Однажды Николаю нужно было съездить в соседний город. Предыдущим же днём, у него были гости, то ли он с женой был в гостях? Срок прошёл немалый с той поры, да и неважно, что такие маловажные детали память наотрез отказывается фиксировать в последние годы, пытаясь жалеть мозг. Ох, и хорошо они посидели в тот летний вечер 2002 года! К радости друзей, или на беду свою, но у Николая не получилось в застолье себя пожалеть. Да и зачем, и кому это нужно? Его жена на дух не переносит спиртное, а сама – отличный водитель; не спорщица, не склочница, но при случае, ни на йоту не сомневаясь в своих правах, любому человеку в погонах укажет на его неправомерные действия.
Наступило утро. При одной только мысли, что ему сейчас нужно куда-то ехать, он впал в состояние, когда безропотно соглашаешься с участью, приговоренного к расстрелу. Вот пришёл бы Некто и сказал, мол, есть в миру такая необходимость – «шлёпнуть» тебя, он согласился бы, потому, как сил для сопротивления не осталось. Незамедлительно начались нравоучения:
- Ну, что, плохо? Я же говорила: не пей!
- Плохо говорила. Ласточка, ну ты – туда едешь, а я привезу тебя обратно, да? – выдавил Николай из себя насколько можно ласковее, где-то в глубине души, надеясь на взаимопонимание.
- Нет. У меня, из-за вашей пьянки, голова разболелась, а ты же знаешь, я тогда не могу садиться за руль…
- Какая пьянка, дорогая? Так, по чуть-чуть выпили… Разве только губы помазали…
В зеркало нельзя смотреться без сожаления; тот, который оттуда смотрел на него, подмигнул и прошептал:
- Мне сейчас ещё бы часика два-три в люле поваляться, а потом хоть на край света… Что же это у нас за жизнь такая неполноценная?
«Нету мочи, нету сил – как-то леший голосил…», - соседский сын приобрёл записи Высоцкого, «зациклился» на них, и теперь весь световой день свою правду Володя десятиватным голосом с хрипотцой обрушивает на близлежащую территорию. Некоторые соседи начали, было возмущаться, но его мать заявила:
- Коровы стали под музыку лучше молоко отдавать. Будете выступать – я на вас «Гринпис» натравлю. Местные «зелёные» вас по судам затаскают.
Не зная, что такое «Гринпис», и с чем его едят, посудачили старушки, плюнули, смирились, так на том дело и закончилось.
Николай любит и уважает Семёновича, души в нём не чает, но не сегодня, и не сейчас. Впервые, за столько лет, ему придется сесть за руль в прескверном состоянии духа и тела – не помыв голову, не побрившись, только сполоснул лицо, да жвачку пожевал. Думаю, со стороны мой внешний вид мог вызвать не волну сострадания, а наоборот – отвращения.
Выйдя во двор, и, полюбовавшись лёгким туманом в ложбинках, росой, всем тем, что может дать утро хорошего дня человеческому глазу, он подумал:
- Но есть же в нашем словаре такое красивое, мощное, легко произносимое слово – авось?
- Да мы… в обнимку с авось!
- Да, мы можем горы перевернуть!
- Да мы сейчас, хоть на край света!
Дорога неплохая – недавно «зашлёпали». Наш «Летучий голландец» – так он называет, видавшую виды шестую модель «Жигулей», бежит легко. Утренний свежий воздух приятно обдувает через ветровичёк. Хорошо-то как! Красота!
До центра города доехали спокойно, без приключений. Между двумя мостами виден передвижной пост ДАЇ5.
Сидящий рядом штурман (жена) не преминула уколоть:
- Я говорила тебе – не пей…
В ответ он смог только вздохнуть и удалить жвачку со рта.
В воздухе пошло движение жезла. По правилам красиво повернул и остановился, вышел… Он никогда в жизни не видел такого огромного гаишника. Настоящий Гаргантюа! Не меньше! На вид тому было лет тридцать, но чтобы, допустим, его с ним уравновесить, таких как Николай, нужно не меньше целой охапки. Сержант, после беглого взгляда на машину и водителя, быстро неразборчиво представился и совершенно бесстрастным голосом произнёс:
- Ваши права!
Не чувствуя за душой греха, Николай обычно на такое обращение всегда отвечал: «Мои права в Конституции», и тогда инспектор делал не менее двух кругов вокруг его авто. Бояться Николаю было нечего: машина всегда в порядке, аптечка и прочие причиндалы – на месте. Но сегодня – не тот день, и не тот час, поэтому он со смирением протягивает ему документы. Рассеянный уткнувшийся взор сначала в паспорт авто, потом на номер, и после короткой паузы (именно в это время решается судьба водительских прав) раздаётся умиротворённым голосом невинный вопрос, громом прогремевший для владельца авто:
- Вчера пили?
