Дни были ясными и длинными, а ночи такими короткими, что, казалось, будто солнце совсем не уходит за горизонт, а только ненадолго прячется за высокими горами.
И тогда на тусклом сером небе появляется почти бесцветный бледный месяц.
Сухой почвенно-растительный покров недолго хранит следы зверей и отпечатки обуви. Другое дело мокрый песок или вязкая глина, но такие участки попадаются не везде, поэтому, если нет служебной собаки и ты не профессиональный сыщик, приходится довольствоваться тем, что тебе что-то оставили и рассчитывать на самого себя. Работая ежегодно в тайге, Дубовик выработал определённый навык чтения следов. Но лучше всего он разбирался в звериных отпечатках, так же легко разгадывал головоломки, «составленные» лошадьми.
Следы незнакомца привели в боковой ручей с широкой залесённой долиной. С правой стороны склон был пологим, вдоль него шли вековые лиственницы, между которыми петляла звериная тропа. К левому берегу прижимался ручей, бегущий по гранитным валунам и песчаникам со сланцами, стеной стояли кусты тальника и молодые лиственницы. На открытых местах густо разросся ерник.
Неизвестный, носивший резиновые сапоги сорок первого размера, вначале шёл по тропе, и Дубовику ничего не говорило о том, что он куда-то свернёт или даже бесследно растворится в пространстве. Но именно так и случилось: след куда-то пропал. Александр несколько раз пересёк долину, облазил даже кусты, тянувшиеся вдоль реки, всё тщетно: человек будто провалился сквозь землю. И самое странное, следы не отпечатались даже на заболоченной тропе.
— Давайте сделаем так, — собрав свою команду, сказал он решительным голосом. — Мы с Антоном пойдём вверх по ручью на разведку, а вы останетесь с лошадьми. В других обстоятельствах я, может быть, никогда бы сюда не зашёл, а тут, так сказать, представился повод, поэтому надо посмотреть, что там делается. Ну как им не воспользоваться! На всякий случай я вам оставлю свой карабин. Надеюсь, он не понадобится, однако так будет спокойней для всех. Всё-таки мы не в городе. Предупреждаю, если кто-то появится, надо принять все необходимые меры предосторожности. К себе никого не подпускать, переговоры вести на расстоянии. И главное - вначале надо выяснить, есть ли у него оружие. Не исключено, что где-то здесь бандит отсиживается, у него может быть ружье или обрез. Кстати, об оружии старик ничего не говорил, но без ружья в тайге нечего делать. Есть оно у него, наверняка, я в этом даже не сомневаюсь. Возможно, спёр у кого-то из сельчан.
Просто о пропаже никто не заявлял. Вероятно, ружьё было не зарегистрировано или, может, по каким-то другим неизвестным причинам, прошло мимо внимания правоохранительных органов. Это, естественно, мои догадки, но на всякий случай надо быть готовым к самому худшему.
— Может, мы пойдём своей дорогой, куда шли, — несмело сказал Стас. — Зачем нам этот бандит? Пусть им занимаются менты, это их работа. Мало ли что он может нам сделать! У нас и так время ограничено, зачем его попусту растрачивать.
Дубовик был готов к такому вопросу и поступил так, как поступал всегда - спокойно и честно ответил:
— Ты прав, бандитами должны заниматься правоохранительные органы, а у нас другая задача, но здесь нет ни милиции, ни народных дружинников - вокруг тайга. Конечно, мы можем пройти мимо и сделать вид, что ничего не заметили, как многие теперь и поступают. Зачем, мол, встревать не в свое дело, разберутся и без меня, а то потом хлопот не оберешься - затаскают по разным инстанциям с объяснительными, могут даже стрелку на тебе перевести. Я слышал и про такие случаи. Короче, чтобы не мучила совесть, мы поступим честно, сделаем все, что в наших силах. Если окажется, что это тот самый бандит, о котором сказал Огонёр, сообщим о нем по рации. Так что, Стасик, ты не переживай, всё будет нормально. И придем на базу вовремя.
