Гл.3
Проводив, в свою очередь, взглядом полковника, Таничев, наконец, направил стопы к очередной жертве маньяка. Но тут же, к нему навстречу кинулся Майчук. Старший опер ещё раз успел подумать, мол, как-то не так ведёт себя Колян, но тот уже был рядом, и, когда Таничев заглянул ему в глаза, то испугался. Столько боли и сочувствия в них было, что аж мурашки по телу побежали.
- Андрюха, тебе не надо туда. - Майчук преградил ему дорогу.
- Почему? - уставился на него Таничев, он ничего не понимал.
"Чего, вдруг Колян такой сконфуженный? Может, на этот раз убийца превзошёл сам себя и сильно труп обезобразил? Так, мы тут не дошкольники собрались, осознавали на кого учились. А, может, кто-то под шумиху, типа это маньяк, избавился от своей девушки, жены или сестры? Такое случалось уже и не однажды. Но что надо от него Майчуку?" - старший опер попытался освободиться от рук напарника, но тот крепко держал его за локти.
- Да что ты себе позволяешь, что тут, вообще такое? - пролепетал растерянный Андрей и снова кинул взор на место преступления. И его, словно током прошибло после увиденного. Он узнал пончо из голубой норки, именно этим была накрыта погибшая.
- Твою мать, неужели... - он затравленно глянул на Майчука, тот утвердительно кивнул.
- Там Людка моя, что ли? - ещё не веря, уточнил он.
Майчук опустил голову.
Андрей отшвырнул от себя рослого и крепкого Майчука и в несколько прыжков очутился возле трупа.
Он ещё надеялся на чудо, но когда в поле зрения попали босые ноги с красивым педикюром, которые он хорошо изучил, каждый пальчик, то страшная действительность просто разорвала его сердце. Он зарычал, как зверь, напугав тем самым Лёшика Воробьёва, главного эксперта, ведь тот ещё был не в теме, но Таничев ни на кого не обращал внимание. Он медленно поднял пончо в том месте, где должно находиться лицо, и даже тогда он ещё верил в невозможное.
Но это была Люда. Губы посинели, лицо испачкано чем-то чёрным.
"Видимо, плакала перед смертью, а косметика и потекла... Ещё бы не плакать!"
На шее отчётливо просматривалась фиолетовая полоса от удавки, но она какая-то двойная.
"Наверное, сопротивлялась и у душегуба не получилось аккуратно с ней расправиться." - мелькали мысли в затуманенной голове.
Таничев заглянул ещё дальше. К удивлению, тут даже синяков нигде не было, только правая рука мирно покоилась на груди.
"Так и есть, сопротивлялась. Он, ноготочки, все до единого сломаны аж до крови."
Таничев распахнул меха ещё дальше. Люда была абсолютно голой. На животе след от потушенной сигареты, а в пупке торчал окурок, как и у всех погибших.
Он грубо бросил "покрывало" на убитую и из его горла вырвался хрип:
- Сука! Падла! Я всё равно найду тебя, слышишь, урод?
- Ч...что тут происходит? - заикаясь, изумился Лёшик. Вокруг все замерли. К эксперту, как-то боком, спешно подскочил Майчук и Таничев услышал, как тот объяснился перед Лёшиком:
- Это его девушка.
- Твою дивизию! - тут же потерял самообладание и Воробьёв.
А Таничев бегом устремился к своей машине.
Полковник, который уже дал распоряжение водителю, чтобы тот трогался, тут же остановил его, заподозрив что-то неладное в поведении старшего опера. Дабы не произошло недоразумение, Майчук быстро приблизился к начальнику и через открытое окошко автомобиля объяснил ему трагическую ситуацию. Дерюгин, даже из машины не поленился вылезти.
Андрей ощущал на себе взгляды шефа и Майчука, но от этого было ещё муторнее. Ему не хотелось перед ними показывать свою слабость, но он плохо себя контролировал, а иначе у него и не получалось. Потому что ему сейчас чудилось, будто окружающий мир рухнул в какую-то глубокую пропасть. Таничев положил голову на руль, руки его дрожали, и, пока нет никого рядом, он позволил себе застонать на весь салон.
Вскоре открылась дверца и Майчук занял своё кресло рядом с ним.
- Дерюгин разрешил тебе сегодня побыть дома. И ещё добавил, что погорячился с рапортом, никто никого не уволит. - тихо промолвил Николай.
