Антон сидел у компьютера. Было темно. Стояла глубокая ночь. Комнату освещал только экран монитора, на котором горела заставка поставленной на паузу компьютерной игры. Сна не было ни в одном глазу.
Голова разламывалась. Не от боли. От странных нахлынувших чувств и воспоминаний. Всё, что произошло с Антоном в предыдущие дни, будто жутким ураганом крутилось в его мозгу. Антон никак не мог унять свои расшатавшиеся чувства. Он вцепился, как клещ, в подлокотники кресла, и едва их не сломал – так велико было напряжение.
В душе стояло ощущение дикой пустоты и омерзения. Во рту как будто нагадили кошки – Антона по-настоящему мутило. Он несколько раз встряхнул головой и крепко сжал её своими ладонями. События предыдущих нескольких часов, будто жуткое кино или театральное представление, снова и снова разворачивались, как повторяющееся кино, перед его глазами.
Антон застонал. «Ну зачем я тогда согласился участвовать в том концерте в Доме Офицеров!» – в отчаянии думал он. – «А ведь я мог отказаться. Столько бы избежал!»
Антон недаром вспомнил тот декабрьский концерт, прошедший несколько лет назад. Он, высокий и статный молодой мужчина, худой и широкоплечий, зеленоглазый, с белыми длинными волосами, которые романтическими волнами струились по его плечам, рождая в воображении образ средневекового менестреля, был приглашён выступить на рояле с несколькими джазовыми композициями в московский Дом Офицеров, что стоит на Краснокурсантском проезде. Там должен был пройти концерт памяти погибших при героической обороне Москвы в годы Великой Отечественной войны. В ходе небольшой репетиции рояль, стоявший на ярко освещённой прожекторами большой сцене, сразу понравился пианисту – инструмент обладал очень мощным звуком, но при этом мог дарить слушателям и чарующее пиано. Антон, одетый в шикарный смокинг, попробовав сыграть несколько отрывков из выбранных им композиций, встал из-за рояля, чтобы уйти за кулисы и не мешать репетировать другим. И в этот миг пианист увидел Её.
К роялю подходила девушка сказочной красоты. Нежные длинные каштановые волосы волнами спускались на обнажённые плечи. Ярко-синие глаза сияли, как две фантастические звезды. Пухлые губки ласково улыбались. Длинные красивые руки были украшены серебряными браслетами с драгоценными камнями. Открытое коричневое платье с прозрачными вставками так шло красавице, что казалось, что она и платье были буквально созданы друг для друга. Антон не мог оторвать взгляда от девушки. Время словно остановилось, когда она подходила к роялю.
Девушка поймала на себе взгляд Антона и улыбнулась.
– Здравствуйте! – сказала она чарующим нежным высоким голосом. – Я Настя. А вы? Из какой вы школы?
– Добрый вечер. Я из девяносто первой музыкальной. Меня зовут Антон, – с дрожью в голосе ответил пианист.
– Очень приятно, Антон, – почему-то рассмеявшись, хотя ничего весёлого не было сказано, произнесла Настя. – Вы будете играть джаз, как я поняла?
– Да, пару рэгтаймов Джоплина, плюс ещё одну собственную импровизацию. А вы?
Настя вдруг посуровела.
– А я сама ещё не знаю. Вот думаю – сыграть «Остров радости» Дебюсси» или Этюд-картину Рахманинова ми-бемоль минор? А, может быть, вообще обойтись тринадцатым этюдом Шопена?
– Как? Вы даже не знаете, что будете играть? – безмерно удивился Антон. – Это больше для нас, джазистов, характерно. Но мы можем иногда позволить себе пошалить.
– Я сама не знаю, чего иногда мне хочется, – со вздохом ответила Настя. – Мне сказали сегодня сыграть один номер. А в голове столько всего крутится!
– Да, кстати, а вы сами из какой школы? – поинтересовался Антон.
– Школа имени Бетховена, – Настя так же внезапно перешла от суровости к веселью, кокетливо засмеявшись. – У нас такой милый директор! Вы бы его видели! Такой душка! Вот он меня и послал сюда. Сказал, что я такая хорошая пианистка, что лишь одна я могу представить школу на этом мероприятии.
– Здорово, конечно, – совсем растерялся Антон.
– Можно? – раздался над ухом пианиста вкрадчивый женский голос.
К Антону и Насте подошли двое – невысокая, одетая в строгий деловой костюм молодая женщина и высокий полный мужчина, облачённый во фрак. Мужчина держал в руках скрипку и смычок.
– Нет-нет, я ещё поиграть должна! – вскрикнула Настя. На её лице неожиданно отразилось дикое смятение, будто в эту секунду решалась судьба всей её жизни.
– Ну так играйте, – раздражённым тенором бросил скрипач. – Там уже очередь собралась.
Антон поклонился Насте и побежал за кулисы. Он не слушал, что играла таинственная пианистка, как репетировали другие. Почему-то Настя не вернулась за сцену после того, как порепетировала, а то ли осталась в зале, то ли куда-то вышла. И это заставило волноваться сердце молодого пианиста.