Густая чаща встретила геологов неприветливо. Ветки тальника и лиственниц царапали лицо, рвали одежду, кусты ерника путались под ногами. То и дело путь преграждали замшелые стволы упавших деревьев. Лес становился все гуще, но вскоре попалась звериная тропа и, петляя вдоль ручья, вывела на редколесье, а потом к истокам ручья. Из-под камней бил тонкий ключик с кристально чистой и необычайно холодной водой. Через несколько метров он превращался в журчащий ручеек, а дальше становился полноводным, стремительно несущимся вниз.
Геологи поднялись выше по склону и увидели небольшое круглое озеро, которое было подвешено над долиной ручья. Вода в нем была такой голубой, будто небо окрасило его своей краской. С одной стороны горное озеро подпирал крутой склон горы, с противоположной - откуда они пришли, вода находилось в открытой чаше, словно парившей в воздухе.
— Здорово! — воскликнул Антон. — Никогда бы не подумал, что тут может быть такое замечательное озерко. Бывают же такие сказочные места на нашей планете! Один раз увидишь, потом всю жизнь мечтаешь вернуться. Саша, смотрю я на это озеро и просто диву даюсь, как оно здесь ловко прилепилось. Озеро явно ледникового происхождения.
Восторженное состояние коллеги поддержал Дубовик. Не так много замечательных, ни с чем несравнимых, чудес природы приходилось встречать ему в поле, чтобы не полюбоваться на это.
— По-видимому, сошедший ледник принёс весь этот обломочный материал, и образовалась запруда, а со временем чаша заполнилась родниковой водой, — бросив камень, предположил Александр. Послышался всплеск, по озерной глади пошли концентрические круги, и через некоторое время появились пузырьки воздуха - камень достиг дна. — Глубоко!
Антон наклонился и, набирая воду горстями, стал пить небольшими глотками. Со стороны могло показаться, что он смакует, растягивая удовольствие. Насладившись, парень сказал, что вода не хуже, чем в Байкале.
— Самое интересное, что на моей карте этого озера нет, — любуясь открывшимся видом, отозвался Александр. — Не показали его топографы, как будто забыли или таким образом спрятали.
— Да зачем же его прятать в таком глухом. богом забытом месте? Было бы оно где-нибудь на оживлённом туристическом маршруте, я бы, может, поверил. А тут… — Антон махнул рукой, о чём, мол, ты говоришь, сюда вряд ли кто-нибудь придёт. К этому озеру ни у кого нет дела, и вообще, надо подумать, были ли тут люди. Кстати, а что можно нанести на двухсотку?* — сказал он так, как будто спрашивал сам себя и тут же ответил. — Гидросеть, рельеф, крупные распадки и т. д. и т. А на детальной двадцать пятке** показывают абсолютно всё, поэтому я уверен, что там его отметили. Да ещё,
наверно, прилепили какое-нибудь непонятно откуда взявшееся название. Вроде того: озеро Круглое, Ледниковое или даже Бирюзовое.
В знак согласия Дубовик закивал головой. Рек и озёр с одинаковыми названиями хватало на любой карте. Виной тому были топографы, которые при составлении карт давали наименования.
— Только карты двадцатипятки тысячного масштаба у меня нет. Представь себе, сколько нужно было бы листов на весь маршрут перегона!
Осмотрев окрестности, геологи стали рассуждать об исчезнувшем незнакомце, но на ум ничего не приходило. У подножия горы с абсолютной отметкой 1623 метра начинались два довольно длинных ключа, бежавших уже за перевалом. Для того чтобы попасть к истокам, нужно было подняться по хребту и по противоположному склону спуститься вниз. Ключ под названием Сордонг протекал почти параллельно главной водной артерии этого района, по долине которой геологи двигались со своими лошадьми.
Через несколько километров после истока долина Сордонга образовывала изгиб, и далее
ручей скатывался вниз как по линейке. Карта показывала, что если по нему идти, можно выиграть не меньше десяти километров. Дубовик об этом знал, однако, намечая маршрут перегона, выбрал другую дорогу. В первую очередь он руководствовался проходимостью: с длинными связками тяжелогруженых лошадей подниматься на крутой склон было бы непросто, а где-то даже невозможно. И главное, неизвестно можно ли там пройти. Енюк - второй ручей, бравший начало под вершиной горы, бежал на север до полноводного Нелькана. Был он намного длинней и шире Сордонга, а в приустьевой части мог сравниться с небольшой рекой.
