Раиса Николаева
Книга третья
Элиссабель
Часть 1
Глава 1
Хейлика возвращалась с Элгором в Серебряное королевство. Она была довольна всем на свете. И тем, что Аллор и Элгор помирились. И тем, что Аллор теперь думал не об Элиссабель, а о неизвестной женщине, с которой он поцеловался. Довольна она была и тем, что Эрри забыв хандру, снова наслаждалась жизнью. Королева Эледия загодя стала готовиться к свадьбе дочери. Она-то уж точно догадалась, с кем поцеловался Аллор.
Хейлика вспомнила о сыне и нежно улыбнулась. Эрл с мальчиками отправились назад в Северное королевство, правда Эрл перед отъездом ей пригрозил, что если он увидит, что страдания лорда Аллора невыносимы, то сам соединит его и Эрри. Хейлика засмеялась, подумав, что срок в пять лет, который она назначила негласно Аллору, скорее всего, сократится до года. Значит, через год надо ждать Аллора у них в гостях. Хейлика решила хорошо подготовить дворец (которым она, по совести говоря, вообще не занималась) к приезду гостей. И вот, напевая, она взобралась на самый верхний этаж дворца, чего раньше еще никогда не делала, решив проинспектировать все заброшенные комнаты и привести их в порядок. Открывала дверь за дверью, оглядывала мельком пространство, везде одно и то же: комнаты в порядке, необходимо только протереть пыль, вымыть полы, промыть окна и постелить свежее белье. Она дошла до последней, угловой комнаты в коридоре. Странно. Дверь оказалась закрытой на замок, ключа от которого у нее не было. Она немного постояла. Надо было бы спуститься и поискать ключ, но какое-то неясное беспокойство в душе мешало ей предпринять такие разумные действия. Хейлика очень не любила, когда ее охватывало подобное неприятное чувство, поэтому вместо того, чтобы идти искать ключ. Она ногой, с одного удара выбила двери. С дрожью в ногах переступила порог…и замерла.
Большая, красивая комната, нет, не комната, а храм, храм, посвященный первой жене Элгора – Элиссабель. Хейлика обводила глазами комнату, взглядом выхватывая одну вещь за другой: свадебное платье, вуаль, свадебный букет невесты, выглядевший так, словно она только выпустила его из рук, изящные туфельки, стоявшие на подушечке. Рядом еще один наряд, вероятно в нем ее короновали, небольшой столик, на котором лежало несколько вееров и каких-то безделушек. Напротив, стоял туалетный столик, на котором были аккуратно разложены щетки, для расчесывания волос, маленькие зеркальца, в ряд выстроились хрустальные флаконы, стояла большая шкатулка с заколками и шпильками для волос, и, словно игрушечный, резной шкафчик для драгоценностей. В комнате находились четыре портрета Элиссабель, и от каждого не хотелось отводить взгляд, столь красива была девушка, изображенная на них. В углу стояло бюро, Хейлика машинально подошла к нему и открыла крышку. Письма. Десятки сотни писем, заботливо сложенных по датам и аккуратно и любовно перевязанные ленточками. Розовыми – письма от Элиссабель, синими – письма от Элгора. Сердце Хейлики болезненно сжалось, ей стало так больно, что никакими словами невозможно описать.
Еще задолго до свадьбы, бывая изредка в замке Элгора, она, конечно, видела портреты Элиссабель, их было немало: и в портретной, и в главном зале, и в любимых комнатах Элиссабель. Когда они с Элгором поженились, все портреты исчезли, но она была так занята своими переживаниями, что почти не обратила на это внимания. Потом Эллис ее успокоила, рассказав, что Таллар забрал несколько портретом своей мамы и привез их в новый дом. Хейлика тут же решила, что остальные портреты Элиссабель забрал Элларий. А оказывается вон оно что. Муж спрятал изображения любимой, чтоб его новая жена не осквернила их.
«Значит, Элгор не разлюбил свою первую жену, - горестно подумала она, - значит, он помнит ее, бережет в сердце ее образ, и бережет все ее вещи. Интересно, он часто приходит сюда? – едва Хейлика подумала об этом, как грудь запекло страшным огнем, она, словно воочию увидела заходящего в комнату Элгора, увидела, как он, садится около портрета любимой жены, и изливает ей свою душу: как он несчастен, как ему ее не хватает, какая ужасная у него новая жена и как он мечтает, хоть на миг оказаться рядом со своей любимой», - Хейлика представила все это, и глаза защипало злыми слезами, и она продолжила, уже вслух, выбирая самый мерзкий, самый язвительный тон: - Элиссабель, я так люблю тебя, - передразнивая голос Элгора, кривлялась она, но это кривляние было последней попыткой хоть как-то приуменьшить боль, которую она испытывала - никто, никто на свете не сможет сравниться с тобой. Жена? А, что жена? Так это и не жена вовсе, а подобие жены. Грубая, вульгарная, мне с большим трудом удается изображать из себя, находясь рядом с ней, любящего и заботливого мужа. Ложась в постель, я представляю вместо нее в своих объятиях тебя!», - кровь прилила к голове Хейлики от собственных слов, а память услужливо подсовывала ей все новые доказательства того, что такие ее мысли вполне справедливы. Элгор ни разу, ни одного раза не сказал, что любит ее! Смотрел – да, смотрел так, что от его взгляда переворачивалось все внутри. Смотрел так, что ощущение счастья наполняло до краев, но вот сказать, что любит - ни разу, ни одного слова. Также ни разу он не говорил с ней о своей первой жене, и держал себя так, что Хейлика, чья бесцеремонность уже вошла в историю, не могла в его присутствии даже упоминать имя Элиссабель.
До чего же Хейлике хотелось, чтобы он хоть случайно, хоть ненароком, обмолвился, что с ней он намного счастливее, чем с первой женой. Умом-то она понимала, что такое невозможно, но вот сердце так жаждало таких слов. Как хотелось ей жаркими, страстными ночами, когда она изнемогала в его объятиях, услышать, что такого наслаждения он никогда не испытывал с первой женой. Но Элгор молчал, молчал всегда, и только теперь она поняла – почему!
Хейлика с какой-то непонятной для себя жадностью перебирала вещи, что когда-то принадлежали ее сопернице. Она даже подержала в руках перо, которым та писала, подержала в руках ее зеркальце, не удержавшись, чтобы не заглянуть в него. Обыскивая комнату, она нашла небольшой сундучок. Открыв крышку, Хейлика почувствовала, что здесь лежали самые сокровенные, самые личные вещи женщины. Не сомневаясь ни секунды, не чувствуя ни малейшего укора совести, Хейлика открыла самую большую шкатулку. Открыла и удивилась. В шкатулке лежала ткань. Хейлика начала ее расправлять и вдруг густо покраснела. Эта тончайшая невесомая ткань была простынею, на которой остались следы первой ночи, первой близости Элиссабель и Элгора. Хейлика грубо скомкала материал, впихнула его назад в шкатулку и против воли глянула в зеркало, что было прикреплено изнутри крышки. Она посмотрела на свое отражение и замерла, потеряв счет времени, не видя и не слыша ничего вокруг. Не слышала, как ее звали, разыскивая по всему замку, не слышала, как ее трясли, пытаясь привести в чувство, очнулась она только от прикосновения руки Элгора к своей щеке.
-Хейлика, Хейлика, - обеспокоенно повторял он, - что с тобой?
-А, ты как думаешь? – зло и грубо спросила она. - Я и не знала, что тут под крышей нашего замка ты организовал склад поношенных вещей своей первой жены! – слова Хейлики сочились ядом, она понимала, что так говорить нельзя, это недопустимо, что если Элгор ей сейчас влепит пощечину, то будет абсолютно прав… понимала, но ничего не могла с собой поделать. Эти страшные слова сами собой вылетали из нее. Элгор грозно сдвинул брови.
-Хейлика, немедленно прекрати эту истерику. Да, вещи Элиссабель остались во дворце, в котором она несколько столетий была хозяйкой. Да, я не мог выбросить их. Если ты не понимаешь таких простых вещей, мне жаль. - Из глаз Хейлики брызнули слезы. Впрочем, это были не слезы, а соленая вода. Обычно, когда начинают течь слезы, они забирают с собой хотя бы крохотные частички боли, омывая душу, позволяя жить и дышать дальше. С Хейликой этого не произошло. Ее душа с каждой секундой леденела все сильнее и сильнее, и никакие разумные слова мужа, не могли согреть и растопить этот лед. Решение было принято за секунды.
-Сегодня я уеду, - спокойно сказала она.
-Хейлика, не дури! – в голосе Элгора, явственно звучало раздражение, - Никуда ты не поедешь. Мы спустимся вниз, и когда ты немного успокоишься, поговорим обо всем.
-Например, о чем? – истерично выкрикнула Хейлика, - о том, что, трогая мое тело, ты представляешь на моем месте Элиссабель? Или, когда мое поведение злило тебя, когда недостатки моего воспитания заставляли краснеть тебя, ты разве не мечтал, чтоб твоя прекрасная, утонченная первая женушка была на моем месте?
- Хейлика, - Элгор едва сдерживался от гнева, - я никогда не говорил, что ты хоть в чем-то хуже Элиссабель.
-Хуже?! – задохнулась от ярости Хейлика. - Я лучше, лучше, лучше ее в тысячи раз! И если ты этого не понимаешь – ты дурак! Я ненавижу тебя. Ты мне противен. Я не хочу находиться рядом с тобой. Я ухожу. - Хейлика говорила короткими, отрывистыми фразами.
-Никуда ты не уйдешь, - уже не скрывая бешенства, сквозь зубы процедил Элгор.
-Уйду! – истерично закричала Хейлика, и вдруг неожиданно успокоилась, словно сказала то, что давно зрело в ее душе и выплеснулось в эту минуту величайшего отчаяния и боли. - Уйду, - голос Хейлики стал сухим и спокойным. - Ты не сможешь меня остановить, не сможешь помешать мне, и ты знаешь это не хуже меня. - Впервые с момента этого разговора в глазах Элгора мелькнула растерянность и даже страх, но он быстро взял себя в руки.
-Хейлика, давай поговорим о твоем уходе через несколько дней или недель. Некоторая задержка, ведь, не изменит твоего решения?
-Не изменит, - она равнодушно пожала плечами. - Хорошо, поговорим о моем уходе через месяц.
Элгор понимал, что словами Хейлики управляла мелочная детская обида. Он был убежден, что, когда первый взрыв негодования пройдет, Хейлика начнет размышлять здраво и поймет, насколько глупо выглядело ее решение уйти из королевства и от него. Он был настолько в этом уверен, что раздумывал над способом, как уладить свою ссору с женой возможно быстрее, и чтобы она не чувствовала стыда за свое опрометчивое решение. Самым лучшим было больше не поднимать этого вопроса, словно Хейлика не кричала ему в лицо ужасных слов и не давала невыполнимых обещаний. Так он и поступил. День за днем он вел себя так, словно не было ни комнаты с вещами его бывшей жены, ни безобразного поведения теперешней. Но Элгор ошибся. Ровно через месяц Хейлика подошла к нему, чтобы сообщить о том, что она уезжает. Ее глаза были пусты и безжизненны, Она смотрела на него, как на совершенно постороннего мужчину, словно он был ей едва знаком. Он пристально посмотрел ей в глаза. Хейлика поняла его без слов. Его взгляд сказал ей, что, если она уедет, он не простит ее никогда. Она кивнула, еще секунду постояла рядом с ним, потом круто развернулась и вышла из комнаты. Никто не заметил ее отъезда. Хватились Хейлики только через два дня. Когда взволнованные слуги сообщили об исчезновении Хейлики Элгору. Он ледяным тоном попросил больше не упоминать в его присутствии имя его жены. И все.
Запретить упоминать имя жены в своем присутствии Элгор мог, но он не мог запретить обсуждать это за своей спиной. Скоро новость об уходе Хейлики разнеслась, словно лесной пожар. Услышав об этом, в Серебряное королевство приехали и сестры Хейлики, и Эрл, и Эрри. Ни сестрам, ни Эрри Элгор ничего не сказал, а вот Эрлу рассказал о случившемся без утайки. Рассказ был спокойным, без эмоциональным. Элгор коротко изложил самую суть и также коротко рассказал об уходе Хейлики.
- Я не понимаю, - в ужасе смотрел Эрл на своего отца, - мама ушла и бросила нас вот из-за такой мелочи?! Папа, но это же смешно! Мама мудрая и сильная, она никогда бы так не поступила. Может еще что-то произошло? Может ты что-то сказал или сделал?
- Я могу рассказать тебе о каждой минуте нашего общения, - мертвым голосом ответил Элгор, - могу повторить каждое слово наших разговоров. Собственно, я тебе уже их и сказал, я лишь умолчал об оскорблениях, которые в гневе кричала Хейлика.
- Но как так может быть? – не мог прийти в себя Эрл. – Папа, почему ты заранее не сказал мне, что мама хочет уйти? Я бы постарался приехать и может я смог бы ее удержать? – едва сдерживаясь, спрашивал Эрл отца.
- Я не верил, что она уйдет, - тихо ответил Элгор. – За тот месяц, который я дал ей на то, чтобы она передумала, Хейлика ни разу не говорила об уходе…
- А если попытаться ее найти? – встрепенулся Эрл, перебивая отца.
- Как хочешь, - сухо ответил Элгор. – Ты уже взрослый и можешь поступать, так как сочтешь нужным.
Эрл отправился вслед за мамой в тот же день. Он долго и упорно искал ее следы и смог выяснить только то, что она ушла в земли людей, перед этим заехав к мальчикам, которых воспитывала в детстве. Захватив Яна и Тима, она села на корабль и дальше ее следы потерялись… Прошло двадцать лет.
Глава 2
Двадцать лет… Как ни странно, но за эти годы в Серебряном королевстве ничего не изменилось, впрочем, чему удивляться, если даже пролетающие столетия не оставляли особых изменений в землях долгоживущих. Элгор спокойно правил своими подданными, Эрл же постоянно бывал в каждом из королевств задерживаясь, порою на годы. От Хейлики не было ни слуху, ни духу. Но вот однажды…
Элгору подали письмо, скрепленное особой печатью, которую мог вскрыть только он. Элгор развернул свиток, он сразу узнал почерк Хейлики. Письмо было очень коротким:
«Король Элгор!
Прошу разрешения поговорить с Вами.
Ответа буду ждать в том доме, где мы жили с сестрами в детстве.
Х.», - Элгор задумчиво подошел к окну и замер на несколько минут, не выпуская письма из руки, потом послал гонца с коротким устным сообщением, что Хейлика может прибыть во дворец в любое удобное для нее время.
Хейлика выбрала поздний вечер. Стража была предупреждена, поэтому ее беспрепятственно пропустили к Элгору. Ни стража, ни слуги не знали, кто является поздним гостем Элгора. О предстоящем визите жены он никому не говорил, да и она приняла все меры, чтобы ее не узнали. На Хейлике была одежда простого воина. Длинный плащ с глубоким капюшоном, скрывающий половину лица, высокий воротник, в котором прятался подбородок. Нет, Хейлику узнать было невозможно.
Не дойдя нескольких шагов до Элгора, Хейлика опустилась на одно колено, как поступали все воины. Однако, не дожидаясь разрешения подняться, Хейлика заговорила, причем, заговорила первой, это было бы прямым нарушением субординации, будь она воином армии любого из лордов. И, именно, это нарушение показало Элгору, что просьба, с которой она хотела к нему обратиться, носила личный характер.
- Я прошу Вас, - начала Хейлика, избегая называть Элгора ни по имени, ни «король Элгор», - помочь мне встретиться с сыном, - тихо сказала она. - Мне необходимо увидеть Эрла, - голос Хейлики дрогнул, и в нем скользнула умоляющая нотка.
- Зачем вам надо видеть Эрла? – словно на допросе спросил Элгор. – Двадцать лет вы о нем и не вспоминали. – Хейлика едва заметно дернулась, однако она сдержала свои эмоции, не пытаясь ничего ни объяснять, ни оправдываться.
- Если вы откажетесь помочь мне, то я буду искать другие способы и возможности, чтобы его увидеть, - голос Хейлики звучал спокойно, но некоторые нотки, предупреждающие о том, что если Элгор будет выпендриваться, то она обойдется и без его помощи, не услышать было невозможно. Он услышал. На долю секунды ярость едва не прорвалась в его взгляде, однако, он легко справился с собой и чуть иронично поклонившись, ответил:
- Через полтора месяца в Золотом королевстве начнется празднество в честь совершеннолетия (по нашим меркам), первых родившихся детей. Как вы понимаете, там будет и Эрл, и Эрри, и ваши племянники. Через десять дней я отправляюсь к Этторну, предлагаю и вам присоединиться к моему отряду. – Элгор был уверен, что Хейлика немедленно ухватится за это предложение, но вместо этого она закусила губу, что-то взвешивая, или о чем-то раздумывая.
- А я никак не смогу увидеться с Эрлом без посещения Золотого королевства? – неожиданно просила она. Элгор был непритворно удивлен. Он-то считал, что Эрла Хейлика будет разыскивать Эрла через Эрри и непременно поедет к Эледии.
- Поскольку Эрл сейчас находится в Северном королевстве, то вам придется караулить отряд лорда Аллора (в котором будет и Эрл), где-то на подходе к Золотому королевству, если вы не хотите ждать Эрла во дворце Этторна… - неопределенно сказал он. Хейлика, все сразу поняв, не дала ему закончить свою мысль:
- Я поеду с вашим отрядом, только… - она на секунду замолчала, а потом продолжила, - только нельзя ли мне ехать не вместе с отрядом, а следом за отрядом?
- Как вам угодно, - холодно ответил Элгор. – Да, еще. Эти десять дней до отъезда вы можете жить в том доме, в котором когда-то и жили. – Хейлика благодарно поклонилась и быстро развернувшись, вышла из кабинета. Она старалась держаться ровно, вот только Элгор заметил, что, поворачиваясь, она слегка дернулась, словно задела рану. Впрочем, такое движение, вполне могло бы быть и случайным.
Через десять дней отряд, возглавляемый Элгором, двинулся в сторону Золотого королевства. Хейлика ехала вслед за отрядом, примерно, в часе пути, отставая от них. Когда отряд начал двигаться по гористой местности, то в ночи Элгор видел далекий огонек небольшого костра, что светился внизу в темноте.
По прибытию в Золотое королевство Этторн и королева Эледия приветствовали Элгора, что в одиночестве стоял перед ними. Однако, когда он намекнул о приезде Хейлики, Эледия непререкаемым тоном, потребовала, чтобы Хейлика явилась в ее покои для личной беседы. Приказание королевы было исполнено, и Хейлику (едва она спешилась с лошади), препроводили к Эледии.
- Хейлика, сними капюшон, - сразу же потребовала королева. – Я хочу видеть твое лицо и твои глаза. – Хейлика судорожно глотнула, а потом медленно стянула с головы капюшон. Эледия ахнула. Неизвестно что она ожидала увидеть, но только не это. Седая прядь в волосах. Лицо настолько похудевшее, что казалось, что кожа обтянула кости черепа. Глаза запали и казались провалами на лице. – Что с тобой? – с ужасом спросила Эледия. Хейлика как-то неопределенно пожала плечами, но ничего не ответила. Эледия еще раз вгляделась в бывшую королеву Серебряного королевства, и тут воспоминание вспыхнуло в ее памяти. Она с тогда еще юной, Хейликой стоят у зеркала изо льда, в которое превратился водопад, и видят отражение Хейлики… выглядевшей так, как она выглядела сейчас: седая прядь, торчащие скулы лица, забинтованный бок… - Хейлика, - неожиданно сказала Эледия. Твоя военная форма, очевидно, причиняет тебе страдания, постоянно бередя твою рану. Я пришлю тебе несколько платьев свободного кроя, ты можешь ходить в них и…
- Откуда вы знаете о ране?! – перебила ее Хейлика. – Это заметно по моим движениям? – быстро стала спрашивать она.
- Нет, не заметно… но я все равно знаю об этом. Откуда? Пока я тебе этого не скажу, - отрезала Эледия и уже более мягким тоном добавила: - Время для этого еще не пришло, но оно скоро придет, ты даже не знаешь насколько скоро, - улыбнулась она, вспоминая то видение. Поцелуи, которыми Хейлика осыпала Элгора, объятия, какими она впивалась в плечи мужа.
- Разрешите мне остановиться вне стен дворца, - попросила Хейлика. И снова Эледия вспомнила то видение.
- Нет. Тебе приготовят гостевую комнату в дальних покоях. Ту с синими цветами на гобелене. – Хейлика в ответ лишь поклонилась и быстро ушла в отведенные комнаты. Там ее уже ждали два платья и головной убор, полностью скрывающий волосы. К этому головному убору прилагалась вуаль. Хейлика мысленно поблагодарила королеву, она без просьбы выполнила тайное желание Хейлики, которой не хотелось, чтобы все заметили, насколько плохо она выглядит.
На другой день Хейлика, переодевшись в платье, и прикрыв лицо вуалью, пошла к пруду и там, в беседке сидела почти весь день, бездумно глядя на воду. Тоже самое повторилось и на второй день и на третий, а на четвертый приехали сестры Хейлики. Она не знала об их приезде аж до того момента, как сестры умывшись с дороги и немного перекусив, бросились в парк на розыски Хейлики. Они ворвались в беседку, намереваясь стиснуть ее мертвой хваткой в объятиях. Хейлика мгновенно догадалась об этих намерениях, громко крикнув, чтоб они остановились. Сестры встали, как вкопанные. Хейлика неловко поднявшись, сама обняла девочек по очереди, а потом рассказала, что случайно поранилась и рана еще не затянулась, но скоро заживет и все будет в порядке.
- А почему ты не попросишь Элгора вылечить тебя? Неужели Элгор отказался помочь? – одновременно спросили Эллис и Эмбер.
- Я к нему не обращалась, - честно сказала Хейлика. – Не люблю быть должницей, а тем более наши отношения простыми не назовешь… - и она замолчала, предлагая сестрам самим додумать остальное. – С чего это мы говорим обо мне, да обо мне? Лучше о себе расскажите! – быстро перевела тему разговора Хейлика, зная по опыту, что такой трюк всегда удавался, ее сестры обожали рассказывать о себе.
- Э, нет, - засмеялась Эмбер. - Теперь с нами такие штучки не пройдут, и как бы нам не хотелось рассказывать о себе, сначала твоя очередь. Где ты пропадала эти двадцать лет?
- Ох, девочки, - внезапно оживилась Хейлика. – Что я вам сейчас расскажу! Но сначала мне надо забрать шкатулку из своей комнаты. Она стоит на столе около кровати. Принесите ее, а потом я начну рассказывать. - Эллис и Эмбер тут же по детской привычке быстро разыграли, кому бежать за шкатулкой. Выпало Эмбер, но Хейлика, чтобы примирить их, тут же предложила и Элис сбегать по дворец и принести всяких вкусностей, поскольку рассказ ожидался долгий. Когда они втроем снова спокойно уселись в беседке. Хейлика стала рассказывать.
- А ведь я побывала в королевстве нашего отца, - и грустная улыбка тронула ее губы.
- Да что ты! – ахнули девочки.
- Да. Надо плыть очень-очень далеко на большом и крепком корабле, больше в те земли никак не добраться. То королевство лежит на другом континенте.
- Мама жива? – быстро спросила Элис.
- Нет, - покачала головой Хейлика. – Скорее всего, нет, - уточнила она. – Зато, оказывается, у нас был брат! – радостно сказала она. – Он родился уже после того, как мы уплыли. И та династия, которую он основал, до сих пор правит в этом королевстве. Он прожил очень долгую, по человеческим меркам, жизнь. А еще… - Хейлика замолчала, желая пробудить любопытство сестренок.
- Что «еще», говори! – немедленно потребовали обе.
- А еще с нашей родины я привезла вам подарки. Не поверите, они предназначались лично для нас и были оставлены на хранение потомкам нашими родителями. Мама и папа знали, что кто-то из нас вернется.
- Почему, - задыхаясь от гнева, закричала Эмбер, - ты нас с собой не взяла?! Мы тоже хотели бы увидеть нашу родину!
- Девочки, не обижайтесь. Я поехала туда от отчаяния, - тихо сказала Хейлика. – Но я ни секунды не жалею, что так поступила. – Быстро закончила она. – Представляете, в королевской сокровищнице хранились вещи, которые, согласно, завещания, должны были быть отданы одной, двум, или трем девушкам, имена которых Хейлика, Эмбер и Эллис. А чтобы никакие мошенники не воспользовались этими сведениями, те вещи были помещены в магическую шкатулку, которую может открыть капля нашей крови. Я доказала наследникам нашего брата, что имею право на эту шкатулку и привезла ее сюда, не открывая. Сейчас мы все вместе посмотрим, что там внутри, и…
- Ты до сих пор не открыла эту шкатулку? – перебила ее Эмбер, пораженным голосом. – Я бы ни за что не удержалась!
- Нет, не открывала. Мне хотелось, чтобы это мы сделали вместе, - с этими словами, Хейлика достала маленький ключик, вставила его в скважину и распахнула крышку. В шкатулке было три медальона, на которых были выгравированы буквы «Х», «Э» и «Э». Медальон с буквой «Х», Хейлика взяла себе, два других протянула сестрам. В одном оказался портрет их матери, в другом – отца, в медальоне Хейлики мама и папа были нарисованы вместе. Все трое замерли, рассматривая дорогие лица, на время, забыв обо все на свете. Потом более дотошная Эмбер вдруг прочла витиеватую надпись внутри медальона «Моей дочери Эмбер», - было написано рукой отца, точно такая же надпись, только сделанная рукой матери, адресовалась Эллис.
- Слушай, Хейлика, - подозрительно сказала Эмбер, - а как ты догадалась, что этот медальон принадлежит мне, а этот Эллис, на них же, на крышке, были выгравированы одинаковые буквы «Э»? - Хейлика не отвечала, отвернувшись к озеру, но Эмбер уже не нужен был ее ответ, она и сама догадалась. – Ты открывала шкатулку! – торжествующе закричала она. – Открывала без нас?! – ее голос зазвенел от обиды.
- Ты, что совсем дура? – разозлилась Хейлика. – А если бы в этой шкатулке лежало письмо мамы, в котором она говорила бы, что будет нас ждать в лесу или в горах, сколько бы лет ни прошло, и я узнала бы об этом только сейчас?! Да я бы никогда себе этого не простила!
- Прости! - бросилась Эмбер на шею Хейлики, заставив ту незаметно поморщится от боли. – Прости! Я точно дура, ты все правильно сделала.
- Смотрите тут письма! – ахнула Эллис, быстренько исследуя шкатулку, пока сестры обнимались.
- Это не совсем письма, - сказала Хейлика. – Это больше похоже на страницы дневника, словно мама писала их, чтобы облегчить боль от расставания с нами… Плотно прижавшись друг к другу женщины начали читать, написанное мамой много-много лет назад.
… «Девочки, простите меня! Простите меня за то, что бросила вас. Простите, простите. Мне так больно думать об этом, но я не могла поступить по-другому! Не могла. Возможно, когда-нибудь вы прочтете эти строки, и я хочу, чтобы вы поняли меня. Вы уже взрослые женщины, теперь вы другими глазами посмотрите и оцените мой поступок. Хейлика, как я надеюсь на тебя! Защити сестричек… хотя тебе самой только седьмой год. Что я наделала!
