Часть вторая.
Выброшенные слёзы.
Так закончилось моё детство....Смерть родителей, конечно, потрясла меня.. Но, я даже не знаю, как правильно это объяснить, чтобы не прозвучало кощунственно… Дело в том, что, как я уже говорила, я жила, практически с рождения, с бабушками и дедушками, которые, ради меня поменяли очень многое в своих жизнях. Именно ряди меня они, продав часть недвижимости, построили шикарный дом, с огромным садом, в который и переехали. Обе мои бабушки преподавали в институте - папина мама в АЗИ - нефтяном, а мамина - в медицинском. Они специально ради меня составили свои графики, чтобы одна из них была всегда дома. Мамин папа работал в больнице, заместителем главного врача, а папин - в министерстве, занимал высокий пост, но даже они старались максимально больше времени проводить со мной. А папа и мама.. Они были для меня праздником, врывавшимся неожиданно, принося с собой шум, веселье, подарки, смех, музыку, всякие игры и полное нарушение режима. С их смертью в моей жизни закончились праздники.. Все..
А вот то, что мои бабушки и дедушка – мамин отец – угасали буквально на моих глазах, было невыносимо... Они, и в самом деле, угасали.. Словно, лампадки, в которых заканчивалось масло.. Выглядевшие, на зависть сверстникам, и так довольно младше своего возраста, и, словно, помолодевшие с моим появлением - их часто принимали за моих родителей, когда они гуляли со мной, по очереди - после смерти своих единственных детей, они сразу постарели.. Но, когда мы остались с дедушкой Салманом – папиным отцом - одни, он смог собраться, взять себя в руки..
Я очень сильно любила их всех, но дедушку Салмана, всё-таки, чуть больше.. Хотя, никогда никому об этом не говорила.. Но он это чувствовал, правда, чувствовал.. Он постоянно подтрунивал над «соперниками». Говорил, что я его люблю больше всех, приводя, неоспоримый, по его мнению, факт - то, что я родилась с ним в один день, да ещё на юбилей. Не зная, чем парировать, другой дедушка и бабушка, прибегали к моей помощи и спрашивали - кого я люблю больше всех. Конечно, я начинала убеждать их в том, что люблю каждого безумно и всех одинаково. А дедушка Салман, из-за их спин, заговорщицки подмигивал мне. Я, стараясь, чтобы другие не заметили, подмигивала ему в ответ, отправляя ему воздушный поцелуй..
Говоря, что мы остались с дедушкой Салманом одни на целом свете, я не преувеличила. У нас, конечно, было много родственников, друзей, все поддерживали нас, как могли.. Некоторые даже оставались по несколько дней, но только в период траура.. По истечению положенных сорока дней, когда все разошлись по своим домам, вернулись к своим, семейным, делам, мы с дедушкой остались совершенно одни.. Чувство тоски, не покидавшее меня, ни на минуту, особенно усиливалось по ночам. Я долго не могла уснуть, прислушиваясь к звукам большого дома.. Самыми отчётливыми были вздохи дедушки Салмана и, доносившийся с первого этажа, перезвон старинных, напольных часов, безучастно отсчитывавших время..
Сколько слёз я пролила - известно одному Богу.. Я не могла сдержать слёз.. Откуда только они брались? Я ничего не могла с собой поделать.. За эти полтора года я похудела, осунулась и очень сильно вытянулась. Я всегда была высокой, гораздо выше сверстников и никогда не отличалась полнотой. Но теперь, в свои неполные четырнадцать лет, при росте сто шестьдесят семь сантиметров я весила сорок килограмм. Дедушка очень сильно переживал по этому поводу, он, буквально, ходил за мной по пятам, пытаясь накормить. Готовил всякие вкусности, делал соки, давал витамины, для поднятия аппетита, но всё было зря.. Рассматривая фотографии тех лет, я, с удивлением, замечала, что при таком росте и маленьком весе я, тем не менее, не выглядела дистрофиком. Возможно, дело было в том, что к этому времени у меня уже выросла грудь, причём, появилась она тоже как-то неожиданно.. Как же мне не хватало бабушек и мамы… Особенно, когда произошло то, что неминуемо настигает девочек по достижению их организма того момента, когда девочка превращается в девушку.. Я была достаточно развитым ребёнком и прекрасно знала физиологию - благодаря медицинской литературе, изобиловавшей в нашей, огромной, библиотеке, которую собирали ещё мои прадеды и бережно передавались потомкам. Однажды утром, проснувшись и обнаружив на простыне несколько алых пятен, я горько разрыдалась..
