4 июня 1882 г Таманскому казачьему полку пожалован штандарт "За отличие в войне с Персиею и Турциею в 1827, 1828 и 1829 годах и за штурм крепости Геок-Тепе 12 Января 1861 года".
Памятник на братской могиле казаков - ольгинцев был установлен, а сотнику Рубашевскому поручалось надзирать и сберегать его посредством разъездных казаков, состоящих в карауле войскового леса. 23 ноября того же года в присутствии народа, собравшегося из ближайших станиц, памятник этот был торжественно открыт и освящен. При открытии памятника звучали торжественные речи. Войсковой старшина В.С. Вареник свое выступление закончил словами: «Пройдут века, сменятся поколения, природа еще более изменит свой вид, а память о наших героях не изгладится и не умрет в казачестве и его преданиях». Численность казаков-черноморцев продолжала оставаться явно недостаточной для освоения 3 млн. десятин пожалованных земель, к тому же трудности на месте (климат, болезни, схватки с горцами) приводили к людским потерям. Крестьяне бежали на Кубань «за волей», однако существенно повлиять на численность населения Черномории не могли. Правительство трижды организовывало переселение малороссийских казаков и крестьян в Черноморию из Полтавской, Черниговской и Харьковской губерний - в 1809-1811, 1821-1825 и 1845-1849 гг. В результате население увеличилось более чем в 7 раз и составило около 180 тыс. чел. Параллельно с переселением черноморцев царское правительство планировало осуществить военно-казачью колонизацию земель по р. Кубани от крепости Усть-Лабинской до её верховий. Дело в том, что горцы, жившие по левому берегу р. Кубань, оставались вассалами Оттоманской Порты и представляли угрозу русским владениям.
«Спокойней был бы сей край, ежели бы вся граница по Кубани была бы занята такими же казачьими войсками, как по Тереку», – писал автор проекта переселения казаков ген.-поручик Иван Гудович. По его плану, цепь из 12 станиц на Кубани должна была протянуться от Белой Мечети до Усть-Лабы. Высочайшим рескриптом от 28 февраля 1792 г. повелевалось заселить это пространство донскими казаками в количестве 3 тыс. семей из 6 донских полков, служивших в это время на Кавказской линии. Услышав новость о переселении, казаки трёх полков – Атаманского, Луковкина и Кошкина – подняли волнения. Во главе бунтовщиков встал казак Никита Белогорохов из станицы Екатерининской. Он усомнился в том, что на переселение действительно была «царская воля», и заподозрил в этом происки наказного атамана Донского войска ген. Алексея Иловайского. В Черкасском городке представитель верховной власти дьяк Мелентьев зачитал казакам копию Высочайшего повеления. Но донцы не поверили Мелентьеву и избили его. Его бумаги толпа сочла фальшивыми. Оставив на Кубани старшин, 784 казака, захватив знамёна и бунчуки, самовольно выдвинулись на Дон. Казак Белогорохов и с ним ещё несколько человек отправились в Санкт-Петербург, чтобы подать прошение императрице, но были схвачены по дороге. Суд особой комиссии при Государственной Военной коллегии присудил им высшую меру наказания. Затем, однако, смертную казнь заменили на бичевание кнутом, вырывание ноздрей и клеймение. Несмотря на жестокую расправу над главарями, в 1793 г. волнения на Дону продолжились. Казачья масса отказывалась переселяться из родных мест, причём особенно упорствовали старообрядцы.
В «зловредной», по выражению чиновников, станице Есауловской казачий круг принял постановление защищаться от переселения до последней капли крови. Чтобы привести бунтовщиков к покорности, власти прислали на Дон князя Щербатова с егерями, эскадрон драгун, батальон Воронежского полка и другие силы. Но и после этого добровольно согласились переселиться лишь 17 станиц из 103. В итоге заселение Кубани происходило в 1794 г. репрессивными методами, причём больше всего пострадали как раз старообрядцы. Донские казаки основали станицы: Темнолесскую, Кавказскую, Воровсколесскую, Прочноокопскую, Усть-Лабинскую, которые составили Кубанский полк. В общей сложности в 1794 г. на Кубань были переселены 2424 мужчины и 2277 женщин, чьи потомки влились в новую общность кубанских казаков. Стоит отметить, что «сплав» получился вполне гармоничным. Запорожские и донские казаки, несмотря на обособленность войск, всё-таки не были совсем чуждыми народами. В XVII-XVIII веках они имели между собой связи и неоднократно организовывали совместные военные походы. В 1802 г. на Кубанскую линию переселилось 3277 казаков бывшего Екатеринославского войска. Они основали станицы Ладожскую, Тифлисскую, Казанскую и Темишбекскую. Жители этих станиц образовали особый казачий полк, названный Кавказским. Через 2 года переселенцами из Змиевского и Изюмского уездов была основана пятая станица, вошедшая в состав Кавказского полка, - Воронежская. Под защитой казачьих крепостей и станиц началось заселение этого степного района и другими группами населения. Казаки Кавказской линии сначала не имели единого устройства.