Но понимаете, когда мы все вместе приехали в порт и должны были сесть на корабль, я узнала, что жду ребенка и это должен был быть мальчик. Ему нечего было делать в землях долгоживущих, разве что только страдать и завидовать, ведь срок его жизни был бы очень короток, по сравнению с моей или вашими жизнями. Но не это остановило меня, а ваш отец. Знаете, когда он собирался посадить нас на корабль, я поняла по его глазам, что с нашим отъездом у него больше ничего не останется в жизни, не останется ни цели, ни смысла – ничего. И он уйдет, он не захочет жить без нас… А тут ребенок, наследник, сын. Если бы вы знали, что с ним тогда творилось, когда я сказала ему о ребенке и о том, что я не поехала с вами. Гнев, ярость… и радость. Гнев, ярость и безбрежное счастье – эти эмоции чередовались поминутно…
Следующая запись была сделана значительно позднее.
… Родился сын, назвали его Хейрик. Все бы хорошо, да только по королевству поползли черные слухи: поскольку ваше исчезновение не могло остаться незамеченным, начали поговаривать, что мы вас троих принесли в жертву ради рождения мальчика. Его считают исчадием черных сил. Я в страхе не отхожу от Хейрика. Ладуэрт в бешенстве, но слухи ширятся и ширятся…
…Сегодня пытались отравить сына. Но он выжил, благодаря невероятно крепкому здоровью, что еще больше укрепило наших врагов во мнении, что он дитя черных сил.
…Пришло письмо от того человека, что должен был доставить вас в земли долгоживущих. Он ждал корабль несколько месяцев, но ни на одном из прибывающих кораблей вас не было… Простите меня, девочки, я должна была бы быть с вами и разделить с вами все… – от этой записи веяло такой болью, такой безысходностью, что Эмбер, которая читала вслух слова матери, не выдержала и заплакала:
- Мы живы, мама! Мы живы и счастливы! - вместе с Эмбер, плакала и Эллис, и только у Хейлики глаза были сухи, все свои слезы она давно выплакала, еще когда только открыла шкатулку и стала читать эти исписанные листы. Следующая запись была сделана спустя несколько дней.
… Я чувствую, что вы живы! Чувствую – и все тут! Может это просто надежда заставляет меня верить в это? Надежда на то, что вы сильные, намного сильнее обычных детей. Сильные, умные и живучие! Я оставляю шкатулку, в которой будут наши с папой медальоны. И оставлю свои письма. Шкатулка будет магически запечатана и никто, кроме вас не сможет открыть ее»
- Это все? – растеряно спросила Эмбер. – А что с ними дальше случилось? Что с братом? И… где мама? Она же ведь долгоживущая, эти триста пятьдесят лет для нее ничто! Она могла быть живой. Может она и вправду где-то прячется? – Хейлика тяжело вздохнула.
- Дальнейшую историю брата я узнала из Хроник королевской семьи, - Хейлика замолчала и было видно, что она собирается с силами. – В общем так: отец умер, когда Хейрику было шестнадцать. Мама стала Регентом, пока он не стал бы совершеннолетним. Слухи о том, что Хейриком управляют темные силы, не прекратились, то немного затухая, то разгораясь с новой силой. Как раз после смерти папы, они переросли в костер, грозя уничтожить брата. Церковь и инквизиция инициировала проверку этих домыслов и такой проверкой являлся… костер. Так вот мама сказала, что она будет проходить эту проверку. Она взошла на костер и ее сожгли, - глухо сказала Хейлика. – Поскольку пламя костра было того цвета, какого и должно было быть, если человек невиновен, то с этой минуты Церковь сама занялась уничтожением тех, кто обвинял Хейрика в темном колдовстве, таким образом обеспечив ему несколько лет спокойного правления, пока он повзрослел.
- А мама,- тихо спросила Эллис. – Ее похоронили?
- Нет, - также тихо ответила Хейлика. – В день сожжения ночью группа фанатиков ворвалась в камеру, где находились останки и похитила их.
- Вот гады! – закричала Эмбер.
- Я тоже так подумала, - со вздохом сказала Хейлика. – Но потом я почитала результаты расследования этого похищения. Так вот один их охранников утверждал, что из пустой камеры, где находилось только сожженное тело, доносились шорохи и слабые стоны…
- Мама жива! – хором закричали Эллис и Эмбер.
- Не знаю, - грустно призналась Хейлика. – Я начала заниматься поисками, но тут кое-что случилось и мне пришлось вернуться назад.
- Что случилось? Ты снова поедешь туда? – снова одновременно, но невпопад закричали сестры. Но Хейлика больше ничего не сказала. Сославшись на то, что ей надо отдохнуть, она быстро ушла в свою комнату.
Глава 3
На следующий день приехала Эрри. Перемены в Хейлики ее настолько ужаснули, что она даже не заметила ни холодного приветствия Хейлики, ни ее отстраненности.
- Мама, что с Хейликой? - требовала она ответа у Эледии.
- Не знаю. Никто не знает. Лорд Элгор сказал, что она приехала в Золотое королевство только затем, чтобы увидеть Эрла.
- А меня? – обиженно спросила Эрри. – Меня она не хотела видеть? – но Эледия лишь поцеловала свою дорогую девочку. В последующие дни Хейлика решительно пресекала все попытки Эрри приблизится к ней. И часами сидела в одиночестве, глядя на воду.
- Ну, когда уже этот Эрл приедет?! – возмущалась Эрри, которой не терпелось узнать, почему Хейлика так странно себя ведет. – Он так долго добирается из Северного королевства, словно оно находится на другом конце света! – возмущалась она. Как бы то ни было, наконец, настал день, когда отряд, в котором находился Эрла, подъехал к стенам замка.
- Эрри, - устало сказала Эледия дочери, - дай Эрлу время хотя бы умыться с дороги и покушать. А еще будет лучше, если с Эрлом сначала поговорит Элгор, он ведь все-таки его отец. - Эрри тяжко вздохнула, признавая правоту матери, и дождавшись пока Эрл умоется, покушает, поговорит с отцом и бегом отравится к беседке, где, как всегда, сидела Хейлика (не подозревающая о приезде сына), взобралась на балкон, чтобы издалека следить за разговором Эрла и Хейлики.
… - Привет, мама, - тихо сказал Эрл, приблизившись к Хейлике, безучастно смотревшей на воду и настолько погрузившейся в свои мысли, что даже не услышала его торопливые шаги.
- Эрл, - скорее выдохнула, чем произнесла Хейлика, и осторожно приподнялась со скамьи, чтобы обнять своего мальчика. Но едва прижав Эрла к себе, она, словно чего-то испугавшись снова опустилась на скамью, сжав двумя руками ладонь сына. – Дождалась, дождалась, счастливо прошептала она. – Как хорошо, что ты приехал. – Эрл нахмурился, сначала от того, что слова матери показались ему странными, а потом нахмурился еще больше, увидев ее исхудавшее до крайней степени истощенности лицо.
- Что с тобой?! – ахнул он, с ужасом разглядывая торчащие скулы, запавшие глаза, выпирающие ключицы.
- Эрл, это ерунда, - беспечно махнула она рукой. – Отъемся, как следует, и стану такой толстухой, что будешь снова спрашивать, что со мною. – Она весело и легко засмеялась, и у Эрла отлегло от сердца. Раз мама сказала, что все в порядке, значит, так оно и есть. – Знаешь, - немного неуверенно сказала она, - обстоятельства складываются так, что я не смогу остаться в Золотом королевстве на празднество, которое состоится через десять дней, - тихо сказала она.
- Почему!? – поразился Эрл. – Что это еще за такие обстоятельства? – Хейлика неуверенно помялась, и Эрл догадался: — Это из-за отца? – Хейлика как-то отстраненно кивнула головой, словно думала о чем-то другом.
- Эрл, я уеду завтра. Перед тем как покинуть замок, я поговорю с Элгором и сразу уеду, - каким-то усталым голосом продолжила Хейлика. – Я вот о чем хотела тебя попросить… надеюсь, ты выполнишь мою просьбу? – вдруг с неожиданным беспокойством спросила она.
- Конечно! – воскликнул Эрл, - как бы я отказался это сделать? - засмеялся он. Хейлика в ответ лишь как-то растеряно улыбнулась, и эта улыбка Эрлу не понравилась.
- На столе в комнате я оставлю шкатулку и небольшой сундучок, - начала Хейлика. – В небольшой шкатулке находится медальон, в нем портреты моих родителей и письма мамы. Медальон если хочешь, можешь оставить себе, а вот шкатулку с письмами отдай Эмбер… Лучше бы, конечно, было отдать Эллис, - вдруг с досадой сказала Хейлика, - но старшинство есть старшинство. В большом сундучке находятся мои памятные вещи, - продолжила она. – Там будет такое красивое колье – отдай его сэру Ламберту, это его подарок, верни его ему. Еще там лежит изумрудный кулон и шкатулка с моим портретом – верни это королю Эльтинару. А остальной мусор можешь выбросить, - грустно засмеялась она. – Там лежит кусок троса, что влез мне в ногу, когда меня тянули. Я сама вырезала его ножом из своей раны… да, - покачала она головой, - незабываемые были ощущения. Еще там нож, что мы забрали у орка, которого убили в детстве, еще там кусочек мозаики – остатки от той, что стояла в витражах, украшающих окна… В общем это хлам, что дорог был только мне. – Хейлика говорила и говорила, бессмысленно глядя на озеро, сосредоточившись на своих мыслях, чтобы ничего не забыть, и с каждым сказанным ею словом лицо Эрла мрачнело все больше и больше, аж пока он не схватил ее за руку, прерывая на середине фразы:
- Мама, что с тобой? Ты же мне наврала, сказав, что с тобой все в порядке? Ты же солгала, сказав, что твоя худоба и истощение легко исчезнут, лишь стоит тебе немного отдохнуть? Что с тобой? – шепотом спросил он, и так посмотрел ей в глаза, что Хейлика резко отвернулась, стиснув ладонью воротник. Она молчала, и ее молчание было красноречивее любых слов. Наконец, она с трудом сказала.
- Эрл, я вернулась, чтобы попрощаться с тобой и девочками, чтобы попросить прощение у Элгора, а потом… - она вздохнула, собираясь с силами, - потом я уеду навсегда.
- Но почему? – закричал Эрл. – Почему навсегда? Отвечай. Скажи мне правду. Почему навсегда?! – тряс ее Эрл за плечи. Хейлика вдруг вздернула голову и твердо посмотрела ему в глаза:
- Да потому что я скоро умру. Очень-очень скоро.
- Что ты такое говоришь? – поразился Эрл. – Как ты можешь умереть. Почему? Ты же долгоживущая. – Хейлика стиснула зубы, не желая отвечать, но Эрл не сдавался. – Мама, пожалуйста, скажи мне, почему ты думаешь, что скоро умрешь? – От этих слов, сказанных с таким страхом за ее жизнь, с таким беспокойством, внутри Хейлики, словно лопнула пружина, или порвалась струна, сдерживающая ее эмоции. Лицо Хейлики задрожало, и она откинулась на спинку скамьи обессиленная и несчастная.
- Ты мне не поверишь, - устало сказала она. – Никто не поверит. В это невозможно поверить, - повторила она с тоской.
- Мама, клянусь тебе, - с жаром закричал Эрл, - что я поверю! Поверю каждому твоему слову. Поверю тебе, что бы ты ни сказала. – Хейлика с какой-то затаенной надеждой посмотрела на сына и начала рассказывать:
- Ты же знаешь, что любой из Преображающихся, любой из серебритов обладает невероятной силой… - такое начало рассказа было настолько неожиданным для Эрла, что он удивленно посмотрел на маму, но та в ответ качнула головой, мол, я все тебе сейчас объясню. – Так вот в момент смерти Преображающегося все его духовная сила и мощь высвобождается. Древние нашли способ, как не дать этой силе кануть в небытие, поэтому каждый из Преображающихся в свое совершеннолетие приносит клятву нашему народу, что в момент смерти все свои духовные силы он в последнем желании направит на то, чтобы народ и земли долгоживущих процветали. Вы с Эрри, кстати, тоже принесете эту клятву, - добавила Хейлика. – Каждая фраза клятвы тщательно продуманна, каждое слово выверено. В этих словах нет ни слова о мести врагам или о пожелании им смерти, только пожелание процветания народу, так вот, - продолжила Хейлика, — это сделано не просто так. Оказывается, что пожелание смерти, гибели, уничтожения кого бы-то, или чего бы-то ни было, взывает к таким черным и страшным силам, которые для исполнения этого желания, черпают силу и забирают жизнь… из наших земель. То есть, пожелав смерти врагу, Преображающийся все равно что пожелал бы смерти своим родным и близким. Поэтому все Преображающиеся клянутся, что никогда не возжелают ни мести, ни смерти кому бы то ни было, только пожелание процветания нашим землям!
- Зачем ты мне все это рассказываешь? – не удержался Эрл от вопроса.
- Затем, - тихо ответила Хейлика. – Если все же кто-то из Преображающихся пожелает кому-то смерти, то тот, кому это пожелали, получает Смертельное Проклятие, которое невозможно ни снять, ни разрушить. И тот, кто его получил обязательно умрет… Так вот, на мне лежит такое Проклятие, - с тоской сказала Хейлика. Эрл, не ожидавший таких слов, просто подскочил на скамейке:
- На тебя наслали Смертельное Проклятие? – недоверчиво спросил он. Хейлика кивнула, но уже не так уверенно. – Но кто его на тебя наслал? Это можно сделать только в момент смерти, но, если бы за эти двадцать лет кто-то из Преображающихся умер или погиб, мы бы обязательно об этом узнали! – плечи Хейлики поникли.
- Это Проклятие было наложено много лет назад, - почти шепотом сказала она.
- И кто же проклял тебя? – требовал ответа Эрл.
- Элиссабель, - одними губами сказала Хейлика, и если бы Эрл не увидел этой артикуляции, то он бы не догадался об имени.
- Элиссабель?! – потрясенно сказал он. – Дочь Эледии и Этторна, мама Эллария и Таллара, наложила Смертельное Проклятие, зная, что это ударит по ее родителям, детям, я уже не говорю о папе, которого по словам всех очевидцев, она очень сильно любила? – Хейлика вздрогнула, потрясла головой, и сказала с досадой на себя.
- Забудь. Ты знаешь, что я ее всегда ревновала к Элгору, теперь выискиваю любую мелочь, только бы очернить память о ней, - и виновато улыбнувшись, добавила: - Ты же знаешь мой мстительный характер. – Она с извиняющей улыбкой посмотрела на сына, но тот не улыбаясь, словно его только что озарила какая-то страшная догадка, поразившая его, с ужасом смотрел на маму. Потом опустился перед ней на колени и со страданием глядя ей в глаза, сказал:
- Мама, - слова застревали у него в горле. – Бедная моя мама. Я твой сын, минуту назад поклялся, что поверю каждому твоему слову, и я же первый в них усомнился! Что же тогда говорить о других? Ты молчала о Проклятии все это время. Ты понимала, с каким недоверием отнесутся к твоим словам. Ты решила довериться единственному самому дорогому для тебя – мне, и я же, и не поверил! – и снова, Хейлика сначала дернулась, а потом, зажав рот рукой, тихо заплакала:
- Эрл, я так не хочу умирать, так не хочу. Как мне страшно, как мне плохо. Я никому не могу ничего рассказать, не могу просить ни о помощи, ни о чем. Мне просто не поверят. Да я сама бы себе не поверила. – Эрл прижал маму к себе, только сейчас ощутив в полной мере, что от Хейлики фактически остался один скелет, обтянутый кожей. Сквозь ткань платья прощупывались только кости. Эрла охватил такой ужас, он вдруг в полной мере ощутил, что быть может видит маму в последний раз. Но он не хотел сдаваться:
- Мам, может ты ошибаешься? Как это случилось, расскажи, - попросил он.
- Это все случилось из-за той проклятой шкатулки, - устало начала рассказывать Хейлика. – В ней лежало нечто настолько личное, настолько интимное, что я не имела права к этому прикасаться. Но я тогда была очень зла на Элгора, на Элиссабель, так страшно ревновала его, что влезла своим носом, не понимая, что ни одна женщина не хотела бы, чтобы эту, тайно хранимую вещь, видел еще кто-то… - Вот я дура! – со злостью на себя сказала Хейлика и продолжила. На крышке изнутри было прикреплено зеркало. Когда я открыла шкатулку, то видела свое отражение, а когда покопалась в шкатулке и хотела ее закрыть смотрю, а вместо меня в зеркале отражается Элиссабель. Но только не такая, как на парадных портретах. У Элиссабель из шкатулки, были распущены волосы, на щеках лихорадочный румянец, и… ненависть, такая страшная, убивающая ненависть! Потом изображение Элиссабель покрылось зеленоватой дымкой и этот туман, сначала облепил мня, а потом в груди запекло так, что я едва не закричала от боли. В это мгновение я поняла, что умру, поняла, что спасения мне нет. Мне очень крупно повезло, - после недолгого молчания продолжила Хейлика, - причем, повезло целых два раза.
- Повезло? – удивился Эрл. – И в чем же?
- Во-первых, я была полукровкой. Как оказалось, часть человеческой крови помогла мне намного дольше сопротивляться Проклятию, чем, если бы это было с истинным долгоживущим. Возможно, человеческие эмоции намного скоротечнее, намного быстрее сменяют друг друга, не позволяя долго изъедать себя, постоянно переходя от грусти к радости, от уныния к веселью. Я не хочу думать, что человеческие эмоции не такие глубокие и сильные… но я не могу сбрасывать со счетов и эту причину. Иначе как можно объяснить, что я единственная из всех Проклятых, кто смог прожить так долго, - с грустной улыбкой сказала она. Второе в чем мне повезло, так это то, что я поняла, по какой моей черте характера ударило это Проклятие.
- Черте характера? – переспросил Эрл, не понимая, что Хейлика хочет этим сказать. Но вместо ответа, она спросила:
- Эрл ты знаешь, как действует это Смертельное проклятие Преображающихся?
- Ну точно не знаю. Проклятие оно и есть Проклятие, - пожал он плечами.
- А вот и нет! Я за тот месяц, что пообещала твоему отцу прожить в замке, перед тем как уехать, столько всего прочитала об этом Проклятии. Увы, каждая прочитанная строчка убеждала меня, что спасения нет. Но я не верила! – вдруг повысила голос Хейлика. – Не верила, и все тут! Я была уверена, что смогу перебороть его, что-нибудь придумаю, и никакого Проклятия не будет, хотя рукописи убеждали меня в обратном.
Это Проклятие убивает проклятого весьма изобретательно, - с легким сарказмом в голосе и немного успокоившись, продолжила Хейлика. - Оно находит самое уязвимое место в душе и разъедает душу изнутри, пока тот, кого прокляли, не сойдет с ума. Так обычно, бывало, если у кого-то в душе кипит ярость, гнев, ненависть и злоба. У меня, к счастью, ничего такого не было, и я сначала понадеялась, что, удерживая свои чувства в узде, смогу избежать смерти. А еще я поняла, что мне надо срочно уехать, подальше от земель долгоживущих. Это было очень правильное решение. Когда я пересекла океан и начала поиски мамы, мне показалась, что железный обруч, сдавливающий мне сердце, который я чувствовала с того самого момента, как заглянула в шкатулку – распался. Я смогла прожить почти двадцать лет, а потом… Чем больше я узнавала о родителях, тем сильнее скучала по вам с папой, по сестрам, по Эрри с девочками. И тогда со мной стало происходить нечто странное. Сначала перестали заживать раны и синяки. Самая маленькая царапина не затягивалась по нескольку дней. А потом меня ранили в живот. Такая рана должна была бы зажить за неделю, но вместо этого превратилась в незаживающую язву. Что я только с ней не делала! – с досадой сказала Хейлика. - Ничего не помогало, а потом на теле стали появляться черные пятна, - при этих словах она закатала рукав, и Эрл увидел проступающую сквозь кожу черноту. – Я поняла, что умираю. Быстро собралась и поехала к вам. – Эрл с ужасом рассматривал темное пятно. Мама была права – она умирала. – У меня совсем не осталось сил, продолжала Хейлика, - поэтому я не буду ждать начала праздника, поговорю с Элгором и завтра же уеду.
- Как уедешь? – закричал Эрл. – В таком состоянии? Мы с папой никуда тебя не отпустим! – Хейлика с тоской посмотрела на Эрла.
- Эрл, - с трудом сказала она. – Не удерживай меня. Ты не представляешь до чего мне тошно думать о том, что мужчина, для которого я хочу быть самой желанной женщиной на свете, будет смотреть, как я медленно гнию. Нет, я хочу уйти, как уходят коты или собаки со двора хозяина, почувствовав, что должны умереть, и умирают там, где их не найдут… - слова Хейлики прервало рыдание. Да, Эрл зарыдал, стиснув ладонями лицо. Эрри, которая с галереи наблюдала за разговором Эрла и Хейлики, увидев, как Эрл зарыдал, в страхе закричала:
- Да что же такое ему Хейлика рассказывает!? – Она в нетерпении забегала по веранде, не в силах дождаться, когда сможет поговорить с Эрлом.
Но не на одну Эрри встревожили и откровенно напугали слезы Эрла. Его отец, также издали наблюдающий за встречей жены и сына, увидев такую страшную реакцию Эрла, больше не сводил с них глаз. Если он раньше был уверен, что все дело лишь в эгоистическом капризе Хейлики, в ее упрямстве, то теперь он так больше не думал. Эрл был умным и рассудительным, и умел отличать не стоящие внимания жалобы от настоящей беды. С Хейликой случилась беда – в этом не было никакого сомнения.
…Эрл вытер ладонями лицо и сел на скамейку рядом с мамой.
- А вдруг это не Смертельное Проклятие? Вдруг все так просто совпало, но ты, поверив свиткам и рукописям, опустила руки и сдалась. Существует способ выяснить, действительно ли на тебе Проклятие?
- Выяснить можно, - медленно ответила Хейлика, которая не могла не признать справедливости слов сына. – Вот только ритуал, который позволит не только узнать есть Проклятие или нет, но и также кто его наложил - должна проводить Эледия, - с легким смешком закончила Хейлика, понимая всю абсурдность ситуации. - Только в Золотом королевстве есть такое место… там на камне выбита пентаграмма с особыми символами… Ты только представь, - вдруг иронично усмехнулась Хейлика. – Я подхожу к Эледии и Этторну и говорю им, мол, я подозреваю, что ваша старшая дочь, когда решила уйти из жизни, все свои духовные силы вложила в Смертельное Проклятие, презрев тем самым не только свой долг, как Преображающейся, но и свой долг матери и дочери. Неужели ты думаешь, - посмотрела Хейлика на Эрла, - что Эледия и Этторн допустят, чтобы репутация их дочери была испорчена на веки вечные. Неужели ты думаешь, что они разрешат так очернить ее память? – Хейлика немного помолчала, позволив Эрлу обдумать свои слова. – Да дело даже не в разрешении Эледии или Этторна. Понимаешь, я долго думала обо всем, и поняла, что нельзя никому говорить об этом Проклятии.
- Почему? – сквозь зубы спросил Эрл.
- Да потому что даже если подтвердится, что на мне лежит Проклятие – это НИЧЕГО не изменит, - горько сказала Хейлика. – Я все равно умру не зависимо от того будут знать об этом родители Элиссабель или нет. Зато другим после этого будет очень-очень плохо. Моя смерть ляжет тяжелым грузом и на Эллария, и на Таллара, и на их сыновей. И даже если ты никогда не упрекнешь их в этом ни словом, ни взглядом, они все равно будут чувствовать вину, хоть и косвенную! – Хейлика снова замолчала, а потом неожиданно сказала: - Однако главная причина, по которой я не хочу говорить о Проклятии – это твой отец.
- Папа? – удивился Эрл, а Хейлика вымученно кивнула.
- Мне не очень удобно говорить с тобой о некоторых вещах, - неуверенно пробормотала она. – Но ты уже взрослый мужчина… Понимаешь, Эрл, такое Проклятие можно наложить только, испытывая страшную душевную боль. Получается, Элиссабель перед смертью жестоко страдала, а рядом был только Элгор, который не мог не видеть этого.
- Мама, но ведь все говорят, что она ушла из жизни, потому что не смогла перенести того, что над ней надругались…
- Да? - с сарказмом спросила Хейлика, перебивая сына. – Тогда почему она умерла не сразу, как только ее освободили, а только через год? И почему она свое Проклятие наложила не на врагов, а на будущую жену своего мужа? Нет, Эрл, все дело в Элгоре!
- Но ведь ты не знаешь, точно наложила Элиссабель это Проклятие или нет? - тихо напомнил Эрл. Хейлика с раздражением откинулась на спинку скамьи.
- Это какой-то замкнутый круг, из которого нет выхода! - почти простонала она.
Глава 4
Эрл медленно шел во дворец, не зная, что ему делать и как поступить. Его отец, увидев, что разговор окончен, быстро шел ему навстречу, но его опередила Эрри.
- Эрл, - вихрем подлетела она к нему, - что тебе Хейлика рассказала? - Может быть, переговорив сначала с отцом, Эрл ответил бы Эрри иначе, но в этот момент он был в таком состоянии, что, резко развернувшись к ней, сказал с едва сдерживаемой яростью:
- Мама сказала, что на ней лежит Смертельное Проклятие, и что его наложила на нее - Элиссабель.
— Вот же, гадина! – с чувством воскликнула Эрри, ни секунды, не сомневаясь ни в словах Хейлики, ни в том, что Элиссабель могла это сделать. – Эрл от неожиданности застыл на секунду: даже он усомнился в словах мамы, а вот Эрри нет. Если она кого-то любила или верила кому-то – то до конца.
- Какая же ты умничка, - вдруг сказал Эрл и звонко чмокнул ее в макушку. У него словно пелена спала с глаз, и он теперь точно знал, что будет делать. Быстрым шагом Эрл пошел во дворец, чтобы увидеть Эледию и Этторна, Эрри бежала следом за ним, поняв по решительному выражению его лица, что сейчас произойдет нечто очень важное.
- Что тебе сказала Хейлика? - после взаимного приветствия, ласково спросила Эледия. У нее были встревоженные глаза. Состояние Хейлики ее очень беспокоило, она не понимала, что с ней происходит, и теперь надеялась услышать это от Эрла.
- Мама считает, что на ней лежит Смертельное Проклятие, от которого она умирает, - спокойным голосом, в котором, однако слышались едва сдерживаемые эмоции, сказал Эрл.
- Хейлика ошибается! – убежденно возразила Эледия. – Этого не может быть. Мы бы обязательно почувствовали, если бы кто-то из Преображающихся стал читать такое Проклятие.
- Мама убеждена в обратном, и чтобы переубедить ее я прошу вас провести ритуал, который покажет наложено такое Проклятие или нет, - тоном, настаивающим на своем, продолжил Эрл.
- Эрл, - вмешался в разговор Этторн. – Эледия права, никакого Проклятия на Хейлике лежать не может.
- Она считает, что лежит, - упрямо сказал Эрл, собравшись с силами, поскольку знал, что сейчас своими словами ударит Эледию и Этторна в самое сердце.
- И кто же, по ее мнению, наложил это Проклятие? – Этторн старался говорить вежливо, но его тон против воли так подчеркнул слова «по ее мнению», что сразу становилось понятно, насколько пренебрежительно он думает и о словах Хейлики, и о ней самой.
- Первая жена моего отца и ваша дочь королева Элиссабель, - излишне спокойным тоном ответил Эрл, и услышал, как за его спиной тихо ахнула Эрри, увидевшая, как засветились от ярости глаза ее отца.
- Что ты сказал? – тихим и от этого еще более страшным голосом переспросил Этторн.
