Коррупция… Взяточничество… Мздоимство…
Все его осуждают, все с ним борются. Не на живот, а на смерть… И чем больше борются… тем более распространяется, банализируется, становится будничной эта скверна. И, – что характерно, – при единодушном и массовом неприятии, осуждении и отвращении, которому подвергается во мнении (чего стоит лишь знакомство (см. ниже) с терминами, словами, названиями, именами, ноуменами, понятиями как строго научными, так и с области фолька, образной народной речи, которая складывалась на протяжении многих тысячелетий – практически отсутствует научно-безупречное (истинное, адекватное, сущностное) его осмыслении, его рефлексия. Чем это обусловлено? (А ведь: «как назовешь, так и поплывет»). В смысле: «бороться» с этой скверной можно до кукушкина заговенья. И даже… мзду неправедную взымать (брать)… за эту борьбу. Ну, т.е. «беру взятки за борьбу со взяткой»… А в этом-то ведь и суть. В необходимости исправления имен, сиречь. Ну, строго говоря – в адекватном постижении феномена. Коррупция, взяточничество, мздоимство, лихоимство… Для начала.
Ну, для самого-самого первого раза следует зарубить себе на носу: фиг возьмешь, если никто не даст. И, – равно, – фиг «дашь», если никто не возьмет. Да, да. Речь все о тех же аплодисментах, которые ну никак не получатся, не случатся, не выйдут …. одной рукой. Проще говоря, о диалектике речь. О попранной, изгнанной, напрочь и начисто отсутствующей в осмыслении (и в соответствующих практиках, следующих за адекватным осмыслением объекта, – феномена коррупции, взятки, мздоимства) диалектике. Ди-а-лек-ти-ке.
Где тут «ди»? Ну, то есть – двое? Так ить: на поверхности: кто дает и кто берет. Где тут «а»? Так просто же звездой во лбу у обеих сияет: один неправомерно, неправедно, не по совести (уж о чести и вспоминать не хочется) получает, т.е. отнимает; у него прибывает. Заметьте: из ничего! Ломоносов и Майер! Рыдма рыдают! Другой – от себя (может, последнее, может, «с мясом», отдирает, отчуждает, вынужденно, чего-либо лишается). Кто из них сторона «выигравшая», кто – «пострадавшая»? Вроде бы, ответ лежит на поверхности: проигрывает тот, кто дает. Мздодавец. Лиходавец. Лиходатель. Взяткодатель.
А кто: в выигрыше? В прибытке, в барыше. Кто «выгодополучатель», «выгодоприобретатель»? Ну, вроде бы, тот, который берет. Мздоимец. Лихоимец. Взяточник. Лиходей = лиходатель + лихоимец.
Полагаем, это не совсем, а, вернее сказать – совсем не так. Тут уже заканчивается т.с. арифметика события (и феномена в целом) и начинается его алгебра. И даже алгебра здесь бессильна. Это скорее так, для красного словца, с языка слетело. Дело в том, что прерогативы математики заканчиваются ровно на уровне появления, – здесь и теперь, разумеется, в земных условиях; больше нигде она нами пока не обнаружена (ключевое слово: «пока»), – живой материи. Биологической ее формы существования.
Живой. Воруют же, лихоимствуют и лиходействуют, мздоимствуют и мздодействуют (дают) – исключительно на уровне материи – социальной. Культурной. С позволения сказать.
Да так давно, – лихоимствуют и лиходействуют, – сколь себя помнят. Люди-человеки. Вполне можно, – и нужно, если желаем понять и искоренить, или, хотя бы – минимизировать скверну сию, – говорить: о культуре взятки. И: «датки». Обязательно: и «датки». Ну, ведь козе ясно: не даст – фиг возмешь; не дадут: фиг возьмут. Нет, ну конечно, можно силой, можно по-иному отчуждение ч.л. произвести и осуществить, но то уже будут модусы. Лихоимства и лиходейства. Разбой, воровство, экспроприация, приватизация, отчуждение… Да хватит ли слов всё перечесть! Чего доброго, а такого добра у нас – валом…
Ну так, значится, зафиксировали: а) нет взятки без датки; б) феномен сей – сугубо культурного происхождения и сущности будет. Уже что-то. И, я бы даже сказал – немало. Объект уже почти помещен в систему научных координат исследования. Как то и надлежит любому феномену, подлежащему адекватному, – сиречь научному, – постижению и осмыслению.
