперь северо-восточная часть Атлантики надёжно защищена, но наши советские подводные ракетоносцы каким-то образом проходили эту сеть из донных датчиков-детекторов гидроакустического комплекса ГАК SOSUS, обманывали их, прорывались, форсировали район ПЛО GIUK gap.
Вот и сейчас, пользуясь случаем, не спеша, но и не опаздывая ни на минуту, БПК "Свирепый" экономическим ходом шёл, оказывается, в точку встречи с нашим кораблём обеспечения - танкером СМТ "Шексна", который должен был нам пополнить запасы топлива и пресной воды. При этом мы недвусмысленно выполняли нашу основную боевую задачу - патрулировали район ПЛО ВМС США-НАТО, готовы были перехватить любой корабль ВМС США или НАТО, особенно авианосцы и вертолётоносцы, которые также могли быть поражены нашими противолодочными ракето-торпедами комплекса УРПК-4 "Метель" и торпедами ТА ЧТА-53-1135 движущихся в направлении Советского Союза. В этом ратном деле нам обязательно могли помочь корабли, подводные лодки, а также патрульные и разведывательные самолёты, например, Ту-142, которые также несли боевое дежурство в этом районе Атлантического океана.
Днём погода начала меняться, усилилась облачность, ветер, волнение на море увеличились до 4-5 баллов, на гребнях волн появились белые барашки и пена тут же запеленала океанский простор вокруг нашего корабля. После обеда я не выдержал и спросил замполита капитана 3 ранга Д.В. Бородавкина: "Куда делась моя стенгазета об Атлантическом океане?".
- Командир корабля сказал, что вы, Суворов, нарушили приказ и выдали военную тайну, опять указав на рисунке и в тексте район плавания нашего корабля. Он конфисковал вашу стенгазету и велел вам передать, что это уже второй раз, поэтому на третий случай последует строго наказание.
Я не просто опешил, я удивился, изумился и обиделся...
- Разрешите обратиться с вопросом, товарищ капитан 3 ранга?
- Обращайтесь, - скучным голосом ответствовал капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин и я его хорошо понял: обращайся, не обращайся, по сути уже ничего не изменишь...
- Разрешите идти?
- Идите.., - растерялся замполит. Я уже переступал комингс двери его каюты, когда он бросил мне в спину...
- Ты не обижайся, Александр. Вы всё прекрасно исполнили. Газета получилась замечательная, но у нас на корабле традиция - ваши газеты и боевые листки моряки раздирают на части и прячут, хранят в своих тайниках, чтобы потом использовать в ДМБовских альбомах, а это уже незаконное распространение информации о корабле и его плавании на БС. Понимаете?
- Понимаю, - ответил я, стараясь унять скрипучую твёрдость в скулах. - Только я писал не о плавании, а о боевом походе БПК "Свирепый" и писал не для того, чтобы стенгазету разодрали в клочки на сувениры, а для фотолетописи корабля.
- А вот тут, матрос Суворов, вы можете быть спокойны, - сказал с усмешкой замполит капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин. - Ваш труд не пропадёт даром, он замечен и будет сохранён и использован для отчёта в политотделе штаба флота. Так что отдыхайте и не сердитесь. Делайте своё дело и не задумывайтесь слишком о том, о чём вам думать не положено по статусу, должности и званию. Вам всё ясно, товарищ старшина 2 статьи?
- Так точно! - ответил я не по "годковскому закону", а по строевому уставу, потому что я так делал всегда, когда хотел показать начальству, что оно больше сухопутное, чем морское...
В этот день я больше ничего никому не хотел делать. Замполит поручил мне продумать мероприятия на предстоящий "юбилей" БПК "Свирепый", потому что 12 августа 1973 года сравняется ровно 1 год с того дня, когда командующий Дважды Краснознамённым Балтийскими флотом адмирал В.В. Михайлин вручил командиру корабля капитану 3 ранга Е.П. Назарову шёлковый Военно-Морской флаг и мы впервые подняли его на флагштоке, это был день рождения корабля. Прошёл ровно год и теперь мы гордо встречаем этот день в Атлантическом океане, но мне сейчас было всё равно...