- Мама открыла шкатулку, принадлежащую вашей дочери, - стараясь говорить твердым и спокойным голосом, сказал Эрл. – В эту секунду в зеркале на внутренней стороне шкатулки вместо лица моей мамы отразилось лицо королевы Элиссабель, мама почувствовала жжение в груди и с этого мгновения поняла, что на нее наложено смертельное Проклятие, она…
- Замолчи! – закричал Этторн, прерывая Эрла. – Запомни, хорошо запомни, - с угрозой повторил он. – Моя дочь Элиссабель никогда, ты слышишь НИКОГДА, не совершила бы подобного! И если еще хоть раз ты попробуешь заговорить об этом – то берегись! – Этторн или случайно, или умышленно так голосом выделил имя своей первой дочери, что и Эрл, и Эрри поняли, что о второй дочери он так бы не сказал никогда. Глаза Эрри, что стояла за спиной Эрла, наполнились слезами, она зло вытерла их и вышла вперед, теперь она заслоняла собой Эрла.
- Знаешь, папа, что я подумала, - с нотками горечи в голосе, несколько ядовито сказала она. – А что, если ты ошибаешься?
- Ошибаюсь в чем? – холодно спросил ее отец. – Ошибаюсь в том, что ты невоспитанная, неуравновешенная, несдержанная девушка, мнящая себя великим воином? Девушка, не умеющая вести себя с королевским достоинством, постоянно позорящая нас с мамой? Девушка, не вызывающая никаких других чувств у окружающих, кроме насмешек? Девушка недостойная быть принцессой Золотого королевства? – От этих жестоких слов Эрри судорожно глотнула, но потом ее губы плотно сжались, а глаза блеснули холодным светом сдерживаемой ярости.
- Нет, отец, - ровным голосом сказала она. - Я спрашиваю тебя, не ошибаешься ли ты, считая, что мы с Элиссабель слишком отличаемся друг от друга? Ты считаешь, что мы не похожи, словно огонь и вода, а вдруг это не так? – Этторн дернулся что-то ответить, но Эрри быстро продолжила: - А, что если вся та страсть и эмоции, что я, не таясь, выплескиваю на окружающих, бушевали и в груди Элиссабель, и она год за годом, столетие за столетием сдерживала их, не давая им вырваться на волю? Что если ее хваленое спокойствие было всего лишь маской, под которой она прятала свои истинные чувства? Да если бы я весь свой гнев или все свои обиды удерживала в себе… - Эрри перевела дыхание, позволив окружающим осознать, этот кошмар. - А вдруг и она была такой? Да она не то, что смертельное Проклятие, она могла бы… - Эрри не договорила, звонкая пощечина, от которой она отлетела к стене, сбив несколько стульев, заставила ее замолчать. Но Эрри не унималась, вскочив на ноги, она вновь бросилась к отцу, закричав почти на грани истерики:
- Ты боишься поверить, что Элиссабель не была бесчувственной куклой, а могла страдать и мучиться? Не можешь поверить, что долгие годы она только притворялась такой, обманывая окружающих?! – рука Этторна взвилась вверх для новой пощечины, но ее остановила рука Эрла.
- Ах ты мальчишка! – взбесился Этторн. – Да как ты смеешь?!
- Смеет, смеет! – из-за спины Эрла кричала Эрри. – Он борется за жизнь своей мамы! Она жива, а Элиссабель умерла! – глаза Этторна заледенели, он хотел что-то сказать, но легкое прикосновение Эледии, мгновенно привело его в себя.
- Ты просишь нас провести ритуал, подтверждающий, что над Хейликой висит Смертельное Проклятие? – холодным, высокомерным тоном, мгновенно успокоившись, спросил он. Эрл кивнул, и в его глазах зажглась надежда. – Наш ответ – нет. Такой ритуал из-за прихоти одной… Он, несомненно, хотел сказать «истерички», но передумал, сказав: - Ритуал только из-за прихоти Хейлики мы проводить не будем! – Он величественно развернулся, собираясь уйти, но в спину ему полетел голос младшей дочери:
- Не хотите проводить – не проводите! Мы сами его проведем. Пусть у меня не столько сил, сколько у тебя отец, или у мамы, но я ваша дочь и я могу провести такой ритуал с помощью Элгора и… - она чуть замялась, а потом спросила просящим голосом: - Лорд Аллор, вы ведь не откажетесь помочь в этом ритуале? – Этторн резко развернулся, он не видел, когда вошел Аллор, но главное, он и не ожидал от своей дочери такого нахальства, как просьба о том, чтобы мужчина тысячу лет, любивший женщину, вдруг предал ее по чьей-то просьбе, пусть даже просьбе его дочери. Эрри смотрела прямо в глаза своего суженного, который не любил ее. Смотрела так, что Аллор откровенно растерялся, не зная, что ответить. Он не знал Хейлику, но она была матерью Эрла, которого он безмерно уважал, и она была женой Элгора, лучшего друга, но Элиссабель… - Повисло такое страшное, такое ужасное молчание, что все поняли, каким бы ни был ответ Аллора, Мир долгоживущих будет расколот безвозвратно. Положение спасла Эледия.
- Лорд Аллор, - быстро сказала она. – Я прошу вас пока ничего не отвечать. Мы с мужем должны поговорить и посоветоваться, через некоторое время мы снова соберемся, и тогда скажем наш окончательный ответ. – Все облегченно вздохнули, хотя никто не услышал ни звука, просто все почувствовали, как напряжение немного ослабло. Недовольна была лишь одна Эрри.
- Чего тянуть? – тихо бурчала она себе под нос. – Мы бы уже начали готовиться к ритуалу, а так надо еще ждать. Ведь ясно же, что мама и отец откажут. – Эрл благодарно сжал руку своей сестренке. Как ему нужна была такая поддержка!
Однако, Эрри ошибалась. Все было ох, как не ясно и не просто.
… - Зачем ты попросила об отсрочке решения? – это было первое, о чем спросил свою жену Этторн, когда они остались одни. – Неужели ты хочешь предать память нашей девочки, в угоду этой… - Этторн сморщился от отвращения, поскольку все то время, что он знал Хейлику, он ее терпеть не мог, а уж когда Элгор решил на ней жениться, изумлению Этторна вообще не было предела.
- Ты же понимаешь, - спокойно возразила ему жена, - что наш отказ не простит нам никто: ни Эрри, ни Элгор, ни Эрл, ни Эмбер с Элис…
- Мне безразлично мнение этих… - он не договорил, поскольку Эледия сжала его ладонь, призывая замолчать.
- А мое мнение тебе тоже безразлично?
- Эледия, - простонал Этторн. – Неужели ты хочешь встать на сторону этой девки? – Этторн все же не удержался от оскорбления.
- Мы должны согласиться на проведение ритуала, - убежденно сказала женщина. – У нас с тобой нет другого выхода.
- Эледия, - горько сказал Этторн и уже хотел добавить, что он скорее поссорится с друзьями, чем предаст память дочери, но Эледия снова перебила его.
- Послушай, что я тебе скажу. Я никому об этом не рассказывала, но теперь пришло время узнать. Это очень-очень важно. – Этторн с удивлением посмотрел на жену, а потом стал внимательно слушать, вдумываясь в каждое слово. – Это случилось, когда Хейлика с сестрами впервые приехали к нам, - начала Эледия. – Ты знаешь, как я к ней относилась, поэтому решила сделать ей большой подарок.
- Ты показала ей зеркало Пророчеств? – удивился Этторн. Но он удивился не тому, что его жена показала зеркало, а тому, что она ни слова не сказала ему о Пророчестве, касающемся Хейлики. Обычно Эледия говорила ему все. Ведь судьба каждого долгоживущего влияло на судьбу всего народа, а тут…
- На это была особая причина, - мягко прервала Эледия своего мужа, - и именно сейчас я хочу рассказать о том видении, и объяснить некоторые мои поступки, которые вероятно немного тебя удивляли. – Этторн склонил голову, показывая, что готов слушать дальше.
- Хейлика не захотела знать свое будущее, - продолжила Эледия. – Она загадала нечто совсем другое. Она попросила показать самый счастливый день в ее жизни.
- Да, действительно, странная просьба. Будущее знать намного предпочтительнее, - согласился Этторн с женой.
- Так вот. В зеркале отразилась синяя спальня нашего дворца. А в этой спальне Хейлика была с Элгором. Но только там была та Хейлика, которую ты видел сегодня. С седой прядью и изможденным лицом. Если бы не сияющие от счастья глаза, я бы подумала, что она умирает, - усмехнувшись, сказала Эледия. – Ну и то, чем они занимались, также было весьма далеко от смерти, - снова усмехнулась она и чуть покраснела.
- Ты поэтому отдала ей эту комнату, - догадался Этторн, Эледия кивнула.
- Так вот Хейлика была настолько поражена увиденным, к слову сказать, я тоже, - добавила она, - что мне пришлось закрыть воспоминание о зеркале в ее сознании. Вот-вот настанет момент, когда то, что мы видели в зеркале, станет реальностью. Я не знаю, когда это случится, но случится обязательно. Хейлика будет счастлива, она выздоровеет, а это значит, что на ней нет Смертельного Проклятия! Ты же знаешь Проклятие нельзя ни снять, ни излечить.
- Тогда я тем более не понимаю, зачем проводить этот ритуал, - не сдавался Этторн.
- Понимаешь, Хейлика вбила себе в голову, что умирает от Проклятия, и пока ритуал ее не убедит, что это не так, она никому не поверит. Эрри, обязательно проведет ритуал, но поскольку Проклятия не будет выявлено, то Хейлика сочтет, что у Эрри недостаточно сил, или что Эрри напутала и ошиблась в заклинании, но важно не это, а то, что хочешь ты этого или нет, но зерно сомнения брошено, и имя Элиссабель уже запятнано, и только мы с тобой можем его снова обелить и вернуть! Мы проведем этот проклятый ритуал, мы докажем Хейлике, что никакого Проклятия нет, и она выздоровеет и успокоится и Мир в наших королевствах будет сохранен! Разве я не права? – она ласково коснулась руки мужа.
- Права, конечно, же права, - со вздохом признался он. – Но только после выздоровления, чтоб и духу Хейлики не было в нашем королевстве! – Он замолчал, но Эледия продолжала пытливо на него смотреть, намекая на то, что еще не все вопросы решены. Остался самый больной – Эрри. – С Эрри я поговорю после ритуала, - тихо сказал он, Эледия наклонила голову, соглашаясь с его словами.
Глава 5
Этторн и Эледия вошли в зал, в котором их уже ждали Элгор с Эрлом и Эрри с Аллором. Эрри от желания побыстрее начать ритуал, в нетерпении чуть ли не кругами бегала по помещению, вызвав в очередной раз, гневный взгляд своего отца. Все замерли, глядя на Этторна с Эледией.
- Мы проведем этот ритуал, - глухо, с нотками ярости в голосе сказал Этторн. – Сделаем мы это не ради Хейлики, а ради нашей дочери Элиссабель. Мы точно знаем, что никакого Проклятия нет, но вы не поверите в это, если ритуал будет проводить моя младшая дочь, поскольку у всех останется доля сомнения в правильности проведения обряда. Мы не может допустить даже малейшего сомнения, даже малейшего намека на то, что Элиссабель могла совершить такой страшный поступок, мы не можем допустить, чтобы малейшая тень запятнала ее репутацию. – Все это Этторн проговаривал, стиснув зубы, окидывая присутствующих холодным враждебным взглядом. – Ритуал должен начаться в полдень, - продолжал он, - когда солнце будет в зените. Ни на ком из присутствующих, особенно на Хейлике, не должно быть никаких металлических предметов. Ждем всех в саду, возле ритуального камня, - не сказав больше ни слова, Этторн и Эледия покинули зал, все остальные ушли вслед за ними, готовиться к обряду.
Сестры помогли Хейлике переодеться, и теперь она лежала в центре цветочной поляны на сером гладком валуне, облаченная в белую хламиду. Волосы Хейлики были распущены, из-за этого стало заметно, сколько у нее уже седых прядей.
Этторн встал рядом с Хейликой, Эледия, Элгор и Аллор Эрл и Эрри встали вокруг камня, взявшись за руки. Зазвучали ритуальные слова. Их произносил Этторн, все остальные вторили ему, повторяя ключевое слово каждой фразы, тем самым усиливая эффект. Речитатив слов успокаивал, создавалось ощущение, что Этторн кого-то о чем-то просит или уговаривает. Ничего не происходило. Хейлика лежала тихо и неподвижно, видимо, убаюканная этими монотонными словами. Тональность голоса Этторна внезапно изменилась, он уже не просил, а приказывал требовательно и повелительно, и снова – ничего не менялось. Последние слова он уже выкрикивал с яростью, подкрепляя их каплями крови, из порезанной кисти, и вот тут-то все и случилось.
Тело Хейлики окружила зеленоватая дымка, которая с каждым мгновением становилась все темнее и темнее пока не стала непрозрачно черной. Потом из этого черного облака стал формироваться женский силуэт, с каждой секундой все более и более становясь похожим на Элиссабель. Вскоре ни у кого не осталось ни малейшего сомнения, что это была именно она. Эрри во все глаза смотрела на свою старшую сестру, которую никогда не видела при жизни, но с которой ее постоянно сравнивали. Женщина была невиданной красоты, это невозможно было не признать.
Черный силуэт рванулся вверх, словно желая вырваться на свободу и улететь ввысь, но потом призрачная женщина посмотрела вниз и увидела лежащее тело на камне, издала леденящий душу вой, ее пальцы превратились в длинные когти и она камнем упала на Хейлику, вгрызаясь ей в грудь и снова растворяясь в теле жертвы.
Этторн замолчал. Ритуал был закончен. Хейлика лежала без сознания, все цветы и растения не только на поляне, но и на всех ближайших клумбах превратились в черную труху. Это было Смертельное Проклятие, в этом не было ни малейшего сомнения, также, как и в том, что его наложила Элиссабель – дочь Эледии и Этторна, первая жена Элгора, мать Таллара и Эллария.
- Бедная моя девочка, - сдавленным голосом прошептал Этторн, - что же тебе пришлось перенести, если ты решилась на такое? – и он с гневом посмотрел на Элгора, требуя ответа, вот только Элгору в этот момент было не до его взгляда. Элгор не мог привести в чувство Хейлику, обморок которой, больше походил на кому. Хейлику перенесли в ее комнату, Элгор занялся ее раной, к которой Хейлика никого не подпускала, даже своего сына. Вид раны был ужасен. Она выглядела, как незаживающая язва. Омертвевшая ткань по краю, гной и воспаление. Элгор почистил раны, потом залил ее живительным эликсиром, сделанном на основе собственной крови, потом наложил мазь и мягкую повязку. Особым способом он заставил, находящуюся в беспамятстве жену, выпить целебный настой, а потом оставил ее в покое, под неусыпным наблюдением Эрла.
Он вышел из спальни жены, и только в эту секунду ощутил, тяжелую давящую атмосферу, что повисла над всем дворцом, после этого ритуала. Всем было плохо, а Этторн и Эледия просто были в растерянности. Такого поворота событий они не ожидали. Этторн собирался с триумфом и гневом смотреть на всех, кто хотел опорочить его дочь, теперь же… Нет, он не мог ненавидеть или упрекать Элиссабель. Он знал, что только черное отчаяние могло толкнуть ее на такой шаг, поэтому Этторн искал виновных. Конечно, же первым был Элгор. «Как он мог допустить, - думал Этторн, - что его жена, моя дочь была настолько несчастна? – но этот упрек Элгору сразу же разбивался о воспоминание полной растерянности на лице Элгора, когда Элиссабель неожиданно выбрала его. – Этого брака ни за что нельзя было допускать! – с тоской думал Этторн. – Во всяком случае его следовало отложить на несколько лет, пока Элгор не свыкнется с мыслью, о том, что Элиссабель его судьба, и не полюбит ее!».
Но страдал не только Этторн. Его жена – прекрасная Эледия тоже не находила себе места. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сопоставить время, когда Элиссабель наложила это Смертельное Проклятие со временем, когда у долгоживущих перестали рождаться дети. Проклятие черпало свои силы, забирая возможность иметь детей у ее народа, и Эледия чувствовала вину, что не смогла это предотвратить, что вовремя не почувствовала, насколько ее дочери плохо, не утешила, не успокоила, не помогла ей. Но, все же, самое страшное и одновременно хорошее заключалось в том, что это Проклятие скоро будет разрушено и жизнь вернется на Земли долгоживущих, вот только вместе с жизнью не вернется ни покой, ни мир, поскольку Проклятие будет разрушено вместе со смертью Хейлики.
…Хейлика открыла глаза и ощутила, что чувствует себя настолько хорошо, что на миг даже мелькнула мысль, что Этторну и Эледии удалось снять или разрушить Проклятие. Она сладко потянулась, ощутив лишь слабую глухую боль в боку, что не шла, ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала в последние дни. Хейлика откинула покрывало, села на кровати, оглядываясь в поисках одежды. Внезапно она услышала быстрые шаги, приближающиеся к ее комнате, и быстро накинула халат, лежащий на стуле. В комнату без стука вошел Эрл и застыл неподвижной статуей, увидев маму сидящей на кровати
- Мама, - радостно крикнул он и осторожно обнял ее. – Ты очнулась!
- Да, - Хейлика с нежностью коснулась рукой щеки сына. – Не знаю, что вы со мной делали и как меня лечили, но мне очень хорошо, я чувствую прилив сил, чувствую, что я выздоравливаю.
— Это все папа, - с гордостью сказал Эрл, но потом его лицо помрачнело. – Это все временное улучшение, - горько сказал он. – Проклятие не снято, - он вздохнул, вспоминая этот страшный ритуал. - Если бы ты только видела, как ужасно выглядело это Проклятие! - с каким-то суеверным испугом прошептал он.
- Вы его видели? – поразилась Хейлика. – А я ничего не помню. Вообще ничего.
- Да видели. Сначала дымку, которая сформировалась в женскую фигуру (Эрл не стал говорить, что эта женщина выглядела, как Элиссабель, но Хейлика и сама об этом догадалась). Эта фигура рванула ввысь, а потом снова бросилась на тебя, растворившись в твоем теле. – Эрл сказал матери правду, у него просто не было другого выхода, поскольку всем было ясно, что болезнь скоро вернется. Хейлика глубоко вздохнула, а потом спокойно сказала.
- Я чувствую себя очень хорошо, поэтому все дни, что мне осталось прожить, я буду наслаждаться, наслаждаться каждым из них.
- Ты не уедешь? – Эрл пытливо посмотрел на нее. – Ты не бросишь нас, как собиралась делать до ритуала?
- Нет. Теперь нет. Теперь, когда я точно знаю, что на мне Проклятие, мне, как ни странно, стало намного легче. Ведь я и верила, и не верила, вернее не хотела верить, что на мне Проклятие. К тому же я понимала, какой это удар для Эледии и Этторна. Теперь все по-другому. Теперь я спокойна и до последнего мгновения хочу быть рядом с вами. А сейчас, - Хейлика легко встала на ноги, - я хочу умыться, переодеться, позавтракать и пойти на прогулку. – Эрл быстро вышел из комнаты, оставив маму одну. Хейлика и вправду стала наслаждаться жизнью. Она снова, во всех подробностях рассказала сестрам о своем путешествии на их родину. Они вместе поплакали, вместе думали жива их мама или нет, снова читали строки, написанные ее рукой, и снова плакали. Несколько раз к Хейлике подходила Эрри, но она выглядела настолько несчастной, и настолько угрюмой, что общение с ней оставляло очень тяжелое ощущение, расстраивая их обоих. Элгор приходил к Хейлике только в присутствии сына. Делал ей перевязку, готовил зелье и тотчас уходил. Больше с Хейликой никто не общался. Ни Эледия, ни Этторн не приходили и не говорили с ней. Так прошло две недели. А потом Хейлике снова стало хуже. Сначала она прекратила прогулки, потом она не смогла самостоятельно одеваться, а в один из дней она не смогла встать с постели.
Хейлика неподвижно лежала на кровати, уставившись в потолок невидящим взглядом. Сон не шел, зато страшные мысли одна ужаснее другой, роились в ее голове. Как же ей не хотелось умирать! Как же не хотелось. Это желание жить заставляло всей душой ненавидеть ту, из-за которой она сейчас была в таком состоянии. Но Хейлика гнала от себя плохие мысль, заставляя себя думать о хорошем и радостном. Тихо скрипнула дверь. Хейлика очень удивилась, она не слышала ничьих шагов, хотя слух у нее был очень тонкий, к тому же стояла глубокая ночь, весь дворец затих во сне. Она приподняла голову, вглядываясь в фигуру, и до того удивилась своему гостю, вернее гостье, что не передать. Это была Эледия. Королева тихо присела на край кровати и взяла Хейлику за руку.
- Я не буду извиняться за свою дочь, - тихим хрустальным голосом сказала она, - но знай, мне безмерно жаль, что все так случилось.
- Спасибо, - тихо ответила Хейлика. – Я так боялась, что не увижу вас… - она замолчала, но и так было понятно, что она хотела сказать «перед смертью».
- Хейлика, - вдруг порывисто схватила ее за руку Эледия, - ты не умрешь! Я не знаю, что случится, не знаю, кто поможет тебе, но ты не умрешь! Я это видела в будущем. Я видела, что ты была живая и шла на поправку. Поэтому-то я и думала, что Проклятия нет. Не понимаю, - почти простонала она. – Все не так, как должно быть. Ты должна выздоравливать, а не умирать! – она с силой сжала руку Хейлики.
- А бывало ли когда-нибудь, что Будущее менялось? Было ли когда-нибудь, что предсказания не сбывались?
- Не знаю, - Эледия задумалась. – Раньше я сказала бы, что Пророчества не сбываются поскольку не сбылось Пророчество об Элиссабель и Аллоре, но теперь… Теперь я не знаю. Я никогда не спрашиваю и не спрашивала о Будущем. Я чувствую, что так делать нельзя. С тобой все получилось случайно. – Эледия вгляделась в точку на радужке Хейлики. Тот момент еще не настал, а, значит, была надежда. Хотя какая надежда? Одного взгляда хватало, чтобы понять, что Хейлике осталось жить считанные дни. И все же… Эледия вдруг решительно встала и быстро попрощавшись, вышла из комнаты, почти столкнувшись с Эрлом, что шел проведать маму.
- Эрл, - повелительно сказала Эледия, - ты-то мне и нужен. Пойдем нам надо поговорить. – Эрл ничего не спрашивая, двинулся за Эледией, она отвела его в сад, в беседку. – Эрл, - обратилась она к нему, - я сейчас скажу тебе то, что не знает никто на свете, даже Хейлика, хотя мои слова касаются именно ее. Она не знает этого, вернее не помнит, потому что я скрыла часть ее памяти, и открыться она должна, когда произойдет то событие, о котором я хотела стереть ее память… - Эледия посмотрела на ничего не понимающего Эрла и засмеялась тихо и грустно. – Лучше я тебе все расскажу по порядку. Когда твоя мама впервые приехала к нам, еще почти подростком, я захотела ей сделать подарок. Бесценный подарок, - добавила она. – На землях долгоживущих очень мало тех, что получали его. Ни тебе, ни даже своей дочери я таких подарков не делала. Понимаешь, я могу… не буду тебе рассказывать, как, - чуть виновато улыбнулась она, и продолжила - сделать так, что, задав любой вопрос можно увидеть на него ответ. Да, да, - кивнула она головой, - ответ можно именно увидеть. И вот я предложила Хейлике спросить что-нибудь. Что-нибудь очень-очень важное. И вот твоя мама, совсем юная девушка попросила показать самый счастливый день своей жизни. Я стояла рядом с ней и была вынуждена видеть то, что видела и она. Не скрою, когда Хейлика загадала свое желание, мне тоже стало любопытно увидеть этот день. Знаешь, что мы обе увидели? – Эледия посмотрела на Эрла и увидев, как он ее слушает, чуть заметно улыбнулась. – Мы увидели спальню, Хейлику исхудавшую, словно скелет, ее грудь и живот были обмотаны бинтами, в волосах седая прядь… а глаза, а глаза той Хейлики светились от счастья, потому что ее безумно целовал мужчина… твой отец. Эрл, - горячо сказала Эледия. – Я не знаю как, я не знаю каким способом, но Хейлику можно спасти! Мы слишком погружены в прошлое, слишком верим Пророчествам, слишком верим в написанные каноны и даже не пытаемся искать другие пути, не пытаемся бороться. Кто сказал, что смертельные Проклятия нельзя разрушить? Может их пытались разрушить неправильно, может что-то упустили или чего-то недоглядели. Эрл, ты молод, твой взгляд на многие вещи еще не закоснел. Ты можешь, ты должен найти выход. Думай. Эрл, клянусь, какое-то решение есть, мы его не видим, не осознаем… не хотим искать. Эрл, ты другой. Спаси свою маму!
Глава 6
Слова Эледии все перевернули в душе Эрла. Ушла апатия, ушло чувство безысходности. Он отправился в горы, чтобы немного побыть в одиночество и как следует обо всем подумать. Эрл и так и этак перебирал все известные сведения о действии Смертельных Проклятий. Таких свидетельств было очень мало, поскольку Преображающихся, презревших свой долг и выместивших личную месть на обидчиках были единицы. В голову ничего не приходило, и Эрл с раздражением кидал маленькими камушками в скалу, находящуюся напротив и вдруг его мысли, приняли совсем другое направление. А почему к его маме прицепилось это проклятие? Ведь было же несколько случаев, когда насланное Проклятие исчезало, не причинив вреда. Почему это Проклятие сработало? Проклятие смертельной ревности. А если бы это было какое-то другое Проклятие, мама бы тоже пострадала? Эрл почему-то был уверен, что нет. Что только Проклятие смертельной ревности и могло ударить по его маме. Почему? Ответ лежал на поверхности – да потому что в ее сердце уже жила ревность. Мучительная, тщательно скрываемая, не признающаяся ревность. Его мама ревновала отца. Ревновала, скрывая это, мучаясь, борясь с собою и снова, и снова сдаваясь. Эрл вскочил на ноги и бегом кинулся во дворец искать отца. Словно из-под земли на его пути появилась Эрри.
- Ты что-то придумал? – закричала она, увидев его горящие глаза, но Эрл только махнул рукой. Отец – вот кто ему был нужен, поскольку только он мог все исправить. Эрл нашел его стоящим… на крыше. Элгор смотрел вдаль и вся его фигура, лицо, взгляд выражали такое безысходное отчаяние, что Эрлу стало страшно.
-Пап, - тихо сказал Эрл, приблизившись к отцу. – Можно у тебя спросить? – Элгор обернулся и вопросительно посмотрел на сына. – Я вот тут думал… - медленно сказал Эрл, мучительно подбирая слова. – Это Проклятие смертельной ревности… почему оно прицепилось к маме? – поскольку Элгор не отвечал, Эрл добавил совсем тихо: - У нее могли быть основания… для ревности, - с трудом выдавил он.
- Если ты спрашиваешь меня о том, была ли у меня другая женщина – то ответ нет. – Холодно и сухо ответил Элгор.
- Пап, я не об этом. – Эрл изо всех сил заставлял себя вести этот непростой разговор с отцом, если бы не жизнь мамы, то он этого бы никогда себе не позволил.
- А о чем? – Еще холоднее спросил Элгор сына.
- Я о том… была ли мама уверена в твоей любви? Была ли она уверена, что ты ее любишь сильнее… - Эрл замолчал, но Элгор и так понял, о чем хотел сказать сын. – Понимаешь, - с трудом продолжил Эрл, - если представить ревность в виде пышного ядовитого куста, то если отрубить, изрубить, уничтожить корень, возможно, погибнет и само растение? Может уничтожив причину, по которой зародилась ревность в сердце мамы, можно было бы и это Проклятие разрушить…
- Смертельное Проклятие, наложенное Преображающимся ни снять, ни уничтожить невозможно, - мертвым голосом ответил Элгор.