Главное, мы уже почти восстановили начисто попранную в обыденном сознании, в массовом восприятии исследуемого феномена диалектику. А, посему, сам этот феномен не стоит называть «взятка». Ну, пока найдем одно, – безупречное, – слово, будем использовать два: «лихоимство» и «лиходейство» (или: «мздоимство» и «мздодейство»). Да как не называй, всё равно: скверна. Словом, вонючка. Человек – существо общественное. И на стороне берущего концентрация этой общественности – значительно выше, значительно больше, чем на стороне дающего. Первый – «облечен», ему делегирована часть суверенности каждого из нас, особенно: ежели взяточник – лицо должностное, «при сполнении», «начальник», «руководитель», «управленец», «чиновник», распорядитель ч.л., «клерк» etc. Вот этой-то делегированностью, доверием, полномочиями он и приторговывает (либо потихоньку, исподтишка, вздрагивая и оглядываясь при каждом шорохе, просыпаясь во влажных простынях etc., либо же внаглую, борзо, открыто и вызывающе). Всё небогатое количество оттенков – между этими полюсами. Но это – вся небогатая гамма чувств и мыслей подобного существа. Интересно, вернее сказать: любопытно, но не суть важно. Тем более, что у всех у них спектр этих эмоций весьма убог: от безбрежной алчности до одуряющего, животного ужаса и страха… за свою шкуру. Всё. И, как это не парадоксально, корысть и барыш (навар, неправомерное вознаграждение, мзда, лихва… как там еще назвать можно и должно… меньше, существенно меньше (получил, пропил и употребил на что-то, и… все)), чем: а) вред, наносимый обществу, стране, государству как институту и его собственным, – государственным, – институтам, отношениям, идеологии etc.;
б) корысть, полученная… значительно меньшая у всех измерениях, чем таковая, полученная «стороной противоположной» (преступники-то оба) – дающим (дающими). Для дающего же – это «инвестиция» долговременная (иногда – пожизненная) и приносящая лихву, барыш, маржу, ренту, доход, прибыль etc., значительно превосходящую (во всех, а не только в денежном измерении) «затраты»: нервы, нал, кеш, репутацию, риски etc. Т.е. «рука дающая» – она во всех без изъятия отношениях несравнимо, гораздо более: «рука загребущая», нежели – «рука берущая». На порядки и порядки. Хотя, какими порядками можно измерить социальную опасность подобных деяний?! Эти с…, «умеющие жить», «делающие карьеру», «преуспевающие» и «успешные» etc., а не живущие, – т.е. живущие за счет других, за счет всех остальных, за счет не приемлющих этику, эстетику, культуру, мораль, практики, – культуру: «умения жить», – это раковая опухоль общества. И более опасен и отвратителен в «тандеме» «берущий- дающий» – безусловно, дающий. К слову, прикладные социологические исследования (в условиях ВУЗа, к примеру), проведенные абсолютно корректно (и анонимно, разумеется) свидетельствуют: инициатором взятки (включая т.н. «подарки», «подношения», «услуги» etc.), в 74% случаев (!) является… дающий.
Можно сделать вывод: «дающий» – аргумент, «берущий» – функция…
Конечно, аплодисменты одной рукой не получаются, однако же, имея в виду минимизацию (в идеале – искоренение) данного явления (явление существенно, сущность является; а: «в сущности – всё относительно») – указанное обстоятельство следует принимать в расчет. Понятно, что вышесказанное справедливо для хищников относительно «крупных», крысятничают же более активно именно «берущие», ведь хватательный рефлекс обретается быстро, а развращает – еще быстрее.
