Весь его облик говорил о том, что он прекрасно осознаёт всю безысходность ситуации.. Он смотрел на неё затравленным взглядом..
В отличии от него, взгляд её глаз был непроницаем. Красивой формы губы чуть тронула улыбка. Но в этом, почти мимолётном, движении было столько презрения и превосходства, что он, невольно, вздрогнул. Несколько минут он смотрел на неё..
Он понимал, что, наверняка, видит её в последний раз. И старался запомнить каждую деталь. Высокая, тонкая, она была красива, какой-то, ведьмовской красотой. Жгуче - чёрные, прямые волосы, обрамляли тонкое, чуть удлинённое лицо. Она вообще была вся, какая – то, тонкая, удлинённая.. То, чем одарила её природа, многие фотомодели достигали благодаря лишь специальным программам.
Врождённая грация её была отшлифована годами и тем высоким положением, которое она занимала в обществе..
Даже, простой поворот её головы, не оставался незамеченным.. Ей вслед оглядывались с восхищением и .. опаской..
Да.. именно так - с опаской.
Она напоминала дикую кошку, готовую напасть в любой миг, без предупреждения. Медлительные, плавные движения не оставляли и тени
сомнения в том, что нападение может быть молниеносным.. И беспощадным..
Только растерзав и перегрызя глотку, она, плавной, завораживающей
походкой, пойдёт дальше, не оглядываясь.
Светло-бежевое платье, с высоким горлом, словно вторая кожа, облегало её тело, подчёркивая высокую грудь и тонкую талию. Такого же цвета лакированные туфли на высоких каблуках, визуально, удлиняли её, и без того, длинные ноги.
Дорогие часы, золотые, сплошь усыпанные бриллиантами, были единственным украшением.. От малейшего движения руки, благородные камни вспыхивали, отбрасывая радужные блики на блузку. В гнетущей тишине было слышно лишь тиканье старинных, напольных, часов.. Наира бросила взгляд на запястье, затем, посмотрела на напольные часы.. Рауф, невольно, проследил за её взглядом.. Меньше, чем через минуту, раздался сначала тихий перезвон, а затем.. Сердце Рауфа с каждым ударом старинных часов, неумолимо и беспристрастно отсчитывавших время, казалось, стучало всё тише…
С последним, двенадцатым, ударом, Рауф встал, молча, медленно повернулся и пошёл к двери.
Казалось, что он даже стал меньше ростом. Хотя, почему казалось? Он сильно ссутулился. Его плечи и голова были опущены, а руки безвольно свисали вдоль тела..
Если бы он оглянулся, то выражение её глаз, наверняка, заставило бы его ускорить шаг, чтобы поскорее оказаться по ту сторону двери, плотно прикрыв её за собой..
Наира повернулась к окну лицом.. Она опустила взгляд… Отсюда, с высоты птичьего полёта, всё, что находилось внизу, казалось игрушечным.. Наира стояла у огромного окна, скрестив руки, и смотрела, невидящим взглядом, в одну точку..
Она отошла от окна.. Подошла к огромному столу из красного дерева. По центру, у внешнего края, стоял тяжёлый, малахитовый письменный набор, инкрустированный серебром. По левую руку находились большой, навороченный компьютер, клавиатура, «мышка», чашечка с остывшим кофе и небольшая, серебряная, вазочка с коричневым сахаром - Наира была левшой. Справа, аккуратными стопками, лежали папки с документами..Наира взяла в руки ту, что лежала сверху..Раскрыла, перелистала, положила обратно на место. Затем, взяла чашечку, сделала глоток, поморщилась – она забыла, что кофе давно уже остыл.. Поставив чашечку на блюдце. По левую сторону большого стола стоял точно такой же, но поменьше и с полками. На нём стояли телефон –факс и лазерный сканер – принтер. Наира нажала на кнопку селектора. Тут же раздался девичий голос:
- Да, Наира –ханум?