- А вот Эледия думает иначе! – неожиданно для самого себя закричал Эрл. – Эледия думает, что и Смертельные Проклятия можно уничтожить, надо только найти способ. Нам повезло, мы знаем, какое Проклятие лежит на маме. Знаем, что оно убивает ее, потому что ревность жила в ее сердце и до Проклятия. Так надо ту первую ревность выгнать… Ты понимаешь меня, папа? – Эрл с надеждой посмотрел в глаза отцу и впервые за последнее время увидел, как они зажглись… жизнью, что ли. В них появился свет.
- Иди за мной, - бросил Элгор и устремился к лестнице. Они быстро шли какими-то переходами, и Эрл понял, что они идут к комнате мамы. – Стой здесь, - отдал Элгор короткий приказ сыну, - никого не пускай и сам не заходи. Не заходи, чтобы ты не услышал! – жестко предупредил сына отец.
...Услышав, что дверь открывается, Хейлика с трудом открыла глаза, чтобы посмотреть на вошедшего, Увидев мужа, она секунду удивленно смотрела на него, поскольку до этого дня он никогда не приходил без сопровождения Эрла и тут же ее взгляд стал внимательным, настороженным, словно у больного дикого зверя, который хоть и не может оказать достойное сопротивление, но будет драться до последнего вздоха.
Элгор холодно, без всякого сочувствия посмотрел на свою умирающую жену, потом обошел ее кровать, подошел к окну и несколько секунд молча смотрел куда-то вдаль. Тишина в комнате стала просто звенящей. Хейлика не отрывала взгляда от спины мужа, он это чувствовал, но оборачиваться не спешил. Хейлика не выдержала первой:
- Зачем ты пришел? – с трудом выговорила она. – Посмотреть на меня, умирающую… и сравнить?! – вдруг с настоящим ужасом спросила она, каким-то сверхчутьем догадавшись, что Элгор видел, как умирала Элиссабель. – Ты хотел сравнить нас? – с еще большим ужасом прошептала Хейлика. – сравнить, как умирала она, и как умираю я?! – Элгор, наконец, соизволил обернуться. Он ничего не объяснял, не оправдывался, а лишь все также холодно и внимательно осматривал лежащую жену. От этого взгляда ей захотелось заползти в какую угодно щель и спрятаться там, чтобы он не видел ее такой, но она твердо сжала губы, судорожно глотнула и почти с ненавистью посмотрела ему в глаза.
- Когда-то давно, - спокойно начал он, - ты один единственный раз спросила меня, как я относился к Элиссабель и как я отношусь к тебе. Думаю, на самом деле ты хотела спросить, кого из вас двоих я любил больше или даже не так, - усмехнулся он, - любил ли я вообще тебя или Элиссабель? Думаю, тебе сейчас самое время услышать ответ на этот вопрос. – Губы Хейлики стали белыми, а лицо серым, но она не опустила глаз, продолжая все также внимательно смотреть на мужа.– Сначала я расскажу тебе, какой была моя первая жена, - сказал Элгор и его глаза вдруг стали мечтательными, а Хейлика тихо застонала сквозь зубы. – Тебе уже говорили, что она была самой красивой девушкой на всех землях долгоживущих? - спросил он и, не дождавшись ответа продолжил: – Ее красота не была строго канонической, хотя правильность черт лица, изумляла всех. Ее сияющие глаза, ее мягкая улыбка… в Элиссабель влюблялись все мужчины, даже самые стойкие и не восприимчивые к женскому обаянию, влюблялись хоть на минуту, хоть на секунду, но влюблялись… если этого хотела сама Элиссабель. Она могла очаровать любого… - Хейлика едва сдержалась, чтобы не спросить: а тебя? Тебя она тоже очаровала? Но она не спросила. Сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, но промолчала. Во-первых, это было понятно и так, во-вторых… она просто не хотела этого слышать, но слова душили ее, поэтому она произнесла хрипловатым голосом:
- Закрой, пожалуйста, окно, мне холодно. – Он внимательно посмотрел на нее, но створки окна захлопнул, потом снова подошел к ее постели. Хейлика чуть не закричала от отчаяния, она думала, что все его откровения на этом закончились, но похоже, что это было не так.
- Кроме природной красоты лица и тела, - продолжил Элгор, - Элиссабель была грациозна. Она могла двигаться и быстро, как смерч, и медленно, и плавно, если этого требовали обстоятельства. А еще она обладала завораживающим тембром голоса, который хотелось слушать бесконечно, наслаждаясь каждым звуком. – Чем больше Элгор говорил, тем страшнее становилось отчаяние, заполняющее душу Хейлики. Если бы она могла, она бы давно убежала, чтобы не слышать, чтобы не знать, но Элгор упрямо и жестоко продолжал говорить: - Знаешь, какие красивые у нее были глаза! Такой глубокой синевы я не видел больше ни у кого на свете. Они могли грозно сверкать, как острие кинжала, когда Элиссабель смотрела на врагов, но когда она смотрела на меня - ее глаза становились бескрайним морем, бездонным омутом, в котором светилась такая безграничная, такая всепоглощающая любовь ко мне… - Элгор внезапно замолчал, словно у него перехватило дыхание, а Хейлика, наконец, шепотом смогла выдохнуть:
- Замолчи. Пожалуйста, замолчи. Не надо. Прошу тебя, не надо. Я не хочу этого слышать, я не хочу этого знать. Я хочу умереть с надеждой, с маленькой, крохотно надеждой. Не забирай ее у меня! – слезы побежали из уголков глаз, скатываясь на подушку, но Элгор, словно не слыша ее, снова начал говорить:
- Если бы ты только знала как Элиссабель любила меня, если бы ты только знала! - его голос был тихим, но каждое произнесенное слово било Хейлику, словно кувалда. Ей стало трудно дышать, казалось, что грудь стягивают стальные обручи, но страшнее любой боли были слова, которые она слышала. - Элиссабель ловила каждое мое слово, ловила выражение губ и глаз. Мне было достаточно только нахмуриться, как для нее мерк весь свет, и она в тревоге искала причину моего недовольства. – Хейлика закрыла глаза, надеясь, что так ей станет легче слушать, слушать и понимать, насколько она была непохожа на Элиссабель. Не только по внешности, не только по воспитанию, но и по отношению с каким Элиссабель относилась к Элгору и с каким к нему относилась Хейлика. Да как она могла надеяться, что Элгор сможет ее полюбить? Как?! После Элиссабель ему больше не нужна ни одна женщина на свете! Хейлика вдруг поняла – Элгор выбрал ее, потому что она была худшей из худших, ведь он знал, он понимал, что никогда и никого не сможет полюбить после своей первой жены! Хейлика настолько погрузилась в пучину своих горьких невеселых мыслей, что очнулась только тогда, когда Элгор резко встряхнул ее.
- Ты слышишь? – грозно спросил он. – Я спрашиваю: ты слышишь?
- Да, - одними губами прошептала Хейлика. – Ты так сильно любишь Элиссабель, что ни одна женщина в мире никогда не сможет ее заметить… - мертвым голосом продолжила она.
- Тебе рассказать, как она прикасалась ко мне? Как невесомы и легки были ее поцелуи. Тебе рассказать, как она ждала моих ласк? Как она замирала от каждого моего прикосновения и только мелко вздрагивающие веки говорили, как ей хорошо и как она хочет продолжения. Тебе расска…
- Прекрати, прекрати, прекрати, прекрати! – каждый раз повторяя это слово, голос Хейлики звучал все громче и громче и наконец, сорвался на истеричный визг, который услышали многие и прежде всего Эрл и Эрри.
…Эрл стоял на страже у дверей комнаты мамы и не находил себе места. Он думал, что отец зайдет к ней, успокоит ее, внушит ей уверенность… или хотя бы надежду, но все шло совсем не так. Он чувствовал боль мамы, чувствовал горечь и отчаяние, которые она испытывала… и не понимал ничего. Что там происходит? Он чем они говорят? Почему душевная боль мамы с каждой секундой становится все сильнее и сильнее? А еще ему на нервы действовала Эрри, которая находилась в десяти шагах от него и также, как и он не спускала глаз с двери комнаты. И тут мама закричала диким истеричным голосом, и кричала она только одно слово: «Прекрати!». Эрл стал белее стены, но не посмел нарушить приказ отца. А вот Эрри… Она рванулась к двери с твердым намерением выломать ее. Эрл встал на ее пути.
- Пусти! – заорала на него Эрри. – Ты что не слышишь, Хейлика зовет нас на помощь!
- Нет, - Эрл смотрел твердо, но его голос предательски дрогнул, - папа просил не мешать им.
- Мешать?! – поразилась Эрри. – Да он же издевается над ней. Наверно решил отомстить за все обиды, пока она не умерла!
- Что ты мелешь! Мой отец не такой. Он хочет сделать, он хочет сделать… - Эрл и рад был бы сказать, что хочет сделать его отец, но он не знал. Поэтому ему лишь осталось упереться в косяки двери руками и встать словно вкопанному, не давая Эрри ворваться внутрь.
… - Почему я должен прекратить? – обманчиво мягким голосом спрашивал Элгор. – Ты ведь хотела знать, как я относился к Элиссабель? Ты ведь хотела знать, какие между нами были отношения?
- Не надо, - молила Хейлика. – Я больше ничего не хочу знать.
- Ты не хочешь знать, как сильно меня любила женщина, прекраснее которой трудно и отыскать? Ты не хочешь знать, как она меня боготворила, как искала моего расположения, все свои силы, отдавая желанию угодить мне?
- Нет, - твердо сказала Хейлика, - я ничего не хочу знать… уже не хочу, - с трудом проглотив комок в горле, неслышно добавила она.
- Ты не хочешь знать, что все годы проведенные с Элиссабель я отдал бы за несколько минут, за несколько секунд только бы быть рядом с тобой? – точно таким же тоном каким говорил все предыдущие слова и фразы, спросил Элгор.
- Нет, нет, нет! – трясла головой Хейлика, совершенно не вслушиваясь в смысл слов. – Не хочу, не хочу, не хо… Что?! – поразилась она. - Что ты сказал?
- Я сказал, - ровным, спокойным голосом ответил Элгор, - что все годы, проведенные рядом с Элиссабель, я отдал бы чтобы ты была рядом со мной… Нет, даже не рядом, чтобы ты просто БЫЛА. Была где угодно, но чтобы я, когда тоска по тебе станет невыносимой, мог бы добраться до тебя и посмотреть, хотя б издали, хотя бы украдкой, ненавидя при этом и гномов, и их детей, с которыми ты веселилась, - глухо добавил он. Хейлика вздрогнула и удивленно посмотрела на мужа. Его слова о гномах и их детворе не были абстрактными. Элгор видел ее! Видел на той поляне, когда она учила детей бить ногами по мячу, сделанном из прессованной шерсти. Он ее искал. Он думал о ней. Он… он… неужели… Хейлика не позволила себе додумать. Она тряхнула головой и с яростью прошептала:
- Только не говори, что ты искал меня, потому что любил. Я в это никогда не поверю. Никогда! Я же понимаю, что тебе жаль меня, и именно эта жалость заставляет тебя говорить мне все это. Не надо! Я сильная. Я выдержу. Только не жалость, только не жалость, - повторила она едва слышно. - Мне легче умереть, зная, что ты не мог меня полюбить, потому что после Элиссабель… - у нее перехватило дыхание, и она на секунду замолчала, но потом, собравшись с силами твердо закончила: - Чем знать, что из жалости, ты решился на ложь, думая, что это меня утешит. Нет, нет, нет. Прошу тебя…
- Ты не веришь, что я тебя люблю? – спокойно спросил Элгор.
- Любишь?! – чуть не засмеялась Хейлика. – Ты меня любишь?! – повторили она. – Да я же хорошо помню какую злость, бешенство и раздражение ты испытывал только при упоминании моего имени! Мне говорили об этом. Говорили не раз, не два. Это, конечно, было еще до нашей свадьбы, но куда бы эти твои чувства делись? Я же не изменилась.
- Да, я злился на тебя, - все также спокойно сказал Элгор. - Злился за твои поступки, за твои любовные похождения, которые не осуждал только ленивый, злился, злился, - Элгор невесело покачал головой, - и вдруг внезапно осознал, что это не злость, а дикая неудержимая, неконтролируемая ревность. Я даже не предполагал, что могу так ревновать. Если бы ты знала, как я ненавидел твоих любовников, если бы ты только знала! – Элгор откинул голову назад и уставился в потолок, и в эту секунду Хейлика остро почувствовала, что все его спокойствие наносное, что внутри Элгора бурлит раскаленная лава. – Я же в тысячу раз лучше любого из них, но на меня ты смотрела как на пустое место и до нашей свадьбы, и после. Я для тебя не существовал, не существовал как мужчина, - добавил он, все также глядя в потолок. – Повисло тяжелое молчание. Хейлика просто не знала, что говорить. Элгор любит ее… эта мысль не помещалась в ее сознании, была чужой, совершенно чужой, от этой мысли внутри все переворачивалось, все вставало с ног на голову. Зато мысль о том, что Элгор любит Элиссабель была такой привычной, с этой мыслью Хейлика жила долгие годы, и теперь это убеждение не хотело ее отпускать. Хейлике нужны были новые подтверждения чувств мужа, иначе…
- Почему ты никогда не говорил мне о том, что ты ко мне чувствуешь? - тоном, которым следователь разговаривает с подозреваемым в пыточной камере, спросила она. Хейлика понимала, что такой ее тон никак не способствует откровенности и всплеску чувств, она также хорошо понимала, насколько тяжело отвечать на такие вопросы, да еще заданные подобным тоном. Но ей было все равно. Не ответит – значит, не ответит.
- А ты сама как думаешь? – вопросом на вопрос ответил он.
- Я много о чем думаю, - резко начала она, и вдруг тихо сказала: - Из-за Элиссабель? – Элгор не отвечал, но ей и не нужен был ответ, вся его поза, все его застывшее тело было ответом. – Ты только ей говорил, что любишь ее и больше никому не хотел говорить подобных слов? – предположила Хейлика. Элгор резко повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Это произошло впервые за много-много дней и Хейлика замерла. Это было… наслаждение, когда вот так глаза в глаза и больше нет никого вокруг только он и он, и тут Элгор чеканя каждое слово сказал:
- Я никогда ни одного раза не говорил Элиссабель, что любил ее, потому что… я ее не любил, не любил ни одного дня, ни одной минуты. Я пытался заставить себя любить ее, но я не смог. – Он замолчал, а Хейлика вдруг поняла, что он впервые в жизни сказал вслух эти слова. Впервые честно сказал о чувствах, что тяжелым бременем давили его душу. Он не любил свою невыразимо прекрасную жену. - Было бы легче, если бы мне было все равно, - быстро, словно боясь, что если он остановиться, то не сможет больше ничего сказать, шепотом продолжал Элгор, - если бы я жил только для себя, не обращая внимания на ее чувства. Но я так не мог. Я понимал, что она ощущает, и от этого испытывал чудовищное чувство вины, за то, что не мог ей дать то, что она хочет. Это страшное чувство грызло меня, отравляя жизнь. Я перестал радоваться, перестал на что-то надеяться, беспросветное унылое существование с непреходящим чувством вины. Я старался полюбить ее. Старался изо всех сил! Я говорил себе, насколько она прекрасна и внешне, и внутренне. Я говорил себе, как мне повезло, что у меня такая жена. Говорил себе, что я должен быть счастлив… и упирался в тупик. Я ничего не мог с собой поделать. Я не любил ее! Не любил и все тут! Ее ласки были мне безразличны, и мне приходилось делать над собой усилие, чтобы принимать их и дарить в ответ свои. Это было невыносимо. Я страшно мучился и переживал, а когда мне становилось совсем тошно, я уезжал от нее на годы. Возвращение в ненавистный, безрадостный дом, где тебя ждет нелюбимая женщина, следящая за каждым твоим взглядом, за каждым твоим жестом, не давая расслабиться ни на минуту, ни на секунду… - он замолчал. – Это был ужас, - тихо продолжил он, - о котором я не могу вспоминать без дрожи. Часто хотелось схватить ее за плечи, потрясти как следует и спросить: «Элиссабель, ты что не видишь, во что ты превратила мою жизнь своей любовью?». Я устал, я устал… быть несчастливым.
- Ты не мог поговорить с ней откровенно? – едва слышно спросила Хейлика.
- О чем? Что бы я мог ей сказать? – с тоской в голосе ответил Элгор. Сказать ей, что не люблю ее? Сказать ей, что я несчастлив? А что потом? Мы были связаны на всю жизнь и такие страшные слова… нет, надо было сохранять хотя бы иллюзию. Иллюзию на то, что возможно когда-нибудь… - Он немного помолчал, а потом горько сказал: - К сожалению этого «когда-нибудь» и не произошло, и это тоже мучило меня. Я чувствовал себя таким виноватым, что не мог моей жене дать хоть чуточку счастья, о котором она мечтала и которого, несомненно, заслуживала. Я ни разу не сказал, что люблю ее. Я должен был соврать, должен был переломить себя! Я должен был! – в его словах была такая горечь сожаления, что у Хейлики сжалось сердце, несмотря на то, что речь шла о ее заклятой сопернице. Ей было так жалко мужа, что даже ее ревность куда-то отступила, позволив дышать чуточку свободнее.
- А если бы все было по-другому, ты сказал бы мне, что любишь меня? – не удержавшись, задала Хейлика самый главный и самый важный для нее вопрос. – Конечно, в том случае, если бы ты, действительно, любил меня, - быстро, словно испугавшись своих слов, добавила она.
- Ты имеешь в виду, пел бы я серенады под твоими окнами?
- Нет! Ты что?! – в ужасе зашипела Хейлика и только потом поняла, что Элгор шутит. Она сердито дернула плечом и охнула от боли, и тут же заботливые руки мужа накрыли ее рану, вливая силы и забирая боль. – Мне не нужны никакие серенады, - упрямо продолжала она. – Я только… - она запнулась, потому что хотела сказать: «Я только хочу быть уверенной, что ты меня любишь», но тут же поняла, что кроме слов должны существовать какие-то незримые чувства и эмоции, которые нельзя выразить словами, какие можно только ощущать сердцем.
- Я не знаю, - честно признался Элгор. – Я чувствовал, что если буду говорить тебе слова любви, то предам Элиссабель, предам второй раз, только теперь саму память о ней. Знаешь, не хотелось чувствовать себя таким… - он вздохнул. – Но если стоит вопрос что выбрать между моим самоуважением и твоей жизнью, то… - он набрал в грудь воздуха и твердо и спокойно сказал: - Пусть Элиссабель убирается из нашей жизни куда хочет. Мне плевать, мне нужна только ты. Только ты одна во всем мире, во всем свете. Если ты уйдешь, то я уйду вслед за тобой. То существование, что меня ожидает без тебя… - Элгор на секунду замолчал, потом тихо сказал: - Оно мне не нужно. Мне вообще без тебя ничего не нужно. – Повисло тяжелое, гнетущее молчание. Хейлика беспокойно завозилась на кровати, а потом спросила с ноткой недоверия в голосе, в котором, тем не менее, уже зазвучала надежда:
- Ты сейчас мне все это говоришь не потому, что я умираю, и тебе меня жаль? – Она специально прикрыла глаза, чтобы не видеть его лица, а чтобы слушать интонацию голоса. Глаза могут и соврать, а вот голос… Услышав ее слова Элгор в каком-то порыве стиснул ее в объятиях, так стиснул, что она не могла дышать, а потом срывающимся голосом зашептал. – Хейлика я люблю тебя. Если бы ты только знала как сильно!
- Любишь, несмотря на то что у нас ничего не складывается? – уточнила она.
- Складывается, не складывается… - передразнил ее Элгор. – Я не знаю как объяснить, но мое чувство к тебе – это жизнь! Такая яркая, пусть мучительная, пусть болезненная, но жизнь. Я горю этой любовью. Я готов… Я хочу жить – это, наверное, самое главное. Я хочу жить. По сравнению с тем, что было до тебя… - он снова замолчал, подбирая слова. – Я влачил существование, подчиняясь долгу и чувству ответственности. Годы тянулись нескончаемой унылой чередой, а теперь я лечу. Лечу сквозь годы, не замечая их. Ты… Ты для меня воздух, ты для меня жизнь!
Глава 7
На секунду голова Хейлики от таких слов закружилась от счастья, но тут-же холодные острые щупальца ревности, не желающие отпускать свою жертву, снова вонзились ей в сердце, напомнив, что если бы его слова были правдой, то он сейчас бы ее утопил в поцелуях, но Элгор не прикоснулся к ней даже пальцем… значит… значит – он врет, он все врет, чтобы только спасти ее, чтобы только не чувствовать вины перед Эрлом за ее смерть!
- Я тебе желанна, даже когда я такая некрасивая? – Элгор мог поклясться, что в голосе Хейлики прозвучали особые нотки, не оставляющие сомнений в том, что она намекала… на близость. На близость в такой момент и в таком ее состоянии! Элгор попытался заглянуть ей в глаза, но она все также не хотела их открывать. Он несколько секунд обдумывал свой ответ, а потом спросил очень осторожно:
- Кто тебе сказал, что ты некрасивая? Ты очень красивая…
– Настолько красивая, - перебила его Хейлика, не дав договорить, - что ты хочешь меня, хочешь так сильно, что едва сдерживаешься, сдерживаешься изо всех сил? И что если я протяну свою руку к тебе, я почувствую твое желание… - она шевельнула рукой в направлении бедер мужа. Нет, она не собиралась его проверять… поскольку если бы она не ощутила его желания, ее жизнь была бы закончена в это же мгновение, не ощущать себя желанной Элгору она не могла, физически не могла… и тут она поняла, что Элиссабель чувствовала то же самое – она не могла вынести того, что не была желанна мужу, она не увидела его влечения к ней, и ее жизнь угасла, угасла мгновенно.
– Хейлика ты что? Ты… – в некотором замешательстве спросил Элгор, мгновенно догадавшись, на что она намекает. Он не окончил фразы, но это было и не нужно, в эту секунду они понимали друг друга как никогда в жизни.
- Я хочу знать, я хочу почувствовать, что желанна тебе, - твердо сказала она, наконец, открывая глаза, спокойно и решительно глядя на мужа.
- Тебе нужны доказательства? – чуть иронично спросил он, и слегка налег на ее руку, демонстрируя свое желание. Но это Хейлику не убедило. Элгор мог сделать что угодно, он же был целителем, и, значит, мог заставить себя… дальше Хейлика думать не захотела, она потянулась к нему с поцелуем, одновременно отбрасывая покрывало, сомнений в том, что она хотела не оставалось, Элгор слегка отстранился.
-Хейлика, - с тоской сказал он. – Это невозможно…
- Невозможно? – деланно удивилась она. – Это еще почему?
– Почему? – переспросил Элгор. – А ничего, что на тебе лежит смертельное Проклятие, высасывающее жизненные силы? А ничего, что ты ранена в живот и рана не заживает долгие месяцы, а ничего… - он еще хотел что-то сказать, но Хейлика его перебила:
- Не надо пустых слов, – мгновенно изменившемся голосом, в котором сквозило отчаяние, сказала она. – Просто скажи, что ты меня не хочешь. – В эту секунду Элгор понял, что, если он сейчас откажется под каким бы-то ни было предлогом (даже пожара или наводнения) – это все. Больше у них будущего не будет.
- Бедная моя репутация, - тихо прошептал он. – Она сдохнет в страшных муках. Даже не представляю, что все обо мне подумают, - уже с нотками веселья в голосе, продолжил он, отстегивая брошь у ворота рубахи. А потом он поцеловал Хейлику и поцелуй был таким, что возбуждение, охватившее ее, напрочь смело и боль от раны, и слабость. Она жадно ответила на поцелуй мужа, мельком заметив про себя, что она просто безумно соскучилась по его поцелуям, и что ей безумно приятно ощущать его губы. Поцелуи становились все жарче и жарче, Хейлика не могла насытиться ими, но в какой-то момент Элгор то ли слишком сильно зацепил рану, то ли Хейлика сама слишком резко дернулась. Только почувствовав боль, она зашипела сквозь зубы, и Элгор мгновенно отодвинулся от нее, с беспокойством вглядываясь в лицо жены.
- Прости! – виновато начал извиняться он, но Хейлика властным движением ладонью прикрыла его губы и потрясенно прошептала:
- Я видела. Я это все уже видела.
- Что ты видела? – удивленно спросил Элгор.
- Все это, – и Хейлика рукой обвела пространство вокруг себя. – Я видела это все. И эту комнату, и эту кровать, и это покрывало, и себя худую и замученную с седой прядью в волосах… и тебя, - чуть запнувшись, добавила она. Элгор почувствовал, что Хейлика говорит правду.
- И где же ты могла это все видеть? – спросил он уже намного серьезнее.
- В водопаде! – уверенно сказала Хейлика, перед этим прикрыв на секунду глаза, словно вспоминая давно прошедшее. – Я видела это все в саду Эледии в ее тайном месте, где струи водопада сбегают со скалы.
- Она показала тебе свое самое большое сокровище? – поразился Элгор. – На моей памяти от силы три десятка долгоживущих видели его. Эледия никому его не показывает.
- А мне показала! – с гордостью сказала Хейлика. – Еще в наш самый-самый первый приезд в Золотое королевство. Эледия предложила задать какой-нибудь вопрос, ответ на который мне хотелось бы увидеть, и я попросила показать мне самый-самый счастливый день моей жизни! Честно говоря, - тихо засмеялась Хейлика, - я была уверена, что увижу, как нас с сестрами чествуют, признавая великими воинами. Вот только вместо этого я увидела вот эту самую спальню. Эту кровать, это смятое покрывало и себя, целующуюся с мужчиной. Какое-то время твоего лица не было видно, и я даже не догадывалась, с кем я в комнате целуюсь, но вдруг мужчина резко отстранился от меня, и я увидела, что это ты! Я пришла в такой ужас, что невозможно и передать, ведь я тебя терпеть не могла! Я сейчас вспомнила, как я тогда упала перед Эледией на колени и молила стереть из моей памяти это видение. Вот только она отказалась стереть, а решила прикрыть его на время, объяснив мне, что как только этот момент произойдет, я все вспомню…. И вот вспомнила, - Хейлика прижалась лбом к плечу мужа, думая, что сейчас он ее снова обнимет, но Элгор о чем-то сосредоточено думал, глядя в потолок. – О чем ты думаешь? – с тревогой спросила она. Всего одна лишь секунда, как Элгор не смотрел на нее, и тут же сердце Хейлики сдавила страшная, холодная, убивающая ревность.
- Скажи, - продолжая о чем-то думать, спросил Элгор, а Эледия видела ту картинку в водопаде?
- Конечно! - убежденно ответила Хейлика. – Я даже думаю, что она была поражена не меньше меня.
- Теперь многое становится понятным. – Элгор, наконец, повернулся к жене, и бережно притянул к себе, обнимая не только руками, но и всем телом.
- Что понятно? – уткнувшись лицом в его грудь, с наслаждением ощущая, как удушающие тиски ревности размыкаются, выпуская ее на свободу, спросила Хейлика.