Впрочем, перед самым началом концерта Настя прибежала, почему-то запыхавшись, словно после спортивной тренировки, за кулисы. Антон уже начал беспокоиться, не уехала ли с мероприятия его новая знакомая.
– Я решила! – сообщила Настя, подойдя к Антону и неожиданно беря его за руку своей маленькой, но сильной рукой. – Я сыграю Дебюсси. Хотя мне больше нравится Рахманинов, но лучше Дебюсси.
– Обожаю «Остров радости»! – решил поддержать девушку Антон. – У меня в классе, когда я учился в Гнесинской десятилетке, эту пьесу называли «Островом гадости». И не без оснований!
Настя заливисто рассмеялась. Другие участники концерта, которые уже собрались за сценой и готовились выйти выступать, начали коситься на говоривших – они старались настроиться на серьёзный лад, а тут их кто-то сбивает с настроя весёлым хохотом. Но в этот момент объявили номер Насти, и та, прекратив смеяться, прямо перед выходом на сцену быстро сунула Антону в руку какой-то предмет.
– Я сразу уезжаю после выступления, сюда уже не зайду, – шепнула девушка. – Позвони мне. Пока!
Настя быстрым шагом покинула закулисное помещение. Скоро в нём послышались быстрые пассажи и вихревые танцевальные ритмы пьесы Дебюсси. Что-то в них было странным. Но что, Антон никак не мог понять – он играл эту пьесу очень давно и изрядно подзабыл её ноты. Вот характер пьесы, был какой-то сумбурный. Не было в ней той самой радости, которую живописал Дебюсси. Или была?
Впрочем, когда пьеса закончилась и отгремели аплодисменты, Антон успокоился и посмотрел на предмет, который был зажат в его руке. Это была визитка с номером телефона и адресом электронной почты. «Анастасия Нехорошкова, пианистка», – прочитал Антон и улыбнулся. Теперь он знал, как связаться с таинственной девушкой.
Придя домой после концерта, очень успешного для Антона (не обошлось без игры «на бис»), пианист тут же нашёл Настю в «Одноклассниках» и послал ей несколько виртуальных подарков. Он твёрдо решил встретиться с девушкой – она ему очень понравилась. Все странности характера Насти ушли на второй план, как и бывает, когда человек влюбился и не замечает никаких недостатков в предмете своих чувств. Насти в онлайне не было, и Антон незаметно для себя уснул прямо за компьютером.
Он увидел очень странный сон. Москва. Площадь Пушкина. Лето. Яркое солнце заливает дома, улицы и зелёные деревья. Кругом много людей, все куда-то спешат. На дороге множество машин. И вдруг прямо напротив памятника Пушкину, рядом с которым стоял Антон, затормозило ярко-жёлтое такси. Задняя дверца распахнулась и из машины вышла ослепительно прекрасная, с высокой модельной причёской, одетая в невообразимо сексуальное платье с глубоким вырезом Настя. Она подбежала к Антону и сказала ему почему-то очень взволнованным голосом:
– Привет! Ты меня ждал?
– Ну конечно! – ответил Антон, пусть это и была неправда, ведь он даже не звонил ещё своей новой знакомой. Хотя сон есть сон, в нём можно и соврать.
– Я тебя хочу о чём-то попросить, – неожиданно сказала Настя. – Можно?
– Ну, конечно, – охотно отозвался Антон и улыбнулся.
– Тебе может это показаться странным… – начала девушка и запнулась.
– Говори! – неожиданно твёрдым голосом потребовал от девушки Антон.
– Я очень необычная, – сообщила Настя. – Хочу, чтобы ты на меня не обиделся…
– За что? – удивился пианист.
– Я страсть, как хочу замуж, – вдруг сказала девушка и неожиданно захохотала, словно какая-нибудь Баба-Яга. – Я хочу детей.
– Это хорошо, – ответил Антон. – Но почему ты мне сейчас об этом говоришь?
– Потому что я хочу тебя, – в одно мгновение посуровела Настя. Её лицо побагровело, губы сжались, глаза запылали гневом, словно девушка пришла в неописуемую ярость. – И хочу детей от тебя.
– Но мы ещё даже не были на свидании! – возразил Антон, отступив на шаг от таинственной особы.
– Ты меня не понял. Меня не интересуют свидания, – заявила девушка. – Меня интересует только то, что я сказала. Здесь. И сейчас.
– Я не понимаю! – крикнул Антон. – Прямо здесь? На площади? Жениться на тебе?
– Заняться со мной сексом, – прошипела Настя и одним движением скинула с себя платье, оставшись абсолютно обнажённой. Она дрожала от ненависти и страсти одновременно, её кожу покрывали крупные капли пота.
Прохожие, которых меньше кругом не стало, даже не обращали внимание на эту странную сцену. Словно Насти и не существовало. Словно это нормально – раздеваться при всех в центре Москвы.
Антон так похолодел, что задрожал от озноба. Он снова отступил. Шаг назад. Ещё шаг. Ещё один.
– Нет, не так, – оторопело протянул Антон. – Не здесь. Не сейчас!