Ясно, что бороться за чистоту значительно проще (это почти не напрягает), чем подметать. Чем подметать. Чем взять веник и подмести хотя-бы один квадратный дюйм замусоренной поверхности. Можно, разумеется, и не подметать, а бродить по колени и даже по пояс – в мусоре, в грязи…
Что-то подсказывает, что бродить по пояс в скверне: коррупции, лихоимстве и лиходействе, мздоимстве и мздодействе, взяточничестве и даватьничестве etc. – значительно дороже обойдется…
Есть здесь, правда, обстоятельства и по-серьезней, т.с. субстанциального порядка.
Понятно, что скверна, понятно, что мерзость, понятно, что «раковая опухоль»… Ну, а если социальный канцер, то ведь несложно догадаться (и даже вычислить), чем для общества, для страны и всех ее, – страны, – органов и институтов, – включая главный из них: государство, – это чревато. Следовательно, с этим следует бороться, этому надобно противодействовать. Всячески. И средствами морали (практической морали: нравственности; т.е. – моральным воспитанием). И средствами эстетическими (о, великая сила искусства!). И всем арсеналом средств административно-организационных. И, конечно же, таким важнейшим органом, – еще более важного общественного органа: государства, – каким является право. Да, вроде, в нем и прописана ответственность не только берущего, но и дающего… Да уж больно декларативно это всё…
Ну, борются. У них там и статьи соответствующие имеются, и расценки: «от» и «до». Ну, «вилка» такая (в самой сути, в самом существовании которой, мне сдается: исключительно питательная среда (бульон) для существования и нередко – процветания, коррупции этой самой). Да, есть статья. Иногда ловят. Иногда даже – «садят». И СМИ не дремлют. Борются. (Ну, по-всякому…). И агитация с пропагандой – туда же… А кого ловят-то? Ну, так: «берущих». А дающих? Не. Не ловят. А тем более – не «сажают». Иногда даже – жалеют. Всегда – сочувствуют. Ну, они же как бы: пострадавшие…
К слову сказать, касается сказанное отнюдь не одной только коррупции. А что, со скверной иной: (к слову сказать, буквальный перевод слова «проституция» и означает: «скверна») – с проституцией что, по-иному «борются»? Не-а. Точно так же. Гоняются во всю прыть (ну, по крайней мере – для отвода глаз) – за «бабочками». За ночными. За дневными… А за «бабцами»?!! Не-а… Их-то за что? Они ж, надо так понимать – жертвы…
…Ладно, не буду я сейчас о праве: правосознании, правоприменении и пр. Т.е. о его добротности, о его качестве. И – эффективности.
Повторяю уж в какой раз: есть у меня голубая, и, полагаю, уже почти несбыточная мечта: найти молодого, – обязательно: толкового, – кандидата юридических наук и инфицировать его одной идеей (не, ну идей, понятно, будет не одна), которая выльется в исследование и защиту докторской диссертации по философии со следующим названием: «Правосознание: от праворассудочности к праворазумности». А затем, – не исключено, – стала бы возможной постановка вопроса и в редакции: «Правоприменение: от реальности к действительности». Ну, а там, глядишь и «пойдет процесс» потихоньку. Ведь: лиха беда начало…
Остановимся на этом вопросе чуть подробнее. И дело даже не в абсолютной правоте Конфуция: «Когда названия неправильны – суждения несоответственны. Когда суждения несоответственны – дела не исполняются».
Дело ¬– в сущности самого постигаемого объекта. А, – что поделаешь, – «в сущности все относительно» (это уже Конфуций Нового времени: Г.В.Ф. Гегель). Желаешь знать на уровне сущности – будь добр, научись мыслить объект адекватно, истинно, сиречь – научно. Т.е. будь добр, научись воспроизводить его, – объект, – таковым, каков он есть на самом деле: как осуществляющееся диалектическое противоречие. Возникающее, развертывающееся, разрешающееся. Только при этом, – только при этом, – условии тебе станут понятны его, объекта, основания. Сиречь, определенные противоположности в составе рассматриваемого, – адекватно воспроизводимого разумом, – противоречия.