- Лейла, будьте добры, принесите мне кофе.
- Хорошо, Наира -ханум.
- В приёмной кто-то ждёт?
- Вот, буквально только что, Октай -мяллим зашёл.
- Пусть зайдёт.
Через полминуты, дверь - после предварительного лёгкого стука – открылась и в кабинет вошёл, вернее, вкатился, совершенно круглый, лысый мужчина, лет пятидесяти, со смешными, в круглой, роговой оправе, очках. Большие, карие глаза смотрели на окружающих с наивным изумлением. На полных, сочных губах блуждала извиняющаяся улыбка. Он вообще весь был какой-то смешной, несуразный. Костюм висел на нём мешком, галстук был скошен куда-то вбок, сорочка топорщилась. Но только сведущий человек мог понять, что и костюм, и галстук, и сорочка, так же, как туфли, ремень, часы и запонки - дорогие, известных брендов. Не стоило, так же, обманываться внешностью «Колобка» - как звали его за глаза сотрудники компании. Октай был одним из лучших юристов в стране, соответственно, что услуги его очень дорого оплачивались. Но, как сказал Наире человек, познакомивший её с Октаем, он заслуживал каждый, полученный, цент..
- Наирочка, солнце моё, выглядишь – потрясающе! Впрочем, как и всегда! – Сказал он, мягко взяв своими пухлыми, холёными руками руку Наиры и поцеловав её.
Наира улыбнулась – сдержанно, но очень мягко. Октай был одним из немногих, удостаивающихся такой чести.
- Спасибо, Октай. Что ты будешь? Чай или кофе?
-Ой, Наирочка, спасибо, Лейла напоила меня отменным чаем. Просто воду, пожалуйста.
Она нажала кнопку селектора.
- Да, Наира –ханум?
- Воду Октай- мяллиму.
- Хорошо, Наира –ханум.
- И меня ни для кого нет.
-Хорошо, Наира – ханум..
Они сели на кожаный диван. Наира - с изящной грацией, Октай - пыхтя и пару минут ёрзая, устраиваясь удобней.
- Как дела, Наирочка?
- Всё хорошо, Октай, спасибо. Ты как? Дома как дела? Супруга, дети?
- Ой, Наирочка, дома- война.. Сын решил жениться, Ася моя упёрлась рогом – девочка, видите ли, не подходит по статусу..
Длинные, пушистые ресницы Наиры еле заметно дрогнули, губы тронула лёгкая, какая-то горькая усмешка, но это произошло в доли секунды, так, что Октай даже и не заметил..
- Она всегда была меркантильна! Ну, что поделать - купеческая кровь! Я ей напомнил, что мама она была дочкой базаркома, а я, между прочим, из очень интеллигентной семьи. Оооо, что тут началось! Я и быдло, и неблагодарная скотина, которого, оказывается, её папаша - базарком сделал человеком, я и выскочка, которому просто повезло, что был одноклассником кое – кого и до сих пор дружу с этим человеком.... - Октай, многозначительно, скосил глаза.. – В общем, домой идти нет никакого желания. Ася или орёт, или лежит с давлением. Сын ходит мрачнее тучи, огрызается.. Только дочка, жизнь моя, радость моя, моё счастье, девочка моя и радует. Учится на одни пятёрки, готовится в медицинский. Только она меня любит, только она.. –Сокрушённо покачал головой Октай. Затем, встряхнув головой, словно, отгоняя грустные мысли, сказал: - Да, ладно, что это мы обо мне. Ты как, Наирочка? Как сын? Он, кажется, в этом году уже заканчивает? Что решил - вернуться или хочет остаться там?
- Спасибо, Октай, у меня всё замечательно. – Снова еле заметная улыбка, словно, тенью скользнула по её губам. – Он, конечно, не хочет сюда возвращаться. Да я его понимаю, в принципе. Ему здесь всё чуждо. К тому же у него там и личная жизнь - он два года живёт с девушкой, летом приезжал с ней. Она мне понравилась. В принципе, я его воспитала так, что его личная жизнь - это его личное дело, и никто не вправе вмешиваться.
