(Очерк)
Многие согласятся: неприятное это дело – идти к стоматологу. Но идёшь. Вынужденно! С болью ведь не свыкнешься. Вот и меня боль зуба однажды так допекла, что едва рассвело, а я уже торопился в лечебное учреждение. К тому самому, к которому приписан как уволенный в запас военный. Помогающая же гасить, чем только можно, мою боль жена, ещё с вечера записала меня на приём «к самой опытной докторше».
О том,что докторша «опытная», я сразу понял по её седым волосам, расслабленному, в морщинах лицу и подрагивающим рукам. Ими она неуверенно держала и тыкала в мой рот то пинцетом, то зондом, то блестящим, похожим на крошечную ложечку, с длинной ручкой, стоматологическим зеркалом. «Опытность» проявлялась и в её командах:
- Больной, раскройте рот!... Больной, жалобы потом!.. Больной, закройте рот!..
Зуб, тот, который она лечила, где-то недели через три пришлось перелечивать у другого врача – тоже женщины. Та оказалась врачом, действительно, опытным, умелым, да к тому же отвлекающим меня при особо неприятных манипуляциях с моим зубом шутками и лёгкими, не навязчивыми разговорами. Надо заметить, я уже в том возрасте, когда хочешь не хочешь, а к докторам, включая дантистов, обращаться иногда приходится. И когда у меня, на даче, ни с того ни с сего заныл ещё один зуб, я, по установившемуся в нашей семье порядку, попросил по телефону жену записать меня опять к той самой, второй, "разговорчивой" докторше. "Разговорчивая" однако оказалась в отпуске. В регистратуре начали перечислять фамилии других врачей. Жена остановилась на неизвестной ни ей, ни мне Светлане Александровне Сурковой. Объяснение простое: фамилия живущих от нас за тысячу вёрст родственников – Сурковы.
В назначенный день и час прихожу в поликлинику. По приглашению, "вежливой" медсестры, захожу в кабинет. Привычно усаживаюсь в уже привычное по конструкции кресло. Напротив теперь – непривычно молодая, красивая женщина, в белом медицинском брючном костюме, дополненном белой шапочкой.
- Угу-у, - произносит она совсем непривычное и смотрит на меня из под чёрных, ухоженных бровей, чёрными же, с живым блеском глазами.
Сообразив через мгновения, что под этим мягким, по-голубиному изданному «угу-у» подразумевается вопрос, начинаю изъясняться. Мол, заболел зуб, но я бы хотел и его, и другие не очень надёжные зубы подготовить под коронки.
- Угу-у, - послышалось в ответ, а после того, как я, раскрыв рот, приник затылком к спинке кресла, Светлана Александровна взялась рассматривать рентгеновскую панораму моих челюстей. С их, конечно, содержанием.
Снимок черепа, с пустыми глазницами, со оскалом моих естественных и металлических зубов, заставил меня непроизвольно вздрогнуть. Ей же, привыкшей к таким картинкам, хоть бы что. Вспомнилось: мой знакомый врач-дантист как-то рассказывал, будто один подобный "портретик" ему приснился. Ожившим. Схватившим его зубами за палец. В данном же случае меня, вздрогнувшего от увиденного, обнадёживало то, что доктор Суркова изучает мой кошмарный снимок весьма тщательно, даже - придирчиво, задерживаясь взглядом на отдельных деталях.
А потом занялась исследованием всего, что имелось и пока ещё имеется в моём рту на текущий момент. Делала это также со знанием дела, не спеша, начав с верхней челюсти. То есть действовала, так, как того требуют нынешние правила. Мы же сейчас тоже не лохи: кое в чём соображаем и особенно – в медицине. Жизнь заставляет. Оставив наконец меня и свой холодно поблёскивающий никелем инструмент, врач извещает: лечение предстоит долгое, не простое, и я должен об этом знать. И кроме того, почему это для «капремонта» своих зубов выбор мой пал именно на неё? Смеясь, рассказываю, что выбирал не я, а жена, по фамилии нашей с ней родни. Пошутили с доктором на эту тему. Не смеясь. Дескать, Сурковых на просторах России полным-полно. Даже в Кремле завелись.
