Страх 1-2-3

 

 1.
 Информация пришла из параллельного мира, а, может быть, из какого-то чудовищного фэнтези, в которое облачается сейчас наука, из маленьких флюктуаций пространства, существующих на границе сущего и воображаемого, в складках пространства, нереальных как смерть и не имеющих смысла. Она оформилась в сознании сразу нескольких людей, которые были близки, и объединяло их что-то неосязаемое, может быть, близость душ, или существование в соседних точках пространства, а может быть вовсе что-то неосязаемое, просто какая-то бытовая мелочь. И они заключили эту информацию в несколько простых бытовых электронных устройствах, и со страхом от неизвестности фиксировали, как она самоорганизуется, чтобы начать изменять сущее. Мы вчетвером находились в квартире Глеба, когда его ноут вдруг засветился, окутался зелёным светом, и на дисплее его замелькали цветные образы, символы, переплетения плоскостей...
- Это восьмая стадия, - голос Глеба выдавал волнение и почему-то досаду. - Долго ещё эта ерунда будет длиться. Надоело уже. Никаких мыслей, ничего определённого!
- Всё-равно это не остановить. Наша роль только наблюдательная. Пойду на восьмой этаж, моя машинка там. Посмотрю, что там происходит.
- То-же, что и здесь, - сказал Сергей. - Не лучше быть вместе?
- Чем это лучше? Контролировать мы всё-равно ничего не можем. Я пошёл.
  Я оставил их пялиться на какофонию цвета на экране и поднялся по бетонным ступенькам. Мой ноутбук стоял на холодной лестничной площадке восьмого этажа, перед чьей-то запертой дверью, где я оставил его три дня назад - один из мысленных экспериментов Ивана и Тамары. Он тоже светился, из-под приоткрытой крышки вырывались снопы разноцветных искр. Это уже не была работа электронного устройства, бытового компьютера. Может быть происходило то, что миллиарды лет назад формировало информацию в материю нашего мира. Я знал, что это только мои ощущения, мы не можем знать ничего определённого, и воздействовать тоже не можем, нам остаётся только принимать происходящее. Я уселся на ступеньку в полу-метре от устройства, положил руку на его крышку и не ощутил ничего.
  Снизу по лестнице поднимались двое, Рита, смешная девчонка со второго этажа, с крашенными в лиловый цвет волосами, сейчас торчащими над ушами двумя развесистыми хвостиками, и Мардж с пятого, серьёзная, в больших очках, она грызла морковку, и через плечо у неё было перекинуто большое пушистое полотенце. Они были в символических купальниках, это такие верёвочки, предназначенные неизвестно для чего.
- Вы никак не успокоитесь, - сказала Мардж, увидев меня. - Вот чего вы ждёте? Опять.
- На людей идёт тьма, - сказал я, повторяясь в бесчисленный раз. - А это может быть остановит её.
- Может быть. Какая тьма, с ума сходите, больше ничего. Откуда тьма? Из мозгов ваших? А вот может быть мы сдохнем. Что вам в голову взбрело? Что можно остановить апокалипсис? Да и сам он под вопросом уже две тысячи лет. Бог от вас отвернулся?
- При чём здесь Бог? Всё в нас и через нас. А это может служит полюсом магнита, который отталкивает.
- Ты в школе учился? Отталкивает однозарядное. Тьму отталкивает тьма, свёт может только привлечь её.
- Ты сказала, что мы умрём? - встрепенулась Рита. - Я умру, так и не потрахавшись? Не познав счастья слияния с мужчиной? Вы смеётесь?
- Ты! - удивилась Мардж. - Не потрахавшись?
- Это аллегория, - махнула фиолетовыми хвостиками Рита. - Ведь столько ещё не познанного! И прежде всего самой себя... - она мечтательно прищурилась.
- Вы загорать? - спросил я, поднимаясь. - Пойдём вместе, жара пробирает, всё внутри плавится, окунуться надо.
- Это твоя игрушка сейчас расплавится. Пойдем, - покачивая бёдрами, Мардж обошла меня и пошла вверх по лестнице. Ритка хихикнула, проходя мимо, задела мою руку худой ногой, моргнула синими глазищами.
  Большое пространство крыши было залито светом, я скинул тапки и в ярко-зелёных носках пошёл по газону к бассейну. Вокруг дома громоздился городской пейзаж Мариенбаума, пригорода Гатчины, на севере, километрах в сорока, в небе над заливом покачивалось громоздкое грозовое образование, обещавшее ливневые осадки. Уже с неделю висит, все полёты отменены, и никто не знает, долго-ли это будет продолжаться. Синоптики в панике, мэрия в панике, все в недоумении.
  У кромки бассейна девчонки скинули на траву свои псевдокупальники, с визгом прыгнули в хрустальную воду, и я, тоже раздевшись, прыгнул следом. Красота внеземная, не север, а Касабланка. Это была живая вода, и мы были пока живые, и это нам нравилось.

  2.
  Мой венценосный брат Георгий (Гера), от второго брака матери, сказал :
- Я не знаю, что такое "добро", и зачем оно нам надо, но хорошо-бы его было побольше.
