ДЕРЕВЯННАЯ САБЛЯ.
Часть 1.
НЕЗАКОННОЕ ИМЯ.
Глава 5.
СЧАСТЛИВЧИК ЛУСКО.
В газетах появились отчёты о проделанной молодыми волшебниками работе по обезвреживанию колдовства Остюка, кратко и доступно был объяснён механизм каждой его задумки, а сам негодяй был объявлен в розыск. Наил и Таен отправились в гости к Петрику путём магического портала. Аарн уехал в Някку навестить сестру Инару и её семью. Ему было поручено узнать у Наты: если она боится путешествия вместе со мной, не вернётся ли на Верпту с Аарном? Я просил Кереичиките не сразу подступать к ней с этим предложением, а только через несколько дней, дать возможность самой сначала поразмыслить и как бы самой решить. А то женщины знаете как? Сначала от неожиданности вспылят, наговорят всякого, откажутся от того и от этого, а потом жалеют. Особенно беременные женщины. Если же Ната вообще боится ехать домой, это ничего, и, может быть, правильно, и может, сама Эя внушила ей опасение и избавила таким образом от опасности. Женщины чувствительней к голосу Покровительницы. Мне же следует умножить старания в деле поимки преступника Остюка.
На Верпте поселилась весна, будоражащая, светлая, шумная. Это был, наверное, первый год, когда заброшенная, нищая область выглядела, наконец, как приятное место обитания довольных, благополучных и весёлых людей и таких же животных. Мне бы любоваться да радоваться, но я был в тревоге за Нату, в разлуке с нею, дочкой и Петриком. А от дел, связанных с Остюком, я чувствовал себя бешеным каким-то.
В день, когда мы проводили Наила, Таена и Аарна в гости, а детей - в школу, шли мы с Лёкой вдоль берега моря там, где паромная переправа… Да, со строительством моста паром не убрали, он остался для туристов и любителей морских прогулок. Для пешехода путь над широким и мелким проливом утомителен. Кто не имеет возможности преодолеть такое расстояние в собственной повозке, карете или верхом, воспользуется общественным транспортом для поездок через мост и дальше по острову. На том и этом берегу построены станции и заказаны специальные длинные крытые экипажи, и открытые многоместные повозки для желающих прокатиться в хорошую погоду. А паром теперь чаще ходит между Большим и Малым островом. И вот, у переправы, в ожидании посадки, стоял парень, спасший меня от Вывернутой иллюзии пятой степени.
- О! - воскликнул я. - А мы вас ищем, ищем.
Человек этот оказался застенчивым. Он порозовел, опустил глаза, отступил в тень фонарного столба и спросил тихо:
- Зачем?
Я объяснил, что хотел бы отблагодарить его. Он ответил, что вообще-то, собирается уехать. И спасение утопающих - это долг каждого гражданина, умеющего плавать. Он вовсе не ждёт награды. И был он на удивление искренним и сливающимся с тенью от фонаря. Лёка поинтересовался, не в отпуске ли он здесь, на Верпте, на что наш ровесник ответил, что да, в отпуске. И отпуск закончился? Парень порозовел ещё сильнее и ответил, что не совсем. Нет ли у него заветного желания или проблемы, которую я или кто-то из нас мог бы решить? Или, сказал я ещё, он может потом, уже из дома обратиться ко мне с просьбой. В любом случае я ему очень благодарен. Если бы не он…
Паром приткнулся к пристани боком. Парень взглянул на него с выражением человека, который готов на самый что ни на есть отчаянный поступок.
- Я бы, - шепнул он из-за столба, - хотел бы…
- Вы можете не говорить сразу, - улыбнулся я. - Подумайте и напишите.
- В этом нет смысла, - проговорил он, с волнением наблюдая, как народ сходит на пристань. - Я приехал на Верпту, чтобы исполнить… Чтобы встретиться с вами, ваше высочество.
Странно. Обычно, все, кто хочет со мной встретиться, просто встречаются со мной. А не уезжают, не поговорив.
- Но после… После фейерверка мне показалось неудобным к вам обратиться.
- Обратитесь сейчас.
- Я уже обращался к разным таким людям. Они поднимали меня на смех и гнали. Подозревали в чём-то. Подозревали! Поэтому я собрался уехать, не обратившись. После того случая. Понимаете?
- Нет, - честно признался я. - Это скромность?
- Это опыт, - засмеялся Лёка. - Что вы скажете на предложение задержаться хотя бы до следующего парома? Вы связаны сроками? Приказом? Билетом?
