– В Афганистан я попал необычно. Можно сказать, по разнарядке. Учебная часть у нас была в городе Октемберяне Армении. Оттуда я попал на погранзаставу. Радовался: почётно служить в погранвойсках! А вскоре пришла командованию разнарядка: от каждой заставы по два человека надо направить в Афганистан. Как-то так получилось, что выбор пал на меня, – начал рассказ Сергей Николаевич Кирченко.
Командир заставы сказал коротко: «Готовь вещи». Быстро собрался, и на поезде отправились в Ереван, а оттуда – в Баку. В дороге познакомился с земляком – орловчанином Владимиром Самойловым.
Сергей Николаевич родом из Зимовников, но к тому моменту, когда сына отправили на службу, родители уже перебрались в посёлок Орловский. В Баку новоиспечённые пограничники пробыли неделю. Там сформировали воинское подразделение и для порядка спросили, нет ли среди солдат тех, кто не хочет служить в Афганистане. Таких не оказалось. Уже наступил 1985-й год, и парни знали: ТАМ идёт война, и находящимся там нужна замена.
– В Баку привезли на аэродром, запихнули в самолёты – два больших, грузовых, и один маленький. Я летел в маленьком. Потом было много таинственного. Ночью прибыли в Термез, там переночевали, и оттуда нас повезли куда-то на машинах. Поселили в какое-то большое здание, рядом с которым были палатки. Потом построили, посадили на вертолёты, и мы полетели в Таджикистан – город Пяндж. Там – новое построение. Рассказали, у кого какая специальность будет во время прохождения дальнейшей службы. Я был водителем. И начали нас готовить к афганским дорогам: учили ездить по горам, перевалам, по пескам, след в след – всё как положено. Через месяц снова без всяких объяснений посадили в вертолёт. Оказалось, летим снова в Термез. Там готовили и сапёров, и минёров, и связистов – чтобы мы обо всём имени представление. В Термезе нам пришлось задержаться: подул сильный афганец. Как только он стих, вновь привезли к вертолётам. На этот раз уже чётко сказали, куда летим. Тут мы с земляком расстались. Он попал в другую мотоманевренную группу (мангруппу). В моей мангруппе было 300 человек. По-другому нас называли диверсантами.
Как только вертолёт приземлился, командир дал команду выходить – очень быстро, полуприсядью. В таком же темпе в винтокрылую машину погрузились демобилизованные и улетели на Родину…
У нас не было никаких знаков различия – ни погон, ни петличек. У нас не стало даже имён. Друг к другу обращались по номерам. У меня был шестнадцатый. Так и не узнал фамилию командира: только – номер один.
Местом нашей дислокации стала провинция Балх, в семи километрах от большого кишлака Мармоль. Практически мы его прикрывали, расположившись вокруг точками: две – высоко в горах и одна – внизу, в полукилометре от кишлака.
Жили в землянке: прямо от вертолётной площадки вела нора в землянку. Освещение – керосиновая лампа. Электричество включали только тогда, когда передавали информацию в Москву. Наша мангруппа работала только со столицей и выполняла только приказы столичного командования.
Очень часто, отправляясь на задания, проезжали мимо города Мазари-Шарифа. Очень красивый город с дворцами и мечетями. Жаль, любоваться было некогда. Главное – побыстрее проскочить, чтобы не нарваться на обстрел духов.
С местными жителями тоже приходилось держать ухо востро. Ничего нельзя у них брать: в любое устройство – будь то игрушка, шариковая ручка – могли вмонтировать взрывчатку.
Родители в посёлке Орловском и не догадывались, что сын за кордоном. Ведь на конверте мы писали: «город Термез, полевая почта №…» Чтобы полностью усыпить бдительность, сын писал о том, что убирает хлопок на плантациях Узбекистана. Только сестра догадалась: так долго хлопок не убирают! Да, к тому же, у неё муж тоже служил в Афганистане.
В группе обеспечения, куда попал Сергей Николаевич, для себя всё привозили сами. Вертолётом доставляли воду в бочках на точки.
Воду приходилось пить только хлорированную, чтобы не заболеть. Но желтухи избежать удалось единицам. Госпиталь находился в Термезе. Среди наших бойцов был врач, но… стоматолог. Он так и говорил: «Ребята, не обессудьте, если бы надо было вылечить зуб, я бы вылечил!». Желтуху лечили сами – в основном сгущёнкой. Печень любит сладенькое!
Каждое утро ездили в кишлак: возили местным жителям спички, керосин и продукты. За это они, хоть и весьма дозировано, давали информацию о том, где засели банды душманов. Мы и за малость информации были благодарны, хотя всегда понимали и не сбрасывали со счетов то, что народ этот очень хитрый: полчаса они добрые, а потом – звери… К ним никогда нельзя поворачиваться спиной!
Люди всей правды и не могли сказать, потому что ночью с гор спускались душманы и терроризировали своих же. У них нет понятия «Свой – чужой». Что касается солдат афганской армии, они, когда наши бойцы шли на операцию вместе с ними, очень часто, по-шакальи трусливо выжидали исхода боя, смотрели, чью позицию занять. Полная беспринципность!
Сергей Николаевич вспоминает, как готовил себе замену. Пополнение надо было готовить очень быстро. Командиры так и говорили: «Чем быстрее подготовите новобранцев, тем быстрее демобилизуетесь и отправитесь домой». С пареньком повезло: он уже имел представление о машинах. Подготовил его за три дня. Даже в боевой поход вместе успели сходить. Потом уже, будучи в Союзе, Сергей Николаевич узнал: когда колонна машин отправилась в рейс за продуктами и оружием в Союз, его машина, на которой теперь был паренёк, подорвалась на мине, и он погиб.
– Я тоже подрывался. Мина взорвалась в задней части машины, и меня очень далеко выкинуло. Во время взрыва меня контузило. Это было ещё, когда ездил на ЗИЛ-131. Меня ребята сразу подхватили и посадили в другую машину, а мою столкнули с дороги при помощи БТРа (они шли в колонне через каждые две машины): колонна не должна останавливаться! Выкарабкивался своими силами. Несколько дней подряд были дикие головные боли, да они и сейчас меня не оставляют. До сих пор кричу по ночам…
Служба Сергея Николаевича закончилась, можно сказать, тоже по разнарядке. Пришёл приказ: двоих отправить в Союз, и выбор пал на Кирченко и его друга. Сели в вертолёт, на глазах – слёзы! Наконец-то ад закончился.
– В Термезе привели себя в порядок, нам выдали удостоверения участника войны. Потом посадили в поезд Термез-Волгоград, дальше – до Ростова и – домой!