На лечение, а именно - в Пятьдесят второй консультативно-диагностический центр Министерства обороны , я стал ездить с того дня, как ездил когда-то к месту своей работы. Совершенно привык и к визгу этой стоматологической микро-дрели, на длинном, гибком шланге, и к противным уколам, в мякоть десны, и к тому, как на пару часов дубеет челюсть от обезболивающих уколов. Привык и к доктору Сурковой. Доктору-«Угу», как я стал её мысленно называть. Тем более, что от всё знающего Интернета стало известно: в своё время она закончила Московский государственный медико-стоматологический университет. Имеет более чем двенадцатилетний опыт работы. Успешно, извините за штампованную фразу, овладевает прогрессивными методами этой работы. Среди прочих её качеств - наличие своеобразного характера: как мне кажется, уравновешенно-холодноватого, независимого. Такой характер помогает, в смысле сбережения самой себя как личности. В работе же, в отношениях с людьми, особенно с начальниками… Тут по-разному. Многие ли из нас и начальников любят независимых друзей, знакомых, коллег, подчинённых?
…В очередной приезд вхожу в уже знакомый до последней мелочи кабинет. Здороваюсь. Доктор Суркова в ответ сдержанно, скорее даже, безразлично, кивает. Отработанными движениями устраиваюсь в кресле. Она суёт мне за губу изогнутую металлическую штуковину для отсасывания попадающей в рот жидкости. Штуковина очень напоминает удила, вставляемые в лошадиные пасти. Доктор между тем, включив бормашину, начинает сверлить нижний средний зуб. Визг сверла, водяная пыль изо рта, запах палённого.. Посверлив, пробует добраться до корня угловым зондом. Не получается. И так раз пять, меняя свёрла. По напряжению её лица, ладоней, пальцев, с аккуратно отманикюренными ногтями, чувствую и догадываюсь: стоматолог должен быть не только ювелирно точным в своей работе, но и обладать не малой физической силой, крепкими нервами.
- Голову прямо! – слышу недовольный голос.
Прямо так прямо. Как при команде для строя. Дёргаюсь, чтоб приподнять плечи и выпрямить шею с головой.
- Прямо, значит вот так! – охватывает она мои скулы крепкими ладонями и поворачивает лицо, носом к потолку.
Мда-а-а… Ситуация! Может, и мне характер показать. Но замечаю её уже успокоенный, может даже, извинительный взгляд и тоже уравновешиваюсь. Тем более, пытки для нас обоих скоро кончаются. Зуб высверлен. Прочищен. Запломбирован. Сфотографирован рентгеном. Приношу ей снимок. Светлана Александровна уже в обычном, свойственном только ей «нейтральном» состоянии. Просматривает снимок на яркий свет лампы.
- Угу-у! – произносит она, и этим окончательно вносит в мою душу глубокое умиротворение.
И рождается мысль, опубликовать о ней, на моей странице, хотя бы пару добрых фраз. Ведь в наши дни, то без меры хваля, то ругая, охотно пишут о поп-артистах, журналистах, предпринимателях, ворах, бандитах... Иногда упоминают и о медицине, но, как правило, - в лице её чиновников или учёных. Однако дела в ней,в российском здравоохранении держатся практически и в основном на тысячах наших обычных докторов. Таких, как доктор Суркова. И пусть этот мой небольшой очерк будет посвящён именно ей. Польза, которую она и её коллеги приносят стране, не меньше заслуг тех, кого перечислил выше. Хотя какая может быть польза от бандита или от нечистого на руку депутата! От не знающего истинного положения дел в своём ведомстве чиновника-министра, бездарного учёного!...
+ + +
В заключение добавлю: из-за моей поездки на Кавказ, по другим причинам, моё лечение продолжалось почти четыре месяца. За это время, слава Богу, не было никаких осложнений или признаков брака в работе терапевта-стоматолога Сурковой. Что ж, спасибо вам, Светлана Александровна. Сегодня вы "отремонтировали" мой очередной и последний зуб. Теперь дело за врачами-ортопедами. Дай, Бог, чтобы их работа была тоже исполнена, как говорится, по своим профессиональным обязанностям и по своей человеческой совести. Угу?...