- Помнишь, когда я предложил тебе стать моей женой, ты сказала, что согласишься на это, только если Эледия с Этторном благословят наш союз? – Хейлика кивнула, поскольку хорошо помнила не только свои слова, но и почему она поставила такое условие. – Твое условие было не просто ужасным, оно было невыполнимым, - продолжал Элгор, и снова Хейлика кивнула головой (она потому и поставила это условие, поскольку хорошо понимала, даже тогда, что выполнить его невозможно). – Я долго думал, что мне делать. Без тебя я жить не мог, удержать тебя рядом с собой не было никакой возможности, - Хейлика с удивлением услышала в голосе мужа отголоски какой-то давней… боли? Она отстранилась от его груди и потрясенно посмотрела ему в глаза.
- Ты правда хотел, чтобы я была рядом с тобой?
- Хейлика, как только я осознал, что мучительно ревную тебя ко всем мужчинам на свете, я уже не мог без тебя существовать! Остатки гордости дали мне силы сдерживаться, не досаждая тебе моими чувствами…
- Какая дурость! – искренне перебила она его. – Твоя сдержанность, твоя холодность пугала меня! Я окончательно запуталась в том, что происходит. Твои поступки говорили, что ты любишь меня, но ты сам, своим лицом, своими глазами говорил совершенно противоположное. Что я только тогда не передумала, – с горечью сказала Хейлика. - И посоветоваться было не с кем. Ну не с Эледией же мне советоваться?! – грустно усмехнулась она. – А никому другому я бы не могла сказать о том, что происходит между нами… Как же все сложно. – Она тяжело вздохнула. – Клянусь, я и помыслить не могла, что ты правда хочешь на мне жениться. Я такого надумала, что ты и не представляешь! Но и прямо отказать я тоже не могла, учитывая, что ты спас мне жизнь и восстановил мои руки. То условие, что я тебе поставила, показалось мне лучшим выходом из этой ситуации, - тихо и сбивчиво стала объяснять она. – Я думала, что, услышав его, ты откажешься от этого брака и мы и дальше будем жить так как жили до этого.
- Ты что?! Это твое условие давало надежду, что, выполнив его, я получу тебя, а если бы ты мне отказала коротко и решительно… я даже не представляю, что со мной было бы. Нет. Условие было сказано, и я поехал к Эледии и Этторну, заранее готовясь к тяжелому и возможно последнему разговору с ними. Было понятно, что они воспротивятся этому браку, особенно учитывая, кого я хочу взять в жены… Не обижайся, - тихо шепнул он ей на ухо, - но ты же знаешь какой Этторн сноб и как он до сих пор любит свою старшую дочь. – Хейлика кивнула, и обида, уже вскипающая в ее груди, бесследно исчезла.
- А если бы они все равно отказали? – не удержалась Хейлика от вопроса.
- Собственно, я был уверен, что так и случится. Но я настолько устал от той унылой беспросветной жизни, что твердо решил говорить с ними откровенно, так откровенно, как не говорил никогда. Я хотел потребовать у них ответа, как они могли допустить наш брак с Элиссабель, зная и понимая, что я ее не люблю, и что этот брак свяжет нас на безумное количество лет. Как они могли так со мной поступить?! Они ведь понимали, что о любовнице или какой-нибудь другой женщине не может быть и речи. Но они все равно обрекли меня на это существование. Я хотел объяснить им, что они обязаны дать согласие на мой второй брак, учитывая, насколько они виноваты передо мною! Но все случилось совсем не так как я ожидал. Этторн посмотрел так невыносимо мерзко, но я знал, что по-другому и быть не могло. А вот Эледия… Ох она меня и удивила. Теперь-то я понимаю, что она себя так повела, поскольку видела ту картинку в водопаде.
- Спасибо ей за все, - тихо шепнула Хейлика. – Ее мудрость, ее доброта… Я уважала ее с первой минуты как увидела, и я рада, что не ошиблась в ней. И если я выживу, то… – Элгор не дал ей договорить, осторожно стиснув в объятиях.
- Ты не умрешь, ты не умрешь, - быстро, словно заклинание прошептал он, и Хейлика почувствовала, как сильно он боится ее потерять. Она сама не знала, как эти слова сорвались с ее губ, но она вдруг сказала:
- Элгор я молю тебя назови хоть одну причину, хоть одно обстоятельство, доказывающее, что я лучше Элиссабель. Если любишь меня – назови! Я понимаю, что это недостойно, что это отвратительно с моей стороны, но по-другому я не могу! Я твердо должна знать, что хоть в чем-то лучше ее! – Она уткнулась лицом в его плечо, чтобы он не мог видеть ее глаз. Она знала, что ее просьба ужасна, ужасна потому, что нет ничего в чем бы Хейлика могла быть лучше Элиссабель, поэтому ей не хотелось смотреть в лицо мужа, чтобы не видеть как он мучительно размышляет, чтобы такое сказать, чтобы успокоить ее. Но она ошиблась. Элгор подумал немного и начал медленно говорить:
— Вот ты, например, смотришь – просто смотришь, говоришь – просто говоришь. С Элиссабель все было не так. Каждое ее слово, каждый взгляд каждый жест был продуман и выверен до мелочей.
- И что в этом плохого? – удивилась Хейлика.
- Плохого? – переспросил Элгор. – Наверно ничего, если речь идет о дипломатическом ужине с врагами, или о дипломатических переговорах, когда любой жест и каждое слово имеет важное значение. Но в обычной жизни такое поведение ужасно. Если все просчитано до мелочей, о какой искренности может идти речь? Это же притворство, игра на публику ежедневная, ежечасная, ежеминутная. И Элиссабель вела эту игру. С каждым, кто ее окружал, она разговаривала по-разному, с другой интонацией, с другим выражением лица. Она изучала каждого своего собеседника, заранее высчитывая что ей от него надо и какими средствами этого добиться, а потом устраивала небольшой спектакль, точно отыгрывая все продуманные ею мелочи. Да, мне повезло. Все что она делала, она делала ради меня, стараясь укрепить мой имидж и мое положение, но понимаешь… - Элгор на секунду умолк, а потом продолжил с глухой тоской в голосе. – Один раз заметив, что она всегда становится у окна так, чтобы свет как можно более выигрышно оттенял ее лицо и глаза – я всегда замечал, когда она так поступала. Раз заметив, что она говорит с кем-то очаровывающим, обволакивающим голосом – я всегда чувствовал, когда она и со мной так пытается говорить, зная, как завораживает ее голос. Понимаешь, я видел, что она всегда играет, видел, что она никогда не показывает свои настоящие чувства! Если подумать, то я в действительности, даже не знаю, какой была Элиссабель на самом деле. Скрытная – это точно. Она украдкой наблюдала не только за мной, но вероятно и за всеми, кто ее окружал. Никогда и никому не говорила о своих истинных и мыслях, и истинных желаниях. Молчала. Не делилась ни с кем и никогда… по-моему это страшно. – Хейлика, затаив дыхание слушала мужа. Каждое его слово словно бальзам поливало ее душу, и ей было все равно порядочно это по отношению к Элиссабель или нет. Она хотела, чтобы Элгор говорил еще и еще, каждое сказанное слово исцеляло ее и наполняло силой.
- А ты не пытался сказать ей о том, что тебе неприятно постоянно видеть ее такое поведение? – спросила Хейлика. Элгор отрицательно покачал головой.
- Как бы я ей такое сказал? – спросил он. - Мы вообще никогда не разговаривали и ничего не обсуждали друг с другом, если это не касалось наших королевских обязанностей. Иногда она в форме вопроса предлагала мне то-то и то-то, я соглашался, предоставляя ей свободу делать все, что она хочет. Ты думаешь о таком счастье я мечтал? Такое счастье я хотел? Но самое страшное заключалось в том, что я и не хотел ничего с нею обсуждать, не хотел с ней ни о чем разговаривать. Потому что она была, словно актриса, постоянно отыгрывающая роль великой королевы, прекрасной жены и матери. Я видел и понимал, что она просчитывает все и вся. Мне было неприятно и неуютно находится под ее постоянно оценивающим и все взвешивающим взглядом, да я просто не больше так жить, а ты… ты воздух, которым я дышу, ты человечная, настоящая, ты настоящая и искренняя. Ни грамма притворства или лжи… хотя иногда и хотелось бы, - с тихим вздохом добавил Элгор и тихо засмеялся, почувствовав, как недовольно дернулась Хейлика. - Что тебе еще сказать? – спросил он. – Я тебя люблю. Люблю так сильно, что ты даже не представляешь. Я не могу без тебя жить, дышать, существовать. Я живу на этой земле только потому, что живешь ты. Если ты уйдешь – то уйду и я. Я это для себя решил окончательно. Я не буду без тебя жить и дня. Если так случится, - спокойно, как о чем-то давно решенном, продолжал Элгор. - Я хочу, чтобы нас вместе похоронили. Я хочу быть рядом с тобой всегда даже после смерти. – Его слова привели Хейлику в такой ужас, что она руками обхватила Элгора, словно пытаясь оградить, спасти уберечь от той участи, которую он только что нарисовал.
- Нет, - целуя его, прошептала она, - нет, нет, нет, нет, ни за что. Ты не умрешь… Я попробую… я попробую поверить тебе… попробую поверить, что меня можно любить… что ТЫ можешь меня любить, поскольку ничьей другой любви…
- Ай! – айкнула она, поскольку в эту секунду Элгор укусил ее за плечо, причем укусил очень так ощутимо.
- Если бы ты знала, - глухо начал он и сразу замолчал.
- Что знала? – быстро спросила Хейлика, боясь, что он передумает говорить то, что хотел сказать.
- Ты сказала о чувствах к тебе других мужчин… - он снова замолчал и только Хейлика хотела объяснить, что она имела в виду, как Элгор продолжил: - Если бы ты знала, сколько раз я был близок к тому, чтобы поотрывать головы твоим бывшим любовникам. Это желание не исчезло даже после того, как мы поженились, даже после того, как родился Эрл. Сама мысль, что тебя целовал еще кто-то, сама эта мысль… - Он не видел глаз Хейлики в этот момент, а если бы видел, то удивился бы перемене, которая стала с ней происходить. Глаза посветлели, в них снова стали вспыхивать уже забытые искорки, щеки чуть порозовели, и это уже был не худой скелет с потухшими глазами, жизнь возвращалась к ней.
- Хочу! – коротко сказала она, напоминая, что у них еще не все закончено и та боль, прервавшая их занятие в самый неподходящий момент, не позволила ей получить заслуженную награду. – Она требовательно качнула бедрами, намекая на продолжение. Элгор засмеялся, потом тихо шепнул:
- А что, если так? - он осторожно поцеловал Хейлику в живот, в оголенный кусочек, оставшийся между бинтами, потом чуть ниже и еще чуть ниже, намекая, каким способом он хотел бы ей доставить наслаждение
- Не-а, - коротко возразила она. – Я хочу вместе, одновременно. Я хочу видеть в этот момент твои глаза, хочу видеть твое лицо в момент наслаждения.
- Я могу забыться, как только что, и с делать тебе больно… - И тут до Хейлики дошло, что Элгор, такой предусмотрительный, такой понимающий мужчина, такой опытный врач и целитель, забыл в тот момент, когда ее целовал и о ране, и о ее болезни!
- Пусть! – с трудом глотнув от судорожного комка радостного счастья, что подступил к самому горлу, мешая даже дышать, ответила Хейлика, и тут же спросила, сбивая возбуждающий настрой и себе, и ему. – А как у тебя было с Элиссабель? – Да, Хейлика не имела права спрашивать о таком, но она все равно спросила. Этот вопрос мучил ее долгие-долгие годы, и она хотела именно сейчас расставить все точки над и, прямо спросив у мужа то, что ее мучает. И плевать на этику, на мораль, больше мучиться этим вопросом она не могла. Она прикрыла глаза, боясь натолкнуться на его укоризненный взгляд, тем более что Элгор молчал, долго молчал… или может это ей только показалось? А потом тихо ответил:
- Ты знаешь, что такое супружеский ДОЛГ? – Хейлика отрицательно качнула головой. – Это обременительная и унылая обязанность интимных отношений. С Элиссабель я именно исполнял супружеский долг. Я не знаю, что она чувствовала? Она не говорила, а когда я попытался это ощутить, воспользовавшись своими способностями – запретила мне это делать. Она не стонала, не кричала, не стискивала руки – ничего. Она просто лежала с закрытыми глазами и только изредка дышать чуть чаще, чем обычно… - Не хочу даже вспоминать, - он уткнулся в макушку Хейлики. – Я лучше буду вспоминать о том, как было с тобой. Те несколько ночей… помнишь, после твоей загадки о гусенице? – она утвердительно кивнула. – Я помнил о тех ночах всегда, они давали мне силы и надежду, что когда-нибудь, ты снова… все будет так как тогда…
- Хочу! – снова резко сказала Хейлика, поскольку слова Элгора вызвали такую волну счастливого возбуждения, что даже секундная задержка была просто невыносимой. – А-а-а-а! - застонала, вернее, закричала она от наслаждения, спустя какое-то время. Бессильно откинулась на подушку и вдруг сказала с грустно, печально и очень искренне: - Я так ненавидела Элиссабель, потому что боялась, что ты любишь ее сильнее меня, а сейчас мне так ее жалко. Так жалко. Я такая счастливая. Я… Прости меня Элиссабель, тихо сказала она. – Я не имела право касаться твоих вещей. Но за Элгора просить прощения я не буду. Он мой. Я тебе его не отдам никогда! – она помолчала, потом спокойно добавила: - Даже если я умру, я умру счастливой, поскольку меня единственную любил самый невероятный мужчина в мире. – Она посмотрела на мужа и поцеловала его в губы. Поцеловала с полной уверенностью, что ему приятны ее ласки, приятны ее прикосновения, и плевать, что она выглядит так, что хочется бежать от нее без оглядки от страха, для своего мужа она самая прекрасная и самая желанная на всей земле!
В эту секунду произошло нечто странное. Какая-то темная дымка взвилась над телом Хейлики, принимая форму женского тела. Это дымчатое тело извивалось изо всех сил, стараясь вернуться назад в тело Хейлики. Элгор дунул на него и этот темный дым понесло к окну, раздирая и разбивая мелкие клочки. Его потащило куда-то вверх. На секунду тьма накрыла дворец и огромное пространство вокруг него, а потом снова засияло солнце.
— Это… она… оно? – запинаясь от потрясения и не зная как назвать то, что она увидела, спросила Хейлика. Потом быстро взяв себя в руки, голосом, в котором зарождалась радостная надежда, уточнила: — Это же Смертельное Проклятие? Оно ушло? Насовсем? Насовсем-насовсем? – Элгор сгреб Хейлику в охапку, с силой прижимая к себе.
- Ушло, - тихо шепнул он, потом повторил, словно сам не веря себе: - Смертельное Проклятие ушло! Проклятие, которое невозможно снять или разрушить… Нет, - он уткнулся лицом в волосы Хейлики, - все-таки ты – это нечто невероятное! – Элгор тихо и счастливо засмеялся. – Ты самая-самая невероятная, самая чудесная, самая лучшая во всем мире! И ты моя… моя? – с некоторым сомнением сказал он, прижимая голову Хейлики к свей груди и не давая ей смотреть себе в глаза.
- Твоя, твоя, если ты дашь мне вздохнуть, - полузадушенным голосом прохрипела Хейлика. Элгор чуть ослабил объятия.
- Я не могу осознать того, что случилось, - честно признался он. – Что-то измениться, я чувствую это, что-то в нашем мире изменится. – Голос Элгора был таким, словно это говорил не он, а какие-то высшие силы вещали его голосом, и этот странный волнующий момент нарушило… бурчание живота Хейлики. Она затряслась от смеха, следом за ней засмеялся и Элгор. – Сейчас, - быстро сказал он, встал с кровати и завернувшись в какое-то покрывало подошел к двери. – Эрл, - негромко позвал он.
- Да, отец. - Эрл отозвался сразу же, стало понятно, что он не отходил от двери.
- Пусть принесут маме бульона с растертым мясом, укрепляющий и успокаивающий настои… ну и мне что-нибудь. – Через пять минут Эрл постучал. Элгор открыл дверь, чтобы забрать разнос и увидел встревоженные глаза сына, с невысказанным вопросом: «Получилось? Мама спасена?». Они посмотрели друг на друга. Элгор не отвечая кивнул, а потом тихо добавил:
- Спасибо. Спасибо, что не дал мне опустить руки, спасибо, что спас нас, спас нас обоих. – Эрл кивнул, отвернулся, а когда дверь в комнату закрылась, быстро сморгнул и также быстро вытер выступившие слезы. Сильные воины не могут плакать… не могут, если с ними не находится такой ураган, как Эрри.
Глава 8
- Что он сказал? – налетев на Эрла, словно фурия, требовательно спросила она.
- Сказал, что мама спасена.
- А-а-а! – заорала от радости Эрри и бросилась Эрлу на шею, рыдая и плача настолько заразительно, что судорожные короткие рыдания, снова вырвались из горла Эрла. – Ты видел?! – почти мгновенно отстранившись от Эрла, вытирая лицо, в полном восторге спросила Эрри. – Ты видел это черное облако? - Эрл отрицательно покачал головой, он, наверно, единственный во всем дворце этого не видел, поскольку стоял у двери на страже. – Такое черное… даже черно-зеленое, - брезгливо скривив губы, уточнила Эрри. - Облако, повисло над дворцом, заслоняя солнце, а потом растаяло! Смотри. – Она приблизила глаза к глазам Эрла и он, словно воочию увидел это зловещее, действительно черно-зеленое облако.
- А что твои родители на это сказали? – осторожно спросил он. Эрри удивленно на него посмотрела, и стало понятно, что ни с отцом, ни с мамой она не разговаривала. Ну с отцом понятно, но вот с мамой… - Эрри, - решительно сказал Эрл, - тебе не кажется, что твоей маме, как никому, нужна сейчас поддержка, да не чья-нибудь, а именно твоя? – Эрри секунду смотрела на Эрла, обдумывая его слова, потом кивнула и быстро развернувшись, исчезла за поворотом. Эрл снова подошел к двери спальни, в эту минуту дверь открылась, и Элгор вышел из комнаты, чтобы отдать разнос. Он был полностью одет, и готовился куда-то уйти.
- Мама спит, - тихо сказал он. – Посиди около нее, я вернусь через час или чуть больше, если мама проснется поговори с ней… только Эрри не пускай, мама еще не в состоянии… - он не договорил и быстро исчез, свернув в один из коридоров. Эрл зашел в спальню. То, что маме было невообразимо лучше, он заметил с первого взгляда. И на щеках чуть заметный румянец и губы чуть ярче, и дыхание спокойное. Дыхание человека, спящего крепким здоровым сном. И снова выступили предательские слезы, он быстро вытер глаза и тихонько сел рядом с мамой. Она проснулась через час. Беспокойно оглянулась и тут увидела сына.
- Эрл! – едва слышно выдохнула она, и столько затаенных эмоций было в этом коротком слове. И любовь, и благодарность, и радость, и счастье. Счастье, что она рядом с любимым и любящим ее мужчиной, счастье, что ее любимый мальчик, рядом с ними. Послышались быстрые шаги по коридору.
— Это папа, - улыбнулся Эрл. – Он говорил, что придет через час.
- Дай, обнять тебя, - попросила Хейлика. Сжав худыми руками могучие плечи сына, она прошептала: - Спасибо тебе, мой мальчик. Спасибо, что поверил, что доказал, что помог, - Эрл на секунду прижался к маме, словно маленький, и снова проклятые слезы выступили на глазах. Элгор подошел к ним, и вдруг в каком-то порыве они все трое обнялись крепко-крепко. Они семья, самые близкие, самые дорогие друг другу люди, и так будет всегда.
- Иди, угомони Эрри, - тихонько рассмеявшись, попросил Элгор, - она же только тебя слушает. У нее снова что-то случилось, и она снова громит дворец. – Теперь они засмеялись втроем, а потом Эрл неслышно покинул комнату. Он лег рядом с женой, поверх покрывала, они снова обнялись, но не сказали друг другу ни слова. Бывает такое молчание, которое кричит лучше любых слов, бывает такая спокойная тишина, что ярче любых эмоций. – Что будем делать дальше? – тихо спросил Элгор. – Уедем к себе? – Хейлика секунду подумала:
- Очень хочется уехать прямо сейчас… - она нежно прижалась щекой к плечу мужа, - но у меня же еще Эрри с Аллором не пристроены, - со вздохом сказала она. – Думаю, двадцать лет достаточный срок, чтобы Аллор в полной мере осознал, что чувств к… - она замолчала, не желая произносить имя первой жены Элгора. Все происшедшее было еще настолько свежо, настолько мучительно, настолько болезненно, что произнести это имя у Хейлики просто не было сил, но ей не надо было ничего произносить, Элгор, разумеется, все понял.
Прошло пять дней, прежде чем Хейлика смогла выйти из своей комнаты (и ее, при этом, не шатало из стороны в сторону), еще три дня ушло на окончательное восстановление сил, и только тогда она приступила к реализации своего плана в отношении Аллора и Эрри. О том, как все будет происходить, в своих мыслях она рисовала самую радужную картину. Вот она подходит к Аллору, вот она ему говорит, что он должен поцеловать девушку, на которую Хейлика ему укажет, что он, при этом, должен стиснуть ее в объятиях, поскольку девушка будет отчаянно отбиваться, но он должен держать ее крепко, поскольку от этого зависит его счастье… Увы и ах. Лорд Аллор нарушил все ее такие прекрасные планы. Нарушил жестко и решительно. Этот разговор оставил настолько тяжелое и неприятное ощущение, что Хейлика спряталась ото всех (и в первую очередь от мужа), чтобы никто не увидел ее разочарования от своего проигрыша. Хейлика снова и снова прокручивала в голове этот непростой разговор, понимая, насколько была неправа сунувшись к этому мужчине с подобным предложением, к тому же совершенно не подготовившись к разговору и не найдя достойных аргументов в случае его несогласия.
… Она выследила Аллора в саду, когда он в одиночестве прогуливался между цветущих кустов и деревьев. Хейлика учтиво поклонилась, Аллор учтиво поклонился в ответ и хотел вновь продолжить свою прогулку, когда она остановила его, обратившись к нему со странными словами:
- Лорд Аллор, - торжественным голосом начала Хейлика, - вы, возможно не знаете, но у меня есть Дар или некая способность, унаследованная от моей прабабушки, видите ли, я могу находить среди долгоживущих мужчин и женщин, тех, что предназначены друг другу. Я предлагаю вам, воспользоваться моими способностями, чтобы найти ту, что вам предназначена судьбой… - Если в начале речи пафос ее слов был выше крыши, то в конце, она говорила намного спокойнее, а последние слово вообще произнесла с большим трудом, и виною всему был насмешливый, да не просто насмешливый, а злой и насмешливый взгляд Аллора.
- Я правильно понимаю, - медленно начал Аллор. – Вы предлагаете мне свои услуги для того, чтобы я смог правильно выбрать себе жену? – голос Аллора сочился сарказмом и бешенством, поэтому Хейлика только и смогла, что пробормотать:
- Мои способности помогают всем стать счастливыми…
- Боюсь, я буду вынужден отказаться от ваших услуг, - холодно оборвал ее Аллор.
- Но почему? – удивленно спросила Хейлика, искренне не понимающая его отказа.
- Почему? – переспросил ее Аллор и увидев, что она действительно не понимает, начал нехотя, короткими фразами объяснять свое решение. – Начнем с того, что этот ритуал кажется мне до крайности отвратительным…
- А?! – задохнулась Хейлика от возмущения, он искоса глянул на нее и соизволил добавить:
- Ну посудите сами, после нескольких минут и скрещенных рук в вашем присутствии, двое незнакомых людей, сразу прыгают друг другу в объятия, а потом и в койку, напрочь исключив процесс узнавания друг друга в разговоре, общения друг с другом, то есть всего того, что помогает понять, что любит, что не любит тот с кем ты хочешь быть рядом всю жизнь. Такое ощущение, что этот ритуал включает какие-то низшие животные инстинкты, заставляющие забыть о своих убеждениях, идеалах, принципах. Я не знаю, как вам объяснить, чтобы это стало понятнее, - досадливо сказал он, чувствуя, что не до конца высказал Хейлике свои чувства. – Это один аспект моего неприятия, - продолжил он. – Есть и второй. Понимаете, мне глубоко отвратительно осознавать, что некто… скажем, Судьба или Провидение, с чего-то решила, что именно эта женщина должна быть со мной. Понимаете, кто-то лишил меня выбора в единоличном порядке, причем самым безапелляционным способом. Не знаю как вы, но я не согласен. Яне хочу, чтобы мной кто-то управлял, кто-то что-то мне предрекал, не давая возможности отказаться…
- Я знаю, что вы испытываете страшную боль, - тихо и совершенно неожиданно для Аллора сказала Хейлика. – Если я не помогу вам выбрать вашу суженную, боль не уйдет…
- И что?! – презрительным тоном перебил ее Аллор. – Я предпочитаю эту боль, чем… - И тут Хейлика поняла, что Аллор догадывается, кто его суженная, и… не хочет ее! Это открытие потрясло Хейлику, и словно в унисон ее словам Аллор продолжил: - Я не дурак и смог сложить два и два, и я догадываюсь, я понимаю, кто может оказаться моей парой, и я … не хочу. – После этих слов он развернулся и быстрым шагом пошел по тропинке, оставив Хейлику в полной растерянности.
- Тебя расстроил разговор с Аллором? – шепнул Хейлике на ухо обеспокоенный голос Элгора. Он подошел к ней незаметно, бережно обнял, осторожно прижимая к себе, и она счастливо потянулась, утыкаясь носом ему в грудь и обвивая его талию руками.
- Он не хочет принимать мою помощь, - пожаловалась она.
- Его можно понять, - тихо вздохнул Элгор. – Во всей этой истории Аллору досталось больше всего. Из-за того Предсказания он столько лет считал, что Элиссабель будет его женой, столько думал о ней…
- А с тобой он об Элиссабель разговаривал? – с интересом спросила Хейлика. Элгор усмехнулся, то ли ее любопытству, то ли женской хитрости, которая помогает выбрать самый удобный момент, чтобы выведать нечто интересное.
- Он сетовал, что не знает о чем разговаривать с Элиссабель, - чуть помолчав, сказал он. – Ну не рассказывать же ей о боях, в которых мы участвовали! Он постоянно мучился, не зная, как себя вести с девушкой-подростком, не знал можно или нет говорить ей комплименты… и какие комплименты. Думаю, Аллор просто ждал, ждал, когда она повзрослеет. Мне кажется, что он много думал о ней, пытаясь представить совместную жизнь… и тут такое! – и тихой горечью и искренним сочувствием к другу, сказал Элгор.
- Неужели никто не догадывался, что Элиссабель не хочет быть женой Аллора? – поразилась Хейлика. – Обычно такие вещи сразу чувствуются, и выражения глаз и жесты… если кто-то неприятен, то это можно скрыть один раз, ну два, но скрывать это долгие десятилетия невозможно! – убежденно сказала Хейлика. – Неужели она ни с кем не делилась своими мыслями. Обычно такое рассказывают подруге, а та другой подруге, ну и так далее…
- Нет, не было ни одного слуха, ни одного намека, что Элиссабель чем-то недовольна. Если бы было по-другому, ее мать сразу бы забила тревогу, а так они спокойно готовили приданное и везде были инициалы ее и Аллора.
