В овощном отделе я склонился над коробкой с помидорами и принялся выбирать лучшие. Вдруг что-то твердое уперлось мне в поясницу и тихий голос жестко произнес: - Руки вверх! Не оборачиваться, следуйте в комнату досмотра покупателей.
Я медленно поднял руки…
Далее последовал приказ: - Оружие положить!
Я осторожно положил помидор на место и стал тихонечко разворачиваться чтобы провести болевой прием.
- Стоять, не двигаться! – Голос был все также тих и властен. - У вас в левой штанине двухсотграммовая бутылочка бренди.
В стандартном посыле - "А не пошли бы вы…", я приучил себя не договаривать последние слова. Вот и сейчас послал, и крутнулся через левое плечо. По-идиотски улыбаясь, передо мной, в форме охранника, стоял мой постаревший однокашник и друг Ника. Мы встречаемся очень редко. Последний раз, лет шесть назад, наше пребывание на берегу совпало, мы созвонились, присели в маленьком кафе на Виру и за разговорами изрядно надрались. С тех пор лишь перезваниваемся. Он уже давно входит в море только с пляжа, а у меня все еще романтика.
- Ника! Какими судьбами в нашем магазине? Ты же на другом конце города работал?
- Аа, временно… - Он был так рад! - Я тебя по видеоконтролю вычислил. Смотрю шастает! Пойдем в мою будку поболтаем. Как ты, где ты?
Мне не хотелось говорить о работе: - Да, так… Думаю еще контракт сделать и закончить морские дела… А иначе когда жить?
Ника уж лет пять «живет» и вроде доволен, - вон морду разъел на берегу.
В служебной комнате я разглядел его получше: в униформе, невысокий, полный, с вывалившимся через ремень животом он выглядел комично. Лицо...
- Ника, а что это за золотая сопля пролегла по твоему погону? Ефрейтор? Пахать в морях до старпома и так вот кончить... - Моя фраза была явно неуместна.
- Тебе хорошо говорить. А, что я еще умею? На пенсию не проживешь, а здесь все-таки шесть сотен евро. - Ника засуетился, начал затворять кофе и замолчал. Вид у него был какой-то необычный, потерянный что ли, как будто что-то распирало его изнутри и норовило извергнуться на меня.
- Ты какой-то странный, ничего не случилось? Как Маша, здорова? Дети приходят в гости?
Возникла пауза… На экранах мониторов сновали по магазину люди, даже не подозревая, что за ними наблюдают, а я смотрел на друга.
- Уже с полгода не звонишь. Дважды пытался дозвониться с моря – не отвечаешь…
Я хотел его расшевелить, как-то въехать в наше обычное русло дружеских бесед.
Не глядя на меня, он растерянно улыбнулся.
- Случилось... Я влюбился…
- В Машу?! - Удивился я.
И вдруг, осознавая его слова, изумленно спросил: - Ника, ты идиот?!
Улыбка Ники перешла в какое-то дикое смущенное хихиканье.
- Да все в порядке Володя, хи-хи… Ей тридцать лет… Чувства...
- А тебе? Сколько тебе лет?! Ты давно себя в трусах видел? Посмотри. А морда? Ты что, ошалел?
- Ну, так случилось.
Если бы это откровение произошло между нами двадцать лет назад, - я бы понял, но сейчас...
- Тридцать пять лет жизни и, все псу под хвост. А чего? Дети выросли, жена постарела и вас уже ничего не связывает! Ты все эти годы страдал, пора и о себе подумать... Кто она, эта счастливая женщина?
- Здесь продавцом работает, я сейчас покажу. – Ника скис и, ожидая хоть маленького одобрения, заелозил глазами по экранам наблюдения.
- Во, вот она! Смотри!
Я посмотрел…
- Дома знают?
- Засветился хи-хи…
- Ну что ты, как идиот! Она младше твоих детей. Ты ей стихи читаешь по вечерам?
- У нас все по-взрослому…
- Полный …! Где ты живешь?
- Дома… меня простили… я обещал.
- Это меняет дело... И как чувствуешь себя с двойным дном в одном теле? Это в училище, на вечерах ты трынькал на гитаре, орал со сцены, бил себя микрофоном по башке и девушки в зале падали к твоим ногам… А сейчас? Кому ты нужен?
- Володя… - Он уже не улыбался, смотрел на меня и, казалось, глаза кричали: - Пощади!
Но я был полон злой иронии.
- Ну задумайся... Ко-му ты ну-жен? Тебя лечить надо. Бомбардировкой паховой части тяжелыми ионами... и мозгов. Заканчивай эту бодягу, потом позвонишь. Пока!
Я дверью не хлопал.
С тех пор он не звонил… а мне страшно набрать номер.
Как там Маша?