- Что пили? - умиротворённо переспросил Николай.
- Спиртное.
- Нет, вы что?! Вообще, разве стоит злоупотреблять спиртным вчера, если знаешь, что тебе нужно сегодня куда-нибудь ехать?! Лично я таких людей не понимаю, и всегда осуждал…
- Работаете?
Здесь уже необходимо кривить душой, потому как, быть может, подействует неуставная скидка – меньше сдерут за грех вчерашний:
- Пенсионер.
- Пройдемте в машину…
Чуть в стороне, не мешая движению, припаркован брат его автомобиля, белого цвета. На пассажирском месте, возле водительского, сидит капитан. Состояние Николая сейчас, конечно, трудно передать. Мозг, вернее, его остаток, начал лихорадочно искать выход из драматической ситуации. И тут осенило – остаток-то уже окончательно протрезвел:
- Я вообще уже две недели не пью, осталось ещё две. Капли принимаю, правда, каждый день приходится, по курсу лечения. Не слишком дорого – но эффект бесподобен. Мне скоро пятьдесят, всю жизнь в шахте. Я пожертвовал малым, но сейчас на десятом небе.
- Какие капли? - равнодушным тоном спросил у него сержант.
- «Гентос», - в тон ему ответил Николай, - сейчас же реклама по телевизору идёт. Я никогда не думал, что с помощью химии можно постичь невозможное. В доме царит неописуемая радость – я месяц без водки. В остальном, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». - Не Николай это придумал – тот, который в нем сидит, нашёл выход из критической ситуации. Наподобие аварии в шахте, когда, благодаря мгновенно принятому решению, он оставался целым и невредимым, или почти невредимым, но всё-таки живым.
- «Гентос»?! - с явным интересом возбужденно переспросил гаишник. Видимо, его тоже достала эта назойливая реклама на ТВ, въевшись в мозг своей настойчивостью. Но так как он был уж очень большого роста, то у него, должно быть, вопросов со здоровьем хватало, и особенно с самой главной тоже, ну этой самой – мужской… Кстати, преобладающее большинство лиц сильного пола и не подозревало бы, что у него существуют проблемы с потенцией, если бы не помощь всесильной всезнающей телерекламы…
По изменившемуся голосу собеседника Николай понял, это уже не он – его «клиент», а наоборот, и «Гентос» прочно повис на сержантских ушах. До машины оставалось пять-шесть метров. Краем глаза он заметил – капитан разговаривает по сотовому телефону. Сержант, явно заинтересовавшись, замедлил шаг:
- А вы знаете, Николай, - бросил взгляд на права, и добавил по отчеству, - я тоже неоднократно смотрел эту рекламу, но как-то не придавал особого значения…
- А напрасно, товарищ сержант, лично мне каждый день, из последней декады, напоминает продолжение медового месяца, - в голове всплыли кадры беседы профессора Преображенского со своим пациентом, из фильма «Собачье сердце». - Уже 50 лет, а тут… Бесподобно… Просто фантастика…
Они остановились в четырёх метрах от машины, и тут капитан, наполовину высунувшись из автомобиля, махнул на владельца «Жигулей» рукой, а сержанту – короткий, быстрый, подзывающий жест:
- Давай быстрее, - и добавил какой-то адрес…
Милиционер с явным сожалением вернул документы, пожелал счастливого пути, Николай ему – удачного дня, и тот побежал садиться за руль. Машина накренилась влево, мотор взревел и гаишники помчались на вызов.
- Да, сегодня у меня номер прошёл. Но, возможно, я в сердце гаишника заронил росток надежды, то, чего нам порой не хватает – надежды и веры в свои силы, - подумал Николай, направляясь к машине.
Чувствуя неприятный осадок от своего поступка, он с беспристрастным лицом сел за руль. Повеселевшая жена прощебетала:
- Я знала: всё уладится – три раза читала «Отче наш».
Это может показаться неправдоподобно, но жена, отдаваясь внутреннему чувству, экспериментировала много раз: читала трижды молитву, заметив вдалеке наряд ДАЇ, и – всегда действовало.
- Что же ты перед мостом не начала читать?
- Пить не нужно!
- Карман-то общий!
- О чём вы разговаривали?
- О… сказках.
Жена, видя озабоченность на его лице, не стала больше ни о чём расспрашивать (в этом ему тоже повезло: она – не зануда).
