Дом кряхтел и сопел. Дом был старым. Затянувшийся ремонт, как затянувшаяся болезнь, навевал грустные мысли. Дождливая погода тоже не располагала к хорошему настроению. Наступившая ночь, а с ней и бессонница, поневоле будила воспоминания. А вспомнить Дому было что.
Когда-то давно Дом построил один известный в городе Купец по проекту модного в то время Архитектора. Строил с любовью – родовое гнездо для любимой жены и родившейся в тот год дочери. В семье уже были два сына, и дочку долго ждали. «Мои Аннушки», - нежно называл их Купец.
Дом строил добротно, с хозяйственными постройками, каретником, ледником и кухней. В подвале был обустроен грузовой лифт, в котором во время званых вечеров прямо из кухни поднимали сервированные блюда. В большом зале потолок сделали стеклянным, и солнце с радостью и удовольствием заглядывало в него полюбоваться семейным счастьем Купца.
Дом получился очень красивым. В греческом стиле, с ионическими колоннами, беломраморной парадной трехмаршевой лестницей, с не менее торжественным дворовым фасадом, просторной террасой, уютным садом с фонтаном и ажурной чугунной оградой вокруг дома и сада. Настоящий дорогой особняк. Он был очень горд собой, ведь на него приходили смотреть люди со всего города.
Дом вздохнул. Из-за неперекрытой крыши дождь забирался в щели и стекал по стенам.
- Опять отсыреют, - с грустью подумал он, - как тогда, когда прорвало водопроводную трубу в подвале. Хозяин бы такого не допустил.
Купец был предприимчивый, с коммерческой хваткой, называемой в деловых кругах «американской». Унаследовав с братом после смерти отца большой бизнес: пароходство, рудники, мельницу, несколько заводов разного профиля, целую электрическую станцию, - кроме коммерции занимался книгоиздательством и просвещением. Заботился о том, чтобы рабочий человек был грамотен, ибо неграмотный никогда не освоит механизированного производства. А прогресс Купец уважал. С этим хозяином Дом был счастлив.
Однако счастье было коротким. Ворвавшаяся в жизнь города, революция, изменила и его жизнь. Это время Дому вспоминать не хотелось. Попеременно его занимали то белые, то красные, и те и другие обращались с ним жестоко. Красные избили и разграбили, белые подожгли, хорошо, успели соседи потушить пожар. Дом не понимал – за что ему такие испытания? В чем он провинился? Неужели никому не нужна его молодость и красота?
Внезапно вернулся хозяин и привез стройматериалы для ремонта. Дом обрадовался – его починят, и снова все будет хорошо! Но радость была недолгой – хозяин уехал за границу. Навсегда уехал. Со всем семейством.
Дождь все лил и лил. В атриумном зале на полу начала скапливаться вода. Дом поежился. Холодно, сыро. Так и умереть можно. Что бывает с людьми, если им вовремя не окажут медицинскую помощь? Тяжело заболеют или умрут. А с домами разве по-другому?
После отъезда Купца Дом отдали профсоюзу пищевиков под клуб. Закипела работа: Дом отремонтировали, сад привели в порядок, а вместо каретника соорудили летнюю сцену. Неуемные были эти пищевики, даже отвоевали, несмотря на протесты, у соседнего университетского корпуса кусок его территории, все им места не хватало. Через пять лет выхлопотали себе здание попросторнее, а в Доме поселился клуб коммунальных строителей.
Дождь, наконец, перестал барабанить в стеклянный потолок, только ветер с завыванием дул в щели.
- Как же надоели сквозняки, и как хочется тепла!
А потом в Доме разместился краеведческий музей. В музей водили экскурсии, проводили выставки. Посетители вместе с экспонатами рассматривали и особняк. Один известный геолог профессор написал в книге отзывов: «Необходимо требовать от города немедленного ремонта и гарантий неприкосновенности!» В то же время какой-то студент категорично заявлял о недопустимости расположения музея на периферии города. Глупец! Дом не сомневался, что стоит на одной из красивейших городских улиц. Последними музей посетили школьники, мирная жизнь закончилась через три дня.