Я чувствовал, что напрасно командир, а может быть, не командир, а наш замполит, лишили нас возможности воздать честь, славу и хвалу Морскому богу - Атлантическому океану. Не пройдёт нам это даром... Чую! Не пройдёт...
Ночью с 10-го на 11-е августа 1973 года я чувствовал себя неважно, тревожно, беспокойно, но почему-то я был уверен в том, что непогода, пришедшая к нам не причинит кораблю и лично мне никакого вреда. Океан разбушевался, громоздил валы, окатывал нас волнами брызг и шквалом ветреного дождя, который дробно стучал по верхней палубе, как шрапнель на поле боя. Волны били, толкали и швыряли корабль так, что невозможно было стоять на ногах. Я с трудом вытащил из стола-рундука президиума в зале ленкаюты свой поролоновый матрац, байковое одеяло, старую флотскую шинель, мамину маленькую пуховую подушку и расстелил себе постель в библиотеке в проходе между стеллажами.
На меня падали книги, выбитые ударами волн и шараханьем носа корабля на волнах и я даже не поправлял их, так и лежал под ворохом газет, журналов и книг, отдавшись полностью хаотичной качке. Когда нос БПК "Свирепый" натужно взмывал ввысь, упираясь в надвигающийся водяной вал, перегрузка наливала тяжестью мои руки и ноги, а когда, перевалив через гребень, нос корабля стремительно скользил и падал в пропасть между водяными валами, то невесомость поднимала меня над постелью...
Острый форштевень БПК "Свирепый" врезался в подножие волны и было такое чувство, будто корабль воткнулся в скалы или в бетонную стену. Всё останавливалось, тело становилось тяжёлым и я по инерции скользил на постели головой вперёд, по ходу корабля. В эти мгновения я хватался руками за жгуче холодные стальные стойки стеллажей и пытался себя удержать.
Килевая качка с носа на корму и обратно перемешивала всё, что было у меня в животе и я чувствовал как мои кишки и внутренние органы "гуляют" в моём теле, то приливаясь-прибиваясь к горлу, то упираясь изнутри в мою гузку. Мне было одновременно и смешно, страшно, весело и жутко от этих странных физических ощущений. Но страшнее всего была бортовая качка...
Когда корабль, врезаясь в очередную океанскую волну, кренился на её склоне и ложился почти на борт, то я всем телом чувствовал, что вот-вот, ещё чуть-чуть и мы опрокинемся, гребень волны нас накроет и мы перевернёмся килем вверх. БПК "Свирепый" каким-то чудом выпрямлялся, перекладывался на другой борт и снова кренился так, что опять казалось, нас сейчас опрокинет и мы сыграем переворот "оверкиль"...
Мне очень хотелось попасть сейчас в ходовую рубку, побыть вместе с рулевым БЧ-1 и вахтенным офицером на ходовом мостике, выйти к сигнальщикам-наблюдателям БЧ-4 на открытый сигнальный мостик, взглянуть в мокрое стекло иллюминатора, за которым практически ничего не видно, вдохнуть этот мокрый солёный гневный ветер разгневанного Атлантического океана, но мне было так хорошо на моей постели в корабельной библиотеке среди книг, журналов и тяжёлой подшивки газеты "Страж Балтики", которая заботливо раскрылась в полёте и накрыла меня, как крыльями.
Я так уютно закутался в своё тёмно-синее байковое одеяло и в свою старую, знакомо пахнущую ещё берегом шинель, так счастливо прижался к мягкой пуховой маминой подушке, которая ещё сохранила запах и тепло маминых рук, мне так нравилось, как катались внутри меня мои внутренности и я мог спокойно и безмятежно довериться немного показному гневу батюшки Океана, перед которым я не чувствовал своей вины, что я просто заснул, убаюканный страшной штормовой качкой и тряской.
Я спал почти до самого утра 11 августа 1973 года и проснулся от телефонного звонка-вызова на ходовой мостик. С трудом, сонный, разбитый, ошалевший от качки и тряски, я добрался по корабельным коридорам до ходовой рубки и узнал от вахтенного офицера ночные новости, в том числе о штормовом предупреждении из главного штаба ВМФ СССР, о начале сезона осенних штормов и ураганов в Атлантическом океане. Нам было приказано идти в район поближе к Исландии, чтобы встретиться с судном снабжения, получить топливо и воду, отдохнуть и приготовиться к новому переходу южнее вглубь Атлантического океана.