Путь продолжен. Стоит заметить, что необходимость ехать в этот город была велика, потому, как Николай обещал встретиться с одним из замечательных и уважаемых людей города – патриархом Углепрома…
Освободившись от данных обязательств, подъехали к рынку – скупиться, всё равно мимо проезжают. Выбрав свободное место, воткнулся между двумя иномарками. Хорошо так припарковался, соседки с двух сторон аккуратненько закрывают зад машины со стороны проезжей части – на всякий случай. Скупились, загрузились. Он завел двигатель. На дороге появилось редкое хорошее «окно». Жена стала непонятные вещи говорить:
- Нам записка!
- Какая записка?
- Да вот же!
- Где? - и тут он увидел за левым стеклоочистителем клочок бумаги. Заглушив мотор, вылез, непонятно на что ругаясь. На кусочке бумаги в линию написано кривыми буквами несколько слов: «Ваш номер находится на стоянке авто по адресу…».
Жена:
- Что там?
- Ничего не пойму. Какой номер? - отдал записку, обошёл машину сзади – на месте, глянул сбоку на передний бампер. Вспомнил самого дорогого человека…
- Ну, что там?
- Номера нет. Дай-ка, - протянул руку за запиской. Перечитал, опять вспомнил родного и близкого ему человека, и обратился к жене. - Придётся ехать в ДАЙ. За что сняли? Ничего ведь не нарушали, странно. Сегодня в этом городе наш «Голландец» магнитом притягивает гаишников. Просто какое-то наваждение…
Присел возле бампера, тупо уставившись на место, где должен находиться номер. Самые нехорошие чувства обуревали сейчас его душу. Он пробормотал:
- Призрак бродит по Европе… Вот с…и, даже болты забрали, - затем встал, пожал плечами в растерянности, не зная, что в таких случаях делают, обратился к жене. - Не отошла? Не появилось желание: сесть за руль?
Увидев, что жена покачала головой в ответ, отказываясь принять мое предложение, произнёс:
- Хорошо, поехали.
Но недаром же его окружение за глаза звало жену – штурманом. И сейчас, она точно и уверенно проложила новый курс, показывая через дорогу на платную автостоянку напротив рынка:
- Там они сидят, я когда-то видела их в будке.
Делать нечего – поплёлся, рассовав документы и деньги по карманам.
- Здравствуйте! - произнёс он, остановившись на пороге металлического сарая. В глаза сразу бросились две вещи: лицо лейтенанта с трёхзвёздным оттенком и стопка автомобильных госномеров, прислоненных к ножке стола. - 831-08 ЕА, вы сняли?
Пухлые пальцы неторопливо перебрали стопку:
- Да, вот он.
- На каком основании? Или от скуки взрослым дядям нечем стало заниматься? Я что-нибудь нарушил? Вам что, тут делать больше нечего?! - Николай в возмущении от такого труднообъяснимого поступка, одновременно удивляясь своей наивности, начал задавать вопросы.
- Да, нарушил, - спокойно ответил офицер, совершенно не реагируя на повышенный тон.
- И что же?
- Там парковка запрещена.
- Как запрещена?! Сколько машин стоит каждый день, и никто никогда им претензий не предъявлял! Иномарки стоят нетронутые, а вы, получается, выбираете самые беззащитные модели, тем более там знака запрета нет.
- Есть знак. Придётся штраф платить.
- Нет там знака! Если бы я увидел, неужели стал бы парковаться?
- Все так говорят, - лейтенант вздохнул, изобразив ангельское лицо, с неохотой встал, направляясь к выходу. Николаю пришлось попятиться, и он вышел на улицу. Гаишник пальцем показал на знак, запрещающий парковку. Знак, непонятно каким образом прикрепленный к бетонному столбу, буквально утопал в зелёной кроне шарообразной акации, и только изредка сильный порыв ветра мог помочь обнаружить его наличие.
Мысленно, в сердцах, незадачливый автолюбитель опять вспомнил кого нужно, потом обратился к офицеру, стараясь не выплеснуть словесную досаду:
- Но, товарищ лейтенант, его же не видно из-за дерева! Это нечестно. Знак есть, и знака нет! Нужно: или знак перенести, или дерево прорезать. Я сколько раз ездил – никогда его не видел, – внутренне он начал распаляться от такой чудовищной несправедливости, но замолчал, подчиняясь условностям узаконенного хабаря, и направился вслед за гаишником в будку.
Дождавшись, пока блюститель порядка уселся на своё место, спросил:
- И что теперь мне делать?