- А ты ничего не чувствовал? – резко спросила Хейлика, глядя мужу в глаза. – Если она решила быть с тобой, значит, она…
- Ничего это не значит! – сердито оборвал ее Элгор и крепко прижал к себе. – Насколько помню, я видел ее всего три-четыре раза, да и то в присутствии Аллора и ее родителей. Для меня она была невестой моего друга – все! – Хейлика счастливо вздохнула и потерлась лицом о плечо мужа. Она все еще не могла наслушаться, как Элгор ее любит, и что он никогда не любил Элиссабель. Такие слова были для нее слаще меда, они успокаивали ее, и она снова ощущала какое это счастье быть рядом с Элгором. Немного понежившись в его объятиях, Хейлика снова заговорила о Элиссабель.
- Какое же надо иметь самообладание, чтобы ни разу, никому не сказать о своих настоящих чувствах! Это же просто пытка какая-то. Бедный Аллор! – мысли Хейлики каким-то непостижимым образом перескочили с обсуждения скрытности Элиссабель к сочувствию по отношению к ее несостоявшемуся мужу. – Ну, ничего, - в голосе Хейлики звучала ни то угроза, ни то обещание, - я сделаю Аллора счастливым, чего бы мне это не стоило, даже против вашей воли…
- Хейлика! – попытался одернуть ее Элгор, но Хейлика его не слушала, в ее голове родился ПЛАН. – Ничего, ничего, лорд Аллор, - угрожающе пробормотала она. – Вы меня еще не знаете, но что гораздо важнее, вы не знаете Эрри и на что Эрри способна!
- Хейлика! – Элгор постарался заглянуть в ее глаза и увидел то самое выражение, с каким Хейлика совершала самые невероятные либо по глупости, либо по величественности поступки, он никогда не знал что от нее ждать в подобных случаях. Но в этот раз Хейлика не смогла проигнорировать встревоженное лицо мужа, она сильно-сильно прижалась к нему и твердо сказала:
- Мы задолжали лорду Аллору. Ты потому что хоть и против воли увел от него невесту, а я, что вынудила его увидеть, что та, которую он считал идеалом, без единого самого крошечного недостатка, проще говоря, идолом, истуканом, на самом деле была живой, страстной и способной… на все! Нужно вернуть его веру в жизнь и, уверяю тебя, только Эрри это способна сделать. Он уже видел ее во всей «красе», видел все ее недостатки, пришло время показать ему ее достоинства. Так что я не отступлю!
- Бедный Аллор, представить не могу, что его ожидает! – только и сказал с тихим смешком Элгор, снова прижимая ее к себе.
Глава 9
К выполнению своего плана Хейлика подошла с такой же ответственностью, как если бы это была настоящая боевая операция. В первую очередь нужно было поговорить с Эрри и не просто поговорить, а убедить ее поступить, таким образом, который должен был сблизить Эрри и Аллора.
Она нашла свою подопечную в парке. Эрри сидела в одиночестве в одной из беседок, совершенно не по принцессовски поставив ногу, согнутую в колене на скамью, обхватив ее руками, и что-то рассматривая в дальней дали. Вся ее поза выражала безмерную тоску и грусть. С одного взгляда становилось понятно, что Эрри просто невыносимо плохо и больно.
- Это из-за отца? – тихо спросила Хейлика, присаживаясь рядом. Эрри дернулась, словно не желая отвечать, а потом кивнула головой. В беседке повисло молчание, Хейлика не торопила Эрри и просто ждала, и как всегда оказалась права, горечь, скопившаяся в душе Эрри, искала выход… хотя бы в словах.
- Он сказал (Хейлике не нужно было спрашивать, кто он, поскольку она поняла, что речь идет о короле Этторне), что жалеет о том, что ударил меня, - едва слышно сказала она, - и что он, РАЗУМЕЕТСЯ, меня тоже любит… Мне так больно, так больно, - все тем же тихим голосом шептала она. – Да, я вспыльчива, не сдержана, но Элиссабель поступила так, что… - Эрри не договорила и Хейлика поняла, что Эрри надеялась, что страшный поступок ее сестры, наконец, заставит отца перестать считать Элиссабель идеалом, и тогда быть может, он такую же любовь подарит и своей младшей дочери, а он сказал, что «разумеется ее любит». – Хейлика смотрела на эту несчастную девочку, и заготовленные слова застряли у нее в горле.
Когда она искала Эрри, то хотела предложить ей снова устроить нечто такое, что они тогда устроили на бале-маскараде, когда Эрри поцеловала Аллора первый раз, но сейчас Хейлика ясно понимала, что ее любимая воспитанница заслуживает не воровать любовь хитростью и украдкой, она достойна того, чтобы ее любили со всей страстью, со всей силой души, всем сердцем, всем своим существом, и то, что сначала хотела предложить Хейлика, было недостойно Эрри. Эта девушка заслуживала, чтобы ее избранник считал любовь, которую она может ему подарить, величайшим счастьем, а не навязанной обузой, от которой он хотел бы избавиться, и которую, категорически, не желал на себя взваливать.
Хейлика просто обняла Эрри, прижимая ее к себе, и молча сидела, слегка покачиваясь из стороны в сторону, словно укачивая ее. Эрри разрыдалась, всхлипывая время от времени и шмыгая носом, но ей однозначно становилось легче, спустя какое-то время она успокоилась, вытерла глаза и с просыпающимся любопытством спросила:
- Ты меня искала? Ты что-то хотела мне рассказать? – Хейлика сначала хотела соврать, но потом решила, что лучше сказать все как есть.
- Я предложила лорду Аллору помощь, хотела, чтобы вы с ним поцеловались два раза в моем присутствии… но он отказался, - сухо и коротко закончила Хейлика. Эрри невесело усмехнулась:
- Наверное, он догадался, кто может быть его суженной и… - Горькие складки пролегли в уголках ее губ, она судорожно вздохнула, но смогла взять себя в руки и не заплакать… а плакать хотелось, в этом Хейлика не сомневалась. Когда двое мужчин, которые должны быть твоей опорой и счастьем в жизни отказываются от тебя – это страшно. Хейлика вдруг с ужасом подумала о том, что если когда-нибудь Эрри узнает, как отреагировала ее мама, на известие о своей беременности… нет, нет, нет. Об этом знали только те, кто никогда и не при каких обстоятельствах не станут об этом болтать. Знать, что ты был нежеланным ребенком… такие знания не нужны никому, и уж тем более Эрри.
- Значит, пусть мучается! – с яростью прошипела Хейлика и злорадно добавила: - Знаешь, как ему плохо? Когда-то давно я такой же фокус провернула с Элларием. Эльвинг была под моей опекой и без согласия ее родителей я не могла разрешить им пожениться, вот тогда, после первого поцелуя я не позволила им больше целоваться, потребовав дождаться приезда родителей Эльвинг. Если бы ты знала, что творилось с Элларием! Он сидел в углу своей комнаты, стиснув зубы, чтобы не орать, сжавшись в комок, изредка прокусывая себе ладонь, когда ему становилось особенно плохо. И это продолжалось почти три недели. Думаю, Аллору было ничуть не лучше…
- И он, тем не менее, - убитым голосом прервала ее Эрри, - предпочитает эту пытку, чем быть со мной… Хейлика, - с тоской спросила она. – Почему я такая несчастливая? Меня никто не любит… вот вообще никто. Я даже теперь не уверена насчет мамы, может она просто чувствует вину и хочет это скрыть, притворяясь, что я дорога ей… как ты думаешь?
- Эледия любит тебя! – с полной убежденностью в своих словах, сказала она, и только хотела добавить о том, что Эледия даже к Хейлике отнеслась почти по-матерински, но вовремя прикусила язык. Этот довод как раз доказывал, что Эледия нежна с Эрри, поскольку она добра ко всем, а это не то, что хотелось бы сейчас услышать. Хейлика ее понимала, Эрри хочется знать, что она единственная для родителей, кого они любят так, как никого на свете. Все так, вот только, к сожалению, об этом должны сказать сами родители, а не друзья и знакомые. Повисло тяжелое молчание. Хейлика в кои-то веки не знала, что сказать, но Эрри слова и не требовались.
- Хейлика, - резким голосом, словно ей в голову пришла какая-то невероятная мысль, сказала Эрри. – Ты мне поможешь?
- Всегда и во всем, если это не будет совершеннейшей глупостью или каким-нибудь невозможным безумством! – мгновенно откликнулась Хейлика.
- Я хочу… - Эрри замолчала, видимо сомневаясь, говорить или нет. – Я хочу, - тихим, глухим голосом, в котором явственно сквозило отчаяние, - поцеловать лорда Аллора второй раз, но я не буду с ним, я уеду сразу же после того, как это случится…
- Но почему? Зачем ты хочешь так поступить? – ничего не понимая, удивилась Хейлика.
- Потому что я считаю, что это несправедливо, что лорд Аллор так страдает из-за меня, но поскольку я ничего не могу изменить, будет справедливо, если после второго поцелуя, я буду испытывать такие же муки, что и он. Я не хочу, чтобы из-за меня страдал мужчина, которому я не нужна, если бы можно было забрать тот первый поцелуй, я именно так бы и поступила, но это невозможно… Мне будет легче, если мне будет так же плохо, как ему, как бы странно это не звучало, - Эрри судорожно вздохнула. – Хейлика! Я хочу, чтобы мне было плохо, плохо по-настоящему, быть может, тогда из моего сердца уйдет эта тоска, что я никому не нужна, что меня никто не любит…
- Эрри! - со страстью закричала Хейлика. – Ты мне нужна, ты Эрлу нужна, я люблю тебя как дочь, которой у меня нет, ну а для Эрла – ты сестра, самая, самая любимая! – Эрри всхлипнула и прижалась к Хейлике, как ей нужны были такие слова, как ей нужно было ощущать себя любимой и дорогой. – Может, ты передумаешь насчет этого поцелуя? – тихо шепнула Хейлика.
- Нет, - вытирая глаза, сказала Эрри. – Пусть лучше я буду мучиться думая о лорде Аллоре, чем буду мучиться, злясь и страдая из-за отца. – Хейлика понимала Эрри, понимала, как никто на свете, какими бы странными и невообразимыми не были выверты сознания ее подопечной.
- Удивительно, - засмеялась Хейлика, - именно с предложением поцеловать Аллора второй раз, я к тебе и подошла. Мы пришли к этому решению, но каким путем! Все перевернув с ног на голову.
- Со мной всегда так, - уже окончательно успокаиваясь, сказала Эрри. – Ты же это знаешь не хуже меня. Так что ты там придумала? – в ее голосе, наконец, начал просыпаться настоящий интерес.
- Видишь ли, - недовольно скривившись, начала Хейлика. – Я сначала планировала, что ты с ним поцелуешься на балу, но учитывая наш с ним разговор, думаю, он будет настороже, не позволит тебе к нему приблизиться.
- И что же делать? – растеряно спросила Эрри.
- Планы поменялись! – с воодушевлением воскликнула Хейлика. – Мы ему подсыплем снотворное, потом вдвоем проберемся в его спальню, и ты спокойно поцелуешь его спящего…
- Здорово! – радостно закричала Эрри, потом сразу обеспокоенно добавила: - А если на спящих твои способности не действуют.
- Заодно и проверим. Если не сработает, будет отлавливать его неспящим. – Эрри в нетерпении потерла руки.
- Давай это сделаем сегодня!
- Нет, сегодня не получится, надо еще узнать какое зелье ему подсыпать… спрошу у Элгора, он точно должен знать, что может подействовать на Аллора, - деловито сказала она.
… - Ничего их с Элгором не берет! – с раздражением и отчаянием сказала Хейлика, встретившись на другой день с Эрри. – Ни зелья, ни эликсиры, ни заговоры, ни внушение – ни-че-го. Аллора невозможно усыпить против его воли. А ведь, какой хороший был план! – продолжала возмущаться она, - но из-за того, что Аллор, видите ли, не поддается снотворным зельям, все летит кувырком! Может его по башке дубиной огреть? - минуту спустя, предложила она новый план. Эрри засмеялась, только смех был очень невеселый.
- Ничего не нужно. У меня было время немного подумать (Хейлика поняла, что Эрри не спала всю ночь), я сама поговорю с ним.
- Я буду рядом, - тихо проронила Хейлика, но Эрри ее не услышала. Быстрыми и решительными шагами Эрри отправилась на поиски Аллора и нашла его возле пруда.
- Лорд Аллор, - сухим бесстрастным тоном сказала она, - мне надо с вами поговорить. – Аллор учтиво поклонился, но взгляд его был таким, каким следят обычно за ядовитой змеей, обладающей молниеносным рывком и смертельным укусом. – Лорд Аллор, я хочу вас поцеловать, - Аллор замер, не зная как реагировать на эти слова, смысл слов был (вероятно, для кого-нибудь другого) очень заманчивым, но голос Эрри, а главное ее взгляд, больше бы подошли к фразе «я хочу убить вас на месте, а труп закопать в ближайшем овражке, и хорошо потоптаться ногами по холмику». Поэтому он просто молчал, ожидая, что она еще ему скажет. – Я не собираюсь соблазнять вас, не собираюсь заставлять вас жениться на мне, этого мне не нужно также как и вам. Сразу после этого поцелуя я соберусь и уеду в крепость к Серебрине и больше, в ближайшее время, вы меня не увидите…
- Зачем же тогда вы хотите, чтобы мы целовались? – приглушенным голосом спросил Аллор.
- Хейлика сказала, что первый поцелуй заставляет мужчину воспылать страстью к женщине, - совершенно равнодушно, ничуть не стесняясь, стала объяснять Эрри. – И если по какой-то причине мужчина не может быть с той, кто воспламенила его чувства, то он будет жестоко страдать, испытывая настоящую ломку и боль, от желания быть с той к кому тянется его сердце. А вот второй поцелуй зажигает точно такую же страсть в сердце женщина и ей будет точно так же больно, как и ему… Я знаю, что двадцать лет назад я поступила глупо и жестоко, поддавшись чувству обиды. Если бы я могла повернуть все обратно, то никогда бы так не поступила, и вот теперь… Я думаю, что это будет справедливо, если такая же боль, что испытываете вы, терзала бы и меня. – Аллор вдруг резко отвернулся и с преувеличенным вниманием начал смотреть на воду, но когда молчание стало невыносимым, и Эрри с тоской начинала осознавать, что ждать больше ничего, Аллор неожиданно тихо, но твердо сказал:
- Эрри, я благодарен вам за этот поцелуй…
- Вы мне благодарны?! – поразилась Эрри. Аллор кивнул в ответ и вдруг начал рассказывать:
- Этот поцелуй словно пробудил меня. Да, было больно и мучительно, но это была боль жизни! Столько ночей я раздумывал о том, кем могла быть эта неведомая девушка! И эти мысли были жизнью. Я знал, что переверну все королевство, но рано или поздно найду ее, я знал, что… Понимаешь, когда я думал о Элиссабель, эти мысли… они вели в тупик из которого не было ни выхода, ни спасения, а эта мучительная боль, вытравила из моего сердца из моей души всю ту безысходность… К тому же я не совсем дурак, - чуть усмехнулся он. – Я долго вспоминал, как разбегались и уходили девушки из бальной залы и неожиданно понял одну вещь, все эти девушки должны были походить не только внешностью, но и манерой поведения на ту девушку, что меня поцеловала, и круг подозреваемых резко сузился. Согласись, что ни одна из дам, что окружают королеву Эледию не стала бы сначала подтягиваться на руках, а потом перепрыгивать… вернее даже перемахивать в одном прыжке через перила, ни одна из дам, не стала бы легко и просто выпрыгивать из окон второго этажа, или вбегать по лестнице перепрыгивая через три ступени. Опять же это Проклятое Пророчество. Да, я со временем догадался, что это ты меня поцеловала, но в моей голове не укладывались мои ощущения в момент поцелуя и твой образ… - Аллор помолчал немного. – И все же, ты все равно вошла в мою жизнь, хотел я этого или нет, но это случилось. Я не мог не приезжать, чтобы хоть изредка увидеть тебя. Увидеть, снова ужаснуться, уехать, мучиться, снова ехать смотреть и так раз двадцать за эти годы. – Когда лорд Аллор все это рассказывал, он совершил две страшные ошибки. Во-первых, он рассказывал Эрри о том, что он чувствовал, и у нее в груди от его слов разливалась такая теплота, такая нежность. Во-вторых, он совершенно потерял бдительность и подошел к Эрри слишком близко. Мгновение и она обвила его за шею руками и впилась в его губы пусть неумелым, но очень горячим поцелуем.
Глава 10
Все произошло настолько быстро, что Хейлика едва успела схватить их за руки. Когда поцелуй прервался, она неожиданно увидела, что у Аллора закрыты глаза, он глубоко вздохнул, и Хейлика с ужасом подумала, что, возможно, Аллор в момент поцелуя представлял вместо Эрри ее сестру, от этой мысли у нее все похолодело внутри. Судя по всему, Эрри подумала о том же.
- Если ты сейчас… - медленно с угрозой, тщательно выговаривая слова начала она, - упомянешь имя… - Аллор наклонился к лицу Эрри и снова глубоко вздохнул.
- Ветер, - совершенно неожиданно сказал он. – Ты пахнешь ветром, - шепнул он таким голосом, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что он восхищен, потрясен… что все так, как лучше не бывает. – Сейчас холодным и морозным, потому что сердишься, а секунду назад… - он не договорил, стиснув Эрри в объятиях и накрывая ее губы третьим поцелуем. Настоящим мужским страстным и умелым поцелуем. – Хейлика, ощущающая их эмоции, словно свои собственные, просто задохнулась от нахлынувших чувств и в эту секунду…
- Что здесь происходит? – раздался холодный, но полный скрытого гнева голос короля Этторна. Было ощущение, что всех окатило ледяной волной. Аллор и Эрри отпрянули друг от друга, но они не сплоховали, глянули друг другу в глаза и, не сговариваясь, почти синхронно опустились на одно колено перед Этторном, держась за руки.
- Король Этторн я прошу руки вашей дочери Эр… Эллианы Риат Рамиллы Имарин, - во время исправился Аллор, едва не назвав сначала сокращенное имя. Повисло тяжелое молчание. Этторн все также холодно смотрел на Эрри и Аллора, а потом спокойно сказал:
- Свое решение мы с королевой Эледией сообщим вам через две недели. Дайте мне обещание, что в течении этого времени вы не приблизитесь к моей дочери. – Аллор судорожно вздохнул, но покорно сказал:
- Обещаю.
- А теперь оставьте нас, - продолжал Этторн
- Папа! – вскинулась Эрри, потрясенная словами отца.
- Немедленно иди в свои покои, - приказал, Этторн дочери. Эрри и Аллор поднялись на ноги. Эрри заплакав, побежала в сторону дворца, а Аллор пошел в другую сторону. Хейлика осталась наедине с Этторном.
- Вы, снова вы… - не скрывая душившего его гнева, произнес Этторн. Его глаза полыхали такой ненавистью, таким презрением, что Хейлика не сомневалась – Этторн сейчас ее ударит, но в эту секунду мужская фигура заслонила ее от Этторна, Хейлике не было видно, но она чувствовала, как мужчины смотрят в глаза друг другу, а потом Этторн ничего не сказав, развернулся и пошел прочь. Хейлика уткнулась лицом в спину мужа, и обняв его за талию быстро зашептала:
- Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя…
- Хоть бы предупредила, что идешь решать судьбу Аллора и Эрри, - с тихой укоризной шепнул Элгор. – Бегал, искал тебя по всему парку, - она, не слушая его, потянулась к нему с поцелуем, и тут же почувствовала, как их с Элгором руки кто-то сжал. От поцелуя прошел такой разряд, что они оба покачнулись, потом второй поцелуй, потом третий.
- Спасибо, Эрл, - только успела прошептать она, прежде чем страсть полностью смела ее сознание.
… Очнулась Хейлика, словно от толчка.
- Что? – обеспокоенно шепнул Элгор, уловив эмоции жены.
- Эрри, - шепнула она в ответ. – Ей очень плохо… Какой же все-таки Этторн гад, - с яростью прошептала она, поспешно одеваясь. – Лучше бы в момент сватовства к своей старшей дочери он взял две недели на раздумье, всем было бы намного лучше, стольких бы проблем избежали! - не переставая бурчала она.
- Хейлика, - успокаивающе произнес Элгор. – Этторн даст разрешение на этот брак, никуда он не денется, а две недели… Это всего две недели и Эрри, и Аллор смогут выдержать эти несколько дней разлуки. – Хейлика резко развернулась к мужу.
- Как же ты не понимаешь! – с жаром воскликнула она. – Само собой разумеется, что и Аллор, и Эрри выдержат и не умрут, но Эрри за эти дни страданий возненавидит своего отца, возненавидит так сильно, как это только возможно. Понимаешь, мысль, что эту боль причиняют умышленно, что эта жестокость ничем не обусловлена…
- Ты права, - быстро сказал Элгор, прерывая ее, - права во всем. – Хейлика на секунду прижалась к его плечу, но не позволила себе расслабиться. Эрри нужна была помощь и только Хейлика могла успокоить и понять свою воспитанницу.
… Зрелище представшее перед Хейликой, было удручающим. Эрри сидела на полу с опухшими от слез глазами и с опухшими покусанными губами.
- Хейлика, мне так плохо, - бросилась она в ее объятия. – В груди жжет огнем, я так сильно хочу увидеть Аллора. Так сильно! – горько заплакала она. Хейлика отстранилась от девушки и с притворным удивлением стала ее разглядывать.
- Тебе сильно-сильно хочется увидеть Аллора, - повторила она слова Эрри. Эрри ничего не понимая смотрела на Хейлику, потому что она ожидала совсем других слов. Она ждала сочувствие, сострадание. Хейлика посмотрела-посмотрела на Эрри а потом, перестав притворяться, устало спросила: - Эрри, ты дура?
- Что? – не поняла Эрри.
- А то! – с раздражением перекривила ее Хейлика. – Вот твой балкон третьего этажа – вон на торце второго этажа балкон Аллора. Хочется его увидеть - иди и посмотри. Тебе ничего не стоит спуститься на второй ярус, пройти по парапету…
- Хейлика! Мой отец взял с Аллора обещание, что он ко мне не подойдет…
- Твой отец, - резко перебила ее Хейлика, - взял обещание с лорда Аллора, что ОН к тебе не подойдет… - Хейлика пытливо взглянула в глаза Эрри, явно подталкивая ее к какой-то мысли.
- Но с меня отец обещаний не брал, - медленно сказала Эрри, - Значит, я могу… - не договорив, Эрри метнулась к балкону, Хейлика перехватила ее на полпути.
- Подожди! – резко прикрикнула она. – А вдруг в твое отсутствие мама твоя придет. Сейчас мы позовем кого-нибудь из девочек, пусть побудут в твоей комнате вместо тебя. – С этими словами Хейлика вышла из покоев Эрри.
…Аллор сидел в углу балкона на полу и смотрел на звездное небо. В голове и в мыслях была пустота. Это был единственный способ не сойти с ума – полностью погрузиться в пустоту, отстранившись от любых чувств. За эти двадцать лет он здорово напрактиковался в подобной медитации и хоть сейчас после этих поцелуев эмоции бушевали слово шторм, он мог все же заставить себя спокойно смотреть в одну точку на небе и ждать… когда же пройдут эти проклятые две недели! Не думать, не думать, не думать ни о чем, мысленно приказывал он себе. И вдруг он подумал, что он-то привык к подобной боли, а вот Эрри испытывает подобное впервые, - Аллор вскочил на ноги, готовый бежать защищать, успокаивать… и тут же со стоном сел обратно на пол. Пока он для Эрри никто. Ее родители решают все вместо нее, вернее отец. И снова Аллор вскочил на ноги, он подумал, что надо обратиться к Хейлике. Она должна помочь! Она не может остаться безучастной!
Боковым зрение он заметил какое-то движение на стене. Аллор вгляделся в темноту и чуть не закричал, увидев Эрри, медленно двигающуюся по узкому парапету. Он хотел рвануться к ней на помощь, но ее останавливающий жест, заставил его замереть на месте. «Зайди внутрь комнаты», - знаками показала она ему, и он медленно начал отступать, стараясь не сводить с нее глаз. Еще пара минут и Эрри спрыгнула с перил.
- Стой на месте! - тихим голосом приказала она, а потом бросилась к нему в объятия. – Отец взял с тебя слово, что ты ко мне не приблизишься, - тихим, счастливым шепотом говорила она. – С меня такого обещания не брали, значит, я могу приближаться, прикасаться к тебе, сколько захочу! – и она засмеялась, но поскольку Аллор все это время молчал, она испуганно посмотрела на него. – Ты… не рад? Ты считаешь, что я не должна была… - ответом ей был поцелуй. Такой поцелуй, что все страхи, да что там страхи, все мысли разом вылетели из головы.
- Я боюсь, - дрогнувшим голосом начал Аллор, - что не смогу сдержаться, что не смогу…
- Попробуй только смочь! – яростным шепотом прервала его Эрри. – Я твоя вся целиком и полностью, и мне плевать, что будут думать обо мне все на свете. Только ты…
- Эрри, - на грани слышимости шепнул он. – Первый раз может быть больно…
- Больнее того, как сэр Элестер семь раз тыкал острием меча в незажившую рану? – усмехнувшись, спросила она. Аллор с каким-то страшным рычанием стиснул ее руками, словно сэром Элестером была она.
- Я этого старого маразматика… он за каждую твою рану получит по сто… - Эрри закрыла ему рот поцелуем, поскольку чувство справедливости заставляло ее признать, что Элестер был прав, но какое же это наслаждение ощущать, что за тебя так боятся, так хотят тебя защитить.
- Я сама была виновата, мы с Серебриной болтали и не слушали объяснений. Мы обсуждали, что будет на обед, - припомнила она, - аппетит у нас тогда был зверский и обсуждение меню, было намного важнее, чем слушать о том, как уходить из-под удара, и блокировать атаку. – Эрри замолчала, молчал и Аллор, а потом он тихо сказал:
- Я вспомнил, ты ведь уже рассказывала об этом случае, когда вы были в Северном королевстве, ну, тогда, за столом, когда ты столкнула Рона и Рика со скамьи за обедом… - Эрри кивнула, показывая, что она помнит. – Как странно, - продолжал Аллор, - тогда я подумал, что Элестер придумал прекрасный способ, как донести до учеников важность быть всегда внимательным и собранным во время тренировок. А сейчас… пусть лучше бы меня кромсали куски, так больно от мысли, что тебя так мучили… - Эрри (которой никто и никогда не говорил подобных слов) показалось, что сердце сейчас выскочит из груди так сильно и гулко оно колотилось. Она прижалась к Аллору всем телом и только и смогла сказать:
- У меня сейчас от счастья сердце просто разорвется. Таких слов мне еще никто не говорил, но знаешь что, я ни от кого, кроме тебя, таких слов слышать и не желаю. – Снова поцелуи, но в этот раз медленные тягучие, скоро Эрри их уже стало не хватать, но Аллор все медлил: - Ты боишься? – дрогнувшим голосом спросила она. - Боишься отца? Боишься, что он посчитает, что ты нарушил свое слово и опозорил себя? – горечь в голосе Эрри не услышать было невозможно. Аллор засмеявшись, легко подхватил ее на руки и закружил по комнате.
- Эрричка, - шепнул он ей на ухо, - я боюсь только одного – не понравиться тебе. Если бы ты знала как давно у меня… - дальнейшие его слова она не услышала, поскольку он сказал их очень тихо, к тому же уткнувшись лицом в ее волосы. И снова над Эрри засияло солнце, и снова она стала целовать его, прижимаясь лицом к его лицу.
…Маленький камешек звонко цокнул по паркету и покатился под кровать. Аллор и Эрри вздрогнули одновременно.
- Это Хейлика подает сигнал, что уже скоро рассвет и мне надо уходить, - хрипло сказала Эрри
- Ну, еще капельку побудь со мной, - Аллор не хотел отпускать ее, покрывая поцелуями все участки тела, которые попадали под его губы.