- Вот!! Вот умница! Просто, этот наш менталитет…- Досадливо махнул рукой Октай, поморщившись как-то презрительно – брезгливо. Он хотел что-то добавить, но в этот момент раздался лёгкий стук в дверь.
- Входите! – Сказала Наира, чуть повысив голос.
Дверь открылась и вошла девушка, потрясающе красивая, высокая, в строгом, тёмно –синем костюме с белоснежной кофтой. Чёрные, лакированные туфли на высоких каблуках бесшумно ступали по ковру. Светлые волосы были гладко собраны в тугой узел, размер которого говорил о том, что волосы девушки были довольно длинными и густыми. Синяя тушь и бледно-розовая помада – вот и вся косметика, которая была на её лице. Большие, серые глаза, тонкий нос, крупный, чувственный рот.. Лейла – это была именно она - несла в руках серебряный поднос, на котором дымилась, источая великолепный аромат свежезаваренного кофе, стояла точно такая же, как на столе, вазочка с таким же, коричневым, сахаром, стеклянная бутылка воды и высокий стакан .
Разложив содержимое подноса на низкий стеклянный столик, за которым сидели Наира и Октай, Лейла прошла к столу Наиры, взяла с него чашку с остывшим кофе, вазочку, протёрла стол тряпочкой и, спросив, не нужно ли ещё что-то, вышла, после того, как Наира отрицательно покачала головой.. Наира вспомнила, как её это удивило в первый раз. Ведь она не видела тряпку в руке Лейлы. И на подносе её, естественно не было. Поэтому, когда Лейла принесла ей кофе во второй раз, Наира, специально, наблюдала за ней. Оказалось, что тряпка была у Лейлы в руке, под днищем подноса.. И ни разу не было такого, чтобы Лейла, унося чашки, не протёрла бы стол..
Только, когда дверь за девушкой закрылась, Октай продолжил:
- Ты не представляешь, Наирочка, как я ненавижу все эти условности, псевдо порядочность, менталитет, который, в принципе, проявляется только в ханжеском виде.. Я прекрасно понимаю, что мой сын, в принципе, не может полюбить какую-то, прости за откровенность, дешёвую проститутку, хотя бы по той причине, что м дешёвыми проститутками он даже не знаком. Точно так же, исключён вариант, что это какая-нибудь районская чушка, необразованная, спустившаяся с гор и тому подобное. То есть, есть определённые моменты, которые мой сын, волей- неволей, будет соблюдать. И, поверь, даже, если он захочет жениться на разведённой женщине или вдове, и, если даже у неё будет ребёнок, пусть даже не один - я никогда не буду против. Потому, что это его - жизнь!
Октай говорил, говорил, периодически, спохватываясь, что опять говорит о себе, но Наира, мягко дотронувшись до его плеча, успокаивала его и он вновь возвращался к наболевшему.. А Наира слушала его, внимательно, задавала вопросы. Она, искренне, была рада тому, что Октай решил заглянуть к ней..Он делал так иногда, просто, заходил в офис. Узнавал у Лейлы, не очень ли занята Наира - ханум и, получив отрицательный ответ, ждал в приёмной. А, если Лейла, извиняясь, говорила, обратное, он уходил, прося передать наилучшие пожелания. Октай, категорически, не пользовался сотовыми телефонами. Поэтому, узнав о его визите, Наира только поздним вечером, освободившись от дел, звонила к нему домой, зная ещё об одном его правиле, которое он соблюдал неукоснительно Октай приходил домой не позже девяти вечера. Исключения были только те случаи, если его не было в городе, а, нередко, и в стране, или он не присутствовал на каком-нибудь торжестве. Жену Октая - Асю - Наира на дух не переносила. Но, кроме неё самой, никто об этом, естественно, не знал. Наира уже давно умела скрывать свои истинные чувства и эмоции.
