Пока Алан, стоя во главе стола, о чём-то длинно и цветисто говорил, обращаясь к небу и ко всем собравшимся, Славик вспоминал недавнюю прогулку. И незнакомку, что так обескуражила его. Её глаза, охваченные дымкой знания – глаза ли человека здравого смотрели на него? И кого она имела в виду, говоря об Альбине?
Увлёкшись воспоминаниями, он не заметил, что тост досказан и Алан, одним движением объединяя землю с небом, опорожнил бокал.
– За Единого Бога… - перевёл последнюю фразу брата Аслан, сидящий рядом. - До дна!
– Но я не…
Против сверкнувшего неодобрения в глазах соседа устоять не удалось. Напиток опалил горло, и, чтобы не закашляться, Славик схватил с тарелки кусок сыра. На время помогло.
Через минуту Тимур, один из сыновей Аслана, как самый младший из мужчин, разлил по новой. Славик с грустью посмотрел в бокал.
– Совсем не пьёшь? – спросил Сафар, сидящий слева – прямой и острый, как копьё. В глазах его светилось понимание, приправленное опытом.
– Совсем…
– Бывает… Спортсмен?
– Не в этом дело. Просто не идёт…
– Ну, если не идёт… Три первых тоста выпьешь, затем уменьшишь дозу. Или хочешь, пиво предложу? Я сам варил!
– А разве можно уменьшать… градус?
– Этот – можно. Тимур!
Он подозвал мальчишку и шепнул ему что-то на ухо. Тот кивнул. А вскоре возле Славика стоял сосуд, наполненный густой, цвета ореха, жидкости.
– Но сначала три! – напомнил Сафар.
– Хорошо. Спасибо…
Когда он осознал, что самым верным средством от неудач стала эта терпкая жидкость, приобретаемая в соседнем супермаркете? Сначала три глотка после спектакля, потом — в антракте, а вскоре переход ко сну стал невозможным без бокала, а лучше — двух. Он пил, стыдясь, но стыд, как славный спутник всей его никчёмной жизни, казался неизбежным, а потому в расчёт не принимался. Приправленное алкоголем всемогущество растило крылья за спиной. Одно лишь неудобство - чем выше он взлетал, тем громче раздавался грохот от падения. Пока однажды сущность крыльев не материализовалась...
Насмешка, издевательство небес — или потеря бдительности мирозданья?