Странный человек на эти вопросы отрицательно мотал головой, всё больше заливаясь краской, но можно было понять, что билетом он точно связан, однако, готов пожертвовать и им, и сроками и всем прочим ради беседы со мной. Скажем, в том милом кафе, что напротив магазина модной одежды семейства Мале. Парень закинул за плечи рюкзак, поднял саквояж, и, осторожно ступая, пошёл с нами. И ни разу больше не посмотрел на паром. Он так сильно волновался, что вся его белая анчутская шевелюра смешно взъерошилась, и я уже стал опасаться, что он откусит себе губу. Да, шевелюра у него была анчутская, кожа светлая, но на этом сходство с анчу и заканчивалось. Видно, в его роду то и дело случались смешанные браки.
И вот мы сели в кафе, немного поспорили, платит ли парень сам за себя или всё-таки я, а потом мы, наконец, узнали, как его зовут.
- Луско Счастливчик, - представился он. - Так меня назвали в приюте. Счастливчик - это не прозвище, а фамилия. Так у меня в паспорте написано.
- И ты тоже рос в приюте! - воскликнул Лёка. - И ты, и Таен. Что за беда такая?
- Сильная буря была, - по-своему поняв слова моего побратима, ответил Луско. - Буря, наводнение. Многие люди домов лишились, а я родных. Была у меня надежда… Но нет. Нет. Когда меня спасли, я младенцем был.
Мне показалось, что пребывание в приюте гораздо сильней отразилось на нём, чем на Таене. Тот, всеобщий любимец, относился к этому легко, и ему всё было прекрасно, особенно, по сравнению с последующей жизнью в плену у собственного дяди. В судьбе Луско, который тоже рос в приюте, похоже, не всё было так лучезарно.
Но нет, оказалось, что я ошибся. Детские годы Счастливчик вспоминал с радостью. Да, было бы лучше, живи он в семье, но раз так случилось, что ж… В конце концов, он мог стать жертвой наводнения, а не стал. По сравнению с некоторыми судьбами, у него всё отлично. Нет такого человека, у которого жизнь течёт гладко. Были и у Луско чёрные полосы, но всё как-то наладилось. Что за счастливые характеры! И снова я вспомнил дядю Таена, Моро, который из своего детства, и из краткого приютского периода вынес лишь озлобление, лишь ненависть, неприязнь и отвращение. А вот его племянник и этот Счастливчик не таковы.
- Потом, - говорил новый знакомый, - меня отдали учиться на зубного врача. Потому что видели, что руки у меня способны к очень мелкой и тонкой работе, и что я аккуратный, терпеливый и упорный. Сказали, самое то, что нужно, чтобы людям пломбы делать или же протезы. Иметь отличный доход. Это так. Мне нравится. Всё хорошо. Пациенты очень огорчены были, когда я уехать собрался.
И вот тут, понял я, он подошёл к сути.
- Поехал я к разным людям, потому что мечта у меня была. Только поздно всё это случилось.
Луско трагически замолчал, и Лёка не удержался:
- Жениться, что ли, задумал?
- Жениться? Ну, это никогда не поздно. Даже у старика есть шанс. И даже на молоденькую. Нет. Мечта у меня была.
- И эта мечта… - поторопил я, но не добился результата.
- В детстве директор ругал меня страшно, за то, что я всякие бусики делал. Брал у девочек бисер и плёл интересные штуки. Или из проволоки тонкой. Или ещё что. Вышивал даже. Это женские дела. Мужчины не должны. И всё-то меня стыдили и стыдили. И в угол ставили, и даже высекли пару раз. А я всё за своё. Ходил я по городу и вечно торчал у витрин магазинов. Не там, где конфеты. Там, где ювелирные украшения. Очень мне нравились они. Как сяду рисовать на уроке, так ничто у меня так отлично не выходило, как мелкие узоры на всяких вазах или украшения на людях. А мне опять: «Ты мальчик, нельзя так». Почему нельзя? Понятное дело, я не девочка, но с какой стати я должен лишать себя удовольствия на красоту смотреть? Я просил, чтобы меня отдали ювелирному делу учиться, но приют - это вам не родители. На такое обучение у мастера средства нужны. Просился в училище, мне бы даже стипендию платили, но все вокруг за своё: мужчина ты или что? Бабьи фитюльки клепать? В детстве не наигрался? Люди скажут, неизвестно кого в нашем учреждении воспитывают. И ла-ла-ла, и та-та-та… Отдали меня учиться на зубного врача. А я ничего. Втянулся. Всё хорошо у меня. Воспитателям благодарен. Имею теперь домик свой, всё оборудование самое лучшее, не нуждаюсь ни капельки. Только мечта осталась. Решил сделать перерыв в работе. Теперь у меня есть, чем платить за обучение. Поехал я в одно место…
- Хотел учиться ювелирному делу? Начать в таком возрасте? Смело. Это смело, Лёка. Но при этом никогда не поздно.