– Здесь и сейчас! –заорала Настя и кинулась на Антона, раскинув руки. Тот снова отступил и обо что-то споткнулся, полетев на асфальт спиной назад. И тут же проснулся.
Монитор горел успокаивающим бледным неярким светом. Антон затряс головой, прогоняя странный сон, и посмотрел на экран. Все его подарки почему-то были отклонены, а на экране сообщений горело послание от Насти: «Никогда не пиши мне!»
Антон пожал плечами и впервые за время, прошедшее со знакомства с необыкновенной девушкой, улыбнулся. Сон есть сон. «Уж лучше так, чем как в этом кошмаре», – подумал мужчина, выключил компьютер и лёг спать. На сей раз – без сновидений.
Наутро Антон быстро побрился, позавтракал и поехал на работу. Ожидался обычный рутинный день, ничего экстраординарного. Репетиции с юными скрипачами, уроки с маленькими пианистами, внутришкольное мероприятие вечером – надо было аккомпанировать одной из старшеклассниц джазовую песню, что было, конечно же, поручено лучшему джазмену школы, которым Антон давно уже прослыл в своём коллективе.
Но когда до вечернего концерта оставались всего полчаса, уроки и репетиции были уже закончены, и Антон приготовился было попить кофе, на его мобильный номер позвонила секретарша школы.
– Антон Игоревич, вы не могли бы спуститься? – раздался в трубке всегда деловитый, как и положено, голосок молоденькой секретарши Оксаны.
– Да, конечно, меня вызывает босс? – поинтересовался пианист. Такие вызова были довольно частыми – директору была иногда нужна помощь Антона, самого компетентного в области компьютеров специалиста школы.
– Нет, вам звонят на рабочий номер, – ответила Оксана. – Вы можете спуститься, или сказать, что вы заняты?
– Я сейчас, – удивился Антон и побежал в приёмную директора. Чтобы кто-то вызывал его по телефону? Родители знают его мобильный номер, друзья тоже. Если к нему были вопросы извне по работе, то обычно вначале связывались с его руководством и уже потом оно вызывало к себе подчинённого.
Но чтобы так?
Антон вбежал в приёмную, где всегда стильно и со вкусом одетая и накрашенная секретарша дала ему в руку трубку телефона.
– Да, я вас слушаю, – сказал Антон.
– Это я! – раздался женский голос. Антон чуть не упал на пол от неожиданности, узнав по голосу говорившую с ним девушку. Он даже схватился за угол стола секретарши, когда пошатнулся. Оксана посмотрела на Антона с испугом – видимо, он очень сильно побледнел.
– Почему ты звонишь? – придя в себя, пробормотал Антон.
– Я соскучилась! – ответила Настя. – Позвони мне вечером. Не забудь.
– Но подарки…
– Я бываю несносной! – вздохнула девушка и тихо рассмеялась. – Жду звонка! Пока!
Раздались гудки. Антон положил трубку.
– Что-то не так? – поинтересовалась Оксана.
– Нет, всё хорошо, – окончательно опомнившись от потрясения, твёрдым голосом ответил Антон. – Спасибо, что позвали.
– Пожалуйста! – усмехнулась секретарша и отвернулась к монитору своего компьютера, давая понять, что она очень занята.
После концерта Антон быстро оделся и вышел на улицу. Был мороз, центр Москвы завалило снегом, и коммунальные службы едва успевали очистить тротуары, как на них снова громоздились сугробы. Увязая в снегу, Антон пошёл в сторону метро и по пути достал визитку и телефон.
– Да, алло! – ответил на его вызов нежный Настин голос.
– Это я, – просто сказал Антон.
– Расскажи мне о себе, – попросила девушка.
– Что именно? – весёлым голосом спросил молодой пианист.
– Что хочешь, – сказала Настя. – О том, где родился, где жил. Мне интересно знать о тебе всё.
– Родился в Сочи, – начал было Антон, но Настя его перебила.
– А я москвичка, представляешь? – сообщила она. – Нечасто встречаешь коренных москвичей, правда?
– Да, точно, – усмехнулся Антон. – А когда мне было двенадцать, родители переехали в Москву. Это было здорово, такой масштаб, в сравнении с нашим курортным городком!
– А вот я мечтала бы жить в курортном местечке! – вздохнула Настя. – Например, в Италии. Где-нибудь в тихой Пескаре.
Впрочем, долго разговаривать с Настей Антон не смог. Он довольно скоро дошёл до метро и попрощался со своей знакомой.
– Позвони мне, когда будешь дома! – попросила девушка.
– Хорошо, – ответил Антон. – Пока.
Но когда он доехал до дома и набрал Настин номер, тот молчал. Так Антону и не удалось в тот день связаться со своей таинственной красавицей.
На другой день Антон снова после работы набрал Настю. Та отозвалась сразу.
– Почему ты звонишь? – спросила она, даже не поздоровавшись в ответ на его приветствие.
– Я хотел тебя услышать, – изумлённо ответил мужчина. – Разве это плохо?
– Я еду в электричке, – сообщила Настя. Её голос был резким и совершенно деревянным. Она говорила, будто робот. – И еду далеко.
