Часть 1.
- Ты всерьез воспринимаешь слова, произнесенные подростком. Это болезнь, Мириам. Ему едва исполнилось пятнадцать, и ты пытаешься услышать в его словах что-то стоящее? - выключив свет на веранде, он два раза чиркнул спичкой о коробок и зажег сигарету, которая находилась в его рту на протяжении всего разговора.- Я считаю, что его нужно высечь, хорошенько отшлепать ремнем, а потом поставить в угол, а потом…, - выдохнув дым, он присел на ступени из-за легкого головокружения, вызванного дозой никотина крепких сигарет. Он курил сигареты из дешевого сегмента, считая, что нет смысла переплачивать, если, в конечном счете, его легкие станут черными дырявыми носками.
- Ты — отец! Как ты можешь такое говорить, дорогой, ты когда-нибудь слышал о воспитании? Да о чем я говорю, ты даже книжки не одной не прочитал, а ведь доктор желал нам только добра. Помнишь, как трепетно он относился к нашей паре, - Сигберт громко рассмеялся и встал со ступеней. Потушив сигарету о стол, за которым сидела его жена, он сел напротив неё, уставившись своими сонными глазами на её блестящее от лунного света ожерелье.
- Тысяча евро, не меньше, - услышав эти слова, она сразу же набросил шаль, закрыв свои плечи и ожерелье с вставками из черного жемчуга. Сигберт сразу же заметил её учащенное дыхание, и поэтому продолжил свою атаку. - Глупая преглупая Мириам верит в доброту, - громко произнес он, сделав несколько движений руками, словно дирижер. - Прямо идеальный заголовок для Бильда, я бы даже сказал, что лучше и придумать нельзя.
- Какой же ты мерзкий, - произнесла Мириам низким голосом, надеясь, что её муж не разберет этих слов.
- Что ты сказала? Я не расслышал, дорогая, - её светлые зубы осветились в улыбке сквозь темноту.
- Ничего, забудь.
- Этот хренов доктор лишь заигрывал с тобой! Все эти вещи были подарены лишь с умыслом выгоды, он хотел тебя в постели. - Мириам прикрыла свой рот тыльной стороны ладони, чтобы Сигберт не заметил внезапной улыбки. Он не должен был узнать о том, чем она занималась на индивидуальных занятиях с молодым психотерапевтом, который носил старомодные усы, подкрученные к краю и обтягивающую рубашку, которая подчеркивал его сильные руки. Дэймон - один из знаменитых психотерапевтов города среди женского населения.
- И всё таки ты низок, как и твой папаша,- произнесла она, немного повысив голос. Она знала, что это фраза действует на него, как леденящий душ ранним зимним утром в непрогретом доме. Она также знала, что это фраза была лживой, но она всегда повторяла эти слова, когда понимала, что спор уже не на её стороне. В этом нет ничего удивительного, многие пытаются уйти от правды, прикрываясь нижним бельем собеседника. Мириам не исключение.
- Ох, и всё таки я был не прав, когда позволил тебе остаться в семье, - Сигберт, вытащил пачку сигарет «Ларк», и вытащил сразу две, протянув одну из них своей жене. - Успокойся немного, я не хотел тебя задеть, - отодвинув стул, он аккуратно ступил на деревянный пол, чтобы не скрипнуть половицей. Он снова ушел в сад.
- Стой! - она сбросила свою шаль, оголив свои худые плечи, и помчалась за ним. А сигарета так и осталась лежать на столе, снова. Сигберт стремительно удалялся, а его жена пыталась нагнать его. Я знаю эту ситуацию полностью, это длится около двух минут. Сначала он будет преднамеренно замедлять свой шаг, она сделает вид, что совершенно не замечает этого, потом в дело вступает Мириам. Она будет кричать своим тонким голосом о том, как она его любит, а он в свою очередь продолжит замедлять шаг, пока совсем не остановится. Потом они обнимутся, потом она извинится, а потом они вернутся. Ровно две минуты.
Накинув черную кофту с капюшоном на свою ярко-рыжую футболку, я рванул вниз по лестнице, совершенно не беспокоясь о том, что забыл надеть штаны. Минута. Я открываю дверь черного выхода и гусиным шагом пробираюсь к летней пристройке. Тридцать секунд. Оглянувшись, я замечаю этап примирения, который близок к финалу. Десять секунд. Правая рука бросается на стол, я почти не управляю ей, адреналин взял контроль над моим телом. Пять секунд. Сигарета, которая снова была оставлена на столе моей матерью, уже находилась в моей вспотевшей руке. Я не успел.
- Дорогой наш, Кларк, - да, черт бы его побрал, меня зовут Кларк, и да, я назван в честь пачки дешевых сигарет. - Что ты тут делаешь, ты же вроде в…, - он повернулся к своей жене, и взглядом намекнул ей, чтобы она подсказала. Отец очень любил его глаза, ведь по средством них, у него происходили величайшие сделки. Его темно-голубой цвет приманивал любого, кто пытался окунуться в него.
- Депрессивное состояние, - моя мама протянула эти два слова, словно это было целым миром. Я не знаю, она вроде мне верит. - В этом нет ничего смешного! Разве что…, - я перестал слушать. Ага, это у меня типа супер способность. В общем, с восьми лет я учился полностью погружаться в поток собственных мыслей. В школе, в первом классе меня дразнили, а иногда избивали за мой внешний вид. Мои родители не имели привычки покупать мне нормальную одежду, поэтому я носил что-то среднее между лохмотьями бродяги и одеяний богатого населения средневековья. Шились эти костюмы собственноручно из тряпья, которой мой отец больше не носил или же оно ему было мало. Вот именно в тот период жизни, когда я был самым худым, самым высоким, самым умным и самым модным я попал под влияние своих мыслей. Скорее всего, мои друзья отвернулись от меня тоже по этой причине. Я не считаю себя интровертом или же изгоем. Я — обыкновенный подросток с очень развитым воображением и самосознанием.
- Эй, ты слушаешь нас, болван, - но я не всегда мог полностью отстраняться от…. - Олух! - отстраняться от внешних голосов. Существует ряд интонаций, слов и фраз, которым я не способен противостоять. С мамой проблем нет, я всегда погружаюсь к себе в «дом», только заслышав её противный голос, которым она собирается меня отчитывать, а вот папа, папа обладает даром сквернословия, который проникает в самые потаенные уголки моей крепости. - Дерьмо ты собачье, - этот выкрик словно ударил меня хлыстом. - Ага, поднял голову всё-таки, - его ехидная улыбка, которая словно прилипла к его рту, стала бить мне пощёчину за пощёчиной.
- Я всё понял, - проговорил я бодрым голосом, одарив своих родителей лучезарной улыбкой. Поймав момент тишины, я решил вернуться в комнату, не запятнав себя, но мой отец не позволил этого довольства.
- Мириам, а вот мы и решили проблему с твоей амнезией, - он схватил меня за плечо своей крепкой ладонью. Боковым зрением я наблюдал за тем, как его пальцы судорожно пытаются покрепче ухватиться за мою кофту. - Покажи свою правую руку, - я поднял над головой свою правую руку, с сжатой в кисть кулак. - Не задирай её, покажи своей матери! - он рявкнул на меня, как дворовый оголодавший пес, который борется за последнюю кость.
- Черт, Кларк, - в её глазах я увидел настоящее отвращение, переданное кратковременным прищуриванием. Не понимая, чем оно вызвано, я сам решил взглянуть на свою руку. Опустив взгляд на свою худую кисть, я заметил её, бело-оранжевую палочку, которая лежала поверх моих тонких пальцев. Сигарета. Я, совершенно, позабыл о том, что я здесь оказался не без причины, а с целью похитить сигарету. Честно говоря, я никогда не курил. Никогда в своей жизни я не прикасался к тому, что может оказать хоть какое-то влияние на мой мозг и на мое сознание. Мне очень страшно, страшно упасть в поток своих мыслей и не выбраться оттуда.