- Штраф плати, - равнодушным голосом прозвучал ответ.
- Сколько? - смиренно попытался уточнить он.
- Пятнадцать.
- Сколько?! - совершенно другой интонацией переспросил Николай.
- Или в Управление ГАИ под квитанцию после семнадцати часов…
- Да у меня и нет с собой столько.
- Привези.
- Да ты что, лейтенант, потешаешься? Мы же ваши соседи, из Города Трудовой Славы! Не веришь? Вот мой паспорт, доверенность на имя жены – там всё указано…
Гаишник хмыкнул, кашлянул и тихо спросил:
- А сколько у тебя?
«Горе-водитель» полез в левый передний карман джинсов, где у меня, отдельно от остальных денег, лежала «пятёрка».
- Вот, больше нет.
Лицо у лейтенанта выразило мимику – будто он начал жевать хорошую порцию клюквы. Конечно, реакция у него на подобный ответ получилась естественная. Пять гривен – это издевательство над доблестной автоинспекцией. Минимум, как на червонец, он гнулся над чужим бампером.
Николай спохватился, и чтобы не перегнуть палку, начал убеждать его:
- Ну, ты сам, земляк, подумай – мы же к вам скупиться приехали. За тридевять земель машину гонять не будешь из-за пачки макарон. Всё потратили! Нет, правда есть ещё мелочи немного…
А у него, как раз, скопилось мелочи – несколько рублей. Он выгреб её из правого кармана, и начал неторопливо считать.
- Вот, пожалуйста, ещё пять рублей, тридцать копеек.
- Давай «пятёрку».
- А мелочь?
Лейтенант несколько мгновений помолчал, затем как-то странно повёл губами, кусая их изнутри, точно решаясь на отчаянный поступок. По крайней мере, так показалось.
- Езжай, - он протянул госномер, в обмен на пять гривен, вздыхая при этом, и напутствуя на прощание, - нужно быть внимательнее на дороге, тогда и аварий будет меньше.
Это нравоучение прозвучало для Николая более чем кощунственно, растоптав, размазав по базарной грязи осадок доброго впечатления от утренней встречи с его коллегой.
Номер прикрутить – пара минут. Когда отъехали от засекреченной стоянки, жена спросила:
- Сколько этот… содрал?
- Пятёрку.
- Не ври!
- Когда я тебе врал?
- Нет, я серьёзно спрашиваю.
- И я не нарочно отвечаю. У них здесь такса такая. Город большой – много не берут, чтобы и самим не разбаловаться, и нарушители довольны остались. А то все водители начнут ездить, не нарушая правила, как тогда бедному гаишнику семью кормить? В этом городе, не то, что в нашем…. Неужели ты не убедилась в этом сегодня сама? В хорошем городе, рядом с замечательными людьми, живут и трудятся такие же хорошие и замечательные гаишники… Неужели первая встреча (под мостом) не оставила приятное впечатление?
Жена, зная его склонность: переводить всё возможное и невозможное в русло шуток, перестала расспрашивать.
Выехав на трассу, где движение было спокойнее, он рассказал ей о пяти гривнах. До своего района добрались без особых приключений. На въезде в город, от жилого сектора, с противоположной стороны дороги, сотрудник ДАЇ издалека помахал жезлом, приказывая остановиться. Николай притормозил, машина, останавливаясь, ещё катилась по инерции. Высунув голову в окно, он в сердцах возмутился:
- Ну, сколько можно?! Третий раз уже сегодня останавливаете!
- Сколько нужно – столько и будем!..
- Да я с рождения такой! - имея в виду розовый цвет кожи лица.
Гаишник повертел жезлом, давая понять, что «Жигуль» шестой модели может продолжать свой путь. Машина набрала скорость, а Николай, повернувшись к жене, удовлетворенно пробормотал:
- Ну вот, хоть на Родине – всё как у людей…
22.11.2007
P. S. В январе 2008 г. герою рассказа пришлось, по прихоти врачей, две недели отлежать в областной клинике профзаболеваний. Среди приемлемого трёпа, «убивающего» время пациентов в палате, он однажды рассказал историю о «Гентосе». Однопалатник, житель соседнего города, внимательно выслушал, а после наступившего затишья и уточнения некоторых деталей, продолжил озвученную историю:
- Этот гаишник – мой племянник, и он сегодня: не пьёт, не курит, не знает, как бороться со своим лишним весом. Его жена рассказывала – моей, что после вашей встречи родич все уши ей прожужжал этим «Гентосом», а он же гад стоит немалых денег.
Вот уж, поистине, «пути Господни неисповедимы», или как тесен мир…