Командир корабля капитан 3 ранга Е.П. Назаров сидел на своём обычном месте в командирском кресле и делал вид, что он полностью поглощён навигационной картой перехода в точку встречи с танкером. Я тоже делал вид, что занят исключительно разговором только с вахтенным офицером. Через несколько минут Евгений Петрович Назаров, не обращаясь персонально, а просто так буркнул в пространство...
- Да, начинается сезон штормов в Атлантике. Сегодня ночью был сильный штормовой шквал и с полчаса корабль сильно помотало и побило. Посмотрите в вашей библиотеке что-либо о погоде, об атлантических штормах и ураганах. Может быть в старой лоции что-то есть об этом. Как что найдёте, несите сюда, передайте вахтенному офицеру, - командир БПК "Свирепый" замолчал.
- Командир БЧ-1 старший лейтенант Геннадий Фёдорович Печкуров лучше меня знает лоцию и лучше меня справится с этим заданием, - неожиданно для самого себя буркнул я.
- Я лучше знаю, кто и как справится с моими приказами! - тут же "вскипел" командир корабля. - Я вам приказываю подобрать материал по штормам и ураганам! Печкуров уже получил подобный приказ! И не вам мне указывать, кто чего может, а кто чего не может!
- Есть подобрать материал по штормам и ураганам! - отчеканил я "бронзовым голосом".
- Вот так-то! - сразу же успокоился командир БПК "Свирепый". - Где вы были вчера вечером? Вас искали, но не могли найти?
Странно, никто меня не искал, никто мне не звонил и никто в ленкаюту не приходил. Качало сильно. И качало не полчаса, а почти всю ночь. Так мне казалось...
- В ленкаюте был, - ответил я командиру корабля. - Укачало малость...
- Да, - сказал командир корабля. - Половина экипажа ночью в лёжку была. Если так и дальше пойдёт, то воевать некому будет. Ну, а сейчас? Как себя чувствуете?
- Нормально. Привык.
- Вот и хорошо. Идите и выполняйте приказ. Мне данные по штормам Атлантики нужны... Какие, когда, какие районы моря, какие последствия. Короче, всё, что сможете найти. Ясно?
- Точно так, товарищ командир. Ясно!
- Заодно проверьте двери в носовом тамбуре, всё ли там нормально, нет ли течи. Двери не открывать, на бак не выходить в любом случае. О результатах сообщите по телефону вахтенному офицеру. Идите, я жду.
И я пошёл. В ленкаюте я с трудом и коряво по причине качки записал в своём дневнике-ежедневнике впечатления о вчерашнем дне и ночи:
10 августа 1973 пт
Мы в Атлантическом океане. К вечеру погода ухудшилась. Иногда мне кажется, что мы, как подводная лодка, уходим под воду. Ночью страшно мотало. Странно, я спал в ленкаюте, как младенец в люльке. На меня падали книги, несколько раз я просыпался, но положить всё на место было лень. Наутро мне сообщили, что корабль «зарывало» носом в воду до самого сигнального мостика. Высота сигнального мостика над спокойной водой – 13 метров.
Фотоиллюстрация: 10 августа 1973 года. Атлантический океан. Морской район Атлантического океана под названием "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap, акроним от Greenland-Iceland-United Kingdom по кодировке НАТО) - это район противолодочной обороны ВМС США-НАТО. Чтобы не допустить советские ракетные АПЛ в океан США установили в районе GIUK gap подводные акустические детекторы гидроакустического комплекса ГАК SOSUS. Однако всё равно наши советские подводные ракетоносцы каким-то образом проходили эту сеть из донных датчиков-детекторов, обманывали их, прорывались, форсировали район ПЛО GIUK gap. В ночь с 10-го на 11-е августа 1973 года БПК "Свирепый" пережил в этом районе один из самых неожиданных и сильных штормовых шквалов за всю нашу первую БС (боевую службе), а я этот шквал-шторм проспал... (Иллюстрация из Википедии).