Октай просидел у неё почти час.. После его ухода, Наира, вызвав Лейлу, отдав необходимые распоряжения и уточнив список дел на завтрашний день, отпустила её домой. Лейла собрала посуду, спросила, не нужно ли ещё что-то и получив отрицательный ответ, попрощавшись, вышла..
Оставшись одна, Наира попыталась поработать, но, поняв, что никак не может сосредоточиться, взяв сигареты, зажигалку и пепельницу, сняла обувь и, подойдя к окну, открыла его настежь.. Затем, взобралась с ногами на широкий подоконник и закурила.. Город переливался разноцветными огнями реклам, фарами машин, окнами зданий..
«Всегда было интересно - что же творится за этими освещёнными окнами? Какие страсти? За одними - смех и радость; за другими - слёзы и горе. . Где-то – ложь.. Где –то - одиночество.. Интересно, а кто-то сможет догадаться, что за моим светящимся окном - пустота?.. Такая же, что и внутри..Почему, вместо ощущения триумфа - такая пустота?! Ведь, сегодня произошло то, ради чего я прошла через такое, что и вспоминать не хочется.. А, может, наоборот, нужно вспомнить? И пережить всё ещё раз? »
Тиканье старинных часов в полной тишине кабинета, словно, гипнотизируя её сознание, потихонечку, шаг за шагом, пробуждало её подсознание.. И перед мысленным взором Наиры стали появляться картинки.. Сначала - короткие вспышки.. отдельные отрывки, среди которых были те, что терзали её сердце до сих пор; и те, которые обволакивали теплом; и те, что обжигали… И, как бы болезненны не было большинство воспоминаний, Наира решила вспомнить всё.. всё пережить.. Потому, что знала точно: только пройдя, пусть мысленно, свой путь, она сможет избавиться от этой, гнетущей, затягивающей её в свою холодную бездну, пустоту…
Она решила вспоминать последовательно. Нет, не всю свою жизнь, а только те события, которые сыграли главную роль в её жизни..
«Итак, детство…» Подумала Наира, и грустная улыбка тронула её губы… «А что, если мне всё это записать?» - Вдруг подумала она и, легко спрыгнув с подоконника, взяв в руки пепельницу, зажигалку и сигареты, не обуваясь, прошла, бесшумно ступая по толстому, мягкому ковру, к своему столу.. Потом, выйдя в приёмную, вернулась, неся в одной руке стеклянный, круглый кофейник, полный, почти до краёв, а в другой - большую чашку. Под мышкой она держала электрическую подставку кофейника. Включив его в ток - чтобы кофе оставался горячим - она, налила кофе в чашку, поставила кофейник на подставку. И только потом села за стол. Несколько минут она курила, периодически отпивая чёрный, горький кофе, глядя на экран компьютера.. Затем, отложила чашку и её пальцы, с невероятной скоростью, буквально, запорхали над клавиатурой.. Её лицо выражало все эмоции, которые она переживала, она старалась успеть за мыслями, не упустить ничего…Только, когда за окном забрезжил рассвет, Наира, застонав от боли – так сильно затекла спина - откинулась на спинку кресла.. Пепельница была полна окурков.. Несмотря на то, что окно было распахнуто настежь, в комнате клубился серый дым..
Часть первая.
Детство.
Детство моё можно, без преувеличений, назвать одним из самых счастливых.. Я была поздним, очень поздним и долгожданным ребёнком и, соответственно, внучкой. Дело в том, что мои родители так же являются единственными детьми, но, в отличии от меня, они появились на свет, когда их родители были очень молодыми.. Родители отца - потомственные нефтяники , мамины родители - потомственные врачи .. Конечно, мечтавшие, что их чада продолжат семейные традиции. Но оба моих родителя были своевольными, своенравными. Я, честно говоря, до сих пор не понимаю, как они прожили столько лет вместе, не удив друг друга? Оба - вспыльчивые, до хрипа отстаивавшие каждый свою позицию, тем не менее, они обожали друг друга, что не мешало им ругаться, нередко, ломая и круша всё вокруг, и обожавшие друг друга до такой степени, что, не задумываясь, отдали бы жизнь, прыгнули бы в пропасть, бросились бы в огонь..