- Не могу. Я подведу и ее, и себя, и тебя, - твердо прошептала Эрри, ужом выскальзывая из его объятий и быстро одеваясь. Она вышла на балкон, Аллор вышел вслед за ней закутанный в какое-то покрывало. Эрри осторожно двинулась по парапету, Аллор двинулся вслед за ней, не переставая целовать.
- Лорд Аллор, - раздался откуда-то снизу яростный шепот Хейлики. – Если вы немедленно не вернетесь в комнату, то я сбегаю за Элгором, и попрошу, чтобы он камнем сбил вас со стены! – Аллор остановился, и медленно вернулся на свой балкон, а потом исчез в комнате.
… Хейлика сидела в беседке, отчаянно зевая. Она ждала обеда, чтобы потом как следует выспаться перед бессонной ночью. Таких ночей у нее планировалось впереди больше десятка, но что поделать, другого выхода не было.
- Вот возьми, передашь этот ключ Эрри, - раздался над ухом мелодичный голос королевы Эледии. – Хейлика не слышала, как та подошла, поэтому чуть не подпрыгнула. – Это ключ от тайного хода, Эрри знает этот ход. Принцессе не пристало лазить по стенам, - с легким укором сказала королева.
- Простите меня! – покаянно воскликнула Хейлика. – Я снова влезла не в свое дело, но вы понимаете, те страдания, что она испытывала, вызывали у нее такую боль, что до ненависти остался бы совсем маленький шаг… Вы понимаете меня? – Эледия медленно кивнула. - Но откуда вы узнали? – спросила Хейлика. – Я была осторожна, Эрри вообще молодец. Она двигалась совершенно бесшумно… - Эледия вдруг тихо засмеялась.
- Ты уже видела сегодня лорда Аллора? – Задала она неожиданный вопрос.
- Нет, а что?
- А ты посмотри. Это редкое и красивое зрелище. У него темные почти графитовые глаза, - начала объяснять она, - так вот в моменты эмоциональных потрясений… счастливых эмоциональных потрясений, - уточнила она. – Его глаза меняют цвет и становятся цвета ртути. Это очень красиво. За всю жизнь я только раза три видела такое изменение. Значит, вчера его глаза были темны, как мрак, а сегодня… и Эрри спит до сих пор и улыбается во сне, догадаться оказалось нетрудно. – Хейлика с восторгом посмотрела на Эледию, поскольку не могла не восхищаться ее мудростью, ее проницательностью, ее душевной тонкостью и тут же слова (которые, как это иногда у нее бывало) выскочили изо рта Хейлики, намного быстрее, чем мысль, которая за ними явно не поспевала, и чуть было все не испортили :
- Как бы мне хотелось понять, как вы такая невероятная, такая чуткая, такая… - у Хейлики просто не хватало слов выразить то, что она думала об Эледии. – Могли полюбить такого упрямого чурбана, как… ой! – громко ойкнула она, быстро прикрывая себе рот. – Простите, простите меня! - чуть не заплакала она от отчаяния, понимая, как больно ранила королеву. Да если бы ей хоть кто-то сказал хоть одно дурное слово об Элгоре, да она бы на клочки порвала этого болтуна. – Простите меня, - еще раз сказала она, собираясь сбежать от Эледии, чтобы снова что-нибудь не брякнуть.
- Хейлика, - вместо обиды и упрека, обратилась к ней Эледия. – Твои слова… знаешь, есть кое-что такое, о котором не знает никто на землях долгоживущих, кроме нас четверых (Хейлика сразу догадалась, что четверо это Этторн, Эледия, Элгор и Аллор). Мы принесли магическую клятву, что никому об этом не расскажем, но не потому, - поспешно добавила она, - что это тайна, которая может кому-то навредить, или это какая-то позорящая нас тайна. Нет. Желание сохранить ее происходит из-за того, что если об этом узнают, то это не принесет нашему народу ничего кроме страха, непонимания и волнения. И все же я хочу, чтобы и ты об этом узнала. Я думаю, ты поймешь и примешь эти знания, вот только, согласишься ли ты принести клятву о молчании, что принесли мы?
- Да, - коротко и твердо ответила Хейлика (а могли быть иначе?). Но… - неуверенно начала она, - как же вы мне сможете рассказать, если вы…
- Эту клятву от Этторна, Элгора и Аллора принимала я, - мягко перебила ее Эледия, сразу поняв, о чем Хейлика хочет спросить. - Так получилось, что только я одна могу решать, кому можно еще доверить эту тайну.
- Я согласна! – снова подтвердила свое решение Хейлика. – В каких словах и выражениях эта клятва должна быть произнесена?
- В самых обычных. Я клянусь, что никогда и никому… ну и дальше, и в конце: Пусть магия этого мира уничтожит меня, если я захочу нарушить эту клятву, но не даст этой тайне стать известной хоть кому-либо. – Хейлика протянула руку, Эледия положила свою руку поверх руки Хейлики, и когда последнее слово клятвы было сказано, полоснула по своей руке и руке Хейлики острым небольшим кинжалом. Кровь не полилась на землю, а смешиваясь и превращаясь в невидимые капли, взлетела вверх, растворяясь в воздухе. – Клятва принята, - спокойно сказала Эледия. - Ты будешь сейчас слушать, или сначала отдохнешь? – заботливо спросила она. – Рассказ будет очень долгим.
- Что же выбрать? – явно с сарказмом, словно раздумывая, произнесла Хейлика. – Услышать то, чего не знает никто в мире, или пойти поспать, хотя у меня впереди вся ночь… - Они обе засмеялись, поскольку и так было понятно, что выберет Хейлика.
- Ну, тогда слушая… тихо сказала Эледия.
Глава 11
- Хейлика, а тебя никогда не интересовало, где мои родители? Где родители Этторна, Аллора, Элгора, Элестера, Фиоленты? – Хейлика пораженно посмотрела на Эледию. Теперь, когда она это спросила, Хейлика и сама задумалась над этим вопросом. Конечно, некоторые из родителей могли умереть, но кто-то же должен был остаться жив! Да что там жив, о родителях Правителей должно было бы упоминаться в Хрониках, летописях, в песнях и балладах… но ничего этого не было. Все временные Хроники начинались с описания жизни Эледии, Этторна, Аллора и Элгора и некоторых других, уже ушедших правителях, но не было ни слова об их родителях. Хейлика беспокойно поерзала на скамье, только в эту секунду ощутив, что какой-то огромный кусок истории скрыт и не только от нее – ото всех! И главное, этого никто не замечает, не чувствует ничего необычного, не удивляется таким странностям.
- Сейчас, когда вы об этом спросили, я поразилась тому, что не заметила таких очевидных вещей. Как такое могло произойти?!
- Вот об этом я тебе и хочу рассказать, - спокойно ответила Эледия, и тихо продолжила: – Очень-очень далеко, я даже не могу сказать где, поскольку сама не знаю, находился мир, который назывался Сиур. В этом мире было все так, как и в этом. Борьба за территории, войны, вот только все дрались не за природные ресурсы, не за полезные ископаемые, не за плодородные поля – все дрались за источники магии. В том мире магией было пропитано все пространство, она витала в воздухе, способствуя рождению странных магических созданий и появлению необыкновенных растений. Это был мой мир, а также мир Этторна, Элгора, Аллора, Элестера, Фиоленты и многих-многих других. Но о них я расскажу позже, - тихо предупредила Эледия. – Наш мир был необыкновенным, - в ее голосе проскользнула такая ностальгия, такая любовь, что у Хейлики сжалось сердце. – Я была там так счастлива. Я была младшей принцессой, у меня было две старших сестры и два брата. Сестер звали Эллиана и Рамилла, - Эледия украдкой взглянула на Хейлику, проверяя, догадалась ли та, что Эледия дала имена сестер своей дочери Эрри. Хейлика, разумеется, догадалась, улыбнувшись в ответ, на этот невысказанный вопрос. – Братьев звали…
- Элларий и Таллар? – высказала догадку Хейлика, но Эледия отрицательно покачала головой. – Младшего брата звали Талларом, а старшего Керркан, - что значит, владеющий тайнами мироздания… - она судорожно вздохнула, очевидно, что-то припомнив, но через секунду, спокойно продолжила: - Элларием звали старшего брата Этторна. Они были принцами одного из королевств, окружающих наши земли.
Источники магии, - продолжила рассказывать Эледия, - находили совершенно случайно, те, кто жили за тысячи лет до моего рождения. Сначала никто не обращал внимания на странные светящиеся участки, попадающиеся в непроходимых лесах или горах. Обычно это был небольшой провал, или провал, но заполненный водой и выглядевший, как колодец или небольшое озерцо. Много столетий понадобилось, чтобы выявить закономерность рождения необычных детей, наделенных необычными способностями и тем обстоятельством, что хотя бы один из родителей такого ребенка побывал в таком-то, около светящегося источника, находясь там по нескольку дней или недель. Потом (уже эти необычные дети), смогли почувствовать, что эти источники излучают необыкновенную энергию. Потом выяснилось, что эти источники различаются не только по размеру, но и энергия, излучаемая ими тоже очень отличается. Чем меньше источник, тем уже… как бы сказать специализация способностей у родившегося ребенка. Он обычно облазал только какими-то одними магическими способностями. Чем крупнее был источник, тем выше была вероятность, что ребенок будет обладать двумя, или, наоборот, одной, но очень редкой магической способностью. Как ты понимаешь, - усмехнулась Эледия, - все эти сведения добывались не за одну сотню лет. К тому же эти знания хранились, как никакие другие тайны. На месте источников возникали Храмы, вокруг каждого источника воздвигались высокие неприступные стены, поскольку желающих владеть таким сокровищем было всегда предостаточно
Когда родилась я, мир был уже переделен. Я появилась на свет в королевской семье, в самом могущественном из королевств, обладающих самым огромным источником магии. Это было озеро! Настоящее озеро. В то время как у других источник магии мог быть размером чуть больше колодца. Большой размер источника определял так же и направленность магии, поэтому в нашем королевстве чаще всего рождались маги-универсалы, могли также родиться маги с совершенно неожиданной направленностью, как, например, произошло с моим старшим братом. Но я с ним мало общалась, разница в возрасте в сто лет была непреодолимой, - тихо вздохнула Эледия. – В том мире продолжительность жизни мага даже самого сильного не превышала триста лет. Это здесь, даже тысяча лет никакой роли не играет, а в том мире меня с братьями и сестрами разделяла бездонная пропасть, к тому же магия просыпалась только после восемнадцати лет, значит, и как магиня, в пятнадцать лет я была никому не интересна… кроме отца. Вот кто любил меня просто бесконечно. Он позволял находиться рядом с ним, где бы он ни был, хоть в тайных Хранилищах, хоть в библиотеке, хоть… в своей лаборатории, куда вход был запрещен всем, даже маме, и только я видела, как рождаются или создаются самые могущественные артефакты нашего мира. Я не сказала, - встрепенулась она, - мой отец был магом-универсалом, то есть мог работать с магией любой направленности, может, поэтому он начал создавать артефакты и достиг такого мастерства, что ни один из артефакторов не мог с ним даже сравниться.
Мой отец создал артефакт, что многократно увеличивал магические способности. Его можно было использовать нечасто и лишь на короткое время, и все равно результаты были просто потрясающими, - не скрывая восторга, рассказывала Эледия. – Разумеется, только избранным мой отец позволял использовать этот артефакт, - серьезно добавила она. - И вот в один из дней мой старший брат Керркан, который был не только выдающимся по силе магом (к тому же обладающим не просто редкой, а уникальной способностью), но и настоящим ученым, заслуженно носящим титул архимага, попросил у отца разрешения, использовать «Венец могущества». Именно так отец назвал этот артефакт, - объяснила Эледия. – Он был очень похож внешне на венец, такой гладкий обруч с множеством камней, закрепленных в определенной последовательности и с рунами, покрывающими свободное пространство. Керркану было необходимо усилить свои способности… Тебе интересно? – неожиданно спросила Эледия, вопросительно взглянув на притихшую Хейлику.
- Конечно! – чуть не закричала та в ответ. – Мне кажется, что я слушаю чудесную сказку… со страшным несчастливым концом, - почти шепотом закончила она, и Эледия грустно кивнула, подтверждая ее слова.
- Мой брат Керркан… - задумчиво сказала Эледия. – Отец ждал, что он станет самым величайшим правителем, какие когда-либо жили в том мире. Его Дар, его способности были настолько необычными и настолько подходили его складу характера, что сомневаться в словах отца не приходилось. Сначала никто не понимал суть его способностей, у Керркана не было ярко выраженной приверженности ни к одной из стихий, ни ментальная магия, ни магия смерти или жизни, не были сколько-нибудь заметными в его способностях. Я думаю, что поначалу родители были даже удручены, поняв, что их сын, от которого они ждали, что он станет лучшим из лучших, оказался этаким середнячком. Но так было только сначала. Это смешно, но Керркан сам догадался о своих способностях, и сам объяснил родителям, в чем их уникальность. Он видел суть. Безразлично чего, суть предметов, суть вещей, суть магических потоков, располагающихся внутри артефактов, видел суть природных явлений, суть всех стихий. С возрастом он стал видеть дальше и глубже, и это уже касалось сути человеческих и общественных отношений в любом их проявлении. А потом ему стали открываться тайны мироздания, он догадывался о таком, о чем вообще никто не знал, он понимал то, что даже никто не мог увидеть. И именно Керркан первым забил тревогу, почувствовав по некоторым признакам, что грядет гибель всему нашему Миру.
Я многого не знаю, - продолжила Эледия, - мне было всего пятнадцать лет, когда все случилось и связно я могу рассказать только о последних пяти годах. Началось все с того, что однажды все почувствовали дрожь земли. Однако, это быстро прекратилось и на это бы не обратили внимания, если бы вскоре не пришло известие из королевства, находящегося на берегу океана. У нас не было с этим королевством ни вражды, ни дружбы, оно было слишком далеко от нас расположено, поэтому сведения мы получили через третьи руки. Оказалось, что через три дня после того дрожания земли на это королевство обрушились волны такой высоты, каких еще никто и никогда не видел. Король смог спасти часть своих земель и людей, поскольку ему была подвластна магия воды и он с помощью сыновей и других магов, остановили движение волн около самых крупных городов с самым большим населением. Мой отец послал в помощь тому королю небольшой отряд магов воды, и мы думали, что все бедствия на этом закончились, но они только начинались.
Ветер с океана принес красную пыль, сначала облако было редким и не мешало солнечным лучам, но с каждой секундой тучи из пыли становились все гуще, пока, наконец, тьма не легла на землю. Маги-воздушники встали на пути ветра, маги воды поднимали тонны воды вверх, заставляя пыль оседать в океан, не давая ей двигаться на сушу. Это было страшно. Маги не воздушники и не водники, напитывали магией артефакты, только так всем могло хватить сил, противостоять этой беде.
Когда пыль рассеялась, брат твердо сказал отцу, что мы обязательно должны выяснить, что произошло, и нет ли еще какой другой угрозы. Так вот выяснить, что произошло, было не так-то просто. Все наши королевства были расположены на огромном материке со всех сторон, окруженным соленой водой. Можно сказать, что земли, на которых мы жили, были, в какой-то степени бескрайним островом. Разумеется, время от времени, у кого-то появлялось желание выяснить, что там находится за океаном, быть может там тоже земля? Попытки пересечь океан предпринимались неоднократно, и всегда оканчивались ничем. Сколько бы и в каком бы направлении не плыл корабль, ничего кроме воды не встречалось, но не дальность путешествия останавливало исследователей, а… лед. Да, да когда корабль плыл много месяцев, неизменно наступало похолодание, вода, окружающая корабль превращалась в лед, огромные ледяные поля не давали двигаться дальше, и было счастьем, если корабль мог вернуться домой.
Но сейчас все было иначе, мы обязаны были узнать, с чем связано появление этих страшных волн и еще более страшной пыли. В том направлении, откуда на нас обрушились эти бедствия, мы решили послать разведчиков, только это были не корабли, а артефакты слежения, выполненные в форме птиц. Я уже говорила, что мой отец был гениальным артефактором, только ему оказалось под силу, создать такое невиданное чудо. Птицы летели на одной и той же высоте, по строго заданной траектории, энергии, заложенной в них, хватало на несколько месяцев, но самое главное, эти птицы могли передавать изображение, тем магам, что сливались с ними сознанием.
Птицы летели и летели, и ничего кроме воды не было. Прошло несколько месяцев, но ничего не менялось. Энергия птиц скоро должна была закончиться, казалось, и эта попытка стала неудачной, как вдруг на горизонте показался дым, а потом перед глазами птиц выросла нескончаемая гряда высоченных гор, над многими из которых курился дым. Надо сказать, что на всем материке, на котором раскинулись наши королевства, не было ни одного вулкана, и мы даже не знали, что бывают такие горы, в жерлах которых бурлит раскаленная лава. Но мой брат и тут оказался на высоте. Он правильно догадался и о лаве, и о выбросе ядовитой пыли в момент взрыва… и о том, что нашему миру скоро придет конец. Птицы не могли управлять своим полетом, поэтому по очереди одна за другой врезались в стоявшие на пути препятствия и гибли, но главное мы уже узнали.
Отец собрал Совет Великих. Не только короли, но и маги самые сильные и мудрые были приглашены на этот Совет. Надо было решать, что теперь делать? Как спасти свои народы, свои семьи, своих детей?
- Вы тоже присутствовали на этом Совете? – тихо уточнила Хейлика.
- Нет. Что ты! На Совет собирали только магов, а все не маги, или те, в ком магия еще не проснулась, вынуждены были довольствоваться лишь обрывками разговоров, которые могли слышать слуги, что разносили напитки или выполняли какие-то другие поручения. Но я смогла понять, о чем идет речь, а потом и спор. Мой брат предложил с помощью магии, перенести часть нашей территории, вот как есть, с постройками, лесами, парками, лугами, и, разумеется, с людьми… в другой Мир.
- В этот мир, в котором мы сейчас находимся? – пораженно спросила Хейлика, хотя и спрашивать не нужно было, все было понятно и так. Эледия кивнула, а потом продолжила:
- Видишь ли, никто не знал, в какой Мир может попасть эта перенесенная территория. А вдруг она окажется посреди бездонного океана? Да мало ли где мы могли оказаться. Поэтому у этой идеи сразу же появились противники, кто решил ждать и бороться там, где они живут, в то время как другие, хоть и со страхом, но все же согласились, попытаться спастись, таким вот образом. И началась подготовка. Поскольку в нашем королевстве был самый большой и мощный источник магии, именно здесь стали собираться те, кто решил рискнуть. Повозки из разных королевств двигались по дорогам днем и ночью, словно ручейки, стекаясь в озеро. Люди, чаще всего шли пешком, чтобы забрать с собой как можно больше вещей.
Во дворце размещали только членов королевских семей и самых сильных магов, остальным приходилось разбивать палатки в садах, парках, а потом и за пределами дворца. Брат очертил примерный круг территории, она была очень большой, места хватало не только людям, но и животным. Центром переноса должен был стать королевский дворец…
- Это тот дворец, где мы сейчас находимся? – не удержалась от вопроса Хейлика. – Эледия кивнула.
- Его многократно расширили и перестроили, но в своем основании это тот самый дворец, в котором я родилась и в котором сотни лет жили мои предки. Я должна сказать еще вот о чем. Королевский дворец был расположен в десяти километрах от источника магии. Сам Источник был обнесен высоченной стеной, в целях защиты от нападения врагов. Рядом с Источником находились Храм, а также строения, для отдыха и смены стражей, там находились специальные залы, в которых проводилось обучение молодых, только инициированных магов… Я для чего это все тебе рассказываю, - прервала сама себя Эледия. – Возле Источника находилось самое главное достояние моего королевства – это библиотека, в который были собраны самые важные, самые опасные сведения, касающиеся магии всех направлений. Эти знания были настолько невероятны и грозны, что книги и свитки, в которых эти сведения находились, невозможно было вынести за пределы не то что этого комплекса, а даже за пределы библиотеки (а желающих воспользоваться тайными знаниями всегда было предостаточно), - с горечью добавила она. – В этой библиотеке находились ВСЕ знания о магии, что были на тот момент известны. То, что эти книги, свитки, хранились не в королевской библиотеке, а в библиотеке находящейся рядом с Источником, потом для всех нас сыграло роковую роль… - тихо добавила она.
- Неужели ничего от тех знаний не осталось? – поразилась Хейлика.
- Совсем немного, и очень разрозненные. Некоторые свитки нашлись среди вещей, что привезли маги других королевств… но это была капля в безбрежном море. И вот, наконец, знаменательный день настал. Отец, братья, мама, все маги, которые были на этот момент в нашем королевстве. Оставили не больше двадцати человек, некоторых во дворце для охраны, некоторых рядом с животными, чтобы успокоить их в случае необходимости и еще несколько магов стояли на границе, которую брат обозначил, как край, по которому будет происходить разлом. Мы все стояли около окон, выходящих на Источник, и смотрели вслед уходящим магам. Потом мы долго вглядывались в том направлении, надеясь хоть что-то увидеть. А потом внезапно наступила тьма и мы все перестали что-либо чувствовать.
Глава 12
Сколько времени длилось это всеобщее оглушение, я не знаю до сих пор. Может час, может день, может три дня. Приходили в себя очень тяжело. Болела голова, было тяжело дышать, но едва я смогла встать на ноги, как тут же бросилась к окну, чтобы увидеть, как возвращается от Источника моя семья и другие маги… но не увидела ничего, кроме незнакомых гор. Я бросилась вниз, выскочила на улицу – тут было все также, как и перед началом ритуала. Беседки, дорожки сада и… палатки, люди, лежащие вповалку. Я очнулась одной из первых, остальным понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя… впрочем «в себя», кроме нас восьмерых, никто так и не пришел. Я начала не поняла, в чем дело, но потом догадалась: они не помнили о том нашем мире, не помнили о Сиуре! Нет, они не стали людьми, которые полностью потеряли память, они помнили, например, что я принцесса, относились ко мне соответственно моего титула, помнили свои обязанности, но как они появились в этом мире, не помнили совершенно.
К счастью, все, кто меня окружал, оказались преданными и честными людьми. Да, да людьми, поскольку ни одного мага… я имею виду мага, который прошел бы инициацию и получил магические способности, вместе с нами не переместилось. А ведь два десятка магов и дворец охраняли, и животных оберегали. Я думаю, тот Мир не захотел отдавать даже крупицу свой магии, оставив себе всех, в ком она уже проявилась. Сразу скажу, что те, кого мы называем серебритами (из-за ауры переливающейся серебром), это дети магов, которые повзрослев, получили некоторую часть магических сил, которую мы смогли помочь им принять… но об этом чуть позже.
Итак, я сначала была единственной во всем замке, который помнил прошлую жизнь. От этой мысли у меня сдавливало сердце, но очень скоро выяснилось, что я ошибалась.
Когда началась подготовка к ритуалу, то со всех королевств, согласных принять участие в попытке спасения, приехали не только маги, но и члены королевских семей. Но в тот момент во дворце царила такая неразбериха, что я просто не знала, какие дети из каких королевств, находятся в нашем замке. И вот скоро выяснилось, что восемь детей (включая меня), говорят странные вещи о каком-то магическом мире, эти дети спрашивают, где их родители, настаивая на том, что они дети королей.
Я тут же приказала привести этих детей ко мне и вот так мы и познакомились. Я была старшей – мне было пятнадцать лет, Этторну – тринадцать, Невьену – двенадцать, Зенте – восемь, Тиору и Фионе по семь лет, Элгору и Аллору, - Эледия лукаво улыбнулась, - по три года…
- Ты видела Элгора, когда ему было три года?! – ахнула Хейлика. Эледия засмеялась и кивнула. – Я кажется, понимаю, почему вы так по-доброму отнеслись ко мне, - задумчиво продолжила Хейлика. – Я, как и вы была старшей, и на моих плечах, так же, как и на ваших когда-то, лежала забота не только о себе, но и о младших детях!
- Да, Хейлика, все именно так, - тихо сказала Эледия. – Забота не только о королевских детях, но и обо всех моих подданных, легла на меня тяжким грузом, но это помогло не сойти с ума от отчаяния, вспоминая свою семью, своих близких, свой мир.
Я очень боялась, что дети забудут о том мире, поэтому дотошно переписала все, что они помнили, даже если это были только отрывки каких-то разговоров или вырванные куски каких-то событий. Особенно это касалось Элгора и Аллора. Но они хорошо разговаривали, много чего слышали и помнили, хотя многого из происходящего не понимали.
Это перемещение нашего мира принесло очень много последствий, о которых мы, на тот момент, даже не догадывались. Во-первых, мы все получили, практически, бессмертие. Во-вторых, никакие болезни этого мира нам были не страшны. В-третьих, любой из нас, будь то мужчина, женщина или подросток, были быстрее, сильнее, выносливее любого человека, наша память оказалась возможной впитывать и хранить знания, которые копились тысячелетиями… а кстати, тебе интересно сколько нам лет? – лукаво улыбнулась Эледия.
- Очень-очень интересно! – с жаром закричала Хейлика.
- В этом Мире мы живем две тысячи пятьсот двадцать шесть лет, плюс возраст, в котором мы переместились… сама считай, - в голосе Эледии скользнули грустные нотки. – Столько лет, - вздохнула она. - даже страшно себе представить. Кажется, мы все должны были бы почувствовать усталость от жизни, но ничего этого не происходит, а уж с твоим появлением жизнь вообще закипела, - засмеялась Эледия, - но я продолжу рассказывать, поскольку до момента твоего появления еще почти две тысячи лет, и не все эти годы были легкими и простыми.
Как ты понимаешь, наше внезапное появление не прошло для этого мира незамеченным, нападения на наших людей, грабежи, захват в плен, начались почти сразу, а уж когда узнали, что многие вещи, что мы с собой захватили обладают необыкновенными свойствами, то на нас пошли не отдельные, плохо вооруженные группы людей, а целые армии. Нам пришлось защищаться. К счастью, нашлись среди нас воины, что смогли дать достойный отпор, смогли встать на защиту людей, и тем самым спасти этот кусочек нашего Мира. Это и Элестер, и Эйтингейл, и Нейльс, и многие другие, о которых ты даже не знаешь, поскольку они погибли много-много лет назад, но мы помним о них, помним о каждом, - тихо сказала Эледия. – Три года прошли в непрестанной борьбе, а потом, когда мне исполнилось восемнадцать, во мне проснулась магия. Невероятная, необъяснимая, могучая энергия, заполнила все мое существо… это было ужасно, - дрогнувшим голосом, неожиданно сказала она. – Мне казалось, что эта сила хочет вырваться из меня, разрывая на куски мое тело. И это было так на самом деле. Я могла погибнуть, потому что магия ожившая во мне, была очень сильна, но ни я, и никто из окружающих меня не знал, как правильно эту магию принять, не знали, как сделать так, чтобы эта магия стала частью моего существа. Инициация обычно проходила в особых помещениях, под присмотром опытных магов. Что там происходило на самом деле, держалось в строжайшем секрете, поэтому я понятия не имела, что мне делать и как себя спасти, а те, кто такими знаниями владел – ничего не помнили.
