Послесловие

               

Самая ответственная пора жизни – юность. Время принятия главных решений, от которых зависит твоя дальнейшая судьба. Весь мир распахнут перед тобой, над головой бездонное небо, горизонты размыты голубыми и розовыми мечтами молодости.
«Утро всегда обещает, но после долгого дня, вечер грустит и прощает, что не сбылось у меня».
Мне было бы проще закончить повествование счастливой свадьбой двух молодых людей, но этого не случилось. Тамара сама сделала свой выбор. Я не беру на себя смелость ни осуждать, ни сожалеть о таком повороте жизни. Вся её послевоенная судьба – это тема совершенно другой повести, не имеющей, по большому счету, отношения к теме «Девочка из Кремля».
В этой повести нет придуманных персонажей, нет вымышленных имён. Лишь в том случае, когда у меня совершенно не было никаких сведений о каком-то этапе жизни действующего лица, я заполнял белые пятна повести домыслом, максимально приближенным к реальным историческим условиям.
Я не ставил целью дать развернутую картину политической обстановки в Кремле (и около Кремля) в 20-е годы двадцатого столетия. Моя скромная задача состояла в том, чтобы рассказать о судьбе девочки, родившейся и выросшей в Кремле. 
Игнорировать вообще политическую составляющую в повествовании, – значит, лишить биографию человека живых корней, которые питали и формировали характер и, в конечном счете, судьбу Соболевой Тамары Петровны.
За два с лишним десятилетия, пока в Кремле жили руководители страны и вспомогательный персонал, немало детей, подобно героине этой повести, выросло в цитадели Советской власти. Об их судьбах мы почти ничего не знаем. Гораздо больше сведений о детях вождей, наркомов, партийных лидеров. Если эта повесть поможет неискушенным читателям больше узнать о реальных условиях жизни в Кремле рядовых советских граждан, то я буду считать свою задачу выполненной.
В наших многочисленных беседах Тамара Петровна Соболева всегда подчеркивала, что никаких подвигов она не совершала, выдающейся личностью не была, и охотнее всего рассказывала о смешных и милых подробностях своего детства, юности, фронтового периода.
Её собственная судьба нерасторжима с судьбой страны и эта повесть, я надеюсь, станет ещё одной открытой страничкой сложной истории нашего государства.
К написанию этой повести меня подвигло и чувство долга перед поколением, прошедшим через войну. Сын фронтовика, я вдруг сердцем ощутил, что довелось испытать нашим отцам, что значит для них эта Победа. Книга писалась как признание в любви к старшему поколению, которое ценой огромных жертв отстояло независимость Родины. 
Они, наши ветераны войны, в молодости многого не дополучили, много потеряли, но сохранили чистоту помыслов и оценок прошлого.
Повесть заканчивается предстоящим парадом Победы в июне 1945 года. Для меня стало совершенно очевидным, что Тамара Соболева состоялась как личность, она пришла с войны повзрослевшей, много испытавшей, но такой же чистой и искренней, какой была в довоенном родительском доме.
Сама Тамара Петровна считает, что её настоящая жизнь началась после войны, что все главные дела её жизни были сделаны за более чем 40 лет послевоенного трудового стажа.
Остались позади годы восстановления народного хозяйства, будни социалистического строительства, заседания Верховного Совета, гостевые трибуны на Красной площади по великим праздникам, встречи с ветеранами ПВО-участниками обороны Москвы, и многое другое, что наполняло смыслом долгую жизнь.
Сегодня интерес и внимание к живущим ветеранам, участникам войны, переживает эпоху позднего, возможно, последнего Ренессанса. Позднее благодарным потомкам останется только вечный полёт памяти о героическом поколении советских людей.
Встречи с ветеранами, соприкосновение с их судьбами разбудили во мне долгое эхо ушедшей войны. 
Тот, кому довелось пережить на войне смерть близких друзей, кто не раз сам был на рубеже смерти, не любит вспоминать о жестоком времени. Собравшись вместе, фронтовики предпочитают говорить о детях и внуках, петь песни своей боевой молодости и неловко вытирать глаза, если воспоминания подступят слишком близко.
Я берегу в своём сердце все эти встречи, и пока меня тревожит колокол памяти, я буду писать о своих московских земляках древнего и обновленного Куркино. О каждом ветеране Великой Отечественной войны района Куркино я написал стихи – так родился поэтический сборник «Памяти вечный полёт».
Есть в нем и стихи, посвященные моей героине Соболевой Тамаре Петровне.

За кремлевской стеной – то есть внутри,
где пламенеющий свет зари
отражается вверх зубцами стен,
в конце концов, попадая в плен
рубиновым звёздам башен Кремля.
Отсюда начиналась земля,
по крайней мере, твоя.

Житейский набор коммунальных благ
в конце коридора. Синий мрак,
словно снятое молоко, разлит
над гулким эхом чугунных плит,
равнодушных к перемене эпох.
Факт, как ни крути, совсем не плох
для новорожденных крох.

Не дремлет автобоевой отряд
Кремля. Счастливый отцовский взгляд
не успел упасть на твоё лицо.
Он уже не взойдёт на крыльцо.
Почетный караул стоит в ружьё.
Вся История – житьё-бытьё.
Вы жили внутри её.

Выросшим птенцам дано улетать
из гнезда. Выбор – судьбе под стать.
Сбегающей лавой стальной поток
метил года – за витком виток.
Юность радуется жизни сполна.
И вдруг – как огненная волна
ударила всех война.

Вниз упал простреленный горизонт.
Ты добровольно рвёшься на фронт.
Иначе – нет сил поднять головы,
чтоб задохнуться от синевы.
Твой арсенал – уши, глаза, бинокль,
кстати, цейсовский, как и монокль
Кейтеля, круглый, как ноль.

Бесстрашие и абсолютный слух –
вот идеальный неба пастух.
Чёрные грифы крадутся к Москве,
тут бы заухать в чаще сове.
Вымерло всё, только сердце гремит
громче, чем вражеский "мессершмит".
А вдруг это свой летит?

 Ты знаешь, что от команды твоей
вздрогнут наводчики батарей,
летчики к МИГ-ам помчатся стремглав,
как требует Полевой устав.
Ты на земле, а душа в небесах,
там, где блуждает кто-то впотьмах,
в звёздах, а может, в крестах!

Это чужой! Бьётся в трубке сигнал,
ветер в лёгкие воздух загнал:
"Во-о-оздух!" И брезентовая стрела
грозным перстом на землю легла,
она остриём летит на врага...
Так день за днём – и вся недолга.
Ты страшной войны слуга.

Если бы небо хранило следы
войны, то свет Полярной звезды
уже не упал бы в твою ладонь...
Всё проходит. И чёрный огонь,
и карусель боёв над головой,
и бомб фугасных предсмертный вой
над затемнённой Москвой.

Девочка из Кремля, славный твой век
продолжает стремительный бег.
Я, рожденный в сорок пятом году,
по местам тех сражений иду...
Нынче там снова поют соловьи
предрассветные песни свои
о бесконечной любви.

2007, Москва