Никаких признаков присутствия человека геологи не увидели и, чтобы быстрее
закончить осмотр местности, решили разделиться. Антон начал штурм вершины, а Дубовик пошёл вдоль противоположного склона в обратном направлении.
Антон давно мечтал подняться на какую-нибудь высокую гору, встреченную по ходу перегона, и с вершины осмотреть окрестности и заснеженные пики, видневшиеся вдали. Но после горного хребта со Снежным перевалом, входившим в единую горную
цепь, геологи двигались по долинам рек, вершины даже невысоких гор оставались в стороне. Теперь мечта была близка к исполнению. Путь был недолгим, но тяжелым. В одном месте пришлось пробираться сквозь густые заросли стланика, в ложбине путь
преградила разросшаяся ольха. Вскоре лес стал редеть, и он вышел на хребет.
Участки, заросшие мхом и ягелем, перемежались с осыпями алевролитов и песчаников. Кое-где попадались обломки серых гранитов. На узком коньке хребта Антон увидел крупные валуны гранитов с относительно свежими сколами, сделанными чем-то твердым.
«Без сомнения, тут поработали геологи, — мелькнуло в сознании. — Отбиты выступающие углы и ребра. Отбирая пробы, я так же бью по выступающим участкам камня. С прилизанного валуна пробу не отберешь. Геологический молоток, сделанный даже из самой лучшей стали, от него отскакивает, как мячик, а обычный просто завальцовывается. Что же они тут смотрели? — спросил он себя. — Кажется, что-то проясняется: начались элювиальные развалы пород, значит, где-то рядом должны быть коренные выходы. По-видимому, они прослеживаются до вершины, а может, даже находятся в обоих ручьях и идут на запад до самого «Оборонного». Кстати, на геологической карте здесь граниты не показаны. Отдельные массивы залегают только в районе рудопроявления. Очень интересно! А с гранитами обычно связаны месторождения олова и вольфрама, как раз то, чем я занимаюсь».
Едва видимая тропинка привела на открытую площадку. Посреди неё выделялось старое кострище, обложенное камнями. Возле камней лежала рыжая зола, смешавшаяся с суглинком и щебнем, а в стороне валялась железная перекладина от тагана и куча ржавых и обгоревших консервных банок.
— Ого, так тут, оказывается, кто-то стоял и притом не один день. Интересно, откуда же они брали воду и дрова?
Он осмотрелся вокруг, глаза ни на чем не остановились. Кроме редких кустов стланика и островков мха с лишайником, никакой растительности. Походив по брошенной стоянке, Антон увидел ровную площадку с рыжим суглинком и мелкими обломками алевролитов. По ее контуру лежали небольшие камни, а в четырех углах похожие камни возвышались горками, напоминающими топографические туры, какие выкладывают на горных вершинах для обозначения абсолютных отметок. Парень сразу догадался, что тут когда-то примостилась палатка. Не раз ему так же, как предшественникам, приходилось ставить свой лагерь. Чтобы палатку не сдуло ветром, внутри чем-нибудь прижимали нижнюю часть, а растяжки привязывали не к колышкам, потому, что в каменистую почву их невозможно забить, а к каким-нибудь увесистым камням, которые для усиления обкладывал камнями поменьше, попавшимися под руку.
«Увы, лагерь давно покинут. Возможно, тут стояли ещё во времена «Дальстроя» и останавливались надолго. Значит, геологи что-то зацепили. На открытом хребте надолго не застрянешь».
В том месте, где располагалась палатка, Антон нашел три небольших образца горной породы. Возможно, их забыли, а может, просто выбросили за ненадобностью. Обычно самые лучшие представительные образцы забирали с собой, а неликвид оставляли. В увесистом камне, размером с два кулака, он увидел светлую слюду и кварц.