Дедушка, привыкший к тому, что я постоянно плачу, постучался в дверь моей комнаты.. Обычно, подождав минуту, дедушка заходил, обнимал меня и долго утешал, говорил какие-то слова, голос его при этом тоже дрожал.. И, только после того, как я успокаивалась, дождавшись, пока я встану с кровати, дедушка выходил из комнаты, спускался вниз и, пока я прибирала постель, приводила себя в порядок, готовил мне завтрак. Только с возрастом я стала понимать - насколько же жестоко было с моей стороны, ведь он, несчастный, терзался гораздо больше, чем я, но, тем не менее, находил в себе силы успокаивать меня..
А тем утром я, поняв, что дедушка, ненароком, может увидеть запачканную простыню, тут же, утерев слёзы, вскочила. Бросила одеяло так, чтобы оно прикрыло пятна, и только успела сбросить с себя пижамные брюки вместе с трусиками и отпихнуть их ногой под кровать, натянуть на голое тело джинсы, как дверь открылась. Дедушка, изумлённо, посмотрел на меня.
- Мне показалось, что ты плачешь.. – Сказал он, чуть растерянно.
- Да, деда, тебе показалось. – Ответила я, совершенно забыв, что лицо моё всё ещё мокро от слёз.
Дедушка, более внимательно, посмотрел на меня и, мягко улыбнувшись, сказал:
- Ну, слава Богу, что показалось..
После того, как он прикрыл за собой дверь, я, сняв джинсы, которые, к счастью, не запачкались, подошла к двери, заперла её на ключ, хотя, никогда и никто в нашей семье не заходил в комнату без стука, я просто испугалась, что, пока я буду в ванной, дедушка может зайти, чтобы убедиться - не плачу ли я опять. Содрав с постели простыню и увидев, что пятна не запачкали матрас, я, вытащив из- под кровати пижаму с трусиками, прошла в ванную комнату и тщательно, вручную, отстирала пятна, затем, повесила всё на батареи, тянувшиеся под широким подоконником и задёрнула занавески..
В моём шкафу уже года два, в самой нижней полке, находились необходимые гигиенические предметы.. Слёзы, снова, предательски, хлынули из глаз.. Ведь сегодня в моей жизни произошло очень важное событие, которым я, если были бы живы мама и бабушки, стесняясь и радуясь одновременно, поделилась бы с ними.. Я представляла, как бы бабушки меня обняли, сказали бы какие-то очень важные слова.. А мама.. мама обязательно рассказала бы какую-нибудь смешную историю.. Но я точно знала, что глаза её при этом повлажнели бы от сдерживаемых слёз.. Слёз радости.. И я бы чувствовала себя такой счастливой от сознания того, что я – совсем уже взрослая… Увы.. Я уже понимала, что в моей жизни будет столько событий, которыми я не смогу с ними поделиться… Они не смогут порадоваться или огорчиться со мной вместе.. Не дадут советы.. Не утешат.. Не поддержат.. Осознав это очередной раз, я, зажав себе рот ладонями, вбежала в ванную комнату, открыла душ в ванну и горько разрыдалась.. Я не хотела , чтобы дедушка услышал меня и. как могла, старалась сдержать рыдания.. Через некоторое время, успокоившись, ещё раз умывшись, я вышла из ванной комнаты, придирчиво огляделась и , убедившись, что за плотными занавесками не видны развешанные простыня, пижамные брюки и трусики, вышла из комнаты и спустилась вниз..
На столе меня уже ждал стакан свежевыжатого сока, тарелка с манной кашей, при виде которой меня так затошнило, что я, зажав рот рукой, промчалась мимо дедушки, удивлённо глядевшего на меня своими, удивительно синими, глазами, в ванную комнату, находившуюся на первом этаже. Меня мучительно и долго рвало. Правда, пустой желудок выдавал лишь пенку.. Умывшись - третий раз за утро - я вышла из ванной комнаты.. Меня шатало, я чувствовала ужасную слабость,
Но тем утром, я, поняв, что, ненарокомТолько однажды, когда я, головокружение..
Дедушка, встревожено посмотрев на меня, спросил:
- Милая, ты какая-то бледная. Не заболела ли?
Он, подойдя ко мне, коснулся губами моего лба.
- Да, кажется, немного температура у тебя. Ну –ка, поставь градусник, проверим.
Температура, действительно, была, небольшая, конечно, но, всё- таки, выше нормы. Дедушка, строго – настрого наказав мне пойти лечь в постель, позвонил в поликлинику и вызвал врача..
Он должен был ехать на работу, что меня очень обрадовало, потому, что чувствовала ужасную, ноющую боль внизу живота и мне хотелось перевязаться одной их больших шалей верблюжьей шерсти. Они до сих пор у меня.. И мне кажется, что они пахнут моими бабушками…Умом, конечно, я понимаю, что это невозможно.. Но память так отчётливо хранит в себе моих родных, их запахи, улыбки, движения, голоса, что я чувствую, слышу и вижу их присутствие до сих пор..