- У меня руки к мелкой работе приучены. И очень мне бы хотелось попробовать, как оно, это самое дело. Не получится ли у меня? Но вот вы говорите «смело», и что не поздно, а другие гнали меня. Думали, что аферист, и что-нибудь украду.
- Ты обращался к кому-то из братьев Кренстов? - спросил я.
- Нет. Их никого в Някке не застал.
- Ты поехал в Някку?
- Почему бы и нет? Большой город, много мастеров и мастерских, и учебных заведений. Но, после того, как меня, ну… не взяли никуда, вот тогда я написал одному из Кренстов.
- Это Луско знаешь, когда был в Някке? - усмехнулся Лёка. - Когда они всем табором уезжают в Тонку поздравить прадедушку Кренста с очередным днём рождения.
- Да-да, мне так и сказали, и я написал в Тонку. А сам думаю: у меня же всё хорошо. Зачем мне это? Никто мне не ответит, и поделом. Но ответ пришёл так быстро. Там было написано, грубовато, правда, чтобы я не…
- Не нюнился и не лил сопли, точно?
- Да, так. Чтобы я не терял время, ошиваясь в Някке, а поехал на Верпту, и просился хоть в школу ремёсел. Конечно, меня не возьмут, тогда я должен обратиться к Миче Аги. Он королевич. Как прикажет, так все по струнке вытянутся. Я подумал, что это судьба, и поехал. В школу ремёсел меня не взяли. Но я решил всё-таки довести дело до конца. Однако, думал: ведь Миче Аги - королевич и глава. Разве можно к нему с такой ерундой обращаться? У меня ведь всё хорошо, и, в конце концов, проживу я без всякой такой ерунды. Стал узнавать, как попасть на приём. Но тут случился праздник, и всё. Судьба, и надо уезжать.
Отмахнувшись от глупого и странного замечания о судьбе, я сказал Лёке:
- Что-то не так у нас со школой ремёсел, ты не находишь?
- Нахожу, Миче. Не каждый человек может там учиться, а только молодое поколение. Дети.
- Да уж. Не следует ли нам принять меры для того, чтобы могли учиться все, кто хочет, любого возраста.
- Чтобы даже старички могли приходить и осваивать что-то новое на досуге. Или других обучать, делиться опытом.
- Эй! - возмутился Луско. - Какой я вам старичок?!
- С тобой уже всё ясно, - сказал я, переходя на «ты» (у меня это быстро). - А вот со старичками ясно не всё. Не стоит ли, Лёка, заняться проектом по внесению изменений?
- Думаю я, что пора.
- Кто у нас за это отвечает? Велю, чтобы завтра же пришли ко мне с утра пораньше. И озадачу всех.
- Но я не хотел бы ждать до старости, - сообщил Счастливчик.
Лёка его поддразнил:
- Думаю, осенью школу ремёсел ждут перемены. Достроят пристройку…
- Мне вернуться осенью?
Я сделал вид, что не сообразил:
- Вернуться куда? Домой? Если ты всё лето будешь хорошо заниматься, думаю, твой учитель отпустит тебя на побывку.
- Как это? Что? Я не понял.
- Он не понял, - усмехнулся Малёк. - Ты приехал учиться?
- Да, я всё устроил так, чтобы мог долго отсутствовать. Мой кабинет сейчас арендует другой человек. А ещё я сдаю комнаты. Я всё оплачу! Куда мне идти?..
- План действий такой. Сейчас мы пойдём знакомить тебя с твоим предполагаемым учителем. Как думаешь, Лёка, занятия в школе закончились?
- Нет ещё.
- Тогда я пока познакомлю тебя с твоим предполагаемым рабочим местом. Вернее, с местом, где ты будешь учиться.
- В школе ремёсел?
- Если захочешь, потом можешь учиться и там. А сейчас молчи и иди за нами.
- Иди за Миче, потому что у меня дела вон в том магазине.
- Это магазин Лёкиной семьи, и у него, конечно, там могут быть дела. А мы с тобой пойдём. Думаю, мой брат Рики согласится тебя обучать. По крайней мере, первое время.
- Кто? - ахнул Луско и забыл закрыть рот.
- Рики, мой брат. Да, ему всего лишь шестнадцатый год, но тебе ведь рассказывали о нём в Някке? В среде ювелиров он очень известен. И я хочу, чтобы он принял участие в Великих Состязаниях Мастеров в этом году.