– Выступаешь? – поинтересовался Антон.
– Нет, – ответила девушка. – Скажи, ты хочешь со мной встречаться, или, может быть, просто выступить вместе, дуэтом?
– Встречаться! – быстро отозвался Антон. – А это плохо?
– Это невозможно, – как отрезала девушка.
– Как невозможно? – задохнулся от волнения пианист.
– Так. Невозможно. Мы можем только играть вместе. Никаких личных отношений! – крикнула Настя.
– Но ведь мы ещё даже не посидели в кафе, не попили кофе, даже не поговорили толком, и ты уже всё решила? – взорвался Антон.
– Так бывает, – вздохнула девушка. – Увы.
– Тогда до свидания! – сказал Антон. Изумление и растерянность в его душе сменились яростью и решительностью. – Я не терплю такого отношения!
– Удачи тебе! – заявила Настя и отключила телефон.
В ту ночь Антон не смог заснуть. Он то рвался написать Насте по Интернету послание. То хотел стереть её телефон из записной книжки. Но не сделал ни того, ни другого. Наутро, выпив кофе, он решил идти на работу, как ни в чём ни бывало, и забыть всё, что связано с таинственной девушкой.
Прошли несколько лет. Антон несколько раз поменял работу и забыл эту историю. Но однажды, добавив в друзья на «Фейсбуке» старую знакомую со своей работы, он увидел в списке её друзей знакомое лицо. Он задохнулся от изумления. Настя была на фото такой же красивой, как и тогда, несколько лет назад, ничуть не изменившись внешне.
Антон быстро послал девушке приглашение в список друзей. Все странности Насти уже успели забыться, было лишь воспоминание о сказочной девушке в открытом платье с прозрачными вставками и чувство нежности её дыхания, которое Антон ощутил, когда прощался с пианисткой перед её выходом на сцену.
На другой день Антон увидел, что его заявка принята. И его ждало радостное сообщение от своей давней знакомой.
«Привет, я послушала твои новые записи. Даже не знала, что ты играешь классику ещё круче, чем джаз. Давай поговорим. Позвони мне», – прочитал Антон. Ниже был написан номер телефона, который Антон тут же переписал в свой смартфон.
Когда Антон набрался мужества и позвонил, он услышал в трубке совершенно не изменившийся нежный голос той самой загадочной красавицы, которая несколько лет назад будоражила его воображение.
– А я не знала, что ты меня будешь разыскивать, – сообщила Настя. – Мне приятно, что ты меня помнишь.
– Но ты же меня оттолкнула, – начал было Антон.
– Нет, нет, ты что-то путаешь, такого не было, ты не так понял! – возразила Настя. – Я хочу с тобой встретиться. Давай на днях.
– Ну хорошо, – сказал Антон. – Наверное, ты не можешь сейчас разговаривать?
– Могу, но не хочу, не люблю болтовню по телефону, – резким голосом ответила Настя.
– Хорошо, давай встретимся, – согласился Антон. – Я тоже ненавижу пустую телефонную болтовню.
– Конечно, – промурлыкала девушка. – Позвони мне завтра, договоримся.
Антон еле дождался вечера следующего дня. Когда Антон ехал домой в автобусе, он набрал заветный номер, и чувства, которые будоражили его душу несколько лет назад, вновь захлестнули его сознание.
– Привет, а зачем ты хочешь со мной встретиться? – спросила Настя каким-то упавшим голосом, даже не поздоровавшись и не дождавшись слова «Алло».
– Как зачем? Мы же договорились просто попить кофе! —упавшим голосом сказал Антон.
– У меня на это нет времени. Может, ты хочешь сыграть дуэтом? – спросила девушка.
– Нет, просто, по-человечески встретиться, – промямлил Антон. – А это плохо?
– Ну, я тебе как-нибудь позвоню, сейчас не до того, – отозвалась Настя. – Пока!
Антон пожал плечами и спрятал телефон в карман. Нет так нет.
Но когда Антон уже отходил ко сну, телефон неожиданно зазвонил. Пианист с изумлением увидел на экране вызова имя Насти.
– Привет! – раздался её весёлый голос в трубке. – Давай встретимся! Я хочу многое тебе рассказать.
– Хорошо, – удивился Антон. – Но ты вроде как отказалась от этой затеи!
– Я очень хочу тебя увидеть! – сказала девушка. – И столько всего произошло за это время!
Как этот разговор не вязался со словами Насти о том, что она ненавидит болтать по телефону! Таких болтушек надо ещё поискать! Антон с изумлением слушал свою знакомую, которая говорила с ним непринуждённо и весело.
– Ну ладно, давай уже при встрече расскажешь подробнее, – прервал Антон весёлый лепет Насти.
– Да, конечно. Давай встретимся. В воскресенье. В три. Хорошо?
– Идёт, – отозвался Антон. – На «Нагатинской», в три, центр зала. Договорились?
– Давай лучше на «Авиамоторной», – предложила Настя. – Жду тебя там в воскресенье в семь!
