Вот так незаметно наскочишь на мель, и дальше уже не плывешь, а толкаешь. Хотя для такого сравнения опыт у меня маленький. Я садился на мель только плотом на перекатах. Благодаря моей судостроительной лени плоты выходили маленькие, так что с мели я мог их снять в одиночку, просто сойдя в воду. Так что я лучше подберу другое сравнение.
Вышел из пункта А в пункт Б. А вокруг красота несравненная - снежные поля. И снег всё глубже. И ночь всё наряднее. Луна взошла полная, искры до горизонта. Но тебе уже не смешно, поскольку усталость катится как мокрый снежный ком, то есть набирает массу при каждом шаге. Можно, конечно, и отдохнуть. Прямо стоя в снегу по пояс. Снег держит, ты стоишь, не падаешь. Хочешь - поспи. Только так можно уснуть надолго.
Надо идти. И неохота страшно. Только вот пройдено столько, что возвращаться дольше. А еще неизвестно откуда легкой позёмкой струятся белые голоса: «Нафига ты пошел туда? Чего тебе дома не сиделось? Как ты теперь выбираться будешь? Ну, придёшь ты в пункт Б, но потом надо будет идти в пункт В. Ты серьезно намерен добраться до Я?»
Конечно, я не Марсель Пруст, я даже душу дьяволу не продал, когда можно было, теперь сижу и томасоманню ночи напролет. Со старой пленки лупашу фото на бумагу при красном свете, балдею от того, как проступают очертания в проявителе, окунаю в фиксаж. Да, я помню, как печатать фотографии, настолько стар. Я любуюсь старым черно-белым миром. Иногда устраиваю мини-выставки для своих. Смотрите, какое счастье! Может, и вы своё вспомните, может, и вам на мгновение покажется, что всё не зря и к чему-то идёт.
-Фи, как ты можешь, это же голые бабы?
-Черно-белое, аналоговое, кому это интересно?
-Да ты, брат, тайный эротоман.
-Чё-то тут у тебя горизонт завален, экспозиция ни к чёрту, а композиция в никуда.
Господа, вы даже не пуритане, вы еще не пережили Средневековье. Как писать о счастье, не говоря о любви? Как говорить о любви, не говоря об отношениях между мужчинами и женщинами? Как говорить о сексе, не говоря о конкретных вещах, не опираясь на чувства, на визуальные образы и нюансы мыслей по этому поводу?
Объявите завтра публичную казнь на главной площади города, многие ли откажутся прийти и посмотреть? А ведь многие готовы положить свою голову под нож гильотины, лишь бы их показали на этой ярмарке. Как на тв кладут репутации, да ещё и по нескольку раз. Многоголовые гидры, бессмертные лернейские, дети Тифона и Ехидны.
И что - порнография хуже скандальных ток-шоу? Обнаженка, эротика, ню, откровенный разговор их шокируют, а отражение в зеркале - нет. Мы все под одеждой голые, мы все пришли в мир известным путем, почти во всех живут желания и предощущение, ощущение или послевкусие счастья. И, по-моему, последние фантики гораздо приятнее собирать, чем прочие игрушки жизни.
Пишут мне «Прекрати описывать интимные подробности». Идиотизм какой-то. Все мои образы – собирательные. Даже мой герой, это я не я сам. Один рассказ, три письма от разных дам одновременно: «Зачем ты рассказал подробности наших отношений?» О, боги мои, как я мог вообще влюбляться в таких, которые мне такое пишут? Впрочем, я не отрекаюсь. Мог. Но рассказываю я про одну, а реагируют три. Сказочное число. Это литература, мать вашу, а не дневник и не газетный репортаж. Ну, вычеркните меня из своей жизни. В моей-то, всё равно, останетесь.
Я деликатен. Да-да, я деликатен. Я уважаю чужие тайны. Я никому не скажу, что у соседа в огороде зарыт труп. Я знал этот труп, когда он был ещё человеком. Так себе была личность. Может и правильно, что лежит теперь в огороде прямо между яблоней и теплицей.
Только не надо проверять. Это метафора. Это литература.
Я знал людей, которые (может, чтобы достать меня, может ещё по каким причинам) спрашивали: «А как у тебя с этой? Ничего женщина, огонь?» Нет, я не бил в морду. Я спрашивал в ответ. Я спрашивал: «А как твоя жена в постели?» Тема сходила на нет. Потому что своя жена - это для дома, святое, а вот чужая женщина, почему-то, повод поговорить. Я не люблю такие «мужские» разговоры.
Другие, наоборот, рассказывали о себе то, что мне неинтересно слушать. Однажды, меня послали перенимать опыт в другую газету, в один районный центр. Шофер от администрации, пожилой человек, всю дорогу донимал рассказами о своих похождениях. Не знаю, от чего меня больше тошнило от извилистой трассы, или от его беспардонности. Смелости выйти на заснеженную дорогу и ослушаться приказа начальства не хватило. За что, собственно, и получил впечатлений по полной.
То, что пишу, я не заставляю никого читать. Не зацепило, или оскорбило что-то – не читай, остановись. Но не останавливай меня. Я делаю то, что волнует меня, то, что близко мне, то, что считаю важным для себя, и да - то, что веселит и делает счастливым меня.
И мой опыт, зашифрованный, ино-сказанный в моем повествовании мне дорог и любопытен.
Засим отправляюсь в моё пропрустово ложе.
© Сергей Решетнев