Итак, к полному разочарованию своих родителей, мои папа с мамой выбрали совершенно другие профессии. Отец поступил в авиационный институт, а мама - в институт иностранных языков.. Они встретили друг друга, когда им обоим было уже по тридцать лет и у каждого за спиной был приличный багаж неудачных отношений с противоположным полом.. Для многих моих земляков то, что я сейчас напишу, покажется, если не кощунственным, то страшно позорным однозначно, тем, что никак не соответствует тому понятию и образу кавказского мужчины и женщины, причём, если учесть, что бабушки и дедушки мои были просто образцами в этом плане.. Как у таких людей могли быть такие дети? Одной из любимых фраз моего отца, например, была такая:
« Мужчина без будущего, так же пресен, как женщина без прошлого.» И это говорил мужчина, родившийся и выросший в кавказской семье, в социалистической семье! Конечно, для европейца, да уже и для большинства молодого поколения, возможно, ничего странного в этих словах и в свободных взглядах моих родителей нет, но для моих бабушек и дедушек их отпрыски были карой небесной.. Ладно, отец- он, всё- таки парень, хоть какое- то оправдание его вольному образу жизни можно дать. Но - мама? Молодая девушка, которая после окончания школы заявила родителям, что собирается жить на съёмной квартире с другом?! У её родителей было два варианта - отречься или принять.. К счастью, им хватило смелости выбрать второй. Не представляю - каково им было.. Уважаемая семья, потомственные врачи, с такой звучной фамилией, которая говорила сама за себя.. Бедные, бедные мои.. Сколько же в вас было мужества.. сколько любви к непокорному, своенравному ребёнку..
Прожив с «другом» полгода, мама вышвырнула его - в прямом смысле - на улицу, отправив вслед несчастному и его чемодан с пожитками. Не желая быть материально зависимой от родителей, моя мама, ещё учась в девятом классе, прекрасно шила. А уже к первому курсу, несмотря на юный возраст, к моей маме выстраивались в очередь самые капризные модницы...Следовательно, и в средствах она не была стеснена.. Поняв, что вернуть её в отчий дом не получится, бабушка с дедушкой купили ей двухкомнатную, очень уютную, полностью обставленную квартиру, причём, практически за бесценок. Это стало возможным благодаря чистой случайности. Одна из пациенток мамы – еврейка - уезжала на «историческую родину». Благодаря сложнейшим махинациям, взяткам и связям, бабушка и дедушка приобрели эту квартиру. Почему пациентка согласилась так дёшево продать квартиру с обстановкой? Да потому, что в противном случае, эта квартира просто отошла бы государству.. Это происходило в начале шестидесятых, и только сведущие люди могут понять - что это значило. Несведущие и интересующиеся могут найти много интересного о событиях тех лет в фильмах, книгах, как документальных, так и художественных. А те, кому это не интересно, просто могут поверить на слово: покинуть Великий и Нерушимый было столь же сложно, если не сложнее, чем проникнуть в него.. Но, суть - не в этом, а в том, что в свои двадцать лет моя мама стала хозяйкой отдельной квартиры. Это и в наше-то время для среднестатистической девушки, практически, несбыточная мечта, а уж в шестидесятые - если только ты не отпрыск какого-то высокопоставленного чинуши - вообще из области фантастики.. Взяв с мамы клятвенное обещание, что она будет вести себя «правильно», скрепя сердце и молясь Всевышнему - хотя, бабушка и дедушка были партийными людьми и твёрдо знали, что Бога нет - они вручили маме ключи от квартиры в день её рождения. Справедливости ради, нужно отметить, что мама моя, вопреки страхам своих родителей, не бросилась во все тяжкие, а вела довольно достойный советской девушки, комсомолки, спортсменки и красавицы - это не просто слова из фильма, всё именно так и было - образ жизни. Училась она отлично, чтобы не возникало никаких проблем, дедушка взял для мамы лицензию, чтобы она могла спокойно шить на дому.. Среди маминых клиенток были даже дочки и жёны двух послов, увидевших одно из платьев, сшитых мамой, на дочке одного из высокопоставленных чиновников министерства иностранных дел - его дочка училась с моей мамой в одной группе, более того, они дружили. Так, что мама моя была молода, красива и очень даже обеспечена. От поклонников не было отбою. Мама, как я поняла, ни в чём себе, любимой, не отказывала. Но и замуж выходить не собиралась..
