До чего мы щекасты флюсами,
И в башке перегибы, рожами
Полунищие,
Вяло-тусклые –
Полной мерой ни дня не пожили,
А мечтавшие...
Не сноровистых,
Что соринки считали брёвнами,
Закатали в гулаги совести,
Где баланда, и та – за кровные...
Суетимся,
Стезёй одарены –
Не щеглами, сурыжкой глупенькой,
Причиндалы на кон и к барину,
Изучающему под лупою:
Ах, кого бы,
А ну-ка, свежего!?
Зритель падок на голых с рыжими,
Где и шуточки вдоль – промежными,
Поперёк – мудозвоня грыжами,
Попривыкли глазеть по-рыбьему,
Занедуживши вмиг базедово,
Не впервой же по пням и рытвинам
Утолять похабени, сетуя,
Что соломка не мягко стелена,
/Словно запах из-под не слышится!/
Укатали не сивку – мерина,
До горы, что зовётся Лысою,
Погребём,
Завывая к полночи,
Задарма, на халяву, веером.
И чего недовольны, сволочи,
Коли жизнь по душе плебеева?
Если в моде не колокольчики,
Разговоры о воле в тряпицу:
То ли лапчаты, то ли кольчаты,
И с катарсисом вновь не ладится.
Даже в праздник,
Не то что в буднево,
Вместо рта две полоски скотчевы,
Будто ждали словечка путного,
Почитая законы волчии,
Дав подписку, какие мелочи,
За науку вилять хвостярами?
Подвели нас легко, умеючи,
От комедий и фарса к ярому
Пациенту желтушной клиники,
Разменявшего ум на грошики...
Александр Аркадьевич,
Миленький,
Выживая тлеть – ох, и тошно же?!