Антон еле дождался выходных. Когда он приехал на «Авиамоторную», девушки там ещё не было. Он достал мобильный и быстро набрал Настин номер.
Звонок был тут же сброшен.
Антон не сдался и набрал номер ещё и ещё раз. На сей раз его никто не брал.
Плюнув, Антон сбросил дозвон и решительно двинулся к подошедшему к платформе поезду.
Телефон зазвонил уже в вагоне.
– Приезжай на «Новогиреево», – торопливо сказала Настя. – Я тебе всё объясню. Буду там как раз через минут десять. Ты успеешь доехать.
Следующие несколько часов были самыми странными в жизни молодого пианиста.
Девушка совершенно не изменилась внешне, была очень красивой, но она была словно потеряна. На расспросы отвечала очень односложно. Постоянно замыкалась в себе.
Когда Антон и Настя добрались до ближайшего к метро кафе и сели за столик, Настя неожиданно разоткровенничалась.
– Я ушла из дому. Вот так, – сказала она. – Потому и не могла долго говорить по телефону. После этого занималась тут, на «Новогиреево», с частным учеником. Из-за этого сбросила звонок. Прости.
– Но что случилось? – удивился Антон. – Мои родители в итоге вернулись в Сочи. Я тут совсем один. Был бы счастлив, если бы был домашний угол, и родные люди рядом! А ты…
– Они всё время настаивают на том, чтобы я лечилась у психиатра, потому что я ночами не сплю! А я не могу иначе! Я сплю утром, а они этого не понимают, каких-то врачей приглашают! – разрыдалась Настя. – Я напряжённо думаю всё время. Мне некогда спать!
– Да, мой отец тоже тяжёлый человек, – поддержал девушку Антон. – Держись. С ними тяжело иногда. Он мне вообще иной раз заявляет, что я опасный сектант и уголовник. Хотя это так же далеко от истины, как Земля от Солнца. Иногда же ты спишь?
– Да, конечно. Я сняла квартиру на сутки, – сквозь слёзы промолвила Настя. – Мне нужна поддержка. Я не могу быть сегодня одна.
– Хочешь, я побуду рядом? – предложил Антон. – Просто поговорим с тобой. Постараюсь тебе помочь.
– Да, давай, – прошептала Настя и вытерла слёзы платочком.
Они поужинали и отправились в сторону большого высотного дома, который высился вдалеке от метро. Поднявшись на пятый этаж на лифте, Антон вслед за девушкой зашёл в небольшую и бедно обставленную однокомнатную квартирку, стены которой были выкрашены в абрикосовый цвет.
– Завтра я отсюда съезжаю, – прошептала Настя. – Денег нет. На крайний случай – послезавтра.
– Может, надо помириться с родителями? – осторожно спросил Антон.
– Они от меня не отстанут, я не могу, – быстро отвергла идею Антона Настя.
– Хорошо, расскажи мне всё! – потребовал Антон.
Позже Антон так и не смог вспомнить многие детали прошедшей ночи, до того момента, как он вырвался, наконец, из съёмной квартиры и поехал к себе домой. Всё происходившее как будто слилось для него в один сплошной сгусток кошмара. Девушка то рассказывала о своих планах, совершенно грандиозных, не соизмеримых с её возможностями, как музыканта. То обнимала Антона и целовала его. То отталкивала. То говорила, чтобы он лёг с ней на кровать и обнял. То вскакивала и одевалась, чтобы идти в ночной магазин за баночкой газировки. То хотела вытащить Антона на прогулку. То жаждала заняться с ним сексом. Антон даже не смог вспомнить, был ли у них секс, или это было что-то другое, что происходило лишь в его воображении.
Он не помнил и того, пили ли они что-то, или же всё происходило на трезвую голову. Но зато Антон не забыл, как девушка ушла в душ и не выходила из него целых полчаса, будто отмываясь от какой-то жуткой грязи. Изредка из-за двери ванной комнаты раздавался жутковатый смех, будто там сидела ведьма и творила некое злое колдовство.
Антон ещё раз попробовал уговорить Настю заняться собой и вернуться к родителям. Но девушка маниакально твердила одно и то же, лепетала, как она хочет выступать с одним известным музыкантом, потом рассказывала, с кем из известных артистов она спала, а позже впадала в апатию, начинала ходить по комнате, то одеваясь, то раздеваясь, то хватаясь за голову и изображая смятение, то смеясь, как будто Антон удачно пошутил.
Наконец, Настя сказала:
– Знаешь, я не засну. Поезжай домой. Я не могу спать с тобой на одной кровати, а другой тут и нет.
– Я же буду одетым, – возразил Антон.
– Это не важно, – возразила девушка.
Антон встал и надел свою куртку.
– Тоша, – неожиданно сказала Настя. – Подойди ко мне.
– Что? – спросил Антон тихим шёпотом.
– Я люблю тебя, – сказала девушка неожиданно твёрдым голосом. – Я хочу замуж и хочу от тебя ребёнка. Прямо сейчас.
Сон многолетней давности как будто воскрес в реальности, расцветив её жутким кошмаром. Только рядом не было десятков прохожих, и всё происходило в бедной квартире, а не на площади Пушкина.