Папа мой вёл тоже довольно разбитной образ жизни. Как я уже говорила, он родился в семье потомственных нефтяников, мой дед по отцу большую часть жизни провёл за границами Союза, помогая братским и развивающимся странам, естественно, тем, где водились нефть и газ. Бабушка и мой папа, само собой, везде сопровождали его и были живым примером настоящей, советской семьи.. Мой папа свободно владел тремя языками ещё подростком.. До шестнадцати лет он успел побывать, практически, везде, где только можно было..
Когда я спросила как-то папу, почему же он не стал, например, дипломатом, мама, фыркнув, ответила за него:
- Дорогая, если бы твой папа стал дипломатом, то, поверь, нашу милую планету, давным- давно не было бы в результате ядерных войн.
Папа, нисколько не обидевшись, а, наоборот, гордо распрямив плечи, согласно кивал.
- Ядерный взрыв – это ерунда. Я с детства мечтал стать лётчиком. И - стал! И, кстати, благодаря этому, я и встретил твою маму. - Сказал мой папа, глядя на маму влюблённым взглядом.
И это было правдой. Мама летела во Францию, в качестве переводчика, с группой туристов, тогда ещё советских, студентов. Франция, хоть и была капиталистической страной, но состояла в довольно дружеских отношениях с СССР.
Мои родители влюбились друг в друга с первого взгляда.. Папа увидел маму ещё в аэропорту. Он проходил со своим экипажем через зал, а мама сидела и что-то читала.. Она специально приехала в аэропорт гораздо раньше. Их взгляды встретились..
- Эта женщина летит в Париж. – Сказал мой папа вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Ты что, её знаешь? – Спросила одна из бортпроводниц.
- Нет. Но ты посмотри на неё…
Второй пилот посмотрел с насмешкой на моего папу и покрутил пальцем у виска..
-А потом, та самая бортпроводница, сказала мне : «Командир, а твоя - то сидит в салоне».
- Я знаю. – Ответил я.. - Остальные члены экипажа переглянулись между собой, ничего не понимая..
Я сотни раз просила папу рассказать мне историю их с мамой знакомства. И он, с удовольствием, весь сияя, рассказывал..
Я знала уже наизусть каждую деталь, а богатая фантазия оживляла папин рассказ и я, словно, видела всё, что в тот день происходило..
Мой папа, наплевав на всё, в прямом эфире, связался со своими друзьями - коллегами в Париже и, когда самолёт приземлился, прежде, чем пассажирам разрешили выходить, один из папиных друзей –француз, поднялся на борт с огромным букетом алых роз, которые передал бортпроводнице, та - передала его папе, а он, выйдя в салон, подошёл к маме и вручив ей букет, сказал, что приглашает её на свидание….
Они встретились только через две недели, потому, что папа в тот же вечер летел обратно, а потом у него были другие рейсы..
- Мы с твоей мамой не расставались с первого свидания. Мы расписались на следующий же день - тогда можно было расписаться в тот же день.. Свадьбу сыграли только ради твоих бабушек и дедушек - они так об этом мечтали, а нам обоим это вообще не было нужно..