Покрутив в руках, геолог определил, что это грейзен*. Из кармана куртки Антон вытащил лупу, с которой никогда не расставался. Складная четырехкратная лупа была обязательным атрибутом в течение всего полевого сезона, исправно служила и дома при камеральных работах. Чешуйки слюды образовали в породе сплошное скопление, в них выделялись мелкие кристаллы черного турмалина, бесцветного кварца и какого-то минерала бледно-голубого цвета. Антон посмотрел с разных ракурсов, поцарапал им нож. На твердом лезвии осталась черта. Это оказался топаз, только был он непрозрачным и поэтому к ювелирным камням отнести его было нельзя, но из-за этого интерес к минералу не пропал.
«По набору минералов можно предположить, что этот грейзен оловоносный, — подумал геолог. — Только не хватает самого главного - оловосодержащего касситерита. Поэтому пусть пока он остается просто грейзеном. — Антон постучал молотком, на сколе камня показались какие-то коричневато-черные кристаллы с сильным алмазным блеском. — Ну, вот и касситерит! Значит, точно это оловоносный грейзен. Как положено, в породе весь набор минералов».
Сразу пришли мысли о том, что надо искать коренной источник, откуда принесли эти образцы. Грейзеновые месторождения олова всегда связаны с гранитами и образуют ассоциацию с вольфрамосодержащим минералом вольфрамитом. Несмотря на то, что такие месторождения распространены достаточно широко, в запасах олова их доля достигает только четверти.
Недалеко от стоянки Антон увидел разведочную канаву, протянувшуюся по краю хребта метров на десять. Борта канавы оплыли, отвалы породы заросли кустами, а камни, вываленные на поверхность, покрылись красным лишайником и зеленым мхом. На дне канавы лежал бурый суглинок, в отвалах попадались обломки слюды и кристаллы турмалина. В поисках грейзенов геолог перебрал целую кучу камней, выброшенных в отвалы, но тщетно, такой породы здесь не было.
«Зачем же они прошли эту канаву? — ломал он голову. — Наверно, вскрывали коренные выходы гранитов. Иного я не могу предположить. А зачем они им? Значит, был какой-то смысл. Возможно, в них содержатся редкоземельные элементы».
Он пошёл вверх по хребту, где виднелись скальные выходы каких-то пород. Приятно обдувал легкий ветерок, прямо над головой проплывали белоснежные облака, а
далеко внизу, играя на солнце, журчал ручей.
«Ну вот я и взял высоту с отметкой 1623 метра, — сев на вершине, он стал разглядывать горы. Впереди в дымке возвышались заснеженные пики, позади простиралась горная цепь со Снежным перевалом на безымянном хребте, который они покорили. — Теперь осталось посмотреть породы и можно возвращаться. К обеду я буду на стоянке».
Породами оказались крупнозернистые граниты серого цвета, обломки которых он
встретил ниже по склону. Похожие граниты виднелись в ручье Енюк. Антон спустился вниз. И здесь его взору предстали те самые грейзены, найденные на стоянке дальстроевских геологов. По неизвестным причинам в геологических фондах, где хранится информация о проведённых геологоразведочных работах за всё время исследований, об этом проявлении данных не было. Антон знал это абсолютно точно, потому что «пролопатил» все отчеты, содержавшие информацию по геологическому строению и полезным ископаемым этой территории. Он подумал, что, возможно, это
связано с тем, что после развала «Дальстроя» многие материалы были утеряны. В том, что геологи работали на этой площади в военные и первые послевоенные годы, он теперь не сомневался.
Забыв обо всём, Антон кинулся исследовать породы. Отбивал образец за образцом, рассматривал кристаллы касситерита. Антон знал, что месторождения олова этого типа образуют жильные поля, которые прослеживаются на несколько километров.
Выходы гранитов с грейзенами уходили вниз по Енюку, и геолог двинулся дальше. До захода солнца, когда в горах наступают сумерки, оставалось немного, поэтому нельзя было терять ни минуты. Однако вскоре пришла усталость, и вместе с ней то едва уловимое состояние, когда мозг переходит от активного состояния в заторможенное, и окружающее воспринимается через призму безразличия. Человеку кажется, что ему так же, как прежде, нипочем свернуть горы, но усталость берет свое.