Случилось страшное – война. Не только для людей, но и для домов война гибельна. Город заняли Оккупанты. На улице, где он стоял, шли бои, свистели пули, рвались бомбы. Дому было очень страшно. А совсем рядом, в парке расстреливали людей, расстреливали много, отчего становилось еще страшней.
Оккупанты ничего не строили и не восстанавливали, а только разрушали. Дом был снова разграблен и очень боялся, что его, всего израненного осколками, разберут на куски, чтобы засыпать какую-нибудь яму. До него дошли слухи, что в городе разобрали несколько больших домов, чтобы соорудить насыпь у реки. Ему хотелось спрятаться за деревьями, стать менее заметным, но деревья были вырублены на дрова. Дом не хотел умирать, ведь ему было всего три десятка лет. Незадолго до отступления захватчики все-таки взорвали Дом, но крепко выстроенные хозяйской рукой стены, не позволили Дому рассыпаться на куски.
Когда Оккупантов окончательно прогнали из города, то почти сразу начали осмотр поврежденных зданий. Пришли и к нему. Дом сразу узнал Архитектора, который его строил. Обрадовался ему, как родному, пытался улыбнуться разбитыми ступенями парадной лестницы, жадно всматривался пустыми глазницами окон, видел - постарел Архитектор, осунулся, от былого лоска не осталось следа, но взгляд прежний - цепкий и внимательный. Дом верил, что его создатель вернет ему былой вид и красоту.
При мысли об Архитекторе Дом тяжело вздохнул. Уж очень долго судили-рядили, для кого Дом восстанавливать. Музею вернуться в его стены почему-то не дали. Решили, было, обустроить в нем главный городской кинотеатр с танцплощадкой и летней киноплощадкой в саду. Архитектор и проект составил, но время шло, а ничего не менялось. Прошло почти десять лет, прежде чем Дом передали городскому университету под библиотеку. Архитектор составил новый проект, в котором было предусмотрено все до мелочей, даже цвета стен были определены. Да только не успел он осуществить свой проект. Умер.
Ветер стих, словно устал. Воцарилась предрассветная тишина, в которой снова всколыхнулось горькое чувство утраты. Похожее Дом испытал, когда уехал за границу хозяин-Купец. Он очень тосковал, ведь больше у него не осталось ни одной родной души. Дом потерял надежду, что кто-нибудь вернет ему былой облик.
По счастью, Дом сокрушался напрасно. Каковы же были его удивление и радость, когда по готовому проекту его восстановил сын дорогого сердцу Архитектора – тоже Архитектор! Он подарил ему вторую жизнь! Дом снова почувствовал себя счастливым. Он снова был нужен. Теперь в нем и его саду обосновались студенты. Они приходили в Дом, как в храм науки. Студентов было так много, что им приходилось занимать очередь, чтобы попасть в читальный зал с тем самым стеклянным потолком. А самое главное – Дом признали памятником архитектуры (еще раз благодарность Архитектору!).
Дом служил просвещению и был горд своей новой миссией. Так продолжалось два десятка лет. Потом… Что было потом… Зачем-то сняли ограду вокруг дома и сада. Словно раздели. Фонтан оставался, но давно не работал, сад съежился. Вокруг настроили новые большие дома, свысока поглядывавшие на казавшийся теперь маленьким особняк.
Проходили годы. Дом старился, ветшал. Миновал вековой рубеж. Юбилей, между прочим! А никто не поздравил.
Стало совсем светло. Занимался новый день, еще один день в жизни старого Дома. Где-то стукнула дверь, и послышались голоса. Внезапно сноп света проник сквозь стеклянный потолок и заиграл солнечными зайчиками в лужицах на полу, образовавшихся после ночного дождя. Старый Дом встрепенулся навстречу солнцу, обрадовался его теплым ласкам, вспомнил счастливые мгновения столетней давности. И в этот миг Дом вдруг ясно почувствовал, что жизнь его не кончается, и все у него еще будет хорошо. Ведь он – памятник архитектуры – культурное наследие выдающегося Архитектора и известного Купца. Он не только украшение, но и визитная карточка большого города. Вся его жизнь – служение людям. И он еще обязательно послужит им!
Ноябрь 2018