Каждый раз горло сжимает железный обруч, сухим огнём жжёт глаз. Но слёз нет.. Уже много лет я не плачу.. Ни единой слезы.. А перестала я плакать с того дня, который, так же как и многие, сохранился в моей память до мельчайших подробностей.. Включая запахи и звуки..
Была ночь с тридцатое по тридцать первое декабря.. Наступал второй Новый год без родителей, первый - без другого дедушки и обеих бабушек.. Естественно, что первый год после смерти родителей мя не отмечали ни одного праздника, включая дни рождения..
Я проснулась среди ночи от какого –то странного шума, доносившегося с первого этажа.. Накинув халат поверх пижамы, я вышла из своей комнаты.. Почему-то внизу, в холле, горел свет, хотя, я точно помню, что сама выключила свет везде, прежде, чем пойти спать.
«Деда!» - Метнулась молнией мысль в голове, что дедушке, наверное, стало плохо и он, не желая меня будить, сам спустился вниз, за аптечкой.. Бросившись к лестнице, я уже подсознательно уловила запах, всколыхнувший во мне все воспоминания.. всё, что я помнила до сегодняшнего дня.. все радости, связанные с ним.. И, когда я поняла, что это за запах, меня пронзила такая дикая боль, что я согнулась пополам, будто, кто-то ударил меня под дых. Я была не в силах сделать ни вдох, ни выдох..
В гостиной стояла огромная, живая, уже наряженная ёлка.. Со мной случилась самая настоящая истерика.. Я плакала, кричала, чтобы дедушка немедленно выбросил её, что мне не нужны больше никакие праздники.. А потом потеряла сознание.. Очнулась я - как потом выяснилось - через несколько часов.. Первое, что я увидела, когда, с трудом продираясь сквозь кромешную тьму, какую-то липкую и холодную, ко мне вернулось моё сознание - было лицо дедушки.. Его глаза были закрыты, ресницы дрожали, по осунувшимся щекам катились слёзы, а губы шептали:
- Оставь мне, хотя бы, её.. Если ты её заберёшь - я ни секунды не останусь на этом свете..
Мне стало страшно.. Потому, что я, как-то пропустила мимо ушей о том, что дедушка Салман просил кого-то оставить меня и с ужасом представила, что не будет и его!!
-Дедушка! – Выдохнула я.
Дедушка Салман вздрогнул, открыл глаза и мы, обнявшись, покрывая друг друга поцелуями горько и долго плакали.. В сторонке, утирая слёзы, стояла тётя Саида - наш семейный доктор..
Убедившись, что я в порядке, тётя Саида разрешила дедушке Салману забрать меня из больницы домой.. Уже подъезжая к дому, я дотронулась до руки дедушки, лежавшей на руле.
- Деда, прости меня..
- За что, милая?
- За то, что я такая дура..
- Что за глупости, милая? Ты - самая умная, самая красивая и .. – Он, чуть помешкав, продолжил - и самая счастливая! Да-да, именно так! – Сказал он, заметив, как я, изумлённо, уставилась на него.
- Несмотря ни на что, милая, поверь мне, ты - самая счастливая девочка!
-Деда.. – Сокрушённо вздохнула я.. Честно говоря, в тот момент - помню до сих пор это очень отчётливо - я решила, что, не выдержав всех этих несчастий, дедушка Салман сошёл с ума. Ладно, умная, красивая - с этим я согласна, но - самая счастливая??
- Ты думаешь, что я сошёл с ума? – Спросил дедушка Салман, посмотрев на меня, затем, снова перевёл взгляд на дорогу. Зима в том году выдалась не удивление снежная. Всё вокруг было белым- бело.. Картина за окном машины была просто фантастически – красивая и непривычная. Мне казалось, что ожили картинки с Новогодних открыток или я попала в какую-то сказку.. Яркая луна освещала всё вокруг голубым, хрустальным светом.. Снег искрился, переливаясь, словно, драгоценные самоцветы.. Крупные снежинки медленно кружились в волшебном вальсе.. Дорога, уже обледеневшая, мерцала, извиваясь, будто, огромная змея.. Дедушка вёл машину очень медленно. Я опустила стекло, в салон ворвался морозный, свежий воздух. Сняв перчатку, я вытянула руку.. Снежинки, коснувшись тёплой ладони, мгновенно таяли.. Через пару минут центр моей ладони был мокрым.. Пальцы приятно пощипывал мороз..
- Деда, смотри, как-будто, слёзы.. – Сказала я..
- А ты выбрось их.. Навсегда..
Я та и сделала.. Я стряхнула ладонь.. И с того дня я плакала только один раз.. Когда ушёл навсегда и дедушка Салман.. Но это случилось только десять лет спустя с того дня.. А теперь прошло ещё десять.. И в течении этих десяти лет я плакала тоже один -единственный раз.. И, впервые, за долгие голы, это были слёзы счастья, когда я прижала к груди своего новорождённого сына..