Я забыла сказать, что в нашем дворце было множество бытовых артефактов, созданных моим отцом и другими магами. Например, печи разогревались не горящими дровами, а небольшими кристаллами. Были также артефакты нагрева воды, и воздушной чистки одежды, и разглаживания и сбора пыли с поверхностей – эти артефакты-помощники очень сильно облегчали нам жизнь. К сожалению, за три года большая часть из них разрядилась, а поскольку магов не было, то они бесцельной грудой лежали на полках. Так вот, когда магия стала во мне просыпаться и я кричала от невыносимой боли, не зная и не понимая, что мне делать. Этторн взял в руки один такой разрядившийся артефакт и попытался с его помощью забрать хотя бы часть раздирающей меня энергии… и у него получилось! Мгновенно дети принесли сотни артефактов, и, по очереди, беря меня за руки, забирали эту клокочущую энергию, направляя ее в кристаллы. Это меня спасло.
Спасло-то, спасло, - со вздохом продолжила Эледия. – Но только когда я пришла в себя и ощутила бурлящую во мне энергию, то поняла, что совершенно не представляю, как ею управлять. Да я даже не знала, какие стихии мне подвластны, не знала, какие виды магии у меня пробудились!
Немного помог в этом вопросе Невьен, оказывается, он случайно присутствовал на процессе инициации и видел, как неинициированного мага опускали в Источник и уже сам Источник даровал магическую энергию, позволяя ощущать, понимать и управлять этой новой силой. У нас Источника магии не было, но я не отчаялась. Я вдруг подумала, что самые первые маги были в такой же ситуации, что и я. Ведь о том, чтобы пользоваться Источником для инициации догадались далеко не сразу, значит, первые маги как-то смогли научиться пользоваться своими магическими способностями и без Источника… и тут снова возник вопрос – а какие у меня способности? В нашей семье у всех способности были разные. Отец – маг универсал, а мама была из другого королевства и была магом только водной стихии. Керркан видел суть мироздания, Таллар мог замораживать и охлаждать пространство и предметы и, ему подчинялась воздушная стихия и частично металлы. У сестры Эллиан были просто ужасные магические способности, приводящие родителей в отчаяние из-за того, что эти способности ставили крест на ее возможном замужестве. Эллиан была талантливейшим и могущественнейшим магом-менталистом и владела магией разума. Она могла внушать, что угодно, могла заставить рассказывать самые страшные секреты и тайны. Могла внушать иллюзии, вызывать галлюцинации, могла управлять снами, могла вызывать безотчетный ужас и безотчетное веселье, она могла слышать чужие мысли, она могла видеть то, что видел человек, не глядя ему при этом в глаза (как могу делать я, Эрри, Таллар, Элларий и Крис), она могла бесконечно много всего! Если бы Эллиан служила, например, в Тайной канцелярии, или в Управлении сыска – ей цены бы не было. Но иметь в роли жены такого мага не хотел никто. У Эллиан не было поклонников, несмотря на ее красоту, и отец даже заговаривал о том, что возможно он изготовит блокиратор ее способностей, если, никто и дальше не захочет жениться на ней.
Рамила тоже могла слышать мысли… но только животных и птиц, так вот из желающих жениться на ней можно было бы создать армию. Но в ее случае – она не хотела замуж. Она создала заповедник для спасения редчайших магических животных и хотела заниматься только этим… Как же я была счастлива в моей семье! – голос Эледии задрожал. – Мы были все такие разные, но как же мы любили друг друга. – Эледия немного помолчала, видимо, успокаиваясь, а потом продолжила рассказ:
- Следующая инициация была у Этторна. Ему было очень тяжело, но хотя бы уже о смерти речи не было. Потом через несколько лет один за другим инициировались Невьен, Зента, Тиор, Фиона, Элгор и Аллор. К большому счастью все, кроме меня Элгора и Аллора знали, какая магия в них пробудится, поскольку магические Источники в их королевствах даровали только одну способность. Этторн был магом земной тверди. Не земли, ни грунта или песка, а именно тверди, - уточнила Эледия. – Когда он вошел в силу, то смог преобразовывать горы и скалы. Наш дворец, дворец Элгора в вашем королевстве – он, буквально, вырастил из скалы. Это монолиты с заданными в нужных местах оконными и дверными проемами с балконами и галереями.
- Вот это чудо! – поразилась Хейлика, которая об этом даже не подозревала.
- Настоящее чудо Этторн сотворили вместе Невьеном. Невьен основал морское королевство, которым сейчас управляет Таллар с твоею сестрою. Невьен был магом воды. Так вот он отодвинул воду от берега на несколько сот метров и удерживал ее своей силой, пока Этторн из подводных скал построил пирс, и мол, который дал возможность создать тихую безопасную гавань.
- Ничего себе! – восхитилась Хейлика, которая видела и пирс и мол, но ей даже в голову не пришло поинтересоваться, а как их могли построить?
- Невьен был магом воды, я тебе уже об этом сказала, - между тем продолжала Эледия. – Тиор был магом земли, мог мг восстановить мертвые земли, что они становились плодородными и мог вырастить любые растения намного быстрее, чем если бы они росли без его помощи. Фиона была магом воздуха. Веселая и беспечная. Зента была совсем другой, что не удивительно. Магия смерти и некромантия – такая магия ей подчинялась. Какая магия у Элгора и Аллора – мы так и не узнали. Они были слишком малы, чтобы рассказать о своей семье…
- Но Элгор же лучший целитель на всех наших землях! – воскликнула Хейлика.
- Да, я знаю, - спокойно ответила Эледия. – Но мне кажется, что это как бы побочный эффект. Может он маг жизни? Я слышала есть в магии и такое направление, но как узнать, что входит в понятие магия жизни, мы так и не смогли. Способности Аллора до сих пор неизвестны.
Неизвестны способности и остальных магов, ведь в замке оказалось пятьдесят восемь детей, у которых также прошла инициация, только все проходило намного легче, не было стольких часов мучительной боли, не было угрозы того, что магия разорвет тело своего носителя. Никто из этих пятидесяти детей не только не помнил, какой магией владели их родители, но вообще не помнили, что родители были магами. Эти дети – серебриты, как я уже говорила. Их физическая сила намного превосходила силу не только людей, но и многих воинов нашего народа. Серебрит мог стоить целого отряда воинов, но об этом мы узнали намного позже.
Годы шли, мы взрослели и скоро очень сильно стали заметны различия в наших характерах, я думаю, что это магия так на нас влияла. Да, после инициации нам было все труднее и труднее общаться друг с другом. Этторн сдружился с Невьеном, Элгор сдружился с Аллором, а вот остальные, в том числе и я, оказались как бы каждый сам по себе. Нет, мы не ссорились, не ругались, поскольку хорошо понимали, что мы восьмеро особенные, наоборот, мы помогали друг другу как могли, и это в первую очередь касалось возможности освоить свои магические способности. Как же нам хотелось владеть ими, как владели наши родители! Но как научиться этому? Несколько туманных неясных косвенных подсказок мы нашли… в художественных романах. Да, да, не удивляйся, в некоторых сюжетах, описывающих жизнь героя с самого детства, было и описание процесса становления его, как великого мага, это требовало некоторых подробностей, и вот эти подробности были самыми настоящими подсказками для нас всех. И еще сохранилось несколько книг, среди вещей других магов. В этом отношении больше всего повезло Этторну и Невьену. Магия воды и магия земной тверди, не считались особо опасными видами магии (например, в сравнении с той же магией смерти), видимо, поэтому книги не были изъяты и мальчики смогли получить хоть какие-то знания.
Основная задача была в том, чтобы увидеть в окружающем пространстве или в предметах магические силовые линии. Направленность магии как раз и заключалась в том, что ты видел эти линии только в тех предметах или только в тех стихиях, что тебе были подвластны. Невьен видел магические линии и потоки в воде, Этторн в камнях, Тиор в земле, Фиона в воздухе, Зента – рядом с погибшими. Я видела эти линии в воде, так же, как и Невьен, но я чувствовала, что мне подвластна и другая магия, но какая? Элгор и Аллор, к сожалению, этих линий вообще нигде не увидели.
Ну, хорошо, магические линии стали нам видимы, а дальше что? Как ими управлять? В книгах говорилось, что эти линии можно соединять, перенаправлять, скручивать и даже связывать, но у нас ничего не получалось, мы даже не могли прикоснуться к ним. Сейчас смешно вспоминать, - усмехнулась Эледия, - как я опускала руку в воду, пытаясь ухватить тонкую невесомую светящуюся нить. И как она постоянно проскальзывала, сквозь мои пальцы. Мы долго не могли догадаться, что эти нити надо хватать не руками, а разумом! Но однажды настал день, когда все получилось. Удивительно, но первым, кто догадался, как воздействовать на магические линии не упрямый и несгибаемый Этторн, не целеустремленный и напористый Невьен, не вдумчивый и предусмотрительный Тиор – а Фиона. Веселая, легкомысленная, быстрая Фиона. До сих пор помню, как это произошло. Мы все вместе сидели на веранде, был легкий ветерок. Фиона встала из кресла, подошла к краю террасы и глядя вдаль с верхней ступеньки лестницы недовольно сказала:
- Фу, как скучно!
- Что скучно? – не поняла я.
- Да эти магические линии какие-то скучные! Ровные и спокойные. А если так? – вдруг засмеялась она и вытянув руку вперед сделала несколько быстрых круговых движений, словно перемешивая воду в кастрюле. И тут в воздухе невдалеке, подчиняясь движениям ее руки, закрутился смерч, разрастаясь в размерах прямо на наших глазах. Мы все закричали от ужаса, поскольку как его остановить не знал никто. Фиона попыталась покрутить рукой в обратном направлении, но получилось только хуже, появился еще один смерч, только вращающийся в обратном направлении.
- Может их направить друг на друга? – предложил кто-то из нас. Но управлять самими смерчами у Фионы не получилось, поэтому мы грустно наблюдали уничтожение сада, потом озера, поскольку вода в озере поднялась вверх, смерчи двинулись к горам и где-то та, наверное, истощились. Мы смотрели на всю окружающую нас разруху, наконец, осознав в полной мере, какая сила находится у нас в руках, если от одного легкого движения Фионы рукой, появились такие последствия.
Но была во всем этом и хорошая сторона, мы догадались, как управлять своей магической силой. Впереди были еще годы, годы проб и ошибок, ведь знания поколений, прошедших этот путь до нас, были нам недоступны. Но, наверное, в этом был небольшой плюс, думаю. Мы изобрели немало других возможностей для использования своей магии, опять же потому, что чужой опыт не давил на нас. Всегда и во всем есть что-то хорошее и что-то плохое – этому нас научила жизнь, - тихо добавила она.
- А кто из вас был самым сильным магом? – с интересом спросила Хейлика.
- А это смотря, по какому критерию судить, - не стала уходить от ответа Эледия. – Этторн управлял земной твердью, и поверь, было, по-настоящему, страшно видеть, как вздыбливались вверх каменные плато, меняя свою форму по желанию Этторна. Или океанские волны, застывающие в высшей точке своей высоты, или смерч, ураган, вырывающий деревья с корнем… что с чем сравнивать? – засмеялась Эледия.
- А вы? Какие ваши силы? Только вода? – почти перебила ее Хейлика, которой было не слишком интересно слушать о тех, кого уже нет, а вот Эледия была тут рядом.
- Мои силы… - она запнулась, словно что-то мешало ей говорить. – Мои силы и способности оказались одними из самых страшных, но об этом я узнала еще очень не скоро.
- Самых страшных? – поразилась Хейлика.
- Да. Самых страшных. Мне… в какой-то степени передались способности Эллиан… магия управления разумом. В какой-то степени у меня проявились и способности Керркана. Только все это проявилось в очень странной форме, - устало призналась Эледия.
Глава 13
- Вы можете слышать чужие мысли? – восхитилась Хейлика. Эледия отрицательно качнула головой. – Вы можете внушать свои мысли, можете управлять чужими эмоциями? – не сдавалась Хейлика, надеясь самой догадаться о способностях Эледии, без подсказок с ее стороны.
- Нет, не могу ни того, ни другого, - все тем же усталым голосом ответила Эледия.
- Тайны мироздания… - неуверенно предположила Хейлика, помня о том, что говорила Эледия о способностях своего старшего брата. Хейлика с таким сомнением произнесла «тайны мироздания», что становилось понятно, что лично она совершенно не понимает значения этих слов.
- Я… - Эледия чуть помолчала, - научилась создавать артефакты. Сначала очень простые, а потом я создала шесть невероятно могущественных… - Эледия снова замолчала и только Хейлика захотела спросить, что же это за артефакты, как сама Эледия быстро (словно ее кто-то мог остановить), перечислила: - Первый – это мое Зеркало, ты видела его в моем саду в струях водопада. Второй – это страж находящийся высоко в горах и охраняющий наши границы со стороны океана, он похож на огромную грубо вырезанную из гранита статую. Этот артефакт мне помогал делать Этторн. Третий артефакт я делала для Невьена, четвертый для Зенты. Из-за этих артефактов они погибли, - голос Эледии был едва слышен. – Пятый артефакт я сделала для Этторна… я не могу о нем говорить… очень больно, - прошептала она. - И, наконец, тот камень-алтарь, на котором ты лежала, когда мы проводили обряд, - голос Эледии задрожал, она вспомнила свой тот ужас, когда в черном дыму узнала отображение своей дочери. - Три артефакта уничтожены, - с трудом продолжила она. - Больше я не создавала ничего. Не хочу, боюсь.
- Вы не расскажете, почему ваши артефакты стали причиной смерти Невьена и Зенты? – осторожно спросила Хейлика, каким-то шестым чувством догадавшись, что Эледия и сама хочет об этом рассказать. Это молчание мучает ее, ведь в том, что Эледия никогда и ни с кем об этом не говорила, можно было не сомневаться. Хейлике показалось, что Эледия, несмотря на свои слова, о том, что ее друзья погибли из-за артефактов, хочет убедить себя, что она не виновата, что это случайность или стечение обстоятельств, или злой рок.
- Расскажу, - прошептала Эледия, - но сначала я тебе расскажу о нас, о восьмерых. Об Этторне - в самом конце, а сначала о Невьене.
…У него было странное имя, такого имени раньше я никогда не слышала, но поскольку Невьена так назвали в честь его какого-то прадеда, становилось понятно, что это имя чуждо только для меня, в его королевстве такое имя не было чем-то удивительным. Невьен был чудесным. Умный, благородный, честный и искренний. С ним было легко и просто, может, мне с ним было особенно комфортно еще и потому, что магия воды оказалась и моей магией, я хорошо ее чувствовала и хорошо ею управляла. Поэтому первые самые простенькие, самые слабые артефакты я создала, как раз используя магию воды. Это были бытовые артефакты, чуть-чуть другие, чем создавали маги того моего мира, я страшно собой гордилась, считая, что создаю нечто уникальное. Стирка вещей и белья, мытье посуды, уборка помещений – именно на создание таких артефактов были нацелены мои силы. – Эледия замолчала, о чем-то задумавшись, а потом решительно сказала: - Нет, я лучше начну рассказ с того момента, как я догадалась о том, что мне подвластна магия разума. Этот момент связан с появлением Лорении…
- Ясновидящей Лорении, - уточнила Хейлика, - той, что написала Книгу Пророчеств?
- Да, - кивнула головой Эледия, - и случилось это так:
…Фиона была непоседливой, быстрой, капризной, своенравной и очень веселой, - начала Эледия свой рассказ. – Ей было не интересно сидеть на одном месте, она обожала путешествовать и став взрослой и почувствовав свои силы, она отправилась в другие королевства людей, поскольку на наших землях ей было скучно. Она много раз уходила и возвращалась. Силы ее росли, и очень скоро она смогла сама себя перемещать по воздуху, чуть позже заставив меня создать артефакт, который из мельчайших капель воды формировал кресло, чтобы она могла летать не только быстро, но еще и с комфортом. Вот Фиона и привезла в одно из своих путешествий эту самую Лорению. На тот момент это была уже старая, сгорбленная старушка, плохо слышащая и плохо понимающая, что происходит.
К сожалению, человеческий срок жизни короток, а память еще короче, иначе Лорения не прожила бы свою жизнь в глухой деревне и в страшной нищете. Она с детства произносила Пророчества, но поскольку имена, которые она упоминала, никому не были знакомы, то ее бормотания считали чем-то сродни бредням и только смеялись над ней. Когда и кто заметил, что ее слова сбываются – я не знаю, только остаток жизни Лорения провела в довольстве и сытости, к тому же не в одиночестве, поскольку за ней постоянно ходил человек и записывал все, что она говорила. – При этих словах Хейлика фыркнула, представив себе старушку, чтобы бормочущую себе под нос, и писаря, прислушивающегося к ее бормотанию. - Я не отнеслась всерьез к этой Лорении, да и как я могла принимать на веру ее слова, если ни одного имени, из тех, что она произносила, я никогда не слышала. Фиона же думала иначе, она свято верила в пророческий Дар этой женщины, только не знала, как заставить ее Дар прорицать не о людях из других королевств, а о тех, кто пришел с нами в этот мир.
- Эледия, придумай, что-нибудь, - умоляла Фиона. – Лорения не понимает, что находится на наших землях, она думает, что она в своем королевстве. - Я подошла к этой женщине и вгляделась в ее глаза, потом ладонями сжала ее виски и стала по очереди показывать ей лица всех моих близких друзей, а потом вообще всех тех, что нас окружали. И Лорения заговорила…
Хочу сказать, что ее Пророчества были странны и непонятны, и лишь через много лет стало ясно, что они правдивы. Та Книга Пророчеств, что утеряна, не совсем правдива. Те Пророчества, что в ней были записаны, были… как бы сказать немного приукрашены и дополнены… фантазией той же Фионы. Но ей и другие помогали, - засмеялась Эледия. - Настоящие Пророчества звучали по-другому. Они были отрывисты и бессвязны. Я хорошо помню их и некоторые из них повторю. – Эледия закрыла глаза и тихим невыразительным голосом начала говорить быстро без перерыва: - Этторн – загаданное желание остановит жизнь, Невьен – память погубит его, Зента – прошлое заберет ее с собой, Фиона – ветер умрет, натолкнувшись на преграду, Тиор – жизнь за жизнь, Элгор – вернет жизнь, Аллор – без дочери Владык этих земель, нет будущего. А обо мне… - Эледия не удержалась и вздохнула: - Мудрость, доброта, терпение – эти качества должны быть безграничны – только это спасет всех.
- Какие странные Пророчества, - задумчиво сказала Хейлика, вдумываясь в каждое произнесенное Эледией слово.
- Странные, - согласилась Эледия, - и все они сбылись, - шепотом закончила она.
- Но вы говорили, что в смерти Зенты и Невьена виноваты ваши артефакты, а вы теперь…
- Все так, - перебила ее Эледия, не дав закончить Хейлике свою мысль. – Одно другому не мешает, - неловко усмехнулась она. – Невьен занимался преобразованием скалистого опасного взморья, в удобную судоходную гавань. Он мог отогнать пласт воды от берега и удерживать его значительное время, оголив океанское дно. Этторн в этот момент преобразовывал скалистые уступы, формируя мол, пирс и все, что необходимо. Понятно, что за один день такую работу сделать невозможно, магические силы очень быстро исчерпывались. Вот Невьен попросил меня сделать артефакт, который помог бы ему копить свои силы, чтобы потом в нужный момент воспользоваться ими. Казалось бы, идея была несложной, вот только силу, которую нужно было накопить в артефакте, необходимо было взять у воды, и лучшим временем для этого был… шторм. Чем сильнее шторм, чем выше высота волн, тем больше энергии несет в себе вода, напитывая артефакт силой. Невьен забирал энергию волн, используя ее потом, чтобы пополнять собственные силы. Первый артефакт я создала небольшой мощности. Я еще училась создавать подобные вещи и очень боялась ошибиться. Артефакт превзошел все ожидания, кроме того был легок и удобен. Такой обруч с камнями и четырьмя пластинами, две пластины у висков, одна - на затылке, одна – на лбу. Артефакт был настолько хорош, что Невьен замучил меня просьбами создать подобный, только чтоб он был способен вбирать в себя энергии в сотни раз больше. Я создала такой артефакт, - с трудом сказала Эледия. – Был страшный шторм, такой шторм бывает только раз в сотни лет. Ураганный ветер и волны немыслимой высоты. Мы были в этом дворце, когда одновременно почувствовали что-то странное. Сдавило сердце со страшной силой – а потом ощущение пустоты. Именно в этот момент Невьен погиб, - глухо сказала Эледия. – В этот страшный шторм он отправился на берег океана, с моим артефактом на голове. Его пытались остановить, но он сказал: - Я ПОМНЮ, как мой отец стоял один на утесе, а на него двигались волны безумной высоты, и ни одна волна не ударилась о берег, неся смерть и разрушения. Отец остановил эти волны. Я чувствую, что тоже смогу укротить этот шторм и волны подчиняться мне. Я заберу их силу и их энергию себе! - Больше его никто не видел. Память погубит его… как точно Лорения предсказала смерть Невьена.
- А что случилось с Зентой? – тихо спросила Хейлика. – Вы также создали артефакт, что позволял многократно усилить ее способности, но она не справилась с таким мощным Даром?
- Да, все так и было. Если бы Невьен погиб до того как я создала артефакт для Зенты – то она его бы никогда не увидела, но оба артефакта я создала почти одновременно. Однако в них было существенное отличие. Артефакт Невьена должен был черпать энергию волн, преобразуя ее в магическую энергию, а артефакт, что я создала для Зенты помогал ей уходить за… Грань, где она могла бы общаться с умершими, - с трудом сказала Эледия, а потом торопливо стала объяснять: - Зенте пришлось труднее, чем нам всем. Если магические линии в воде, воздухе, камнях были нам видимы, и мы худо-бедно научились манипулировать ими, то Дар некромантии был нам совершенно незнаком и никто из нас не нал, как его можно использовать, ведь Зента была слишком мала, когда все случилось и в силу возраста не могла ни расспросить родителей, ни увидеть как родители используют этот Дар, поэтому когда мы все дружно осваивали новые способности, Зента оказалась не у дел, впрочем, совсем ненадолго. И в этом ей помогла Фиона. Я уже сказала, что она первая покинула наши земли, она привезла Лорению, и она же привезла рассказ, что в далеких землях существуют целые культы служителей смерти. Рассказала, что Богу и Богине смерти возводят Храмы, и жрецы этих Храмов владеют какими-то особыми тайными знаниями. Услышав это, Зента загорелась надеждой и очень скоро отправилась в те далекие земли. Ее не было больше ста лет. Мы знали, что она жива, не знали только, где она находится. Через сто лет Зента вернулась… с дочерью. Зента была первой из нас восьмерых, у кого родился ребенок. Девочку она назвала Ирраэль и эта девочка стала потом матерью Солларта, так что твоя сестра приходится ей в какой-то степени родственницей, - улыбнулась Эледия. - Зента очень изменилась, от веселой приветливой девочки не осталось и следа, я думаю, - продолжала Эледия, - что это так сказался на ней ее Дар. Зато Зента научилась, хотя бы частично пользоваться своими способностями.
Кстати говоря, она сказала, что Невьен не умер, она сказала, что за Гранью его нет. Знаешь, с Невьеном, действительно как-то все не понятно, - снова переключившись на воспоминания о Невьене, - сказала Эледия. – Мы все чувствовали боль и пустоту, и это совпало с исчезновением Невьена, но когда погибли Фиона и Тиор боль, что мы ощутили, не шла ни в какое сравнение с болью от потери Невьена. Я вот иногда думаю, может, он жив? Хейлика, я иногда думаю о твоей маме. Откуда-то она же взялась на том побережье, где ее выбросило. И вы с сестрами немного похожи на Невьена… - Хейлика, не ожидавшая подобных слов пораженно посмотрела на Эледию. – Знаешь, продолжала королева Золотого королевства, - наверно мы пошлем поисковый отряд в ту страну из которой вы прибыли на корабле. Я создам артефакты поиска…
- Спасибо! – в порыве восторга бросилась к ней Хейлика, но на полпути она застыла, не зная может или нет обнять Эледию. Но та сама шагнула к ней, крепко прижимая к себе.
- Спасибо и тебе Хейлика за то, что разворошила наше уснувшее и почти умершее королевство. Ты принесла нам жизнь. – они снова сели на скамью в беседке.
- Так что же случилось с Зентой? – не удержалась Хейлика от вопроса.
- Зента… она решила сделать нечто немыслимое, - с тяжелым вздохом ответила Эледия. – она решила найти за Гранью свою семью и поговорить с ними. Она никого не предупредила из нас, понимая, что мы будем отговаривать ее от этого… Мы ощутили ее уход, - глухо сказала Эледия. - Зента лежала в пентаграмме и словно спала, вот только сон оказался вечным. Она ушла за Грань искать свою семью… свое прошлое. Все как сказала Лорения: Прошлое заберет ее с собой. Зенту мы похоронили в склепе, высоко в горах. Если бы не мой артефакт, она бы не почувствовала в себе силы… - Эледия замолчала.
- А Фиона? Как погибла она? – Хейлика постаралась увести мысли Эледии от этих проклятых артефактов.
- Фиона? Не знаю, никто не знает. Она тоже отсутствовала много десятков лет, потом вернулась с сыном… с Эльтинаром. – Услышав это Хейлика густо покраснела. Она хорошо помнила своего второго любовника, помнила, что чуть не разрушила ему жизнь, помнила письмо Эледии со всего тремя словами: «Хейлика, имей совесть».
- Как все туго связано, - только и могла сказать она, Эледия согласно кивнула.
- Фиона множество раз приходила и уходила, а однажды она не вернулась. Боль не оставляла сомнений, что ее больше нет. Эльтинар сотню лет искал следы мамы, но так ничего и не нашел. Ее мы не хоронили…
– А Тиор? – спросила Хейлика.
- Тиор погиб, защищая свои земли от огромной армии. Аллор и Элгор пришли на помощь, но было поздно. Он лежит под курганом… - В беседке повисло молчание, они обе не сговариваясь, так чтили память ушедших, а потом Хейлика коварно улыбнулась и вкрадчивым голосом напомнила:
- Эледия, вы говорили, что о вас и вашем муже вы расскажете позже… - и не договорив замолчала, тем самым намекая, что позже уже наступило.
- Хейлика! – притворно возмутилась Эледия. – Ты хочешь, чтобы я рассказала о нашей с Этторном личной жизни?! – Хейлика поняла, что она перегибает палку и как бы ей не хотелось услышать рассказ, именно о личной жизни королевы Золотого королевства, скорее всего ее желание так и останется просто желанием.
- Ну, хотя бы расскажите, когда вы почувствовали, что лорд Этторн вам очень нравиться! – взмолилась Хейлика (мимоходом скривившись, пока произносила фразу в сочетании таких слов, как Этторн и очень нравится). Эледия, разумеется заметила ее недоброжелательное кривляние, но ничуть не обиделась за это, поскольку хорошо понимала, что именно отношение Этторна к Хейлике и является краеугольным камнем этой взаимной неприязни.
Глава 14
- Понимаешь, Хейлика, - задумчиво начала Эледия. – Во всем мире нет никого преданней и верней, чем Этторн. Его чувства – это скала незыблемая и непоколебимая. Раз подарив свою любовь, он дарит ее навсегда, чтобы не случилось, какие бы испытания не пришлось выдержать. Он никогда не изменит, ему больше не нужен никто кроме меня… Ты не представляешь, как мне была нужна такая преданность, такая вера. Знать, что в его объятиях я могу спрятаться от всего мира и он никогда не осудит и не предаст меня, чтобы я не сделала, чтобы не совершила.
А я совершала много ошибок, - грустно сказала она. – Да и как могло бы быть по-другому? Мне было всего пятнадцать лет, когда такой груз ответственности лег на мои плечи. Я была подростком. Для меня весь мир делился на черное и белое, без всяких полутонов лил враг, или друг.