- Да мне плевать, пусть увольняет! - вскинулся Таничев и вновь прочёл в глазах напарника неимоверное страдание.
Майчук пропустил его грубость мимо ушей.
- Андрюха, а я ведь ещё и соболезнования свои тебе не выразил. Прими их, дружище, от всего сердца.
- Спасибо. - буркнул Таничев, не зная куда себя деть. Хотелось орать не своим голосом, всё ломать и крушить на мелкие кусочки.
- Я не поеду домой. - едва слышно сказал он. - Мне нельзя оставаться одному, иначе боюсь, что натворю чего-нибудь.
- А ты думаешь, я бы бросил тебя? Не дождёшься!
- Колян, сообщи сам моей несостоявшейся тёще, я не способен. Или пацанов зашли.
- Сделаем, не беспокойся... А ты хоть знаком с нею? А то я тебя знаю...
- Да встречались пару-тройку раз, по инициативе Люды. А отцу её и руки пожать не довелось. Он в разводе с матерью... Блин, как мне плохо...
- Андрюха, у меня тут есть валерьянка в таблетках, дать? Не для себя ношу, просто как-то мужик чуть не умер, когда узнал, что его сына застрелили, так с тех пор и таскаю их за собой.
- Колян, отстань от меня, а, со своими пилюлями.
- И не мечтай! - Майчук протянул ему таблетки. - Сейчас водички достану. - он глянул на заднее сиденье, у них всегда там лежала бутылка с водой, и потянулся за нею.
- Да не надо воды, я и так их прожую. Всё равно ведь не отстанешь.
- Правильно мыслишь. - подтвердил Майчук. - Но запить всё-таки нужно.
- И правда, немного полегчало. - признался Таничев через несколько минут.
- Ну и хорошо. - одобрил напарник.
Андрей старался не смотреть, когда Люду увозили в морг, они по-прежнему сидели в машине и даже не пытались отсюда удалиться.
- От скажи, Колян, как она здесь очутилась? Ведь живёт же совсем в другой стороне.
- Мало ли... Значит, какая-либо одноклассница её тут проживает. А после вашего с ней разговора, она отправилась продолжить веселье и... вот...
- Глупая! Я же её сто раз предупреждал, что в городе орудует маньяк, и, чтобы вечером никуда не ходила одна. Я предупреждал её, Колян! Неужели так тяжело запомнить простую истину?
- Как известно, дружище, пьяному море по колено. К тому же мы всегда надеемся, что с нами не может произойти что-то плохое. Разве только Люда была такая? Ещё после первого убийства, когда мы изучили тело студентки и обнаружили на нём окурок в пупке, уже тогда всё было предельно ясно, что у нас начал свою кровавую серию маньяк. Мы постоянно сообщали по телевидению и в газетах писали информацию, чтобы все граждане были предельно бдительны и осторожны, да не шастали ночами по безлюдным улицам, даже мужчины. Ну и что? Кто-то послушал? Вот, пожалуйста, уже четвёртая жертва. Ведь не убийца к ним в квартиры проникает, а они сами к нему летят, словно мотыльки на огонь.
Человек, Андрюха, он очень норовистый по своей натуре, и почти всегда сам себе на уме.
- Как же паскудно и дерьмово. - повторил Таничев.
- Понимаю. Но жизнь продолжается, хоть мои слова совсем не соответствуют моменту. Боль утихнет со временем, ты ещё влюбишься и не однажды. Будет ещё у тебя и семья крепкая, и дети, всё будет. Просто сейчас это всё надо с достоинством воспринять и перенести. Потому что нет другого выхода, понимаешь? Уже ничего невозможно изменить. Ни одному человеку это ещё не удавалось. Мы, Андрюха, во Вселенной, даже не букашки, а всего лишь невидимые пылинки.
- Да не в этом дело, Колян. Это я и сам всё осознаю. Просто обидно и всё тут. Вот представь, я - опер, а мою девушку убивает маньяк. Это, как насмешка судьбы, как бы пощёчина мне лично, пойми меня правильно. Хотя, какая пощёчина, скорее, удар ниже пояса. Я расцениваю ситуацию таким образом, будто подобное - итог всей моей многолетней работы в уголовном розыске.
- Это совсем не так, дружище, и постепенно, повторяю, когда боль в душе утихнет, ты сам до всего докумекаешь. Не казни себя понапрасну. Разумеется, маньяк не знал, что это твоя девушка, я уверен. Это простое стечение обстоятельств, не более.