-Мам, просто...Не знаю как...Я просто хотел…, - я мямлил слово за словом, пытаясь подобрать что-то подходящее для этой ситуации, но все мои попытки были тщетны. Я вырос на Дикенсе, Ремарке и Толстом. Мой словарный запас был гораздо обширнее, чем у некоторых хорошо образованных взрослых. Но в данной ситуации я лишь тупо проговаривал несвязные друг с другом фразы. Я был пойман за воровством сигареты, которую я бы и не скурил.
- Чертов…, - отец не смог договорить свое хитро выдуманное ругательство из-за грациозной скорости ладони моей матери.
- Не бубни, дорогой, - она взглянула ему в глаза, и на его лице мелькнула улыбка. - В общем, если ты решил курить, то кури, - она стала рыться в кармане своих черных потрепанных джинсов. - Покажи нам это, лично я очень люблю, когда Сигберт пускает дым кольцами, - она протянула мне зажигалку с небольшой наклейкой «БИК». Все их уловки я выучил еще в третьем классе, поэтому я не сомневался, что это одна из них. Поэтому я положил сигарету на нижний ряд зубов, и сразу же опустил верхнюю губу для фиксации. Подняв зажигалку, я попытался разглядеть количество газа. Удостоверившись, что газа достаточно я несколько раз нажал на кнопку для проверки. Я ждал этого момента, когда мама выхватит сигарету, но она этого не делала. Нажав на кнопку еще раз, я заметил, что из-за дуновения ветра она моментально гасла, поэтому я повторил это действие снова, но так, чтобы мои родители заметили.
- Она гаснет, - я попытался вернуть эту зажигалку, но она не забрала её. И здесь мне в голову пришла невероятная идея.
- Ну, давай, Холмс, закуривая свою трубку, - гневный настрой отца пропал, как только он заметил мою нерешительность. Мне пришлось её закурить. Последнее, что я помню так это зубы Сигберта, и звук тления бумаги.
Мне было ужасно холодно, и мои руки в буквальном смысле были во льду. Черт, я был весь во льду. Ноги, руки, шея, все мое тело ныло от боли. Мне казалось, что лед, в котором я находился сжимал меня с каждой секундой всё сильнее. Мне впервые стало страшно, ведь зимой я здесь бывал лишь однажды во время рьяного снегопада. Мне и тогда было страшно, но сейчас я четко осознавал его. Страх. Я старался повернуть шею, но от этих пыток становилось лишь больнее. Да, я реально ощущал боль и холод, хотя вряд ли кто-то в это поверит. Но что самое интересное, я чувствовал запахи, они были отвратительны , и если бы я был не во льду, если бы мой желудок не был сдавлен твердой водой с двух сторон, я бы несомненно выблевал все внутренности, и вернулся в лед, но головой вниз, лишь бы не ощущать этого запаха. Пахло затхлой водой и грязными носками, наверное, каждый чувствовал это, но когда этот запах сливается воедино это невозможно терпеть. Теперь я уверен в своих догадках, и теперь я знаю, что есть легкие пути попадания в этот город, если это можно назвать городом. Обычно, когда я чувствовал серьезное переутомление или головокружение, я мог сразу же перемещаться сюда, мне лишь надо было закрыть глаза и выпить любое ноотропное средство. Сейчас же я попал сюда по другой причине — доза никотина. Алкоголь, думаю, действуют похожим способом, поэтому я и не притрагиваюсь к этому.
Я не знаю, сколько времени прошло после того, как я открыл глаза в этой реке, но у меня создалось впечатление, что времени здесь нет вовсе, иначе как объяснить то, что тень совершенно не двигалась. Мне становилось не по себе, ведь обычно я сразу же возвращался домой, а сейчас и намека не было, поэтому чтобы хоть как-то отстранить себя от негативных мыслей, я стал кричать, что есть силы. Но сил у меня не было, и мой крик был вряд ли слышен на берегу. Вообще местность здесь замечательная. По своей натуре я безмозглый романтик, ну, такой тип людей, которые предпочитают гулять в одиночку по лесу, рассматривая летящие листья, прислушиваясь к шороху веток и течению реки. Дайте мне возможность, и я весь город озеленю. Здесь же, не смотря на бесконечное снежное поле, я мог насладиться тремя огромными дубами, которые мощно стояли по две стороны чуть впереди меня, словно, кто-то знал, где меня посадить в лед, чтобы я смог безболезненно смотреть на них.
- Ты совершенно обезумел, мальчик, - позади меня раздался прекрасный женский голос, и мое воображение сразу же обрисовало принцессу с длинной белой косой в коротком сарафане. Мое воображение плевало на то, что температура была явно ниже нуля.
- Мне тяжело говорить, да, я уже не мальчик, - не знаю почему, но я решил добавить это. Все считают меня мальчиком, а некоторые даже ребенком, но никто толком не знает меня. Я уже взрослый, я уже не мальчик.
- Ну, хорошо, - я заметил, как появилась тень, и силуэт явно не походил на принцессу из моей головы. - Давай руку, - он встал напротив меня и протянул мне свою огромную волосатую ладонь, которая была прикреплена к тонкой руке. Да, это был он. Парень с ужасно непропорциональным телом: голова была вытянутой, руки были чуть выше колен, ноги были огромными, а вот сами стопы были размером с мои. Всё лицо было покрыто красными пятнами, а одет он был в короткую шубу и потрепанные штаны. Ноги были босы. Он явно заметил, как я его рассматривал и мысленно давал оценку «урод», поэтому через пару секунд убрал руку и совсем отвернулся от меня.
- Простите за грубость, но я же не могу схватить вашу руку, я во льду, и с каждой секундой мне становится всё больнее, - он стоял отвернувшись от меня. - Помогите мне, - он повернулся, и сделал шаг ближе, да так близко, что его большой палец ноги был у моей ноздри. Я заметил, что его шаги по снегу были беззвучны, наверное, поэтому я не услышал того, как он подошел ко мне.
- Я тебе помогу, но и ты мне помоги, - он обхватил мою голову руками, моя голова в его ладонях была словно мяч для большого тенниса. Он резко сжал её и потянул наверх. Я ощущал, что моя голова становится приплюснутой, и теперь она превращалась в мяч для регби. И еще, всю свою жизнь я жил и не знал о том, что можно почувствовать свои собственные органы. Звук треснувшего льда раздался по всей местности, и через пару секунд, через пару мгновений ужасной боли я уже стоял напротив него. - Помог.
- С-с-спасибо, - я с ужасом осмотрел себя. Из одежды на мне была лишь черная кофта и трусы, то есть я оказался здесь в той же одежде. Всё тело было ярко-красного цвета и покрыто кусками льда.
- Теперь ты, - я взглянул на него, он был точно таким же ростом, как и я, и черты лица чем-то напоминали мои, вот только мои огненно-рыжие короткие волосы остались неповторимыми. Он был как моя ужасная постаревшая копия. - Хватит меня осматривать, кусок дерьма! - проговорил он, но уже не своим женоподобным голосом, а басом отца. - Кусок дерьма! - он стал кричать на меня, и я уже перестал понимать происходящее. Дубы стали падать, снег мгновенно сменился грязью, ливень стал стучать по моей голове, а через пару секунд лед растаял, и я оказался погруженным в грязную темно-коричневую воду.
-Эй, давай руку! - его голос стал прежним, и я был по-настоящему этому рад. Сам погруженный под воду с головой я попытался вытянуть руку наружу, но к моему удивлению я оказался заперт под водой. Сверху был лед. Я был не готов к этому, и страх, почуяв это, стал давить мне на легкие, воздух заканчивался, я уже не мог дышать.
Часть 2.
- Дыши, черт побери! - открыв глаза, первое, что бросилось мне в глаза , так это потрескавшиеся губы моего отца. Он делал мне искусственное дыхание или как там оно называется. Я имел пробел в медицине, не смотря на то, что я читал книги великого доктора (АртурКонанДойл).
- Сыночек, ты почему не сказал…, - начала было мама, но теперь пришла очередь отца прерывать на полуслове. Он встал, оттряхнув колени, и теперь я уже практически не видел его, на улице всё так же стояла ночь, а это значит, что я пробыл там не очень долго. А судя по положению луны пару минут.
