В начале второй декады ноября новосибирцы уже испытали все прелести зимы и поздней осени в сочетании: после дождя и мокрого снега резко похолодало, землю сковало зеркалом- льдом, после чего засыпало снегом, сквозь который скользили ноги, и многие пешеходы оказывались в травмопунктах больниц с переломами конечностей. Наконец, после обильнейшего снегопада, выдался напоенный солнцем день. Наст на тротуарах притоптался, уплотнился, стал безопасным, струились, расширялись, сияли лучи с бирюзового, бирюзового, глубоко насыщенного цвета неба, одновременно прозрачного и безмерного. По нему кисейными, просвечивающимися ракушками простирались облака, сгущающиеся и сереющие к горизонту. Синева неба была настолько чистой, незамутненной, тонкой и нежной, что притягивала поневоле взор; в нее как-то воздушно, невесомо, мягко вписывалась одетая в пушистую шаль крыша трехэтажки, на углу которой висела прекрасная репродукция Рублевской иконы «Святой Троицы», чей небесный фон сливался с лазурной чашей над головой и тоже был прозрачный, живой. Так написать могла только рука гениального художника – монаха.
Троица безмолвно беседовала, и все пространство, украшенное белым, зимним нарядом, внимало ей. Глаза восторгались этой открывающейся таинственностью мироздания и трепетали, трепетали завороженные. Постепенно взгляд опускался, медленно, словно утомленный неземным благолепием видения, скатывался вниз и столбенел, натыкаясь на зрелище развороченной в грязное крошево дороги, машин, приткнувшихся по ее обочинам, еще раскопанных местами ям из-за аварий теплотрасс, с лениво стоящими вокруг неряшливыми рабочими - гастарами, неприбранной мусорницы, и больно ранился. Затем растревоженная, очнувшаяся, разволнованная душа начинала возмущаться, сердиться, негодовать. Хотелось громыхнуть, уничтожить эту мерзость, вызванную смертными грехами человека, возжелавшего удобств, благополучия, увеселений любыми способами.
И крикнула небу,
Будь милосердным,
Избей мразоту
И пошли доброту.
Услыши стенанья,
Яви состраданье,
Смири самовольных,
Уйми беззаконных.
Взмолилась я небу,
Будь милосердным,
Приди нам на помощь,
О, Боже, о Боже!
К вечеру все затянуло мрачными тучами, налетел знобкий, штормовой ветер, под его порывами прохожие сгибались, запинались, натягивали капюшоны по самые брови. Высшие Силы гневались.