Ибо, называя интересующий нас объект «взяточничество», мы искусственно, т.е. неуклюже, возводим в статус синтеза (за что такая честь?) тезис. Либо – антитезис. Взятку. Могли бы – «датку». Ну, и?
Короче говоря, следует смириться с тем, что русское слово «взятка» есть некорректным для объяснения (рассматриваемого нами несимпатичного весьма) феномена.
Я не сторонник и тем более – не поклонник иноязычных заимствований (особенно, если при этом не знают меры, или, и того хуже: намеренно «не знают» этой меры), однако не противник я и того, – объективного, – процесса взаимных вербальных заимствований, кросскультурных (лингвистических) взаимодействий, которые благотворно вполне влияют на культуру заимствующей стороны. Главное, повторяю: мера и вкус. Оправданность и необходимость этого. Рассматриваемый нами случай может служить подтверждением сказанного. Тем более, что его-то, слово (понятие, термин, вокабулу, ноумен) это и заимствовать не надо: оно давно уж (будучи словом с хорошей родословной: латынью) адаптировано и в украинском, и в русском, и, – уверен, – не только в этих, языках. Адаптировано, а должно: доминировать. Ибо – безупречно (как и многое из того, что начинается на приставку «ко» (лат. – «со»). «Со» (укр. – «с»).
Zum Beischpil: констелляция, конференция, комиссия, конкурс, конгресс, коэкзистенция… К примеру: сознание, совесть, совет, сотрудничество, согласие… Много. Очень много. И это – хорошо и правильно. Красиво и полезно. Ну, и т.д.
Мы – о слове «коррупция». Смысл, содержание – скверные и мерзкие, а слово – прекрасное. Ибо – лапидарно, лаконично выражает их, эти суть, смысл, содержание. Да что ж мы будем своими словами рассказывать о термине, о происхождении, об истории его? Один клик «мыши» – и через две секунды можешь погружаться…
Итак, краткая справка из Википедии.
«Корру;пция (от лат. corrumpere «растлевать», лат. corruptio «подкуп, продажность; порча, разложение; растление») – термин, обозначающий обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим официальным статусом авторитета, возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам. Коррупцией называют также подкуп должностных лиц, их продажность, подкупность, что типично для мафиозных государств. Соответствующий термин в европейских языках обычно имеет более широкую семантику, вытекающую из первичного значения исходного латинского слова.
Характерным признаком коррупции является конфликт между действиями должностного лица и интересами его нанимателя либо конфликт между действиями выборного лица и интересами общества. Многие виды коррупции аналогичны мошенничеству, совершаемому должностным лицом, и относятся к категории преступлений против государственной власти.
Коррупции может быть подвержено любое должностное лицо, обладающее дискреционной властью в сфере распределения каких-либо не принадлежащих ему ресурсов по своему усмотрению (чиновник, депутат, судья, сотрудник правоохранительных органов, администратори т.д.). Главным стимулом к коррупции является возможность получения экономической прибыли (ренты), связанной с использованием властных полномочий, а главным сдерживающим фактором – риск разоблачения и наказания.
Системный характер коррупции проявляется в её принудительном характере для тех, кто работает в государственных организациях, ею охваченных: нижние чины собирают взятки и делятся с верхними для сохранения собственной должности.
Согласно макроэкономическим и политэкономическим исследованиям, коррупция наносит существенный ущерб и препятствует экономическому росту и развитию в интересах общества в целом.
Во многих странах коррупция уголовно наказуема.
Transparency International, Мировой банк и другие организации понимают под коррупцией злоупотребление доверенной властью ради личной выгоды. Существуют также и другие определения, которые вносят уточнения (что власть включает доверенные ресурсы, что она может относиться к государственному и частному сектору и т.д.) или используют более строгие юридические формулировки.
…Исторические корни коррупции, вероятно, восходят к обычаю делать подарки, чтобы добиться расположения. Дорогой подарок выделял человека среди других просителей и способствовал тому, чтобы его просьба была выполнена. Поэтому в первобытных обществах плата жрецу или вождю была нормой. По мере усложнения государственного аппарата и усиления власти центрального правительства, появились профессиональные чиновники, которые, по замыслу правителей, должны были довольствоваться только фиксированным жалованием. На практике чиновники стремились воспользоваться своим положением для тайного увеличения своих доходов.