Одной из других, любимых моих историй, была история о моём рождении. Я родилась семимесячной. Праздновали шестидесятилетие папиного отца.. Торжество проходило в одном из самых крутых ресторанов того времени – в «Гюлистан» -е. Моя мама, которая, несмотря на то, что была на седьмом месяце, танцевала весь вечер, не обращая внимания на уговоры своих и мужа родителей не особо расходиться. Отмахиваясь от них и парируя тем, что она - не больная, а всего лишь беременная, к тому же до родов ещё два месяца, мама не выходила с танцплощадки. Папа, кстати, полностью её в этом поддерживал.. На юбилей собрались многочисленные друзья, родственники, коллеги, в числе которых были и дипломаты, и депутаты, и простые нефтяники, и именитые герои, и академики, и профессора, и простые врачи, и лётчики, и переводчики, и студенты, и стажёры. Одним словом, кого только там не было. Праздник был в самом разгаре, когда приехал заместитель министра. Извинившись за опоздание, он произнёс краткую речь, в конце которой объяснил причину своего опоздания. Он привёз приказ об очередном награждении юбиляра.. После того, как затихли аплодисменты, замминистра передал микрофон моему папе, чтобы тот сказал пару слов. Стоя в обнимку с моей мамой - естественно –понимая, что гости жаждут продолжения банкета, папа сказал пару фраз и протянул микрофон моей маме, чтобы и та поздравила своего свёкра.
- Ну, взяла твоя мама микрофон.. – Нарочито придав лицу сокрушённое выражение, рассказывал папа, всегда делая после этой фразы паузу.. Я, хоть и много раз слышала и эту историю, всё-равно, каждый раз, буквально, задерживала дыхание..
– Дорогая, ты помнишь свою речь? – Обращался папа к маме с невинным видом.
Она, прыснув, пожимала плечом и отвечала:
- Слово в слово!
- Может, сама и продолжишь?
- Ну, уж нет.
- Одним словом, твоя мама, взяв в руки микрофон, только открыла рот, чтобы поздравить свёкра с юбилеем, как вдруг, завопила - причём, матом! - что она рожает…
В общем, практически все присутствующие, во главе с юбиляром, побросав в багажники всё, что можно было - напитки, еду и музыкантов - помчались в роддом, где и провели несколько часов, оглашая всё вокруг радостными воплями. До того момента, пока врач не объявил о моём рождении, звучали тосты в честь юбиляра, а потом, до утра – в мою..
Кстати, то, что я родилась именно в один с ним день, да ещё на юбилей, было предметом особой гордости и хвастовства папиного отца. Он считал, что это - самый главное, единственное и неоспоримое доказательство того, что я люблю его больше, чем всех остальных..
Эту историю папа и мама рассказывали мне только, когда рядом не было их родителей.. Так как они оба были далеко не стеснительными людьми, то, мне кажется, им просто хотелось вдоволь нахохотаться над той ночью, потому, что постоянно вспоминались какие-то забытые детали и мелочи.. Например, однажды, мама минут хохотала и никак не могла успокоиться, когда рассказала о том, как один из коллег её отца, врач, уже достаточно выпивший, всё рвался в родзал, чтобы помочь роженице, хотя, был зубным техником, одним из самых дорогих и востребованных..
Ещё много таких историй рассказывали мне родители, когда приезжали в дом, где я жила с бабушками и дедушками с того времени, как мне исполнился год.
Мои родители, в силу своих профессий, часто отсутствовали. Мама заявила, что не собирается сидеть три года в декрете, а выйдет на работу, максимум, через пару месяцев.. Папа полностью её поддерживал. Тогда, ещё до моего рождения, на большом семейном совете, было принято общее решение - чтобы ребёнок, то есть я, который родился, когда моими родителям было под сорок, а дедушкам и бабушкам – за шестьдесят - не болтался то у одних дедушки с бабушкой, то у других, продали квартиру мамы, квартиру родителей отца и дачу родителей мамы и купили дом за городом. Квартиру родителей мамы и дачу родителей отца, соответственно, оставили.
