Таежный перегон. Глава 26. Новые проблемы

Виталий Гадиятов
Почти из-под самых ног Антона вылетел рябчик и тут же сел на макушку высокой лиственницы. Свесив голову вниз, он с любопытством рассматривал  перегонщиков.
«Глупый какой! Лететь бы ему подальше от людей, так нет же,  сидит и ждет чего-то. Вот так и попадают в суп. А этот будто знает, что стрелять в него не будут. Выстрели из карабина, если не промажешь, кроме перьев, ничего не соберешь».

Антон пронзительно свистнул. От неожиданности Шестёрка отскочил в сторону, и Антон с трудом его удержал. А рябчик только удивленно замотал головой.
«Да ты, оказывается, еще не пуганый! Мои почтари  уже трижды снялись бы с голубятни».

Первый раз он увидел голубей у соседа дяди Миши. Они ворковали, перелетали с места на место и вели себя, как полноправные хозяева. Больше всех Антона поразил белоснежный трубач. Распушив хвост веером и задрав голову назад, он важно разгуливал по крыше голубятни. Вдруг он громко захлопал крыльями и, пролетев метров пять, приземлился на крышу дома, где сидели другие голуби. Только устроившись на новом месте, трубач стал так же важно вышагивать и там. Открыв рот, Антон с восхищением уставился на этого красавца.
— Ну что, нравятся голуби? — увидев горящие глаза мальчика, спросил дядя Миша.
— Очень, особенно этот, с пушистым хвостом. Вот это голубь! Какой он весь…
От восторга у него даже не хватило слов, чтобы выразить свое восхищение этой птицей.

— Он всем нравится, — с радостью смотрел на изумленного мальчика старый голубятник. — Только трубач не летает по-настоящему. Все больше важничает, свой пышный хвост показывает.  Он, видать, его и тянет к земле, шибко тяжелый. Этот голубь больше подходит для праздников - там, где надо пофорсить, пыль в глаза пустить, а  настоящие трудяги вот эти.
Он показал на парочку каких-то невзрачных серовато-бурых голубков с маленькими головками.

— Николаевские  гонные.  Стоит  их  только  поднять,  они  такую  высоту набирают,  что с земли почти  не видать. Смотришь ввысь, а там только точки. Эти голуби летают без устали и не сачкуют, как трубачи и некоторые им подобные, пытаясь побыстрее сесть на чей-нибудь дымоход. Часами могут стоять на одном месте. В высшем пилотаже никто с ними не сравнится.

— А почтари? — не удержался Антон. Однажды он видел почтовых голубей в кино о пограничной заставе и запомнил, как они принесли сообщение о попавших в беду воинах. Благодаря этому вовремя подоспела помощь, и пограничники уничтожили нарушителей границы. С тех пор мальчик относился к почтарям с особой симпатией.

— Да что почтари?! Хорошие голуби, это бесспорно, но им подавай перелеты посолидней, а без дела будут маяться на крыше. Для таких полетов, можно сказать, они и созданы.  Вот тут эти голуби на высоте.  Их еще в Древнем Египте и в Вавилоне использовали, чтобы поддерживать связь. А это почти пять тысяч лет назад. Древние мореплаватели брали почтовых голубей с собой в дальние страны. В наше время их держат, в основном, ради спортивного интереса. Вернее, в спортивных целях, — поправился голубевод. — И я думаю, что, по сравнению с голубями далёкого прошлого, современные стали еще выносливей и быстрей. На  отдельных участках скорость  классных почтовых голубей достигает ста  пятидесяти  километров в час.

Дядя Миша насыпал на землю зерна, позвал голубей. Те дружной стаей слетели вниз, а трубач уселся ему на вытянутую руку.
— А это что за страшилище такое? — увидев смоляно-черного, точно вымазанного в дегте голубя, отшатнулся мальчик. — Ух, какой он уродливый!   
У голубя был довольно крупный клюв, на котором наросли какие-то безобразные шишки. Глаза опоясывали большие концентрические кольца, не покрытые перьями.

— Вот это и есть один из таких почтовых голубей. Карьер. Так его назвали еще наши далекие предки. Когда-то он оценивался наравне с чистокровным арабским скакуном.
Насмотревшись на голубей, Антон выпросил у родителей деньги и  купил пару сизых почтарей, которые были дешевле. По совету опытного голубевода целый день он продержал их в голубятне, которую сам отгородил в углу сарая. Он то приносил им зерно, то менял воду или  просто так стоял и любовался своими птицами. Его мечта сбылась: теперь он тоже настоящий голубевод. С трудом мальчик дождался утра и, связав голубям крылья, выпустил на крышу. Почувствовав свободу, те сразу сорвались с места, но пролетев  пару метров, кубарем упали на землю.

После этого они ещё раз проверили силу своих крыльев и, убедившись в бессмысленности побега, успокоились. Казалось, его питомцы прижились на новом месте, однако все получилось по-иному: один попал в лапы соседскому Джеку, а через некоторое время кошка съела другого. Антон тяжело переживал потерю и твердо решил, что голубей разведет все равно. С того времени мальчик каждую свободную минуту пропадал у дяди Миши, прочитал все книги о голубях, переделал голубятню и только после этого завел новых. Вскоре Антон так преуспел, что ни один чужак не пролетал мимо крыши его дома. Стоило в небе появиться какому-нибудь голубю, как, громко свистнув, Антон поднимал свою стаю, и, взмыв вверх, та увлекала за собой чужака. А когда он приземлялся, Антон не зевал...
— Хороших  ты  голубей  развел! — каждый  раз  при  встрече одобрительно говорил дядя Миша,— тебе не хватает только дутышей. Заведи обязательно, они же нравились тебе.