– Я что-нибудь придумаю, – сказал Антон и попятился к двери. Он оглядывался – Антону не хотелось, как во сне, упасть спиной назад. – Я тебе позвоню.
– Завтра я хочу приехать к тебе, – сказала Настя. – Я твоя. До конца твоих дней.
«Так вот почему родители вызывают к ней психиатра!» – дошло вдруг до Антона. – «Она же совершенно невменяемая! Какой ужас! Бежать! Бежать, немедленно!»
– Да, конечно, я позвоню тебе, – прерывистым голосом сказал молодой пианист. – Я тебе позвоню. Скажу адрес. Приезжай.
– И мы сделаем мне ребёнка, – сказала девушка и засмеялась каким-то странным русалочьим смехом. – Знаешь, ты куда больше мне нравишься, чем другие мои любовники. Особенно один пианист. Он меня унизил в постели. А ты был такой смешной!
– До вечера, Настя, я тоже тебя люблю, – только и смог сказать Антон, резко развернулся и выбежал из квартиры, захлопнув за собой дверь.
«Спал я с ней или не спал?» – только и крутилось в его голове.
Антону повезло. Такси приехало меньше, чем через минуту, когда Антон вызвал его по «Яндексу». Водитель попался разговорчивый, и Антон немного развеялся. Пока водитель рассказывал, как лютуют гаишники и какие штрафы ему приходят за месяц, пианист достал телефон и занёс телефон Насти, а также её страницу на «Фейсбуке», в чёрный список. Приехав домой, Антон свалился на свой диван и забылся в благословенном сне без сновидений.
Следующий день пролетел, как радостный миг. Антон не мог себе представить, что рутинная профессиональная деятельность может приносить такую радость. Он постарался забыть, как страшный сон, то, что было в ту жуткую ночь.
Никто Антона за весь день не побеспокоил, лишь однажды кто-то робко позвонил ему с неизвестного мобильного телефона, чей номер Антон тут же отправил в чёрный список, не выясняя подробностей.
На следующее утро не успело взойти солнце, как пианиста разбудил телефонный звонок.
– Да, – сонным голосом протянул Антон, приняв вызов с незнакомого городского номера.
– Здравствуйте, Антон Игоревич. С вами говорит следователь прокуратуры Москвы майор Сергей Яковлевич Бортник, – раздался в трубке незнакомый грубый низкий мужской голос.
– Слушаю вас, Сергей Яковлевич, – сказал Антон. Сон сняло как рукой.
– Я бы хотел с вами побеседовать, – заявил следователь. – Подъезжайте, пожалуйста, в наше здание на площади Крестьянская Застава, дом один. С собой возьмите паспорт, иначе вас не пропустят.
– Слушаюсь, – быстро ответил пианист, лихорадочно одеваясь и стараясь не отнимать трубку от уха. – В чём меня обвиняют, господин майор?
– Вам не предъявлено обвинений, но кое-что случилось. Вы важный свидетель, по крайней мере. Жду вас через два часа. Двести сороковой кабинет, второй этаж. Майор Бортник. До свидания.
Когда Антон зашёл в мрачное здание городской прокуратуры, он уже взял себя в руки. Что бы там ни было, он был готов к любому развитию событий. Если бы он был в чём-то виновен, вряд ли его бы пригласили на допрос – скорее, сразу бы арестовали. Слава Богу, что сегодня у него не было нагрузки на работе и не пришлось отпрашиваться.
Антон постучался в тяжёлую металлическую дверь двести сорокового кабинета.
– Да, заходите, – раздался из-за двери грубый голос.
– Здравствуйте, – открыв дверь, сказал Антон, обращаясь к сидящему за невзрачным пустым письменным столом в обитом кожей офисном кресле низкорослому полноватому брюнету, одетому в строгий серый костюм.
Пронзительные тёмные глаза майора Бортника уставились прямо в глаза Антона, заставив его задрожать от страха. Пианист впервые в жизни был на допросе.
– Ну, садитесь, Антон Игоревич, – усмехнулся Бортник. – Вот стул, пожалуйста, располагайтесь, – майор указал на старомодный деревянный стул, стоявший около его стола напротив следователя.
Антон сел, пытаясь унять дрожь в коленях.
– Я жду ваших вопросов, майор, – заявил он, стараясь говорить как можно более твёрдым голосом.
– Вам знакома Анастасия Андреевна Нехорошкова? – спросил Бортник, снова уставившись в глаза допрашиваемого.
– Да, конечно, – изобразив удивление, ответил Антон. – А почему это заинтересовало прокуратуру?
– Прекрасно, – быстро ответил следователь. – Сейчас узнаете, почему. Вы не в курсе, что произошло сегодня ночью?
– Нет, – сказал Антон. – Мы с ней расстались около трёх часов ночи ещё вчера, когда я был на квартире, которую она сняла. Я поехал к себе.