Луско одним большим глотком допил чай, поднялся и сказал:
- Да. Судьба. Я готов.
У всех свои заскоки. И у меня даже. Мы с Лёкой опять пропустили упоминание судьбы мимо ушей. Готов - так готов. И я повёл Счастливчика к себе в мастерскую - пристройку нашего дома, соединённую с ним галереей. Парень нам понравился, и я подумал: отчего бы не исполнить мечту человека? Когда Рики будет занят, я сам могу его обучать, как Рики занимается с Мичикой, когда занят я.
*
Рики немного возмущался, когда понял, что я собираюсь подсунуть ему такого взрослого ученика.
- Ты что, Миче? Что я буду с ним делать? Он твой ровесник. Я его боюсь.
- Луско показался тебе плохим человеком?
- Ни капельки. Просто где это видано, чтобы подростки обучали взрослых?
Однако, уже вечером следующего дня, дня, когда я успешно переложил на плечи специалистов заботы о реорганизации школы ремёсел, Рики прискакал в столовую совсем в другом настроении.
- Да ладно, Миче, нормально всё, - крикнул он, завидя меня. - Нормальный, хороший человек. С ним легко, потому что все основы он знает. Специально читал, изучал.
- И где он? Почему не пришёл на ужин?
Луско из мастерской привела Мичика. И по дороге объясняла ему, что упорство - это прекрасно, но приём пищи должен быть регулярным. Я чувствовал, что мы все хорошо подружимся с этим человеком. Однако, нас он стеснять не решился, и по-прежнему жил на съёмной квартире ближе к парку.
На следующее утро у меня было прекрасное настроение. До тех пор, как я не получил почту. Перед тем, как отправиться из дома по делам, мне как раз захотелось пойти в мастерскую и посмотреть, как там у Луско в отсутствие Рики и Мичики продвигаются дела. Может, ему помочь нужно, пока они в школе? Но тут в мои руки попали эти конверты.
Первое из писем было от родителей наших с Петриком. Я подумал: может, отложить его на потом? Но вскрыл и прочитал в числе прочего таковы слова: «Мы удивлены твоим, Миче, самомнением и самовольным объявлением в розыск человека, которого ты близко не знаешь…»
- Что значит, близко не знаю? Да я знаю Остюка, как облупленного! - топнул я ногой, предвидя новые помехи в моих делах. - С каких это пор порядочные люди должны близко знакомиться с преступниками прежде, чем тех арестуют?
Высказывание казалось странным, но дальше - больше.
«Своей властью мы запретили распространение по стране фотографий этого человека и статей…»
- Лёка! - завопил я. - Лёка, иди сюда! Аня, Каисса!
Но тут я вспомнил, что все ушли раньше меня, дом пуст, если не считать Луско в мастерской.
В голове не укладывалось: мои родители помогают скрываться негодяю Остюку?
«Мы тебя любим…»
Любят меня! Остюк убить меня собирался!
«Поэтому запретили выход вашей с Таеном книги…»
Всё остальное было уже не интересно и не важно. Они мне велели оставить Остюка в покое!
Машинально я глянул в конец письма: «Готовим тебе сюрприз, хотя и не знаем, как ты к этому отнесёшься. Умоляем, дорогой Миче, смири свой характер и упрямство, когда ты увидишь, что это за сюрприз. Помни о том, что твои приёмные родители, Арик и Роза, всегда хорошо к тебе относились и тоже любят тебя. Всё, что мы ни делаем - для твоей же пользы. Предоставь нам решать такие важные вопросы, просто доверься, помня о том, что ты всегда всё видишь в несколько ином свете. По приезде тебе всё будет объяснено, и мы надеемся на твою радость и понимание по поводу сюрприза, а не на какие-то иные чувства и действия. Смирение и кротость - вот, чего не хватает вам обоим - тебе и Нате. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы после того, как на свет появится твой второй малыш, навестить друзей на Запретной Гавани и погостить там подольше, отдохнуть от забот?»
Ну, что я говорил? Петрик объехал уже, почитай, весь свет, и не придумать повода, по которому он путешествовал бы и дальше. Пора бы ему возвращаться, а мне убираться в дальние края, может, даже не повидавшись. Я пожалел, что не отправился к брату с Наилом и Таеном. Из-за проделок Остюка, которого велено теперь оставить в покое.
Имеет ли в глазах родителей смысл и значение хоть что-нибудь из того, что сделано мной?