- Ты зачем это сделал? Я уверен, что ты никогда не курил,- он протянул мне руку, чтобы помочь подняться мне. - Садись, отдохни немного, - я сел на ступени и замолчал. Замолчал снаружи, ведь в моей голове происходили нескончаемые дебаты по поводу краткосрочного путешествия в неведомое мне место. Родители стояли где-то сзади и шептались так тихо, что я не мог разобрать ни слова, а потом, когда я обернулся, чтобы посмотреть на них, я увидел две руки моего отца, которые, буквально тянулись из тьмы. Он впервые погладил меня по голове, и знаете, мне это понравилось. Я думал, что поглаживания приятны только собакам или там кошкам, но я ошибался. Этот момент останется в моей памяти надолго. Момент, когда я осознал, что счастье может быть невероятно простым, а отец может любить своего сына, как я люблю яичницу с беконом на завтрак.
- Пап, я никогда не курил, правда, - он сел рядом со мной, положив свою правую руку на мое колено. - И больше не буду. Но я часто крал их у вас, чтобы доставалось меньше, но как же я глуп. Пап, я не знал...В общем, я могу вас понять, ведь если я, сделав лишь одну затяжку попал в такое, то тогда не представляю, что чувствуете вы, - папа вопросительно на меня посмотрел, словно мои слова были для него чем-то невероятным. А мгновением позже мама присела с другой стороны и стала осматривать ту сигарету.
- Не понимаю, ты о чем, мы курим только в силу привычки, у нас нет никаких путешествий, снова что-то выдумываешь, - он встал и ушел в дом. Так случалось всегда, я был словно старой моделью телефона, к которому ты привык, и только поэтому ты его еще не выбрасывал, хотя вряд ли можно выбросить сына.
- Мам, ты меня понимаешь? - она взглянула на меня своими широко открытыми глазами, которые было едва видны в темноте, и если бы не фонарь, который был на обочине дороге за нашим двором, то я бы не смог увидеть даже её силуэт.
- Нет, Кларк, это выдумка. - она постучала меня по плечу и ушла вслед за Сигбертом, оставив меня одного наедине с кучей вопросов и мыслей, которые стали тревожить меня. Что это за место? Почему я там оказываюсь? И один ли я могу перемещаться туда? На все эти вопросы я не мог найти ответа и не смогу найти без человека, который способен поверить мне. Возможно, в это трудно поверить, но я серьёзно живу в двух мирах, хотя я до сих пор не разобрался в этом феномене. Однажды, я пытался завести разговор на эту тему со своим лучшим другом, на тот момент он был не только лучшим, но и единственным.
Мне сложно угодить, как бы глупо это не звучало. В своей голове я держу целый список различных черт характера, которые должны идти в комплекте с другом, если хоть одна отсутствует, то нам не по пути. Поэтому все меня в школе называли шлюхой, ведь я никогда не был в дружбе с одним человеком более чем в неделю. Я менял их, я бросал их и искал новых, я искал тех, кто будет подходящим лично для меня. Я — эгоист, но зато у меня есть разум, который к тому же и функционирует. И вот при таких обстоятельствах я познакомился с тем самым коротко остриженным мальчиком с короткими ногами, толстыми пальцами и густыми бровями. Его внешность была настолько непримечательна, что я был на седьмом небе, когда узнал о существовании Джека. У него не было друзей на момент знакомства, а у меня была огромный опыт в дружбе, вот мы и встретились. В первый день мы пошли в кафе, которое находилось недалеко от школы. Заказав два двойных эспрессо, мы сели друг напротив друга, и я начал свой «допрос». Мне понадобилось два с половиной часа, чтобы полностью узнать Джека, а также его семейство. Это было моей положительной чертой, но так считал только я.
Ну так вот, через некоторое время я познакомился со своей странностью, но на тот момент, я называл это совсем иначе. Сон. Да, я думал, что я сплю, но это было пустое предположение, которое было уничтожено, и на его месте выстроился ужасный факт. Я странный. Мне приходилось прятаться в школьном туалете в четвертой кабинке, где руки плотника никогда не дотрагивались до петель. Дверь там еле открывалась, а внутри стояла ужасная вонь, которую нельзя было вывести. Последствия розыгрыша старшеклассника, но я хочу рассказывать совершенно о другом. Я прятался там, как только чувствовал, что вот-вот перемещусь, а я это научился определять с легкостью. Сначала я начинал зевать, мои мышцы расслаблялись, а я начинал учащенно дышать, да так громко, что каждый сразу же оборачивался на меня. И вот в такие моменты, я мчался на первый этаж, перепрыгивая сразу по три ступени, дабы успеть усадить свое тело в укромном месте. В моей школе третья кабинка была самым подходящим убежищем. Обычно я перемещался на несколько минут, но это время принадлежит реальности, а вот время в точках прибытия исчислялось сутками. Узнал я об этом благодаря Джеку. Однажды, я не успел добежать до туалета, и я остался сидеть в коридоре, прижав спину к стене. К тому времени урок закончился, и вся толпа пошла на выход. Был жаркий день, и всё вокруг плавно переходило в каникулы: птицы спали на зеленых деревьях, ветер обжигал тело, а люди замедляли ход, словно с каждым шагом их стопа немного плавилась. Ну, наверное, поэтому я остался почти незамеченным. Джек решил отлить и, заметив меня сидящего на полу с открытыми глазами, смотрящего в одну точку, он сразу же изменил свой план действий.
- Эй! - это путешествие было самым длительным за всю мою жизнь, к тому же я был совершенно потерян. Вы сами понимаете, ведь не один я путешествую в тот город. - Эй! - на этот раз я получил удар в лицо его маленьким пухлым кулаком. Мне не было больно.
- Что случилось, Джек? - я задал этот вопрос абсолютно спокойно, ведь для меня это было привычным состоянием.
- Что случилось…, - повторил он. - Чертов придурок, ты обдолбался, - он снова попытался меня ударить, но в этот раз я увернулся. Я встал.
- О чем ты говоришь? Ты в своем уме, Джек? Ты знаешь кто мы? Мы школьники младших классов, которые учатся в школе с такими же школьниками, мы не изучаем химию, наши родители не наркоманы. Ах, да я да же и наркомана вживую не видел, - он посмотрел прямо в мои глаза.
- А почему тогда ты здесь? Я шел спокойно поссать, а тут ты сидишь, не моргая. О чем мне еще думать? Ты слишком часто выходишь с уроков, я заметил даже некую закономерность, - он достал маленький блокнотик и ручку. Он постоянно носил их с собой. - Вот смотри, здесь ты вышел на математике… А тут на музыке….География, - он показывал мне графики и таблицы, которые были криво изображены его рукой. - Что с тобой, Кларк?
- Вроде бы все нормально, я просто путешествую или как это называется. Но почему только мне выпадает такое расписание? Ну, то есть, понимаешь, я всегда ухожу в другое место, только когда нахожусь на уроке. Лично я никогда не замечал, чтобы у кого-то был похожий случай, - он молчал. - Хотя, Линда тоже часто выходит, но я слышал, что у нее проблемы с почками, - Джек пристально смотрел на меня, не моргая. В тот момент я подумал, что и он тоже отправился туда. Я ошибся. Он отошел от меня на такую дистанцию, чтобы я не смог слышать, о чем он говорил по телефону. Он разговаривал с матерью, но это я узнал немного позже, когда за мной приехала моя мать вместе с низкой и полной женщиной. Её волосы были выкрашены в красный, и это было ужасно смешно, и даже пугающе, ведь её загорелая кожа сливалась с прической. Я её сразу же прозвал томат. Только вот Джек это не оценил, многие не понимали мой юмор, считали его слишком прямым и едким. Но, черт, мне всего лишь пятнадцать, я не думаю над своими словами. Про меня можно сказать, что мой рот сливная яма, я не обижусь.
- Добрый день, Кларк, я мама Джека, но для тебя я буду тетя доктор, - я с недоумением посмотрел сначала на свою мать, а после на Джека, в попытках отыскать ответ, который оказывается был на поверхности.