Но дутышей Антон уже не завел: скоро им дали новую квартиру в другом районе, и он стал жить в большом доме. Голубей пришлось отдать другу.
Рябчик давно остался позади, а Антон еще долго думал о голубях. Тайга заметно поредела, и теперь деревья плотной стеной стояли только вдоль реки. На ветках поблескивала серебристая сеть, расставленная большим пауком, зорко следившим за всем, что туда попадало. Антон зазевался и угодил в паутину прямо лицом. Ощущение чего-то липкого и вязкого пронзило все тело. Паук убежал, но неприятное чувство долго не проходило. На пути стали попадаться вывернутые пни, разрытые корни растений и разворошенные муравейники. По этим признакам Антон определил, что тут ходили медведи. 

«Теперь, я вижу, у нас появились новые проблемы. Иван Васильевич не соврал, точно мишек здесь хватает. К счастью, мы с ними пока не встречались, а вот Шарик, видно, что-то чувствует. От каравана не отходит ни на шаг. Боится. Может, это к лучшему, а то, чего доброго, приведет к нам мишку. Вот будет потеха! Представляю: лошади от страха заржут, как недорезанные, и рванут в разные стороны. Разлетятся вьюки, потом собирай по всей тайге. Такое может случиться при лучшем исходе, а в худшем - медведь нападет на лошадей».

Так, думая о текущих проблемах, Антон даже не заметил, что Александр остановился и, привязав свою связку, пошёл куда-то в сторону. Подойдя ближе, парень понял: тропу, по которой они давно шли, пересёк свежий след, оставленный медведем. По величине он был намного больше встреченных раньше. Было видно, что мишка никуда не спешил, а шёл своей дорогой по каким-то одному ему известным медвежьим делам.   
По следу Дубовик вышел на поляну, усыпанную прошлогодней брусникой. Багрово-красные ягоды были разбросаны по пушистому моховому ковру и лежали под кустами ерника. Несмотря на то, что мишка изрядно потоптался на брусничнике и помял сочные ягоды, много брусники сохранилось. Геолог набрал полную горсть и разжевал, кисловато-сладкий сок утолил жажду.

Подошедшим ребятам Антон рассказал о бродившем медведе, и те заметно заволновались. Хотя геолог старался не преувеличивать опасность, но в его голосе прозвучали нотки беспокойства.
— Зачем он туда попёрся? — нервно поглядывая на лес, куда ушел Дубовик, не выдержал Стас. — Наверно, хочет привести медведя к нам?
— И приведёт, к бабке не ходи, — поддержал его Роман. — Нам надо делать ноги и как можно быстрее, а не дразнить косолапого. Мало ли что у того на уме. Он же только вылез из берлоги, значит, голодный, как шакал. А голодный зверь может устроить нам такую Варфоломеевскую ночь, что мало не покажется.
Роман был прав: после зимней спячки медведь должен набрать потерянное, а если есть нечего, становится опасным хищником, который может напасть даже на человека.               

—  Мужики, не переживайте, у нас два ствола. —  Антон показал висевший на плече карабин. — Пусть он только к нам приблизится, мы ему покажем где раки зимуют. Положим в два счета.
На лице Стаса появилась ехидная улыбка, какую часто можно было увидеть у парня.
— Один раз ты уже остановил табун, дикари чуть нас не растоптали. Твой ствол, может, даже не  стреляет, а ты говоришь, положишь  медведя.  Как бы он нас не положил.

Такой подколки Стаса, который был всего-навсего рабочим четвёртого разряда, Антон выдержать не смог и, резко сняв с плеча карабин, бросил:
—  Это мы сейчас посмотрим.
Он передёрнул затвор и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, прокатившийся по тайге. На звук выстрела прибежал Дубовик и стал выяснять, что случилось.

— Да вот решил медведя попугать,  а то, думаю, он на тебя ещё нападёт, — быстро нашёлся парень. — Следы-то свежие, а ты пошёл к нему прямо в лапы. Вдруг он где-то затаился.  А теперь дал деру, будет знать, что с нами шутки плохи.
Дубовик не разделял его озабоченности. Из-за выстрела Антона ему пришлось сорваться с места и, не посмотрев, куда ушел медведь, прибежать назад. 
— Если мы будем палить на каждый шорох, нам патронов не хватит, — сказал он строго. — Стрелять надо тогда, когда есть реальная цель или угроза жизни.

Он рассказал, что увидел, пройдя по медвежьему следу, и парням добавил страху. Оказывается, пересекая тропу, по которой шли люди с лошадьми, мишка пометил свою территорию и, как понял геолог, предупредил их, чтобы они побыстрее ушли. Какое-то время он, видимо, сопровождал их, передвигаясь параллельным курсом, а потом не выдержал и дал о себе знать, но его отвлекла прошлогодняя брусника.

— Паразит, больше растоптал, чем съел. Хапал, хапал, как будто кто-то ему мешал или хотел отобрать.  Вполне возможно, что сейчас он где-то затаился и наблюдает за нами, выжидает, когда подвернётся удобный случай, чтобы напасть, поэтому надо держаться всем рядом. Самое страшное время - ночь. Если он выбрал нас в качестве жертвы, то не отстанет, пока не добьется задуманного.