Ещё и сюрприз у них! Это ещё на мою голову! Боюсь себе представить даже, что это такое. Сюрприз, который требует моего смирения, как только я его увижу! Да ладно! Не желают ли они приехать ко мне, эти родители мои? Точно! Вот как раз о приезде написано. Невнятно как-то, без указания сроков. Надо бы смыться на этот период. Они на Верпту, я - в Някку. И пусть делают со своим сюрпризом что сами хотят. Смирение? Наверное, сюрприз -это завуалированный приказ о выдворении, и запрещение пересекать границу моей родины. Вот и хорошо, что я буду в столице. Хоть навещу её напоследок. Заберу Нату.
Я сижу на Верпте, ничего плохого родителям не делаю, даже писем уже давно не пишу, а они что-то придумывают и додумывают, домысливают и переиначивают. Я не могу с этим жить. Лучше бы рос в приюте, честное слово. Был бы сейчас свободным и всем довольным, как Луско Счастливчик.
Ладно, что ж. Вот я всё и решил. Нужно успокоиться и прочитать другие письма. Вот от Таена конверт. Я подумал, вскрывая, что надо попросить Наила переправить меня к Чудилке на время. Или его ко мне. Раз уж я свободен от борьбы с Остюком, займусь собственными делами и подготовлюсь к тому, чтобы навсегда покинуть Верпту и все плоды моих трудов.
«Миче, - писал Таен, - а Петрика в Эрнете нет. Здешний правитель чего-то недоговаривает. Юлит и виляет, когда мы с Наилом спрашиваем его о Чудилке. Места здесь дикие, я опасаюсь, как бы он нашего королевича не съел. В окрестностях Петрика нет, и куда он выехал из этой страны, не понять. У нас даже сложилось впечатление, что его здесь и не было вовсе. Напиши ему обычным способом, и мы посмотрим, с каким штемпелем придёт конверт».
Вот ещё новость. Вот ведь! О! А может, это и есть обещанный родителями сюрприз? Они приедут ко мне все вместе, но Чудилка решил разыграть нас, и не сказал, что держит путь домой. Наверное, Петрика, как старшего сына, хотят поставить на моё место и сразу официально представить, как главу. Вот здорово! Но у родителей своё на уме, и они могут считать, что меня эта новость огорчить может. Я немедленно бросился писать брату. Путём заколдованного дупла, а вовсе не обычной почты. Так быстрее получу ответ.
«Где ты сейчас, Петрик, уже выехал из Эрнеты? Говорят, там тает снег, распутица. Не носись по дорогам, сиди на месте…»
И пока, сидя под старой грушей с дуплом, я читал письма, касающиеся моих дел, как главы, то как раз получил ответ.
«Ну что ты, Миче, какие дороги? Распутица нас задержала в Эрнете. Сидим в доме правителя и от скуки играем в карточные игры, которые я, как ты знаешь, терпеть не могу».
Брешет Чудилка, сказал я себе. И написал Таену и Наилу: «Возвращайтесь». И вскрыл письмо от Хрота Корка. Я правильно оставил его напоследок: фольклорист ругал меня за то, что я отказался от нашей совместной работы над книгой о ритуальных песнях Влоты. Прямо там, под дуплом, я написал ему ответ, чтобы он не переживал, а поскорее дописывал её сам. И ни в коем случае нигде не упоминал моё имя - ведь мой вклад в исследование так мал. (Совсем мал, вздохнул я. Совсем…). На носу Великие Состязания Мастеров. Я хочу, чтобы Рики участвовал, и помогаю ему советами. К тому же у нас появился ученик. А ещё школа ремёсел требует заботы и реорганизации. И окончание работ по строительству дорог на острове Скалистом не за горами, надо всё контролировать, всё требует заботы. Поэтому с песнями Влоты придётся разбираться ему одному. Извинившись много раз, я заклеил конверт и опустил письмо в заколдованное дупло. И вздохнул опять. Остров Скалистый - самый живописный на Верпте. Мы придумали замечательные туристические маршруты и строили дороги, по которым можно было ездить от селения к селению, купаясь на удобных пляжах, наслаждаясь восхитительными видами и воздухом, напоённым ароматами хвои, цветов, воды и сушёной и свежей рыбы. Возле дорог, в удобных местах планировалось ставить красивые беседки, уютные ресторанчики, гостиницы, смотровые площадки, устраивать всякие безопасные и тихие развлечения, вроде спуска в пещеру с инструктором или подъёма на особо красивую гору с целью увидеть рассвет и попить из священного родника. Мы задумывали лодочные станции и пункты, где выдают напрокат педальные двухколёсы, если кто-то предпочитает такой способ путешествовать. Но всё это уже придётся доводить до ума вернувшемуся Петрику.
Может, не ходить сегодня никуда, привести в порядок документы? Хотя, что там приводить? У меня в документах всегда полный порядок. Ну, так составлю для Петрика список дел.