- Привет, миссис Томат, - обогнув их с левой стороны, я рванул на выход из школы, где меня уже поджидал директор. Должен был поджидать, но то, что я сделал, никто не мог предугадать, даже я сам. Не знаю почему, но я почувствовал страх, и меня не отпускало ощущение, что я был брошен, предан. Мой лучший друг, почему-то вызвал свою маму и перестал со мной общаться. Я бежал, я бежал, что есть силы, лишь бы не попасться на глаза кому-то, кто знал меня. Страх быть пойманным преобладал в моем теле, и, наверное, поэтому я добежал до леса даже не запыхавшись. Этот лес был моим убежищем. Я знал каждый закуток, каждый куст, и каждый пень. В школе учили, как ориентироваться с помощью мха, а я ориентировался с помощью веток. Мне хватало лишь короткого мгновения, чтобы понять, что здесь кто-то находился. Лес был моей стихией. Здесь я впервые попал в путешествие. Тогда я еще не знал, что это достаточно странно для обыкновенного человека, также я думал и в школе, когда сидел в коридоре у туалета. Но с недавнего времени, я догадываюсь о том, что всё происходящее нереально, и это очень странно. Это странность. Никто не пытался выслушать всё то, что творится в моей голове, но все пытаются меня убедить в том, что я сам это выдумываю или это творится в моих снах. Всё может быть, но во сне нельзя чувствовать боль вымысла, а я её по-настоящему ощущал.
Часть3.
Это произошло когда мне было двенадцать. В этот самый период я только начинал присматриваться к себе. Мы: я, мама, отец, мой брат — были на выезде. Выезд было лично нашим термином, наша семья любила давать существующим словам иные значения. Поэтому для отдаленных от нас людей наши беседы казались бредом, набором несвязных слов. Выездом мы называли семейный отдых в лесу на обрыве, то есть если бы мы поехали в иное место, это бы уже не было выездом. И вот на таком выезде, я почувствовал это.
- Кларк, иди к столу, - я выполнил свой коронный бросок фрисби и помчался к старому дубу, где мы всегда обедали… Так было всегда. Ему доставалось больше еды, больше внимания, и больше совместного времени, но меня это не волновало, ведь теплоты родителей мне было достаточно, чтобы спокойно жить в этом холодном мире.
- А где Дидерич? – спросила мама. Я молчал. Мне было стыдно за мой поступок, я совершил его не нарочно.
- Где наш сын, Кларк, - я не хотел обидеть своего брата. Я не хотел сделать больно своей семье, но то, что произошло в тот день, оставило неизгладимый след в моей голове, словно танк несколько раз переехал мою голову, и я остался живым. Мы жили в Германии, в маленьком городе с мощенными плиткой тротуарами. В пекарне напротив моего дома пекли замечательные блины. После школы я всегда забегал туда, каждый раз радуясь звуку колокольчика при открытии двери. Там работал друг моего отца, высокий, я бы даже сказал статный. У него была небольшая бородка, и длинные, по меркам моего сознания волосы, которые он прятал под черной бейсболкой с изображением флага германии. Он всегда делал мне скидку, а по пятницам давал двойную порцию, и вместо горячего шоколада наливал двойной эспрессо, ведь по вечерам мы собирались дома у моего брата и смотрели фильмы до глубокой ночи.
- Где Дидерич? – настойчиво спросил папа моего брата. Это был переломный момент, ведь тогда я почувствовал серьезное напряжение и первый приступ всеобъемлющего страха.
- Он упал с обрыва. – я сказал это максимально твердо, но все равно мой голос дрогнул. Но дело в том, что в любом случае они узнали бы. Дидерич остался жив.
Мы жили в разных семьях, и мне всегда казалось, что я был приемным. Сигберт часто бил меня ремнем, а я ненавидел свою мать за то, что она посмела подарить ему на новый год этот самый ремень от «босс». Эти четыре буквы вечно красовались на моей неокрепшей заднице. На самом деле, этому была причина, я не любил Сигберта и его жену. Хотя, я и сейчас не ощущаю трепетных чувств в их сторону. Но теперь я не имею выбора как раньше. Семья брата уехала навсегда, назвав меня «психопатом». И этому была причина.
- Любимый! Черт…, - мать побежала навстречу моему брату, который только что вскарабкался по отвесному обрыву. Солнце садилось, и теплый свет застилал нашу местность, трава медленно покачивалась из стороны в сторону, пахло сыром. С новенького фольксваген гольф играла старая американская музыка, что-то вроде легкого джаза, который был популярен в 20-х годах. Общая картина была незабываема, и я с легкостью могу вспомнить все вплоть до пятна от кетчупа на полоске спортивных штанов моего отца. Но это было лишь потому, что я сам заставил поверить в это. Поверить в живописность этого момента, и в чистоту моих помыслов. *** там, я хотел убить его.
- Ты попадешь за решетку! Ты меня понял?! Ты малолетний ублюдок!- и эти слова очень ярко отпечатались в моей голове. Кстати, тогда я понял, что воротник от рубашки поло вещь очень ненадёжная. Отец оторвал мне его в попытке поднять меня над собой. Я знаю, он хотел ударить меня, но не сделал этого. Даже в такой ужасный момент он смог совладать с собой, в отличие от Сигберта, который избивал меня по каждой возможности. Я не так поставил стул – ХЛОП! Слишком громко чихнул – ХЛОП! Забыл помыть раковину после зубной пасты – ХЛОП! У меня создалось ощущение, что он специально день изо дня носил джинсы, чтобы ремень был у него под рукой.
- Я не хоте…Мне… Это лишь неудача…, - промямлил я, уставившись на Дидерича, в ожидании поддержки.
- Мам, пап, он – сумасшедший! – он бросился на меня, но я успел увернуться и оттолкнуть его, да так сильно, что он свес себе оба колена. Кровь медленно стекала по его голеням, а его руки судорожно сжимались в кулак. Я не верил в то, что он мой брат, я не верил, что Сигберт и Мириам мои родители. Я не верил в реальность этого мира. Дидерич снова бросился на меня, и в этот раз в ход пошли мои кулаки. Да, это была драка с родным человеком, но он, буквально, заслужил это. Он заслужил хорошенькую взбучку. Он больше не станет моим братом.
- Ах, ты сукин…, - мой отец ударил меня правым кулаком. У него были очень худые руки и длинная шея. Я бы назвал его грацией. Но его удар молния. Я сразу же сплюнул кровь на старый дуб, который увидел уже и так больше, чем ему положено. Я ненавидел это дерево понапрасну, ведь через пару секунд я молил его о помощи, обхватив его изрезанный ножом ствол обеими руками. Боль проникала через нос и зубы, в двенадцать лет вряд ли кто-то получает удары схожие с этим, конечно, если только вы не Кларк – сумасшедший. Во рту был привкус блевотины с примесью алюминия, словно я засунул в рот пару батареек, которые долго находились в прокисшем супе. Дерево не помогло мне, и я упал на землю. Мама была тоже зла, но она подошла ко мне. Она села на траву рядом со мной, даже не заметив моего мычания, которое означало предупреждение. Она была в белых как июньское небо шортах, а трава была зеленая как болотистая местность Англии. Мать не погладила меня, но я чувствовал её заботу.
- Сукин сын, - я снова стал попадать в неизведанную для меня до сих пор местность, однако сейчас я вроде начинаю разбираться с причинами. К примеру, в школе я всегда был взвинчен, словно за каждой дверью в кабинет меня поджидала опасность, поэтому, перенасыщая себя беспокойством, я отправлялся туда. В этот момент меня настигло нечто большое, чем просто нервный срыв или же испуг, вызванный плохой оценкой. Это был самый настоящий страх, который пронесся по моему телу, проникнув через кулак моего отца.
Кстати, я убежден в том, что это никакой не параллельный мир, о котором так часто твердят многие лжеученые. Здесь всё точно так же, как и в реальности, и всё подчиняется законам физики. Кроме того, тут есть время, ведь, сколько бы я не попадал сюда, я всегда заставал, как отличное от реального время суток, так и совершенно иное время года. В тот момент, назовем его «потеря родителей на выезде» в реальности был конец лета. Это то время, когда все чувствую скорые перемены, когда начинают перебирать шкафы и гардеробы в поисках толстовок и лонгсливов, и когда вечером можно гулять, наслаждаясь иссиня черным небом. Но вот в моей недореальности была ранняя весна, и что самое интересное, не смотря на мое былое ужасное настроение, я проснулся там абсолютно счастливым, слово не веря в то, что это было реальностью.