В 1824 г. по ходатайству главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом ген. А. Ермолова правительство решило перевести на Кубань хоперских казаков. Они начали переселение с осени 1825 г. и окончательно осели на новом месте в 1827 г. Ими были основаны станицы Баталпашинская, Беломечетская, Невинномысская, на р. Куме - Карантинная, Барсуковская - на р. Кубани, Бесленеевская. По мере переселения на Кубань малороссийских и донских казаков, жителей казённых селений, нижних чинов Кавказской армии (Тенгинского, Навагинского пехотных полков) из них формировались отдельные полки со своими правлениями (Кавказский, Хопёрский, Ставропольский). Долгое время эти казачьи полки не имели общей организации и лишь в 1832 г. были объединены в Кавказское линейное казачье войско (КЛКВ - положение о нём принято только в 1845 г.). Именно линейцы осуществляли такую крупную военно–колонизационную меру, как освоение Новой, или Лабинской линии. Их служба также заключалась в пограничной страже и выставлении частей для несения службы за пределами Кавказского края. Сроки службы были такие же, как и у черноморцев. КЛКВ должно было выставлять 17 конных полков, сведённых в 8 бригад, 3 конно-артбатареи, дивизион в составе Кавказского сводного иррегулярного полка при действующей армии и команду казаков императорского конвоя. Защищая линию от набегов горцев, линейцы стремились использовать преимущества конницы в степных районах - жестокими расправами надеялись отбить у черкесов желание к нападению. Сомкнутый строй кав. атаки, которой боялись даже великолепные горные наездники, оправдывал себя в степи, и казака-линейца всегда можно было отличить по умению виртуозно владеть шашкой.
К середине XIX в. население Кубанской линии составило более 300 тыс. чел., в том числе 122 тыс. проживающих на Кубани. Черномория представляла отдельную административно-территориальную единицу - «Землю Черноморского войска», подчинённую Таврическому губернатору. Местное управление определялось «Учреждением об управлении губерний» и «Жалованной грамотой» Екатерины II от 30 июля 1792 г., а также составленным войсковой старшиной документом – «Порядком общей пользы» (1794 г.), закреплявшим ведущее положение казачьей «аристократии» во всех отраслях жизнедеятельности войска. ЧКВ организационно пока не входило в единую систему казачьих войск и частей, прикрывающих границу на Северном Кавказе. С 17 июня 1794 г. оно находилось в ведении правления Таврической губ. Политика, проводимая в России императором Александром I, имела целью усиление самодержавной власти. С этой же целью было издано «Положение об управлении казачьими войсками». Казачьи войска, превратившиеся в огромные самоуправляющиеся в экономическом и общественном отношении общины, необходимо было уравнять с точки зрения управления с другими гос. структурами империи. В 1798 г. произошло уравнение казачьих офицерских чинов с офицерами армии (в войске Донском). В 1802 г. были изданы положения о Донском и Черноморском казачьих войсках. По военной части казачьи войска теперь подчинялись Военной коллегии (затем министерству), по гражданской – Правительствующему Сенату. Правление состояло из войскового атамана, непременных 2-х членов и 6 асессоров.
Отменялось присутствие особого генерала от правительства, но был оставлен прокурор. Войсковая канцелярия делилась на три экспедиции: военную, гражданскую и экономическую. Первая – занималась комплектованием полков и направлением их на службу, вторая – вела уголовные и следственные дела, межевала землю и рассматривала тяжбы между казаками; третья – ведала всеми экономическими делами войска. Высшие чиновники правления (за исключением атамана, - назначавшегося царём) частично назначались, частично выбирались самой казачьей верхушкой – казачьим дворянством. Для Войска Донского была установлена единая форма одежды – повседневная и строевая. Вскоре подобная, но отличающаяся в деталях форма была введена и для других казачьих войск. В 1809 г. казакам были пожалованы погоны, чуть позже, в 1814 г. казачьим офицерам – кавалерийские эполеты. Далее подробнее коснёмся одежды и формы казаков. Продолжительная воинская служба, суровые условия жизни на границе в сочетании с необходимостью самим обрабатывать землю привели к тому, что одежда казаков была строго функциональной. Мужчины донашивали военную форму, у женщин для украшения одежды было мало времени и возможностей. Свою роль сыграла также принадлежность казаков к старообрядчеству, проповедовавшему скромность. Будничная и праздничная одежда казака и его семьи мало чем отличалась от одежды русского крестьянина, особенно в конце XIX в. Но казаков от русской деревни отличал порядок в станице и воинская дисциплина. На одежду кубанских и терских казаков очень повлияло их близкое соседство с кавказскими народами.
Продолжение следует в части 25 http://www.proza.ru/2019/01/24/831