Тут прямо передо мной материализовались смеющиеся Наил и Таен.
- Ну что? - набросились они на меня. - Что там Петрик, что он удумал?
- Не знаю, что он, а я собираюсь провести Полдневный Поиск и найти нашего обманщика.
- Не надо, думается, - испугался деликатный Наил. - Не надо, если человек не хотел бы раскрыться.
- Если Зов Крови не говорит тебе, Миче, об опасности для Петрика, то это ни к чему. Он может иметь серьёзные причины говорить нам неправду.
- Ладно, - согласился я. - Не будет Полдневного Поиска. Пойду, навещу Луско.
- Кто такой?
- Ученик Рики.
- Какой-нибудь талантливый мальчик?
- Если человека моих лет можно назвать мальчиком, то да, - засмеялся я и рассказал им, откуда взялся Луско Счастливчик.
Когда мы пришли в мастерскую, ученик как раз собирал инструменты, чтобы пойти на обед: всё очень правильно, всё по инструкции. Урок, который он выполнял согласно Рикиному плану, был уже убран в железный ящик.
- Желаю здравствовать, - сказал Луско Наил. - Глянуть желал бы на дело рук твоих. Рики хотения не имел бы учить, если руки - крюки.
Таен стоял рядом со мной и с недоумением наблюдал за учеником. Однажды его кот Кусяк повредил себе лапу. На конечность наложили повязку, а на шею надели специальный воротник, чтобы животное зубами не содрало бинт. Рыжик, увидев в доме этакое чудо, ходил кругами, рычал и щетинился. Но страшный зверь пах его другом Кусяком, и это вводило нашего питомца в недоумение и не давало накинуться и загрызть. Таен был сейчас очень похож на недоумевающего, ощетинившегося Рыжика. Как будто увидел того, кто не должен находиться в мастерской, но загрызть Рикиного ученика не решался. Он спросил:
- А чего этот…
- Луско, - подсказал я.
- А чего этот Луско по углам ныкается? В тени пребывает? За предметы хоронится? Он нормальный ли? Зачем он вам нужен, скажи. Надо было его наградить и отпустить туда, откуда он взялся.
- Счастливчик - застенчивый парень. Не так уж он и ныкается. Он совершенно нормальный.
- Счастливчик - парень с теневой стороны, - припечатал Познавший Всё. Ему видней. Я думал, что тень - нормальное явление. Таен считал, что в случае с Луско - нет.
В конце дня Наил был накоротке с Луско, и, сидя на печи в мастерской, болтал с ним о том да о сём.
А вот Таен сказал мне:
- Ты знаешь, Миче, мне ничего не стоит узнать, где Петрик, но я уважаю его чудачества, и не стану этого делать. Но я бы с удовольствием заглянул в прошлое этого Счастливчика. Что-то мутное в нём есть.
Таен оказался единственным человеком в доме, который питал к Луско сложные чувства, среди которых преобладала неприязнь. Хотя, он не мог не признаваться, что сам не знает, откуда она взялась. Но я больше доверял мнению Рики. Его первое впечатление о человеке не бывает обманчивым.
Луско был деликатным, ненавязчивым, воспитанным и начитанным. С ним было интересно поговорить. И он был очень упорен в достижении своей мечты. Я наблюдал за его успехами и думал, что, если дело так пойдёт, этот парень через пару - тройку лет составит Рики конкуренцию на Великих Состязаниях Мастеров. Талант не спрячешь. Луско на роду было написано стать ювелирных дел мастером. Таен презрительно фыркал.
- Ты знаешь, - сказал он мне, шаря в заколдованном дупле, - что Счастливчик волшебник? Может, он не тренировался и не учился никогда, но он таков.
Я усмехнулся:
- Знаю, конечно. Едва только заговорил с ним у пристани, сразу всё стало ясно. По правде сказать, я был уверен, что его мечта - это магии учиться. А он сказал, что ювелирному делу. Как хочет.
- Он ещё попросит тебя или Рики обучить его заклинаниям.
- Пускай. Нам не жалко.
- Миче, его прошлое мутно и непонятно. И очень неправильно.
- Я знаю, ты уже говорил. По картам видно, что это большая беда его жизни, случившаяся прямо в самом начале. Это там мутно и непонятно. Собственно, в настоящем - тоже. Значит, прошлое всё ещё оказывает влияние на его жизнь. И никогда так, как сейчас.
- И что же это за муть такая?
- Предательство, Таен.
- И всё?
- Иногда это очень много.