- Добрый день, Кларк, мы тебя ждали, - я очнулся под небольшим дубом, который был буквально скопирован с дуба на обрыве, даже надписи на стволе были чем-то похожи. Передо мной стояла женщина в короткой юбке, я бы не приметил длину юбки, честно, но это было трудно опустить. Ей было явно за семьдесят, морщины были глубокими, а волосы поседевшими. Её глубоко посаженные глаза словно смотрели сквозь меня.
- Здравствуйте, - только сейчас, сотый раз вспоминая это путешествие, я осознаю, что я даже не задался вопросом о моем местонахождении. – А зачем вы меня ждете? – спросил я, подняв свое тело земли. Женщина продолжила смотреть на меня, только теперь её взгляд был направлен на мои ноги. Она просто не подняла голову.
- Ну как зачем, дорогой. Ты же постоянно забегаешь к нам, а мы тебя даже и не выгуляли. Не сердись, мой словарный запас стал гораздо скуднее, чем раньше, поэтому я использую всё то, что преподносит мой мозг. – она щелкнула пальцем, и её сопровождающие, которые стояли по оба бока взяли её за руки. Они были абсолютно наги, а их тела были антогоничны. Один был высокий, худой до видимости каждого ребра, другой же был чуть ниже, но весом опережал любого среднего сумоиста. Я пошел за ними, и знаете, я не стеснялся того, что я вышагивал за голыми мужскими задницами, которые вели под руки старуху в короткой юбке.
- Мне нужно многое рассказать, но, к сожалению, наша встреча ограничена временем, как бы мы не пытались бороться с этим злом. Сначала, я покажу тебе наше пространство, - она остановилась, и, освободив свои ладони от рук сопроводителей, повернулась ко мне. Её короткую юбку подчеркивала обтягивающая майка белого цвета. Она снова смотрела сквозь меня, но теперь я смог понять почему. Она была слепа. Её глаза были словно заплаканные окна во время ливня, пустые, зрачки еле видимы, и невероятно блестели, отражая солнце.
- Вы слепы, - проговорился я.
- Это хорошо, что ты заметил, но знаешь, что, тут зрение практически и не нужно, я повидала многое. - она протянула свою левую руку к моим глазам. На мгновение я испугался, что она хочет их вырвать, но её улыбка и внешний вид дали мне понять, что, скорее всего, я ошибаюсь. Она закрыла мне глаза.
-Зачем это? Вы пытаетесь мне показать ваш мир? - закрыв глаза, я заметил, как мой слух обострился, я слышал ветер и птиц, шум реки и мое дыхание, её тихий смешок и скрип зубов.
- Я вижу мир также как и ты, мысли творчески, откройся своему сознание, не ограничивай себя. Представь в своей голове всё то, что ты видел до того, как я закрыла тебе глаза, - по началу, я не мог сосредоточиться на представление, но это довольно частое явление. Обычно я не мог сосредотачиваться часами, а тут меня заставляли проделать это мгновенно. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я стал воссоздавать всё то, что видел несколько секунд назад. И, черт, я словно открыл глаза. Сначала я не поверил в это, поэтому отпрянул, отбросив её руку назад. Я раскрыл глаз, и первое, что я увидел, так это её серьезная, наполненная каким-то тайным смыслом улыбка. Закрыв и открыв свои глаза несколько раз, я убедился в том, что она была права. Представляя себе эту местность, я буквально погружался в реальность, не открывая своих глаз. Цвета, предметы, люди: всё это было прямо там, в моей голове. Я рассмеялся, и мой громкий смех бегал вокруг нас, делая счастливыми меня и моих новых знакомых.
- Вижу тебе понравилось, - развернувшись, она двинулась вперед, только теперь её не сопровождали, она шла одна, аккуратно переступая камни, попадавшиеся на тропе.
- Ничего удивительного в этом нет, я частенько практиковал визуализацию, правда не так красочно, и не так реально, и не так….. Ладно, это невероятно, - она повернул свою голову назад, и продолжила движение.
- Знаешь, единственное, о чем я жалею, так это о том, что я не могу тебя сравнить.
- Сравнить с кем?
- С тобой. В моей голове есть твой образ, но он мной выдуман. Я могу видеть лишь то, что я видела в реальности, поэтому мы пытаемся держать этот город в неизменном виде, - она обогнула небольшую иву, и пропала из виду. - Чего стоишь? - голос раздался откуда-то свысока, он был еле слышим. Чтобы заметить её, мне пришлось запрокинуть голову назад. Она находилась в воздухе, точнее в воздухе прямо над моей головой образовалась точная копия моего дома, на пороге которого сидела она. Она была значительно моложе, и её наряд, который вызывал смех и отвращение, уже не был таковым.
- Эй, что происходит?! - прокричал я, приложив руки к губам. Дом поднимался всё выше, и её голос уже не было слышно. Вакханалия в моей голове сменилась тишиной, я стал терять понимание происходящего. Голову словно зажало в тиски, и тиски сжимали меня всё сильнее. Я опустил свою голову, и увидел, что мои ноги удлинялись, и становились все тоньше, и это продолжалось пока мои ноги не истончились настолько, что они сломались. Треск смешался со свистом падающего вместе со мной домом. Та женщина снова постарела, и теперь вместо остекленелых глаз были лишь две огромные дыры, которые уставились прямо на меня, словно пытаясь затянуть внутрь. Я сходил с ума, и молился всем Богам, чтобы это сумасшествие скорее закончилось.
- Это твое воображение, Кларк, - проорала она, даже не открывая рта. Наверное, звук исходил из «глазных пылесосов». Я зажмурился и стал по немного успокаивать себя тем, что это лишь дурной сон, но буквально через мгновение мои веки лопнули, натянулись до предела и разорвались как воздушный шар. Крови не было, как и боли, просто все окрасилось в черный, и постепенно исчезло.
Как оказалось позже, мое путешествие было чем-то вроде сна, но, что самое интересное, я потерял сознание немного раньше, чем оказался там. Родители моего брата запаниковали, увидев, как я упал без сознания после удара отца. Его удар лишил меня нескольких зубов, ровного носа, и украсил меня небольшим шрамом на верхней губе. Ну, так как за действия в нашей жизни необходимо платить, Сигберт отплатил за отца моего брата тремя ударами. Это была последняя встреча с моими родителями. С того момента я стал жить с Сигбертом и Мириам, с моими родителями.
ЧАСТЬ 4.
Мой первый прием был назначен на пятницу, а это означало, что у меня оставалось еще пару дней, чтобы полностью продумать каким я должен предстать перед человеком, который якобы поймет меня. Таким каким я есть или же тем, кем хотят меня видеть. Завтра мне исполняется семнадцать, и когда я впервые позвонил доктору, то он назначил мне дату 17 сентября. «Дата трижды символична! Приходи», - я отказался от его предложения. Мне семнадцать, и теперь мне всё предельно ясно. Это осознание пришло не сразу, совсем не сразу, но когда оно пришло, я сразу же понял: « Да! Черт, как я раньше не понимал, что это не так!». Хотя, мне кажется, что вряд ли бы я сам в этом разобрался, это как вычищать туалеты полные дерьма в одиночку, и ведь даже если и получится вытащить, то потом кто-то снова загадит. Так происходило и со мной, но не так давно в мою жизнь пришла одна женщина. К сожалению, она пришла не в реальность, а Туда. Там я её встретил. Ах, да, я же забыл рассказать о том, что я полностью смирился с тем, что я подвержен каким-то длительным галлюцинациям. Мне надоело от этого прятаться или же придумывать себе какие-то бредовые объяснения, от этого становилось только тяжелее, с этим было очень не комфортно жить. Не секрет, что каждый мечтает о жизни полной гармонии с самим собой, так вот сейчас я на этапе достижения её. Я стал отдаваться этим галлюцинациям полностью, растворяться в них, верить в то, что это неотъемлемая часть моей жизни, а так оно и было. Но единственное, что меня беспокоило, так это то, что родители стали относиться ко мне как к больному. Они стали замечать, как я мог часами просиживать в одном месте, не моргая и даже не разговаривая. У меня не было друзей, ну, Здесь. Здесь я вообще не был самим собой, поэтому-то я пытался поскорее убегать Туда. Я много читал о различных случаях, которые чем-то схожи с моим, но обычно всё сводилось к зависимости. Бедняки или психически опустошенные люди становились алкоголиками, лишь ради ощущения беззаботности. Для них тоже существовал Там. Вот и я поддался на это, я бежал от реальность лишь для того, чтобы быть самим собой. Я старался быть кем-то, но у меня получалось быть только собой. Разве это моя ошибка? Разве я виноват в том, что я не мог ужиться в мире с людьми, которые зарабатывали деньги лишь для того чтобы их потратить. Они вступают в порочный круг снова и снова, а я не могу смотреть за этим, поэтому я прячусь Там. Но Сигберт и Мириам не смогли бы поверить в это, для них я лишь частичка всеобщего сумасшествия, а поэтому я должен быть вылечен. И, черт, это стоит денег. Чертов разговор с человеком, который толком не понимает мою сущность, должен быть оплачен. Это еще одна оплошность человечества, за которую мне стыдно. Платить за разговоры, да где это видано?!