– Около семи утра сегодняшнего дня, когда хозяйка, которая живёт в том же подъезде, пришла будить свою постоялицу – так они договорились заранее – она обнаружила мёртвое тело Анастасии Андреевны. Та лежала на полу с открытыми глазами. В её руке был зажат шприц. Экспертиза уже установила, что в нём был морфий. Вероятнее всего, в смертельной дозе.
Антон схватился за голову.
– Но я ничего не знал об этом! – воскликнул он. – Если бы я знал, что она балуется такими вещами, я бы лично заявил в полицию, поверьте мне!
– Я вам верю, – вздохнул следователь. – Смерть наступила сегодня примерно в шесть утра, это установила бригада «Скорой помощи», которую вызвала смертельно перепуганная хозяйка дома. В подъезде стоят камеры, и они чётко зафиксировали, что вы вышли в три часа три минуты сутками ранее. Укол, как вы уже догадались, был сделан намного позднее. Тем не менее, прошу вас чётко и внятно рассказать мне о событиях позавчерашней ночи. Старайтесь не упускать подробностей.
Антон собрался с духом и начал своё повествование. Несколько раз следователь прерывал допрашиваемого и задавал какие-то наводящие вопросы. Антон честно отвечал и продолжал свой рассказ.
– Понятно, – наконец, откинулся в своём кресле майор Бортник. – В принципе, всё сходится.
– Что сходится? – вырвалось у Антона.
– У неё шизофрения. Об этом знали только её родители. Они не отдавали девочку лечиться, чтобы она имела шанс вырасти человеком и работать, а так бы перед ней были закрыты все дороги.
– Да, я такой случай тоже знаю, – добавил Антон. – На моей работе был такой сотрудник. Директор уже несколько лет боится брать на работу новых людей, и делает это только по рекомендации тех, кого лично знает.
– Хм? – вопросительно хмыкнул майор.
– Да, он снимал учеников на камеру, когда выходил из класса, и выкладывал это на видеохостинг, – сказал Антон.
– Я что-то такое уже слышал. Видимо, это был Александр Дмитриевич Низовский, верно? – улыбнулся Бортник. – Педагог по кларнету?
– Вы его знаете? – ошеломлённо поинтересовался Антон.
– Да, – сказал майор. – Он подавал заявление на вашего директора. Мне. В этом кабинете.
– Мир тесен! – воскликнул Антон. – И что же?
– Не знаю, дело не открыли, им теперь занимаются специалисты больницы соответствующего профиля, – ответил Бортник.
– Так что же было дальше в моём случае? – спросил Антон.
– А дальше я вам скажу, дорогой мой, что вам очень повезло, – промолвил следователь. – Несказанно повезло выйти оттуда живым.
– Как? – упавшим голосом прошептал пианист. – Как это? Она?..
– Да, она снимала квартиры и исчезала. Своим жертвам, в которые она выбирала талантливых молодых людей, именно талантливых, попрошу заметить, Анастасия Андреевна подсыпала яд медленного действия, убивая их в угоду своей ненормальной психике. Вы должны были стать как минимум семнадцатым в списке её жертв. Но по какой-то причине она не дала вам выпить этого дьявольски сложного по химическому составу снадобья. Куда более страшного, чем известные боевые отравляющие вещества.
Антон слушал следователя с широко открытыми от ужаса глазами. Сказанное майором Бортником не укладывалось в его голове.
– Морфий она, как установлено на настоящий момент, так же, как и яд, украла у отца из лаборатории, – продолжал следователь. – Он химик, один из заместителей директора на оборонном заводе. Там уже идёт масштабная проверка с участием военной прокуратуры. Отец Анастасии Андреевны арестован, проверяется его причастность к преступлениям дочери.
– Сложно в это поверить! – вскричал Антон. – Я не верю!
– Никто и не верил, и даже сейчас некоторые допускают, что девушка, пусть и со странностями в характере, на такое вряд ли способна, – твёрдым голосом сказал Бортник. – Она мстила тем, кто талантливее её, за то, что ей не дано от Бога так же много, как им.
Антона задрожал от ужаса, глядя в глаза следователю.
– Успокойтесь. Сейчас для вас всё позади, – усмехнувшись, произнёс Сергей Яковлевич.
– Она мне сказала, что любит меня, – выдавил из себя пианист. – Неужели она сказала правду?
– Сложно говорить, где правда или неправда в устах шизофреника, – небрежно бросил Бортник. – Но вы ведь живы.
– Но почему вы позвонили именно мне? – спросил Антон. – У неё же наверняка в телефоне были множество других вызовов.
– Читайте, – сказал майор и дал в руки Антону записку, написанную чёрной шариковой ручкой на вырванном из какого-то блокнота листочке.
– «Я не могу без него. Ухожу из этого мира. И уношу с собой частицу его. Антон, ты стал для меня всем. Предаю себя в руки твои. Я твоя. На всю твою жизнь. Будь счастлив!» – дрожа от внутреннего смятения, прочитал пианист вслух.
– Я не верю в мистику, – прибавил следователь. – Так что это лишь слова. Пустые. Вы мне рассказали всё, что мне было интересно знать. Свободны.
– Меня ни в чём не обвиняют? – спросил Антон.