Первым правителем, о котором сохранилось упоминание как о борце с коррупцией, был Уруинимгина — шумерский царь города-государства Лагаша. Несмотря на показательные и часто жестокие наказания за коррупцию, борьба с ней не приводила к желаемым результатам. В лучшем случае удавалось предотвратить наиболее опасные преступления, однако на уровне мелкой растраты и взяток коррупция носила массовый характер. Первый трактат с обсуждением коррупции — «Артха-шастра» — опубликовал под псевдонимом Каутилья один из министров Бхараты (Индии) в IV веке до н.э. В нём он сделал пессимистичный вывод, что «имущество царя не может быть, хотя бы в малости, не присвоено ведающими этим имуществом».
С аналогичными проблемами сталкивались и фараоны Древнего Египта, в котором сложился огромный бюрократический аппарат чиновников, позволявший себе творить беззаконие и произвол в отношении свободных крестьян, ремесленников и даже военной знати. Сохранилось поучение некоего Итахотела, который рекомендует: «Гни спину перед начальством, тогда твой дом будет в порядке, твое жалованье будет в исправности, ибо плохо тому, кто противится перед начальником, но легко жить, когда он благоволит».
Особую озабоченность вызывала продажность судей, поскольку она приводила к незаконному перераспределению собственности и желанию решить спор вне правового поля. Не случайно ведущие религии из всех видов коррупции осуждают в первую очередь подкуп судей: «…начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело…»; «Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых» (Исх. 23:8, см. также Втор. 16:19); «Не присваивайте незаконно имущества друг друга и не подкупайте судей, чтобы намеренно присвоить часть собственности других людей» (Коран 2:188 (https://ru.quranacademy.org/quran/2:188-188/)) и т.д.
В древнеримских Законах XII таблиц термин «corrumpere» начинает использоваться в значениях «менять за деньги показания в суде» и «подкупать судью»: «Неужели ты будешь считать суровым постановление закона, карающее смертною казнью того судью или посредника, которые были назначены при судоговорении, [для разбирательства дела] и были уличены в том, что приняли денежную мзду по [этому] делу?)».
Важный импульс к осмыслению коррупции дают труды Никколо Макиавелли. Коррупцию он сравнивал с болезнью, например с чахоткой. Вначале её трудно распознать, но легче лечить. Если же она запущена, то её легко распознать, но излечить трудно.
Начиная с конца XVIII века на Западе в отношении общества к коррупции наступил перелом. Либеральные преобразования проходили под лозунгом, что государственная власть существует для блага людей ей подвластных, и поэтому подданные содержат правительство в обмен на неукоснительное соблюдение чиновниками законов. В частности, согласно Конституции США, принятой в 1787 г., получение взятки является одним из двух явным образом упомянутых преступлений, за которые Президенту США может быть объявлен импичмент. Общество начало оказывать всё большее влияние на качество работы государственного аппарата. По мере усиления политических партий и государственного регулирования, растущую озабоченность стали вызывать эпизоды сговора политической элиты и крупного бизнеса. Тем не менее, уровень коррупции в развитых странах на протяжении XIX–XX веков уменьшился по сравнению с остальным миром.
Новым этапом в эволюции коррупции в развитых странах стал рубеж XIX и XX вв. С одной стороны, началось очередное усиление государственного регулирования и, соответственно, власти чиновников. С другой — рождался крупный частный бизнес, который в конкурентной борьбе стал прибегать к «скупке государства» — уже не к эпизодическому подкупу отдельных мелких государственных служащих, а к прямому подчинению деятельности политиков и высших чиновников делу защиты интересов капитала. По мере роста значения политических партий в развитых странах (особенно в странах Западной Европы после Второй мировой войны), получила развитие партийная коррупция, когда за лоббирование своих интересов крупные фирмы и транснациональные корпорации платили не лично политикам, а в партийную кассу.
