Как приходят образы и стихи

Елена Спиридонова
Случаются такие благодатные времена, к сожалению, крайне редко, когда образы обрушиваются на тебя сплошным потоком. Как будто что-то в тебе включается, и начинаешь думать стихами, даже во сне слышишь их, видишь, осязаешь, улавливаешь аромат. И днём этот поток не ослабевает, течёт через тебя, ускользая куда-то в небытие. Начинаешь выхватывать из него строчки, лихорадочно записывать, пока не иссякнет, и не родится на свет новое стихотворение. Иногда образы приходят весьма ощутимо, стекают холодной патокой в самое темечко, а бывает даже визуализируются в виде эфемерного подарка обернутого золотистой сияющей сеточкой с бантиком на макушке, развёртываешь шуршащую обёртку и, ах, выпархивает нечто переливающееся всеми цветами радуги, тонкое-тонкое, нежное-нежное и складывается в образы и слова. Жаль, слов всегда не хватает... В последнее время они повадились приходить неожиданно в процессе работы, когда делаешь несколько дел одновременно и находишься в состоянии повышенной концентрации. Пишешь служебные письма (обычно одновременно у меня открыто несколько документов), отвечаешь на телефонные звонки, и, вдруг, приходит строка, записываешь её, переключаешься на работу, и начинаются гонки по вертикали, переключаешься с одного на другое. Случается, что рождается что-то совершенно невообразимое, непонятное самому, но такое загадочное и красивое.
Стихи приходят иногда самым невероятным образом, не только из глубины души, но и от соприкосновения с другими людьми. Бывает так, что чья-то история вдохновит или просто пообщаешься с человеком и рождается стихотворение, которое, возможно, без этого соприкосновения и не пришло бы. В нем что-то и от человека и от тебя, от нынешней твоей жизни и от глубинной памяти твоей.
Один раз, возвращалась домой, сокращая путь по одной из улочек, по которым редко хожу. Увидела, что навстречу по другой стороне дороги с полными ведрами чудной человек идёт. Живет там один Божий человек, юродивый. Вдруг, этот чудак ставит свои ведра и бегом направляется ко мне. Опомниться не успела, как он начинает целовать мои руки и просить, чтобы я его обняла и пожелала ему счастья. Мягко говоря, я была шокирована, но и обняла, и пожелала, и успокоила еле-еле. Разволновался уж больно, поднял вверх палец, сморщил лоб и сказал: - Эх, слово забыл. Ну, в общем, понимаешь, ассоциация это! - Понимаю, - говорю, - инициация...
Долго на руках его поцелуи горели. И что-то во мне странное появилось. Пробежала ватага мальчишек, и внутри дурашливостью откликнулось, захотелось подпрыгнуть и с ними припуститься бежать как в детстве. Птички чирикают вокруг и у меня в душе всё поёт... А на утро проснулась, и стих пришёл, готовый, села только и записала.
Как-то на улице остановила меня молоденькая цыганка с ребёнком, сама совсем ещё девочка, и попросила немного денег. Я дала и испытала глубокое чувство сострадания к этой молодой женщине, такой несчастной и затравленной. Глаза её были наполнены мукой, синяк под глазом свидетельствовал о наносимых побоях, всё в ней было таким безысходным… Тяжёлая судьба досталась этой душе…
Я шла по улице и мысли о ней не хотели меня покидать. И, вдруг, попросту ниоткуда пришёл образ. Окатил до самых пят чистым радужным потоком, войдя в макушку, пронизывая насквозь, и ниспадая куполом в землю. Образ до боли родной и знакомый. Образ моей маленькой Шанти, радостной и счастливой, дарящей людям улыбку, идущей босыми ногами по теплой булыжной мостовой... Не знаю, из моей ли души поднялся этот образ или из души той цыганки, но он пришёл, и я была ему рада, и приняла его, и он теперь меня не покидает. А вечером дома села и написала стихотворение, легко, практически без исправлений, с надеждой на то, что и оно будет дарить людям радость, пусть совсем маленькую и совсем ненадолго, но какое же это всё-таки счастье осознавать, что от его прочтения хоть кому-то станет светлее на душе и хоть кто-то улыбнется.