  Мы встретились случайно, они только пришли и ещё не наметили маршрута.
- Вот только его становится всё меньше, - сказала Рита и посмотрела на кусок хлеба в своей руке, подумала, откусила. - Нелюди опять рвутся на землю. У них опять сезон охоты. Или этот, как его - гон. И что делать?
- У кого гон? - подняла голову Ольга. - Ты про что вообще?
- Мы идём в северный дом, он крепкий, может быть, удастся отсидеться, а, может быть, и прикончить пару тварей. Пойдём, Ольсен? А они пусть сидят здесь и ждут неизвестно чего.
- В северном доме нас тоже ждёт неизвестно чего, - ответил я. - Но факт, идти надо, конечно...
- Кто-то смог вырваться. Неделю назад в харчевне у северного болота один маргинал хвастался, что убил трёх драконов...
- У себя в голове? Ну и ты похвастался-бы, что убил четырёх.
- Я их ещё вообще не видел, - серьёзно сказал Гера и погладил гладкое бедро Ольги. - Чтобы убить, надо прежде хотя-бы увидеть.
- Кто тебе мешает?
- Что "мешает"?
- Хвастаться, что ты живёшь среди них, каждый день у вас схватки боевые, и у тебя дом украшен их черепами и выделанными шкурами.
  И мы ушли, оставив их в покосившейся огородной хибаре. Идти пришлось по ухабистой, чавкающей дороге. Моросил дождик, и за кустами прятались обрывки ночного тумана. Рита затянула шнурок капюшона, только глаза светились в темноте, молчала и пинала тяжёлыми ботинками комья глины.
- И какой в этом смысл? Можешь определённо сказать - мы здесь вот потому и потому-то, так надо и без этого всё рухнет в тартарары? Только не повторяй бред о статистике и предупреждении поползновений... Ведь нет никаких поползновений?
- Нет, поползновений нет. Есть - мы убиваем их, чтобы они не убили нас... Девочка, у тебя правда глаза светятся, или мне кажется?
- Только увидел? Светятся. Кажется. Всё кажется. Мне вот кажется, что где-то левее, вот там, за заборами, что-то прячется. И оно не одно.
- Это и мне кажется.
- Нападут?
- Не знаю. Может быть, это люди?
- И что хорошего от них можно ожидать... И откуда здесь люди?
- Ведь кто-то, кроме нас, здесь есть, какие-то случайные группы, вольные стрелки. Как они сюда попадают, а потом обратно?... Я не знаю. И никто не знает. Может быть, это легенды.
- Но легенды всегда на чём-то основываются. Не думаю, что подробности об этих местах доступны множеству людей. Наверное, грязные любители жареного из сетей подогревают невроз. Зачем им это надо? Ради популярности? Хороша популярность жулика... Но ты прав, на хорошее лучше не рассчитывать...
  Молчание продолжалось какое-то время. За заборами, видимо, тоже думали, чего можно ждать от нас. Меня это пока не очень беспокоило, раз сомневаются, вряд-ли нападут.
- Апокалипсисы, сталкеры, мать их, мстители, отряды самоубийц... Какой идиот всё это выдумал... Надоело. Выживание это, на грани предела уже. Такая жизнь не для нас. И хоть-бы один супермен, или человек-паук...
- Лучше не надо. Кто их знает, чего им в голову придёт.
- Это точно. Хоть друг друга знаем, какой-то островок уверенности...
  Северный дом назывался так, потому-что располагался в самом конце Северной улицы, идущей вдоль линии электрички. Асфальт от непогоды растрескался, некоторые куски провалились, некоторые торчали почти вертикально. Здесь давно не ездили машины. Справа вдоль дороги по берегам глубокой канавы торчали кусты, кривые деревца, видна была насыпь железнодорожного полотна. Слева иногда виднелись постройки, обычная российская деревенская застройка. Покосившиеся дома, обросшие пристройками, сараюшками, навесами для дров. Каким образом здесь возникло всё это, было непонятно.
- Ведь здесь не должно было быть людей, - прошептала Рита. - Это не наш мир...
- Ты читаешь мои мысли. Если только это не мир людей, с которым что-то произошло.
- То, что сейчас происходит с нашим...
- Может быть. Только с этим миром всё случилось немного раньше. Наш мир был копией этого мира лет сто назад.
- Но нам всё это хорошо знакомо, всё узнаваемо... Ложная память?
- Вряд-ли. Просто мы - и те люди, мы одинаковы. За сто лет люди нисколько не меняются.
- И где они? Мы ещё не встретили никого. Даже мёртвых.
- Ты права, мёртвых вдоль дороги здесь не видно... И останков нет, а должны-бы быть.
- Это просто. Твари наших убитых утаскивают неизвестно куда и зачем. Нет никаких соображений?

  3.
  - Здесь кто-то есть, - прошептала Рита и потянула из перевязи нож. Нож у неё был большой, тяжёлый, им можно было рубить ветви деревьев. Точила она его очень тщательно. Я прислушался, посторонних звуков не было, но что-то настораживало в полной тишине. Мешал ветер и звук колышущихся ветвей. Да, что-то ощущалось в доме, и ещё было впечатление, что кто-то недавно вошёл в дверь, она была неплотно закрыта, и порывы ветра вполне могли распахнуть её.