- Если в самом начале жизни, вряд ли Луско кого-нибудь предал сам. Не соврали ли ему, что он был спасён во время наводнения? Может, его подкинули на крыльцо приюта, как меня? Тогда можно говорить о предательстве его мамы. Жаль, что это нельзя поставить ему в вину.
- Кто из нас Познавший Всё? - рассерженно зашептал я. - Возьми и посмотри.
- Не желаю смотреть на чужих младенцев.
- Тебе не угодишь.
Как-то перед обедом я застал Таена в столовой очень озадаченного.
- Миче, - позвал он, - как ты объяснишь такую штуку? Я хотел наколдовать Луско рожки, но ничего не вышло.
Я ушам своим не поверил.
- Прости, что ты хотел наколдовать?
- Рожки. Я подумал, почему бы нет?
- Тебе сколько лет, Секретик? Какие такие рожки? - зашипел я на него очень тихо, потому что домочадцы начали подтягиваться на обед.
Но, знаете, искушение было велико. Я не удержался, повёл себя, как первоклассник. Мы с Таеном сели рядом, и весь обед мучились с этими рожками. Ни у меня, ни у него не вышло украсить ими белобрысую голову Луско.
- Давай наколдуем хвост, - шепнул я товарищу. Но и это не получилось.
Волшебники ли мы ещё? Во всём другом выходило, что да. С Луско и впрямь что-то было не так.
- Защита?
- Нет, никаких защит.
- Тогда, наверное, талисман. Носит его в кармане.
В карманах у Счастливчика завалялось две монеты. И больше ничего, даже носового платка. На нём самом не было ни перстня, ни цепочки, ни шнурка с каким-либо символом.
Мы с Таеном отправились в сарай Петрика и вернулись с разнообразными предметами. Но заколдованные верёвки только ползли за Луско, а когда следовало обернуться вокруг его ног, замирали, как самые обычные. Тапки-скороходы, коварно предложенные ученику, оставались просто тапками. Красавчика, случайно сунувшего в них ноги, они унесли к самой пристани. Шапка невидимости послужила Счастливчику защитой от моросящего дождя - и ничем более. Дырявое полотенце, которое мы бросили в мастерской, и которое от ветхости уже не могло работать нормально, прицепилось к Рики и страшно раздражало его.
- Зачем тут эта тряпка, Красавчик, хозяйственный ты наш? - возмутился брат и кинул полотенце в огонь. К Луско оно ни разу не подлетело. Ученик едва не обварился, когда хотел налить себе в чашку кипятка из чайника, перемещающегося в пространстве. Сам виноват - зачем было его за ручку хватать? Кто хватает руками заколдованный чайник? Он наклоняется сам. Вместо того, чтобы просто подставить чашку, Луско ухватил чайник, и тот упал на стол, Счастливчик едва успел отскочить. С тех пор он никогда не притрагивался к любимому Петрикову изобретению.
- Не понимаю, - говорил я. - Что это? Постоянно действующие чары Отмены? Но при чём тут чайник? Не хотел же Луско сам себя обварить?
- Для отвода глаз уронил, - вконец обозлился Таен. Но потом решил быть справедливым: - Счастливчик не пользуется заклинаниями. Или ты что-то чувствуешь?
- Нет, не чувствую. Разве что у него есть Отрицание Имени, скрывающее применение магии.
Но у ученика не было Отрицания Имени, это я просто так сказал.
- Или он носит с собой кусочек лиура, металла, пресекающего колдовство.
Это было очень даже вероятно. Для проверки я вызвался позаниматься с Луско, чтобы иметь возможность, не навлекая на себя подозрений, взять его за руки как бы руководя движениями. Я уже приготовился испытать боль, которая набрасывается на мага, дотронувшегося до лиура. Или до человека, который имеет его при себе. Но нет. Собственно, в тот день в карманах Счастливчика не было даже монет, а бракованная мочалка из сарая и не подумала соваться ему за шиворот.
Таен сказал:
- Так я и знал, что ваш Луско урод.
- Ну, ты уж не надо так-то. Вполне симпатичный парень. Разрез глаз у него в точности, как у Рики. Так Лёка сказал. Художнику виднее.
- А как ты назовёшь волшебника, на которого не действует магия?
- Э-э… - задумался я.
- Вот то-то же, - обрадовался Познавший Всё моему замешательству. - Ладно, пусть инвалид. Подбросили на крыльцо, а он оттуда свалился.
Я смотрел на Таена по-новому. Откуда в нём столько неприязни? Даже злости?
А он понурился и привалился к шкафу.
- Да-да, знаю, не мне об этом говорить. Только разум одно, а сердце - другое. Не могу быть рациональным, когда вижу Счастливчика. Вот, что сделало со мной ваше Запределье.