– Нет. Но, возможно, вы понадобитесь, как свидетель, если вскроются ещё какие-нибудь факты. Сами понимаете, нам надо чётко установить факт самоубийства. Может быть, кто-то ещё приходил к Анастасии Андреевне за то время, что прошло с момента вашего ухода, может быть, что-то ещё всплывёт на поверхность. Будьте готовы оказать помощь следствию.
– Разумеется! – с облегчением сказал Антон. – До свидания, майор.
– Удачи, – буркнул Бортник, открыв какую-то папку, которую он достал из ящика стола, и углубившись в чтение ещё до того, как Антон прикрыл за собой дверь его кабинета.
…Голова разламывалась. Не от боли. От странных нахлынувших чувств и воспоминаний. Всё, что произошло с Антоном в последние дни, будто жутким ураганом крутилось в его мозгу. Антон никак не мог унять свои расшатавшиеся чувства. Он вцепился, как клещ, в подлокотники кресла, и едва их не сломал – так велико было напряжение.
«Надо поспать», – сам себе сказал молодой мужчина, заставил себя встать из-за компьютера, и лёг в кровать. Он поставил телефон на зарядку и выключил свет.
Сон пришёл незаметно. Антон шагал по весеннему парку, по бокам аллеи, по которой он двигался, розовели цветущие вишнёвые деревья, испускающие сладостный аромат.
Дорожка повернула влево. И за поворотом, в ярком свете утреннего весеннего солнца, Антон увидел ту, которую меньше всего хотел бы встретить снова.
– Нет! – воскликнул Антон. – Ты же умерла! Этого не может быть! Я не верю!
– Кто тебе это сказал? – удивлённо спросила Настя, одетая в то самое платье с прозрачными вставками, в котором Антон увидал её впервые. – Бортник наврал тебе. Он всем врёт.
– Но где мы? – спросил Антон в недоумении.
– В нашем с тобой светлом будущем! – весело отозвалась девушка.
– Нашем с тобой? – зарычал Антон голосом раненого льва. – Нашем с тобой??? У нас нет ничего «нашего»! Ты убийца и преступница! Тебя надо или судить – или лечить!
– И это неправда, – пленительно улыбнулась Настя. – Я никого не убивала. Наоборот.
– Что значит «наоборот»? – задохнулся от дурного предчувствия Антон.
Настя обернулась за спину и вывела за руку перед молодым мужчиной маленькую, явно смущённую курносую девочку, одетую в скромное синеватое платьице и серебристые туфельки. На голове девочки была ярко-синяя вязаная шапочка, из-под которой струились прекрасные длинные льняные волосы.
– Познакомься, это твоя дочка. Её зовут Анна! – сообщила девушка. – Ей не так давно исполнилось пять лет.
– Этого быть не может, ты убита, мы знали друг друга, по сути, одну лишь ночь, и тебя нет на свете! – Антон всё отступал и отступал назад, как в том далёком страшном сне, в котором он встретил Настю на площади Пушкина.
– Я же сказала, что это будущее, любимый, – проворковала Анастасия. – Анютик, пойди к папе и поцелуй его!
– Нет! – прошипел Антон, продолжая отступать. – Нет, нет, нет! Изыдите! Вас нет, вас обеих не существует!
Настя снова, как тогда, в ванной комнате, заржала ведьминым хохотом.
– Поцелуй свою дочку, – сказала она. – Ну же!
В этот момент Антон, пятясь назад, споткнулся о бордюр и полетел на землю. Девочка кинулась к нему, широко раскинув руки и смеясь каким-то злым смехом. Она разинула рот, в котором зияли страшные острые зубы, похожие на те, что были у боевых роботов в старом фильме про далёкую планету, где две корпорации дрались друг с другом за сырьё для мировой энергетики. Настя продолжала хохотать, предчувствуя скорую смертельную развязку.
– Нееееееееет! – дико вскрикнул Антон, когда жуткая кукла с омерзительными зубами, в которую превратилась милая девчонка, прыгнула ему прямо на грудь, и проснулся.
Стояло утро. Обычное серое московское утро, как и бывает большинство дней в году в этом гигантском мегаполисе. Неяркий свет, идущий от окна, освещал скромно обставленную комнату. Никого рядом с Антоном не было; всё, что он видел, на самом деле было всего лишь дурным сном.
Но это была только иллюзия безопасности. Антон знал совершенно точно: отныне он будет всегда бояться своих сновидений. Голос ли совести, кричащий в душе, что, может быть, из-за него девушка ушла из жизни, будет вызывать в нём такие кошмары, или же то, что он сам, возможно, полюбил красавицу, которая оказалась в реальности страшной убийцей, Антон не понимал. Да и не желал понимать.
Молодой мужчина думал лишь о том, что он нескоро сможет нормально уснуть. Может быть, лет пять.
И ещё о том, что вряд ли он когда-нибудь сыграет на концерте «Остров радости» Дебюсси. Музыку, которая навсегда связалась у Антона в голове с теми страхом и ужасом, что ему довелось пережить.
Пережить наяву, а не во сне.
Пережить, балансируя на грани жизни и смерти.