- Тебе премию бы вручить за твою демагогию. Ты дурак, - проворчала мама, после моей затяжной речи о нашем возможном будущим.
- Мам, ты просто боишься того, что это может быть правдой. Наша планета стремительно гибнет, а мы возимся в магазинах одежды лишь бы ухватить футболку на сотню дешевле.- мы находились вдвоем в моей комнате. Внутри царил тотальный беспорядок, со слов моей мамы, и поэтому она решила лично разгрести его. Застелив мою кровать, она встала надо мной, закрыв мягкий сентябрьский свет.
- Наша семья стремительно гибнет, а ты тут о планете все горланишь. Кларк, тебе сегодня на прием, пожалуйста, не забудь об этом, - она погладила меня по голове, и ушла из комнаты, снова оставив дверь открытой. Дверь моей комнаты и дверь в нашей беседе. Я бросился в вдогонку, дабы доказать ей, что со мной всё нормально, и что мои галлюцинации меня полностью устраивают, однако на выходе я встретил новую преграду. Мой отец задержал меня, схватив за плечо, он явно был настроен не положительно.
- Кларк, я бы хотел, чтобы ты рассказал всё, - Сигберт мягко произнес слово за словом, поставив ударение на «всё», словно он что-то знал.
- Я как раз об этом хотел поговорить с матерью, отпусти. - отдернув плечо, я побежал вниз по лестнице, обдумывая план действий. Не успев добежать до последней ступеньки, я почувствовал это. Я снова начинал уходить отсюда, но теперь почему-то было всё иначе. Мои глаза стали медленно закрываться, и круглый кухонный стол цвета мрамора стал постепенно исчезать из поля зрения. Мышцы стали ослабевать, и испугавшись, я остановился на ступени и крепко обхватил поручень. На пару секунд я подумал, что вроде бы все нормализовалось, но как только я сделал шаг вперед, мои ноги сразу же закричали, и я упал. По ощущениям мое падение можно было сравнить с падением какого-нибудь величественного здания, я упал мгновенно, ровно и очень громко.
Я уставился на неё, она улыбалась, но не как прежде, а так, словно она была какой-то сумасшедшей. В её глазах я видел убийственный огонь, не такой, как мы видим на пикниках, а такой как мы видим в телевизионных передачах об ужасных пожарах. Мне стало не по себе, по коже начался марш мурашек, которые грациозно заполоняли каждую частичку меня.
- Как ты смеешь?- пробасила она, схватив меня за горло левой рукой. Я почувствовал, как противоположные стенки шеи соприкоснулись. - Как ты смеешь им говорить? - она подняла меня над своей головой, я давно уже перестал дышать, я уже не был собой, а был лишь наблюдателем застрявшем в чужом теле. - Ты хотел рассказать им, черствым скотам, о том, что мы есть? - знаете, бывает такие моменты, когда вам страшно на столько, что вы понимаете, что всё, предел, выше не куда. И вот сейчас я чувствовал тоже самое, а поэтому и решился. Я пришел в сознание. Благодаря той женщине, я научился владеть самим собой. Теперь мне было подвластно время, а это значило, что я мог покидать Ту реальность, приложив небольшие усилия, но мне было не позволено делать это без разрешения. Я умирал.
- Очнись! - я резко вдохнул.
- Кларк! Ты бредишь? - моя голова ужасно кружилась, я дышал так громко, что мои уши буквально закладывало от этого шума.
- Пульс в порядке, приятный голос слева от моей головы освежил мою память. Я находился на полу в гостиной, и это было довольно странно, ведь упал я в другом месте. Сойти с ума вместе главным героем очень просто особенно когда ты хороший писатель с не менее хорошим воображением.
- Со мной всё отлично, я просто оступился, - я был уверен в том, что я снова ушел Туда, а значит я пробыл без сознания несколько минут, мои родители могли этого попросту не заметить. Однако по лицам этих трех, я сразу же понял, что это не так. Да и как это может быть так, если меня ощупывал доктор. Я оказался в полном дерьме.
- Дружище, ты пролежал здесь пару часов, о чем ты говоришь, - доктор усмехнулся, и закрыл свой красный чемодан с громким щелчком, звук которого распространился по всей комнате. Я не спешил вставать, мне это было не нужно, теперь мне оставалось только одно — рассказать. Мне было необходимо рассказать им всё, в том числе и о той женщине, и о том, почему у меня нет друзей, и, конечно, о том, как я потерял своих других родителей.
- Что это было, сын? Мы очень испугались, - он впервые назвал меня сыном. По его лицу оттенка бордо можно было предположить, что он плакал. Моя мать была ничтожна мала по сравнению с ним, ведь она улыбался, смотрев на меня. Она была рада тому, что я очнулся, а отец был напуган, что я уходил. В этом вся и разница.
После некоторой беседы с доктором, в ходе которой он выяснил, что у меня проблемы со сном, я решил выйти на прогулку. Помнится пару лет назад я сбегал в лес, я даже пытался тебе рассказать об этом, но в двух словах объяснить это очень сложно. Именно тогда, в тот день, я узнал многое. И сейчас я направлялся туда же, чтобы покончить с этим до конца.
Увидев мои намерения покинуть дом, мои родители тут же переглянулись, я их понимаю, наверное, это тяжело полностью потерять связь с сыном. Да простят меня они, но я же не виноват в том, что я не могу изменить ход чужих мыслей. Они просто не верят. Отец ушел наверх, он уже не осмыслял мои поступки, но я уверен, что он надеялся на то, что я уйду навсегда.
Теперь я уже не вернусь. Я не стану прежним.
Забросив кошелек с тремястами наличных, я направился к выходу под истеричные возгласы матери.
- Ты психбольной!, - она кричала все громче и громче, её голос заполнял комнату за комнатой, он мазался красной краской по стенам. Этот крик был не освобождением души, а насаждением моей.
- Мама, ты бросила меня, - закрыв за собой дверь, я сделал глубокий выдох. Мне кажется, что через пару секунд могла прилететь тарелка или я всё таки ответил бы грубостью. Мне было плевать на этот момент, я не считал её достойным собеседником, впрочем, как и она меня. Однако, я имел веские доводы по этому поводу, а она ,увы, нет. Проиграл ли я первую серьёзную стычку? Мне так не кажется. Но и победой это вряд ли назовешь, ведь я не смог, не произнес ни одного внятного предложения. Все те вечера, все те дни, все те часы, которые я тратил на изучения себя оказались совершенно бесполезными. Вот так за двадцать минут можно уничтожить былое развитие, но уничтожить личность, пардон, у вас не получится.
Я не был злой, я не был возбужден, но мои мысли перебегали по черепной коробке из стороны в сторону, словно меня колотили с двух сторон, а я даже и не пытался защититься. Я ушел. Доказательством этого были два батончика мюсли и три невкусных мягких яблока, одно из которых оказалось червивым. Вода у меня уже была. Я почти готов к выживанию, еда и вода, но вот незадача, нет спичек. Спички не проблема.
Этап взросления: преодоления страха.
