Рейс длиною в жизнь стр. 105
Чаша терпения у меня и моих проводников переполнялась всё
больше с каждой минутой. Проводники, преодолевшие трудности
поездок летом 1996-го года, морозные зимы, недостаток угля, ло-
пающиеся трубы отопления, бандитские выходки, пожары и мно-
гое другое не выдерживали, ломались, как спички.
В Москве пришлось снять и отправить в Омск Терехову Зина-
иду с сердечным приступом. С ней, в качестве сопровождающего,
уехала Стошина Наталья.
Надо было срочно принимать кардинальные меры, так как от
МПС не поступило ни одного положительного ответа. Такого от-
вета не мог дать мне и начальник депо, которому я сообщила по
телефону об отправленных в Омск проводниках. Владимир Ми-
хайлович очень сожалел, что спустя четыре года после столкно-
вения на Мурманском направлении с мафией, я вновь попала под
каток бесчинствующих коррупционеров в милицейской и желез-
нодорожной форме.
МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ
Решение пришло внезапно, когда поезд был выставлен под
посадку на перрон Казанского вокзала. До отправления поезда
оставалось чуть больше часа. Дав указание держать поезд по-
средством красных сигнальных флажков, я поспешила в Мини-
стерство обороны. Дорога до Министерства, которое находилось
на Фрунзенской набережной, мне была хорошо знакома. Благода-
ря обращению в Министерство обороны, куда меня приглашали с
документами вместо мамы, нам дали двухкомнатную квартиру, с
дополнительными квадратными метрами.
Изложив в приёмной Министерства обороны всё, что произо-
шло с запланированным эшелоном, я попросила оказания помо-
щи и поддержки. И, хотя отправление поезда было задержано на
40 минут, наказания за срыв графика движения не последовало.
На обратном пути в Назрань, на станции Шахтная в штаб-
ной вагон вошёл полковник УВДТ (Управление внутренних дел
на транспорте) Северо – Кавказской железной дороги, со следо-
вателями прокуратуры. Опросив проводников и меня, составив
заявление, полковник заверил, что по прибытии в Ростов-на-До-
ну он даст указание, за подписью прокурора, об аресте Бесаева в
Назрани.
Заключительный рейс в Назрань прошёл в спокойной обста-
новке. Но, тогда ещё никто не знал, что будет происходить с про-
водниками спустя несколько дней после манипуляций Бесаева с
порошком.
Всё началось с маленького двухмесячного чёрного котёнка,
нового питомца Ковригина. Котёнок стал нещадно расчесывать
своё тельце. Перестал пить и есть. Вскоре и мы в штабном ваго-
не почувствовали слабость, тяжесть в теле, нежелание вставать с
постели. Следом за нами с такими же недугами свалились осталь-
ные проводники. Пять дней, после того, как мы вернулись в Мо-
скву, состав простоял в отстойном парке Николаевка, пока срочно
вылетевший начальник Западно-Сибирской дороги выяснял все
детали нашего «плена», в МПС. И все пять дней нам вызывали
скорую помощь, врачи которой не могли определить диагноз,
списывая наше состояние на усталость и нервное истощение.
ПОСЛЕДСТВИЯ ОТРАВЛЕНИЯ
По дороге в Омск, на всех 12-и остановочных пунктах в пути
следования, нас поджидали врачи скорой помощи, вкалывающие
нам, поддерживающие наше состояние, уколы. Котёнка до Омска
мы не довезли.
Развязка наступила, как выстрел, как только мы прибыли в
Омск. У проводников обострились те заболевания, которым они
были подвержены. С язвами желудков, со вспухшими венами на
ногах, с гастритами, пневмонией, все члены бригады обратились
в железнодорожную поликлинику. У Ковригина и у меня стали
появляться гнойные нарывы. Фурункулы, карбункулы, поража-
ли разные части тела. Первым хирурги стали резать Ковригина
Александра, а затем и меня. После операции, комиссия ВЭК ре-
комендовала нам выехать из города в лесную часть, окружающую
город, чтобы, вдыхаемый чистый воздух смог очистить внутрен-
ние органы.
Мы с Сашей Ковригиным напросились на дачу к его двою-
родной сестре, Нине Сергеевне Писчасовой, старшему нарядчи-
ку резерва проводников, откуда было удобно добираться до поли-
клиники, где через день Саше делали перевязки.
Напарница Саши Ковригина, Ольга Чередниченко, 21 день,
после возвращения в Омск, пролежала в кожном отделении боль-
ницы, с сыпью. Диагноз врачи поставить так и не смогли. Сыпь
блуждала по всему телу. Исчезнув в одном месте кожного покро-
ва, проявлялась на другом участке тела.
Позднее, когда операций накопилось достаточно много, я
узнала, что врачам запретили в карточках больных проводников
записывать то, что недуг появился после предполагаемого отрав-
ления от рассыпанного порошка. А генерал из штаба округа, на-
ходящийся в Чите, во время осенней поездки с воинским эшело-
ном, рассказал, что боевики испытывали биологическое оружие в
Чечне, рассыпая порошок в палатках солдат. Отрава производи-
лось в одной их стран Востока. Генерал, показав на фаланги своих
пальцев, пояснил, что если взять количество порошка величиной
с ноготь большого пальца, то смерть наступает в ранний период.
Если рассыпать порошок, величиной с ноготь на мизинце, то по-
ражение печени будет проходить медленнее, вызывая заболева-
ния различной этиологии, с разными степенями поражения.
ВЗРЫВ
Вернувшись в Омск, нам казалось, что невзгоды остались
позади. Страх с новой силой охватил тогда, когда мы узнали об
ужасной трагедии, произошедшей 9-го июля 2000-го года на пе-
рекрёстке улиц Рамоново и Джанаева во Владикавказе. Рядом с
местом, где мы останавливались, чтобы насладиться забытой с
детства газированной водой, прогремел взрыв. Взорвался при-
паркованный автомобиль, унеся жизнь продавца газировки. Это
был тот самый день, когда наш поезд должен был отстаивать во
Владикавказе. И был тот самый утренний час, когда мы, если бы
приехали ещё раз, непременно остановились бы на перекрёстке.
продолжение следует