Неделю назад Киржиков Федя вернулся из заключения – отбывал наказание за кражу спиртного из сельского магазина. Душа требовала праздника! А праздновать было не с кем – бывшие дружки топтали сапоги в армии, подружка не дождалась и выскочила замуж, сменила место жительства. Мать рано утром уезжала на работу в колхоз – дойка коров начиналась в пять часов утра. Завтрак он готовил себе сам. Целыми днями он пропадал на станции - наблюдал за перроном: хоть какое-то занятие. Его интересовали пассажиры. Старался угадать, кто эти люди, к кому из односельчан приехали. Он внимательно следил за выражением их лиц. Кто-то, спрыгнув с подножек вагона на щебёнку, улыбался, кто-то хмурился, некоторые начинали озираться по сторонам.
Дождавшись ночного поезда Москва – Благовещенск, он насторожился. На перроне осталась только одна пассажирка – девушка лет двадцати. Она была невысокого роста, с ладной фигурой. В белой облегающей водолазке и чёрных брюках, с тяжёлым чемоданом и дамской сумкой на длинном ремне, свисающей с плеча, она прошествовала к дому ожидания. Киржиков не отрывал от девушки взгляда, пока она не скрылась за непрозрачной дверью. Он заглянул в окно и увидел, что шатенка с холёным холодным лицом деловито разговаривает с кассиршей. А сумка, будоражащая его воображение, лежит на лавочке рядом с дверью, на чемодане. Эта бело-чёрная сумка приобрела для него особую важность. Ступая на носочках, он подошёл к двери и неслышно открыл её. В считанные секунды, схватив сумку и сбежав с крыльца, устремился в темноту. « Ну, вот и всё,- сказал он себе, - видишь, ты ещё не утратил способности быстро мыслить и бегать».
Успех туманил ему голову. Он быстро побежал в сторону леса. Бывший заключённый не хотел рисковать. Одного тюремного срока за крупную кражу ему хватило с лихвой. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он скрылся в дубняке. Перекурил, чтобы унять волнение. Брошенный им окурок алой искрящейся точкой описал дугу и шлёпнулся на сухую глинистую дорожку.
Забрезжил рассвет. Сидя в овраге, Киржиков перебирал содержимое сумки. Заколки для волос, томик стихов Есенина, шариковая ручка, записная книжка и общая тетрадь, диплом, какие-то бумаги с печатями, паспорт, комсомольский билет, кошелёк. Купюры лежали ровненько. Все десятирублёвые. От соприкосновения с такими деньгами его пробил пот. «Ого! Двести пятьдесят! С такими деньжищами в кармане мне не придётся завтра клянчить трёшку у мамани на бутылку «Московской». Теперь не буду попрошайничать ни завтра, ни послезавтра. Мне хватит этих мани до тех пор, пока не разживусь новыми. Если эта девица так богата, что возит такую сумму с собой в сумочке, значит может и без них обойтись. А сейчас главное – избавиться от этой сумки с остальными бумажками, чтобы не загреметь лет на восемь, если поймают. Пусть сгорит это всё синим пламенем!»
Киржиков ликовал. Никогда ещё деньги не доставались ему так легко!
Он рассовал их по карманам пиджака, вытряхнув из сумки и мелочь. Дрожащими от волнения руками, разорвал в клочья сборник стихов и общую тетрадь с блокнотом, наломал сухих веток и, примостив сверху сумку, чиркнул спичкой. Сердце билось гулко. Глядя на языки пламени, он думал о том, что если эта девица заявит о пропаже сумки с документами и менты сработают оперативно, то, возможно, его и вычислят… Во рту от таких мыслей пересохло. Он поворошил палкой содержимое кострища. Вот и всё, думал он. Через несколько минут пригородный поезд на Шимановск. Там и отпраздную удачу.
Тишину нарушал лишь треск горящего хвороста. Большое чёрное облако закрыло над ним блекнувшие звёзды. Занятый своими мыслями он и не заметил, как подошли оперативники. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, преступник на какое-то мгновение оцепенел. По коже побежали мурашки. Окрик лейтенанта заставил его вздрогнуть. Как же не хотелось видеть служителей закона! Особенно сейчас! Лейтенант был не один. Кто-то подошёл сзади и больно заломил руки за спину. Лейтенант ударил по голове дубинкой.
В себя Киржиков пришёл в камере. Ему дали три года. Отбывая срок, он постоянно возвращался к мысли о том, каким же идиотом нужно быть, чтобы сжечь документы. Мало радости доставило ему и известие о том, что деньги придётся вернуть потерпевшей в трёхкратном размере. Но это было не самое худшее, что его ожидало.