Да, я разбираюсь с самим собой. Да, я делаю главы по несколько предложений.. Но всё равно, я чувствую себя в безопасности, ведь небольшой ясень широко раскинул свои тонкие ветки над моей головой, а это значит, что дождю будет не просто справиться со мной… Дождю будет гораздо легче справиться с ноутбуком, который я взял по глупости. Насколько меня хватит? Я выключил телефон, я один, наедине с ветром и серыми, как глаза моего старого друга, небесами. Это не сведет меня с ума. Я смогу.
Этапов взросления очень и очень много, их бесконечно много, и что самое интересное, каждый человек имеет свой уникальный набор вот этих ступенек. Все в своей жизни ощущали этот момент, он, буквально, осязаем, его можно прочувствовать каждой частичкой тела, его можно потрогать. Для кого это первая сигарета, украденная у папы из бардачка его старого автомобиля, у кого это разбитый кулак, а у кого это порванный презерватив. Лично у меня предмет, который перевернул меня, ударив головой о реальность, оказался с одной стороны банален, но с другой стороны очень символичен. Дверная ручка. Металлическая, холодная даже летом, механизмы которой давно не смазывали, а от былого блеска осталось лишь малое пятно, она привела меня к тому, что я пишу это. Мне хватило пару секунд, чтобы полностью охватить её и опустить вниз, дверь открылась. Если смотреть со стороны, то ты, скорее всего, увидел бы старенький двор с неубранной осенней листвой. Но в моих глазах это было белым листом, который так и ждал подошв моих грязных кед. Глубокий выдох, тишина. . Ненаигранная улыбка украшала мое сухое лицо, ведь впереди меня ожидала ОНА, которую я был обязан встретить штыком в грудь, прямо в сердце. Ещё одна дверь, и горячий летний ветер дал мне пощечину. Вперед.
Магазин у обочины.
Тут всегда продают просроченный товар, надеясь, что никто не заметит. А ещё здесь можно украсть мыло или гель для душа, я не проверял, но видел, как худощавый мужчина набрал уйму разных «туалетных» товаров. Говорят, что этот угол не застает камеры наблюдения, а мне кажется, что они и вовсе здесь отключены. Тот случай был единичным, ведь кому нужно заниматься воровством в своей семье? А мы и были все огромной семьей: конфликтные, совершенно непохожие друг на друга, и постоянно пьяные. Маленький городок, где все знали друг друга, и , к сожалению, приятного здесь мало, ведь выходя на улицу, тебе придется идти из пункта а в пункт б с вытянутой перед собой рукой: рукопожатие необходимо.
Я был готов к этому уходу, даже в том случае если бы мне пришлось встать посреди ночи с постели. Мой рюкзак всегда на моей спине, и все необходимое всегда находится внутри. Сегодня содержимое было знатным, барским для внезапного ухода. Толстенный блокнот в толстом переплете, где я мог пропадать часами, изображая все, что извергается из моей головы, еще тройку блокнотов поменьше, где я писал, всё то, что мне хотелось, ноутбук с полным чарджем и зарядкой, а также различная канцелярия, которая меня всегда радовала. Думаешь все? Книга Рэя Брэдберри «Марсианские хроники», и старая постиранная жвачка, лежавшая под тремя яблоками.
- Здравствуй, не желаешь оставить сумку в камере хранения? - спросила невысокая женщина, стоявшая у кассы, заметив мой огромный рюкзак, и пухленькую сумку на поясе. Она единственная, кто приветствовал меня в этом магазине, и единственная, кто не носил бейдж с именем, поэтому она лишь невысокая кассирша, которая вроде знакома с мамой моего бывшего лучшего друга. Я же уже говорил, что был подготовлен к этому уходу?
- Нет, тут важные для меня вещи, а вы, увы, не несете ответственность за сохранность, - четко проговорил я, указав пальцем на потрепанную бумажку, приклеенную к одному из ящиков ячеек хранения. Кассирша улыбнулась и махнула рукой в сторону ящиков.
- Я тебе обещаю, все будет в порядке, - магазин был пуст, несмотря на его небольшие размеры, отсутствие людей превращали его в огромного несуразного монстра, который всегда был одинок.
Встав напротив стеллажа с овощами и фруктами, я стал мысленно подсчитывать, хватит ли денег на пакет картошки или нет. Я оставил эту идею и двинулся в отдел сладостей, где набрал несколько мюсли батончиков и теплый лимонад в металлической банке.
- Сорок семь , - сказала она, пропикав каждый товар. Я выбрал самые дешевые товары, которые вряд ли кто-то покупает, но не для того, чтобы сэкономить, а для того чтобы поддержать их. Ведь кто-то должен их покупать.
Еда была ни к чему, я не собирался заниматься выживанием, мне было уже наплевать на свой организм. Теперь я мечтал о полном погружении в себя, либо Она, ну, либо я.
Место
Это был единственный ясень во всем лесу. Здесь я всегда пропадал в одиночестве, и чаще всего осенью, следя за медленным покачиванием дырявых желто-зеленых листьев. У меня было впечатление, что солнце словно простреливало каждый лист своими острыми лучами. Сегодня же, я не стремился к наблюдением, я не искал красоту. Мне было важно встретиться с моим главным врагом. Я попытался сосредоточиться, чтобы написать это. Мне было важно донести свои переживания…. Я не могу назвать это переживаниями. Борьба. Но сколько бы я не пытался стучать по клавиатуре, у меня все выходило отвратительно. Никогда не пытайтесь сделать шедевр, пытайтесь сделать. Но несмотря на это, я не мог писать. Отложив ноутбук на примятую пастухом траву, я встал, чтобы немного размяться. Я сидел прямо у автомобильной тропы, но обычно в это время года редко кто заезжает в лес, единственным забредшим сюда человеком мог быть пастух. Но, к счастью, я был один. Тучи медленно растекались серой акварелью на небосводе, солнце было поглощено. Время. Я достал из заднего кармана маленький блокнот, и стал читать страницу за страницей. В нем я обычно записывал все возникающие в моей жизни невзгоды, какие-то небольшие проблемы, а также многие переживания, которые касались не только моей жизни. Теперь я чувствовал это, внутри, где-то под ребрами, стала накапливаться какая-то масса, и с каждой страницей она увеличивалась. Мне потребовалась половина блокнота, чтобы уйти.
Это был то ли град, то ли снег с дождем, определить было практически невозможно из-за мощнейшего ветра. Какие-то твердые комки на скорости врезались в мою спину, но я не чувствовал боли, она больше не докучала меня здесь. Кстати, пока я не забыл, мне необходимо описать сами причины появления тут. Нужна мощнейшая эмоция, и не важно, чем она будет вызвана, вот только от её сути зависит многое. Счастье может переместить меня на отличную солнечную полянку, заросшую высокой зеленой травой, которая будет мягко щекотать меня подмышками во время бега. Ну, а страх или же боль поместит меня в ураган, шторм. В хаос. Но в любом случае это не нормально, не многие люди способным к таким путешествиям. Способны лишь те, кто не боится встречи с демоном внутри. Страха уже нет, я был на грани.
ВСТРЕЧА.
Вот и все, проиграл. Я не мог сосредоточиться хоть на одной конкретной мысли, наверное, это достаточно жутко понимать, что ты не контролируешь поток мыслей, я даже не мог вскочить в это течение повторяющихся несвязных мыслей. Я рыскал по полю, заглядывая за каждый куст, осматривая каждую надломленную после урагана ветку, мне было необходимо найти её. Она могла быть чем угодно, в этом я был убежден, ведь каждый раз она появлялась из неоткуда, а значит, где-то меня ожидала. Она ждала меня, хотя, я уже сомневался в конкретности её пола. Скорее всего, она была чем-то средним, она же не человек, но в мире много людей, которых с трудом можно записать в ряды вместе с настоящим человеком, но всё же они не бесполы. Странная штука жизнь, я жил себе спокойно, не задумывался совсем ни о чем, думал лишь о своих лучших машинках, играл в компьютерные игры, гонял мяч в школьном дворе, и тут «бац» и я уже сумасшедший. Слишком молод я для этого. Усевшись на мокрую после дождя траву, я стал грызть свои ногти, мне всегда запрещали это делать, здесь всем абсолютно плевать на тебя и на твои привычки, здесь я был сам собой. Это меня и привлекло, именно в этом я почувствовал реальность. И та старушка была одета так не потому что больна, а потому что ей так хочется, и знаете, это нормально. Не смотря на то, что я хотел покончить с этим, я был всецело благодарен этим местам за то, что показали мне настоящую жизнь.