Во второй половине XX века коррупция всё больше начала становиться международной проблемой. Подкуп корпорациями высших должностных лиц за границей приобрёл массовый характер. Глобализация привела к тому, что коррупция в одной стране стала негативно сказываться на развитии многих стран. При этом страны с наиболее высоким уровнем коррупции более не ограничивались третьим миром: либерализация в бывших социалистических странах в 1990-е гг. сопровождалась вопиющими должностными злоупотреблениями…». (Википедия).
Осмелимся сделать вывод: коррупция – это имманентная характеристика предыстории. Со всеми вытекающими следствиями…
…Есть такой философский принцип: культурной амбивалентности. Мне не на кого в данном случае ссылаться: сам сформулировал. Можно кучеряво: мне принадлежит авторство его открытия. Ну, не суть. А суть в том, что его, – принципа, – суть в следующем: любое (без исключений наималейших) обретение человеческой культуры (чувственной, духовной, материальной) может быть использовано «с точностью до наоборот». И на добро, и на зло. И на пользу, и во вред. Любое. Лю-бо-е. ЛЮБОЕ. Без изъятий наималейших. Ну, сказано же: философский, – т.е. имеющий статус культурной всеобщности, – принцип.
Я это к чему? А к тому, что феномен коррупции (взятки – датки, лихоимства – лиходавства, мздоимтства – мздодавства etc.) по мере поступательного научно-технического прогресса и… стремительной деградации того, что принято называть развитием моральным, нравственно-эстетическим, в целом: гуманистическим – становится смертельно опасным. Не он один (феномен коррупции), разумеется, но и он тоже.
Что я имею в виду? Ну, на пальцах.
Купил я у соседа-инвалида (за подношение, «за бутылку», за магарыч (а это уже форма протокоррупции) право покататься на его повозке, в которую впряжена его лошадь. Право «купил», а труда усвоить навыки управления лошадью (а они есть) себе не дал. Проигнорил. Чем это закончится? С очень большой вероятностью – неприятностью. Либо в забор соседский въеду, либо в ров какой-нибудь, либо еще что похуже. (Тут, правда, немного страхует то, что лошадь бывает умнее глупого и ленивого человека. Возницы. Ездового. Выручит. Но – может и не выручить). Короче – неприятности. У меня, у лошади, у минимум 2-х соседей.
Теперь меняем ситуцию. Я купил (приобрел за взятку-датку) водительские права. Т.е. знаний, умений, навыков – нет, права – есть. А под капотом уже не одна сивка-бурка, как в предыдущем случае, а 200 (двести) «лошадей»…
А теперь гляньте статистику. Сколько за один год нынче в мире, в стране – гибнет и калечится людей. В автомобильных авариях и катастрофах. Полагаю, – уверен, – что очень солидный % этих аварий и катастроф – результат того, что права на вождение были куплены-проданы. Результат? Человеческие смерти и увечья. Так ведь торгуют (продают-покупают) не только водительские права!
Банализованы ситуации предложений типа: «Под ключ: курсовые, дипломные (бакалаврские и магистерские) работы, кандидатские и докторские диссертации». Здесь же – телефон, электронная почта, адрес контактный etc.
Ну, а: купил диплом, можно уже и к должности руководящей (хоть хозяйственной, хоть политической, хоть какой) присматриваться. Примеряться.Так обстоятельно, по-хозяйски и совсем не с нулевыми шансами на ее замещение…
Полагаю, о социальной опасности подобных руководителей и подчиненных в ХХІ-м(!) столетии говорить излишне.
Выходим на обобщения и итоги. Коррупция – это «цветок в букете». В букете превращенных форм (объективированной видимости), в букете деформированных взаимодействий и общественных отношений (без обратной связи), в букете действий и бездействий, лежащих (находящихся) в векторе свития.
P.S. От деятельности есть два вектора развития – либо в творчество, либо в свитие. Либо в действительный гуманизм, либо в реальный антигуманизм (со вполне же реальной перспективой самоликвидации земной цивилизации в результате рукотворного Апокалипсиса). Ну, вот на этой радужной перспективе разрешите и завершить наше эссе.