- Наше? Ты здесь родился. И жил. В Някке.
- Да, конечно. Но, если ты помнишь, на Запретной Гавани почитают рациональное.
- Хочешь, чтобы Луско уехал?
- Я не имею права этого хотеть. Надо мыслить правильно. Надо быть справедливым. Он ничего плохого нам не делал… Но почему меня так бесит то, что он такой… счастливчик?!
И Таен без конца цеплялся к Луско и задирал его. В точности, как мальчишка из младших классов. Однажды я поймал его за руку, когда он собирался опрокинуть солонку над тарелкой Счастливчика. Видимо, к соли ученик столь же нечувствителен, как к магии. Что-то всё-таки высыпалось, а он съел и не подал вида. И этим взбесил Таена ещё больше.
- Что ты имеешь против парня? - хотел знать я. - Сидит, паяет колечки. Даже не живёт в нашем доме. Осенью, может, вообще уйдёт от нас, будет учиться в школе ремёсел. Может, вернётся во Влоту.
- Ладно. До осени я потерплю белобрысого прилипалу.
- Вот и хорошо.
- Что хорошо? - упёр он руки в боки. Я прямо даже не знал, что ответить.
- Да как-то всё, в основном, хорошо.
- Очень тянет обидеться на тебя, Миче.
- Вот те и раз. За что?
- Но я не обижусь, потому что не за что.
Ничего не понял. Что он взъелся на безобидного зубного врача? На меня за что? Где логика, где рациональный подход?
- Пойду, - сказал Таен, - покатаюсь на двухколёсе. Успокоюсь.
Познавший Всё теперь постоянно торчал в столовой или в общей гостиной, почти совсем бросил гулять и стучать на несовершенной печатной машинке. Этого я объяснить не мог. Не пригласить ли к нему врача?
- Если хочешь, - сказал мне Таен, - отцепи от пола ботинки вашего приятеля. Я применил заклятие Крепкого Сцепления.
- Что за заклятие? Не знаю его.
- Ты справишься, - ответил он и улепетнул.
Я направился в прихожую, а впереди меня, со стороны мастерской, по теневой стороне туда проскользнул Луско. Всунул ноги в ботинки и вышел во двор.
Интересно, если бы я в младенчестве упал с крыльца, на меня бы тоже не действовала магия?
*
Кстати, не испробовать ли на Луско Неснимаемое заклятие Перевода? Что будет, если он добровольно согласится на эксперимент? Я сам придумал и уже испытал это на себе, на Рики, на Лёке. На Петрике - самом первом. Он писал, что в своём путешествии оценил удобство, хотя и так знает большинство наречий. Не нужен никакой амулет, не нужно Отрицание Имени. Перевод совершается сам собою, потому что заколдован человек. На многоязыком рынке Дэйты я проверил: замечательное заклятие. Ты слышишь чужую речь, всё понимаешь, и все понимают тебя. Даже если вокруг люди из разных стран.
- Луско! - крикнул я вслед ученику. - Не хочешь ли быть сам себе переводчиком? Не согласишься ли помочь мне в эксперименте?
И рассказал ему о моём изобретении.
- Эх, Миче, где же ты раньше был, когда я в школе учился? И что, никто не сможет отменить колдовство?
- Никто. Это Неснимаемые чары.
- Только человеческую речь понимать буду? А животных? Нет? Жаль. Для здоровья не опасно? Да, я хочу.
Но всё не так просто. Я не только постарался наложить на Счастливчика чары, но и попросил его прочитать формулу по бумажке, надеясь, что он сам себя заколдует. Потом я продекламировал в оригинале начало северной легенды о трёх лебедях, а он пожал плечами и сказал, что отлично знает её наизусть, поэтому я могу не стараться. Я предложил ему прогуляться на рынок, но там выяснилось, что Луско - чёртов полиглот. С детства он отличался любовью к языкам и наречиям, и понимал все безо всякого колдовства, а на многих легко поддерживал беседу. Про чтение книг вообще молчу. Было не понять, подействовало моё колдовство или нет. О школе он для красного словца ввернул.
- Зачем же ты, Луско, просил заколдовать тебя, если это тебе ни к чему?
- Подумал, а вдруг пригодится. Ты хотел потренироваться. Сделать эксперимент. Кстати, какой?
- Узнать, действует ли на тебя хоть какая-нибудь магия. Хоть твоё собственное колдовство.
- И что, действует? - от любопытства Счастливчик замер и даже дышать перестал.
- Похоже, что вообще никак.
- Это хорошо или плохо?
- Понятия не имею.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2018/12/15/1946
Иллюстрация: картинка из интернета.