- Привет, - она появилась внезапно. Сегодня она была изумительно одета, её брюки были гладко выглажены, а волосы стянуты в пучок. Но все это занимало задний план, она была гораздо моложе, наверное, моя ровесница.
- Прекрасно выглядишь, - она усмехнулась и поправила свой легкий серый пиджак за лацканы.
- Ты же понимаешь, сегодня день твоего перерождения, - эти слова сразу же насторожили меня, и я мгновенно вспомнил зачем я пришел. – У меня для тебя есть подарок, сегодня хочу познакомить тебя с…, - вдали я заметил две фигуры, которые держались за руки, она сразу уже умолкла, завидев мой интерес.
- Кто это? –я закрыл глаза и мысленно притянул их к себе, и после того, как я их открыл, эти двое были уже передо мной.
- Вы знакомы, поэтому не буду вам мешать, - это были родители. Всю свою жизнь я был повернут к ним лицом, а к Сигберту и Мириам сами понимаете чем. Я предал своих настоящих родителей, увидев любовь в их действиях. Они обожали моего друга, хотя это ничуть не странно, ведь это был их настоящий сын. В тоже время Сигберт шлепал меня своим гигантским ремнем за то, что я так воодушевленно рассказывал о них. Оно и понятно, сомневаюсь, что кому то понравится выслушивать лестные слова не о себе. Я закрылся от них в своей голове, приоткрыв небольшую щелку для чужих людей, и они даже не постеснялись и заняли там все пространство, вышвырнув даже моих настоящих родителей. Теперь же, стоя напротив, я не чувствовал былой любви, они были для меня лишь хорошими знакомыми перед которыми я был в долгу. Я обнял их.
- Остаешься? - я совершенно позабыл о том, что я нахожусь здесь, и что она рядом. Повернувшись, я увидел уже девочку, которая была совсем не похожа на прежнюю девушку.
- Ты о чем говоришь?- её улыбка окрасило лицо. Она мгновенно отдалилась от меня и стала смеяться, причем её смех был не похож на детский. Это был мужской смех, который всю мою жизнь вызывал приступы страха. Я почувствовал вкус рвоты в своем рту, и через пару мгновений, я испытал самое мощное извержение из меня в жизни. Я не знаю сколько я простоял скрючившись напополам, словно склоняя голову перед каким высокопоставленным гостем, но после того, как я поднял голову, её уже не было, как и того смеха.
Так смеялся мой отец, когда мама уезжала к родителям. Она частенько так делала, и всё это было вызвано их постоянными ссорами. Моя мать была не столь придирчива для особы женского пола, я бы даже смог выдерживать это на постоянной основе, не срываясь. Но мой папа специально изводил её, доводил её до состояния, когда она уже переставала контролировать свои действия. Всё тарелки в её руках становились летающими, а начиная кричать, она становилась одержимой, звуки были не из приятных. Шум пулеметной пальбы вперемешку с пугающими криками на тот момент оказывались гораздо востребованнее для моих ушей, чем её голос. Обычно это заканчивалось мощной пощечиной, и возгласом «всё кончено, дорогой». И обычно требовалось немного больше двух часов, чтобы она успевала собрать чемоданы, и покинуть дом. Это повторялось из месяца в месяц, и поначалу я и не догадывался, что всему этому есть причина, но спустя некоторое время, я стал строго осознавать, что отец специально воссоздает эти сцены, чтобы она покидала наш дом.
Мне было страшно сознаваться в этом не то, что родной матери, я боялся даже думать о том, что происходило. И если бы не мои «путешествия» я бы сошел с ума. Отец издевался надо мной. Засунув сигарету между зубов и взяв в руку банку дешевого пива, он располагался на диване, и звал меня на «сцену». В это время появлялся я, абсолютно нагим, и начинал танцевать под топот его ног. « Танцуй, крошка!» - кричал он, и плевал прямо в меня. Это началось с десяти лет, но продолжилось недолго, ведь я начал «путешествовать». Как только он оставался наедине с собой, я сразу же мчался по лестнице вверх, в свою комнату, где забивался под кровать. Он находил меня, но обычно без сознания, после пары таких случаев, он стал серьезно беспокоится за моё психическое состояние. Поэтому он попросил у меня извинения, и взял с меня клятву, что я буду скрывать нашу с ним «семейную тайную игру». Это была нихрена не игра, а издевательство.
Но сейчас я находился не у себя дома, а Тут. Родители моего друга уже исчезли, и впрочем, меня это не волновало. Впервые я оказался один на берегу реки, где ветви деревьев свисали прямо до поверхности воды, поглаживая её при каждом дуновении. Здесь было очень красиво, и невероятно спокойно, видимо из-за внезапного одиночества. Страха больше не было, и я наконец-то принял себя.
ЧАСТЬ 5
- Алло, полиция… Здесь… Я не знаю, в общем парень без сознания….
- Эй, парень, эй! Очнись, - он открыл глаза, и я увидел в них что-то не человеческое, что-то прямо противоположное. Мне стало не по себе, и я сделал пару шагов назад.
- Спасибо, что меня разбудил, - рванув, что есть силы сквозь высокую траву, спотыкаясь на каждом ухабе, я молил Бога, чтобы он спас меня. Голос этого парня был по-настоящему женским. Нет, не то чтобы, я испугался этого, просто это было невероятно. Тот голос был неприятным девчачьим тонким голоском, это был ужасный хриплый баритон старушки. Я помню, как бежал не оглядываясь, и поэтому я не могу заявить о том, что он и впрямь меня преследовал, но и исключить этого нельзя. Мое обильное потоотделение и слишком учащенное сердцебиение даже для бега мне подсказывали, что «это» было рядом. Никогда не верил я в колдунов и гадалок, а про призраков я вообще молчу, но вот демон… Мне не хочется писать об этом, вы, наверное, сами всё прочли уже выше. Я опубликую это… Не знаю, может это не правильно, ведь я даже разрешения не спросил у его родителей. Хотя меня никто и не спохватится, я же пастух с прокуренными легкими и легкой алкогольной зависимостью. Никто даже и не станет слушать мои слова, а про дневники этого парнишки, они скажут, что это сочинил мой больной ум от скуки, мол, скучно целыми днями следить за овцами, вот и решил поразвлечься.
Парня того, которого звали Кларк, забрали в психиатрическую больницу, и больше я никогда о нем не слышал. В тот день, я вернулся туда, но только его там не нашел, он оставил вещи, и ушел. Я взял его ноутбук, но тогда, не скрою, брал с целью небольшой наживы, а для меня очень даже большой. Сейчас же, я не собираюсь больше его открывать, слишком это всё странно. Говорят, что его отец застрелился, но как мне кажется, руку к этому приложила его мать, которой я и направил записи Кларка. Текст, приведенный выше, лишь моя попытка оформить его с помощью художественного замысла, ведь если бы не он, то в след за «главным героем» в больничку отправился бы и я, и ты. Это лишь необходимость. Парень был не в себе, его буквально рвало внутрь, и он не справлялся с этими отходами. И, как мне кажется, он больше не вернется, он навсегда уйдет в другой мир. В мир, который он создает сам.
Дополнение ( последняя запись Кларка).
Вот и все. Я совсем потерял себя, как я и ожидал. Мне девятнадцать, в это время у многих жизнь только начинается, но мой случай исключение. Я прожил две жизни, одна из которых полностью уничтожила другую. С каждым днем мне становится хуже, я больше не чувствую счастья, мне больше не приятно пить чай холодным утром. Я устал, и мне хочется уже оставить это, я вернусь в мир, где я еще не потерян, где у меня есть возможности. А может окажется так, что тот мир гораздо реальнее, чем этот. Может же? Мне становится ужасно скучно, и мерзко наблюдать за тем, как никто не обращает на меня внимания. А значит ли это, что всё в порядке? Да. Я в порядке. Я ушел.