Вот уже несколько месяцев подряд Дмитрий жил в страхе. Сначала Дмитрий не придал этому значения, но что-то явно было не так изо дня в день (точнее, из ночи в ночь). Особенно ярко это проявлялось в минуты перед сном – ему казалось, что кто-то нашептывает ему. Дыхание в такие секунды замирало, а воздух превращался в холодную вязкую массу, а его тело будто повисало в бездушном ледяном вакууме. Поначалу от ужаса Дмитрий даже не мог мыслить, но, как только такие визиты «шепчущего демона» (как назвал его Дмитрий) стали регулярными, он понемногу свыкся и решился прислушиваться.
«Ужс.. ужс..» - было все, что он расслышал одной январской ночью. Трудно было определить, кому принадлежит голос – он был и ни женским и ни мужским и не был похож на голос ребенка. Скорее было похоже на… мысль. Но только чужую мысль – мысль сильную и настойчивую, пульсирующую в его голове, как зубная боль. Мысль, мысль, мысль… «Ужс…» - каждую ночь. «Ужс…» - идущий из глубин.
Мысль вступить в разговор с непрошенным шепотом долго не давала покоя. Много ночей Дмитрий уже был готов задать свой вопрос, но горло стягивало словно железными струнами, не давая продохнуть. И, чем сильнее была решимость, тем туже затягивались вокруг гортани невидимые узлы.
Спустя несколько дней Дмитрий смог расслышать слова дальше. Он услышал «Ужсколь… Ужсколь…» - проникало в сознание, как сверло – медленное и грубое, непрошенное вторжение. Дмитрий решил попробовать общаться мысленно.
- Что такое ужсколь? Это твое имя? Кто ты? – спросил он, напуганный до жути, но не сломленный.
В ответ послышалось сдавленное и хриплое (скорее животное, а не человеческое) дыхание, сменившееся громким лаем из-под подушки. Это не было мыслью – это было реально. Нечто, похожее на собачью морду, билось в затылок снизу, яростно толкаясь, словно вгрызаясь в постельное белье, разрывая наволочку, чтобы добраться до скальпа.
Дмитрий что есть сил пытался кричать о помощи, но, как и раньше, его голосовые связки были туго стянуты, словно сноп когтистой лапой. «Ужс…» - ревело в уши сквозь дикий лай. «Ужсколь…» - орало в воздух перед лицом из невидимого источника. Дмитрий был не в силах пошевелиться, оцепеневший от кошмара, он стал бессильным наблюдателем того, как с ним расправляется невидимая адская сила. Шепчущий демон не ослабевал, впившись когтистыми лапами в его ребра, он вдавливал их внутрь все глубже.
«Ужсколь… Коиху… Ужсколь… Коиху…» - ревело чье-то животное горло нечеловеческим тоном. И, когда Дмитрий оставил всякую надежду, зажим исчез, его горло получило свободу, и в пустоту квартиры из груди человека ворвался безумный крик.
Дмитрия бросило в жар. «Что это? Господи, святится имя твое, придет Царствие твое… Как там дальше-то? Боже…» - мысли сбились в кучу, наваливаясь одна на другую. По обоям раздался скрежет. Сквозь подсвеченную единственным окном полутьму Дмитрий видел, как невидимые когти разрывают обои, а затем… Одна за другой (с приглушенным щелчком) с прищепок стали срываться шторы. Они падали вниз чуть медленнее обычного – словно опускались на дно в воде. Приземляясь, шторы не распластывались на полу, а падали на какой-то невидимый предмет. Шторы опускались и, покрывая предмет, принимали его форму. С ужасом Дмитрий понял, что шторы накрыли нечто, похожее на большого пса. Сначала пес стоял под шторами неподвижно. Лишь было слышно его хриплое дыхание, выходящее паром. В ту же секунду стала падать температура – становилось очень холодно. Покрытая тканью, голова пса медленно повернулась в сторону человека. Со всех стен не останавливаясь несся шепот «Ихупал… Ихупал...». Несмотря на то, что горло было свободно, Дмитрий уже не мог кричать, словно его душа была зверьком, которому спустили всю кровь. Он лишь ошалело смотрел пустыми глазами на творящийся кошмар.
И вдруг все погасло. Черная смольная темнота. Дмитрий лежал неподвижно. Он с трудом осознавал кто он и где он – но было очевидно, что он в очень тесном пространстве, в котором не было ни света, ни звука. Все тело обмякло, не в силах пошевелиться. Но тишина длилась недолго – сверху послышались глухие стуки, как кувалдой по деревянной бочке. Похоже, сверху над Дмитрием была стена, и кто-то пытался ее проломить. Над головой Дмитрия с трескучим звуком, едва коснувшись лба, в стену вонзился гвоздь.
- Наверное, я умер, - решил Дмитрий, - Это ад. Пора за все заплатить.
«Ловэ… Ловэ…» - неслось из-за стены, которая была деревянной крышкой.
- Ну конечно… - выдохнул Дмитрий.
«Туpezдну… Туpezдну…» - доносились оскорбительные звуки.
- Жил же нормально… - сердце бешено колотилось, - Один раз решил схитрить и вот расплата.
- Спасите! Простите хоть раз! – истошно вопил из последних сил.
«Ну раз… Ну раз..» - было ответом.
- Спасибо! – Дмитрий рыдал от счастья! – Спасибо!
«Worth to you… Worth to you…» - снова донеслось сверху.
- Yes! I’m worth it! I deserve this! – кричал Дмитрий («Американцы, ну конечно же» - подумалось из заточения).
- Скажите хоть, где я, - спросил Дмитрий в надежде, от нервов спросил по-русски.
«Вдали», - было ответом по-русски.
- Выпустите меня отсюда! Здесь темно и страшно, - взмолился Дмитрий.
Тишина. Тишина. Тишина.
- Вы выпустите меня? – спросил обреченный.
- «Настанет день» - было ответом.
- День?! Да я не протяну здесь и пару часов, - Дмитрий всхлипнул и спросил, - Когда?
«Когда и я» - ответил голос тихо.
- Кто ты?
Тишина. Тишина. Тишина.
«Исчез» - ответил голос, угасая.
Дмитрий от отчаяния умолк, горло болело, тело изнывало.
«Ну» - снова донеслось сверху.
Дмитрий решил, что его мучитель хотел вдоволь поиздеваться.
- Откуда ты? – только и смог сказать Дмитрий, теряя сознание от недостатка воздуха
Сначала было несколько секунд тихо, а затем последовал ответ:
«С поверхности земли».
- И я, - были последние слова Дмитрия.
Очнувшись из многомесячной комы, Дмитрий увидел (скорее, даже не увидел, а ощутил) ослепительный свет и зарыдал пуще прежнего.
- Поздравляю! У вас мальчик, - донеслось откуда-то.
Сам не зная почему, обреченный улыбнулся, и вместе с ним улыбнулись все остальные.
- Как назовете?
- Дмитрий.
Дмитрий прожил 48 лет, и тень страха тех первых жутких месяцев не оставляла его – ему все казалось, что что-то не так (что это? – были ли то кошмарные сны или дни его матери, или предчувствие грядущих лет) – нет, он не мог понять причину. А потом понял.
Но, когда он понял, он уже исчез.
С поверхности Земли.