С моей милой немецкой подругой Карин мы встречаемся нечасто. Хотя мы коллеги и работаем в одном заведении, но в разных зданиях, и поэтому на работе мы не пересекаемся вообще. Но иногда мы договариваемся и идём куда-нибудь уютно посидеть, вкусно поесть и всласть наболтаться. Ещё мы ходим вместе в театр – это наша общая слабость, особенно драматический театр. Я люблю современный немецкий драматический театр за необычность форм, за неоднозначность и иносказательность. Наверно, я люблю разгадывать загадки, если они оформлены талантливо. Ещё я люблю талантливую актёрскую игру – а кто её не любит?
Ещё я люблю Карин – за её живой ум, эмоциональность, так не свойственную немцам, откровенность и честность. Вообще-то немцы в подавляющем большинстве тоже честны, но вот с откровенностью у них, с точки зрения русского менталитета, большие проблемы. Русские очень прямолинейны – они обычно говорят то, что думают, даже если окружающим это совсем не интересно. В Германии мне, напротив, часто бывает интересно, что думают немцы по одному или по другому поводу. Но немцы, что русские партизаны, молчат. Если их потеребить, они ответят обтекаемо и политкорректно – так, как принято говорить и думать. И я, как правило, не тереблю – ведь без давления человек раскроется быстрее и охотнее. Карин по-немецки тоже сдержанна, но раскрывается легко, потому что между нами сложились доверительные отношения.
Последний спектакль, на который мы с Карин ходили, называется «Чёрный обелиск» и поставлен, как нетрудно догадаться, по одноимённому роману Ремарка. Ремарк был в Советском Союзе одним из любимых иностранных писателей. И в инязе мы тоже его проходили и тоже очень любили – за его внешнюю сдержанность и кипящую в глубине души эмоциональность. Но чтобы быть разрешённым для чтения в Советском Союзе, мало было быть просто очень хорошим писателем – нужно было обладать качествами, непосредственно поддерживающими политику государства. И у Ремарка было такое качество – он был ярко выраженным антимилитаристом. Почти каждый его роман – антивоенный манифест. На примере своих персонажей Ремарк показывал, как война калечит и убивает людей не только физически, но и морально. И не только военное поколение, но и последующее.
Карин тоже любит Ремарка, и для неё антивоенная направленность его романов значит ещё больше, чем для меня. Потому что она тоже немка и заметила то же, что и Ремарк: немцы любят войну, немцы – милитаристы.
Она воскликнула это с отчаянием: неужели немцы действительно милитаристы? В этом месте я перестала быть русской и ответила по-европейски обтекаемо: но ведь войну начинают политики. На что она парировала: да, но с каким удовольствием немцы идут на войну!
И тут все послевоенные аргументы, что немцы не виноваты в самой войне, потому что их призвали и они пошли на войну как законопослушные граждане, блекнут. Немцы вели войну не как подневольные законопослушные граждане. Иначе от Белоруссии не осталось бы лишь 25% населения среди сожжённых деревень, печных труб и виселиц. Иначе в Советском Союзе не было бы убито 20 миллионов мирного населения. Что за причина заставляла немецких солдат зверствовать в деревнях и сёлах, если не желание самоутвердиться за счёт слабых и безответных и насладиться своей властью?
Да, немцы начинают войну с воодушевлением, как и сказала Карин.
У немцев есть ещё одно очень интересное качество: мужчины с большим уважением относятся к женщинам, очень ценят их и прислушиваются к их советам. Ведь то, что произошло с русскими мужчинами после войны, когда они были избалованы женщинами, взявшими на себя основные тяготы жизни, чтобы таким образом удержать своих мужчин ввиду их явного меньшинства, в Германии не случилось. Немецкие женщины тоже были в большинстве, но они не пытались удержать своих мужчин, облегчая им жизнь.
И причина тому, как мне кажется, кроется в том, что Советский Союз выиграл войну, а Германия проиграла. Русские женщины баловали победителей. У немецких же женщин не было причин так же мягко относиться к своим мужчинам: они проиграли войну, страна лежала в руинах, Германия потеряла территории и шесть миллионов убитыми.
Немецкие женщины действительно имеют огромное влияние на своих мужчин. Почему же им каждый раз не удаётся удержать их от опьянения войной? Здесь имеют право на существование две версии: либо они пьянеют всей нацией, коллективно, либо в какой-то исторический момент женщины теряют власть над своими мужчинами. Я могу допустить и то, и другое.
Но я остаюсь при своём первоначальном мнении, что войну начинают политики. И они начинают её задолго до начала войны: пропагандой, манипулированием общественного мнения, созданием образа врага, нейтрализацией недовольных и здравомыслящих. Проблема немцев в том, что они законопослушны, что они верят своей верховной власти, т.е. они легко поддаются манипулированию и зомбированию.
И вот немцы снова стоят у русской границы, в составе войск НАТО. И их это не пугает. Невольно вспоминаются слова Черчилля о Германии: у Германии две ипостаси: либо она ведёт войну с соседями, либо стоит перед ними на коленях.
Хорошо бы немцам задуматься перед выступлением в новый военный поход: ведь может так случиться, что на коленях стоять будет уже некому.