- Он один, и он не из той компании, из зарослей вдоль дороги.
- Войдём?
- Меня это заинтересовало. Пойдём, посмотрим.
  Человека мы обнаружили в тёмной комнате второго этажа, куда поднялись по плохо освещённой лестнице. Человек стоял у окна и вглядывался в наступающую ночь. Нас он не испугался, видел, как мы подходили, может быть знал, кто мы такие. Его больше интересовало то, что происходит снаружи.
- Чортов туман, он уже закрывает дорогу. В кустах какие-то тени, твари могут подобраться незаметно. Они шли за вами, знаете?
- Знаем, Шершень, - сказала Рита. - Что ты здесь делаешь?
  Я тоже узнал этот хриплый голос, Шершень был из группы Выборга, что он курировал, было непонятно, появлялся тут и там, устраивал дискуссии, высказывал странные мысли, иногда к кому-то присоединялся, никто не понимал, что его интересует. Шершнем его прозвали за колючий характер, вызывающую манеру поведения и колкость высказываний. Впрочем, он никогда не доводил споры до открытого столкновения, умел переключить тему, и оставалась недосказанность.
- Надеюсь встретить кое-кого. Но, кажется, нарвался на неприятности.
- Ты ищешь контакта с нелюдями. Но их здесь нет...
- Есть. Час назад я убил одного из них.
  Это сообщение привело нас в замешательство. Я присел на шаткий стул, достал сигареты и закурил, третью за трое суток. Нелюди на контакты не шли, в наши дела не вмешивались, а если дороги пересекались, они просто уходили, и преследовать их было делом бесполезным, они исчезали. Их цели, их отношения с тварями оставались тайной. Они были похожи на людей, одевались, как люди, вооружение их представляло что-то похожее на смесь арсенала каменного века и средневековья. И это были не люди, откуда и пошло общепринятое обозначение.
- Этому была причина?
- Достаточно веская, с моей точки зрения. Твари загнали меня в угол. Не знаю, смог-бы я выбраться...
- А нелюдь?
- Он управлял ими. Он направлял их.
- Ты уверен в этом?
- Как здесь можно быть в чём-то уверенным? Я подозревал это уже давно. Я рискнул, и... я жив. И я здесь.
- Но как ты смог его убить, Шершень?
  Он внимательно посмотрел на Риту, усмехнулся :
- Вот как меня называют... Ладно, мне всё-равно. А убил я его... из пистолета. Пуля в лоб. Твари тут-же забыли обо мне, забрали убитого и исчезли. Думаю, что сейчас они ищут меня. Возможно, под руководством другого господина.
- Огнестрельное оружие! Но ты знаешь, что оно запрещено здесь. Ведь пока никто не видел его у местных обитателей...
- И что? Люди опасаются передачи технологий? Ерунда. Их технологии основаны на других принципах, и то, что мы видим здесь - это просто аналоги нашего оружия. Не сомневаюсь, что их истинные технологии намного опережают наши...
- Например, твари? - спросил я. Это не было интуитивным знанием, я иногда думал так-же, ведь мы не были нужны тварям, похоже, что их вообще ничто не интересовало, и находились они здесь, лишь подчиняясь чьим-то интересам.
- Примитивные биотехнологии. Ничего общего с пугалом ИИ.
- И это не всё. Так ведь? Похоже, имеют место и попытки влияния на сознание людей?
- Фантазии. У меня есть основания так думать, поверь. Скорее, люди воспринимают так, как ХОТЯТ воспринимать. Самогипноз. Людям хочется иметь страшилу, и они его имеют... Согласен, это спорное положение... Тихо! У вас обычное оружие? - это он спросил шёпотом, махнул рукой, - Ладно, может быть, этого хватит, если...
- Если?
- Ситуация экстремальная, хотя... я знаю, что уже были убийства нелюдей. Не здесь. И без последствий, это стараются не афишировать. Но ведь должно у них когда-то кончиться терпение... Стоп! Они здесь. Я думаю, вам удобнее будет спуститься на первый этаж. Вы сможете уйти.
- А ты?
- Приятно было побеседовать с вами, ребята. И прошу молчать о пистолете. Хотя, это секрет полишинеля... Давайте, уходите, а у меня кое-что ещё намечено...
  Мы услышали треск внизу, топот, нечленораздельные возгласы. Твари выламывали задние двери и оконные рамы. Тогда ещё это показалось мне странным, ведь входная дверь не была закрыта, но они могли примитивно опасаться засады... Мы с Ритой ссыпались по лестнице, уже сжимая оружие, и тварей было минимум шесть штук. Жаждущих добраться до нас и убить. Не знаю, что двигало Ритой, мы никогда не разговаривали на эту тему. Мне было стыдно, потому что мной управлял страх. Страх смерти. Очень не хотелось умирать, и чтобы потом то, что только что было мной, в виде простой груды кровоточащей плоти уволокли в темноту, в неизвестность...