Дом, который был приобретён, был старым. Но не ради него была сделана эта покупка. Основной целью был огромный участок, с фруктовыми деревьями и парниками, в которых круглый год росли овощи, фрукты и цветы.. В течении года на участке был построен дом, запущенный сад и парники были приведены в порядок, в центре двора появился бассейн, который зимой превращался в закрытый, благодаря специальному проекту моего дедушки по отцу. Вот в этом я и прожила много лет с бабушками и дедушками, не чаявшими во мне души и…. по полной программе «оторвавшимися» на мне. Не сумев воспитать, по их мнению, «нормальных», сына и дочь, они решили вырастить идеальную внучку, девочку, которая должна была соответствовать всем требованиям благовоспитанной семьи.. Родители мои, конечно же, любили меня, но они по стечению таких обстоятельств, как их характеры и профессии, полностью перепоручили меня своим родителям. Возможно, какие-то новоявленные психологи и заумники, с пеной у рта будут нести чушь о том, что родители мои – кукушки, переложившие со своих плеч родительские права и обязанности - я неспроста об этом говорю, потому что был случай, когда мне об этом даже сказали в лицо, правда, к этому времени во мне уже произошли определённые метаморфозы и, если бы эти слова услышала та Наира, которой я было до определённого возраста и событий, то она разревелась бы и стала бы что-то пытаться доказать, объяснить, оправдать своих родителей, но слова эти были сказаны другой Наире - той, которую за глаза уже давно зовут стервой, и сказавший эти слова получил такой ответ, что по сей день - хотя, прошло, наверное, лет пять с того дня - обходит меня стороной..
Я была счастливейшим ребёнком, окружённым такой любовью, заботой, теплом, нежностью, вниманием бабушек и дедушек, каждый из которых был уникальным человеком во всех смыслах, каждый из которых вложил в меня всё лучшее, что у них было, к счастью, я оказалась, образно говоря, благодатной почвой, впитавшей и взрастившей в себе всё от каждого из них . Несмотря на то, что бабушки и дедушки души во мне не чаяли, как я уже говорила, они воспитывали меня в соответствии с общепринятыми канонами нашего общества, менталитета. Я думаю, что в глубине души, они безумно боялись того, что могло вырасти из ребёнка, родившегося от их, таких шальных, дочки и сына..
А приезды родителей для меня были праздниками! Шумные, безумно влюблённые друг в друга, спорящие по любому поводу, мирящиеся мгновенно, чтобы тут же снова по любому поводу поссориться, удивительные..…Я знала, что они - мои папа и мама, но, удивительное дело, с каждым годом я относилась к ним так, словно, они - мои младшие брат и сестра.. Я не знаю, какими бы они стали, если бы достигли возраста моих бабушек и дедушек.. Но они умерли, когда мне было двенадцать лет… Папа погиб в автокатастрофе. Мама, узнав об этом, вскрыла себе вены….
Бедные мои бабушка и дедушка… На зависть всем они всегда выглядели гораздо моложе своих лет, а - по их же словам - моё появление подарило им вторую молодость.. Но трагическая гибель моих родителей, буквально, подкосило несчастных.. Первым ушёл мамин отец.. Он умер тихо.. Ровно через год.. День в день, когда погиб папа, когда мама вскрыла вены, когда их похоронили… Ещё через полгода, с разницей в неделю, умерли обе бабушки - сначала мамина мама, потом - папина..
И мы остались с папиным отцом вдвоём.. Мне было тринадцать с половиной лет.. Дедушке - семьдесят три с половиной. И у нас никого, кроме друг друга, на целом свете больше не было…
Смерть моих родителей, словно, стала началом чёрной полосы, растянувшейся на годы..