СТРАХ АГЕНТЫ.
Именно светлой голове дона принадлежала здравая мысль о придании неблаговидному делу взыскания долгов исключительно законной формы; зарегистрировав несколько страховых компаний, сперва начали работу с партнёрскими банками, постепенно распространив эту практику и на всех остальных. Схема была изящна и проста, как и всё гениальное. Перед выдачей кредита банк обязывал заёмщика, за каких-то три процента, застраховать риски по невозврату, вручая список из трёх страховых компаний. Обрадованный заёмщик, сгоняв в страховую, и пообщавшись там с милыми длинноногими красотками с умопомрачающими декольте и в мини юбках, с трудом вынырнув на поверхность из глубин своих грёз, озадачивших бы доброго дедушку Фрейда, радостно подписывал договор, и, вооружившись самой большой наволочкой для набивания её купюрами, резво скакал в банковскую кассу, а оттуда на давно заслуженный отдых у моря, иногда в компании страховых красоток, справедливо полагая, что возврат теперь уж не обязателен, страховая покроет все его долги. Пустяки какие-то для них, верно ? С таким-то офисом, и такими деньжищами ! Ну, подумаешь, понесут чуток убытков на сделке с ним, с кем не бывает ?
Однако, по прошествии срока платежа, загоревший и поправившийся страхователь страшно удивлялся, услышав вежливое… тук-тук.
– Кто там ?
– Это я, старичок-страховичок.
Увидав на своём пороге страховых агентов из числа спортивного сообщества, квадратных, бритых, ломаных и толстоногих, которые, поглаживая его по плечам квадратными ладонями, нежно заглядывали ему в глаза, в надеждах на взаимность, и, шепча ласково на ушко обещание интимных утех по высшему разряду, хоть и сильно разнящихся с его предыдущими фантазиями, извещали о безусловном переходе долговых обязательств к ним, а в следствии этого, теперь его долг имел малоприятную тенденцию увеличиваться.
Процента на три.
Каждый день.
И сейчас они будут, в ожидании процентов, навещать его ежедневно.
Он-то ранее думал, что долга нет, но вот страхагенты думают, что есть. Диспут отменяется, так как излишен.
Ай-яй-яй.. недоразумение-то какое…
А наволочка, к тому времени, была, как правило, уже пуста.
В утешение, справедливости ради, можно сказать, декольте у некоторых из агентов всё же были, но оттуда, как правило, торчала золотая цепь на волосатой груди, что не способствовало поднятию настроения до прежних высот, и вообще, отстояло от прежних томлений удачно застрахованного лица примерно как морг от кабаре. И это не говоря уж о мини ! В общем, либидо резко уходило в область отрицательных значений.
Пригласить их проехаться отдохнуть на море – не поворачивался язык. Озадаченный заёмщик, кляня декольте, море, красоток, мини, Фрейда, банк и страховую, в общем, всех, кроме любимого себя, начинал волчком вертеться по знакомым, собирая дань, позволяющую выпасть из поля зрения навалившейся орды.
Зачастую, устанавливались и рабочие отношения, буде у должника имелся пристойный бизнес, приносящий доходы и не пропадало намерение отдать долги. Тогда, по завершению выплат, ему могли оказать покровительство, помочь с капиталом на расширение и с решением вопросов с конкурентами, мешающими развитию. Случалось, с путными коммерсантами вырастал и надёжный долговременный союз.
Иногда случались и накладки; один, тоже с наволочкой, уже опустошённой, чрезмерно впечатлительный, удавился ночью в ванной комнате после первого же визита и ознакомления с прейскурантом на услуги. Что ж, зверями никто не был, вдову с детьми, убедившись в их непричастности к растратам, не тронули.
Другой, уже с совсем серьёзным долгом, эмигрировал в Германию, но разве ж Германия возле Марса? Нет же, ходят и в Германию поезда…чтобы сказать – привет Мальчишу !
В целом, бизнес как бизнес, не без потерь и издержек, но прибылен, и, главное, законен.
*****
Претенциозное имя Иннокентий Ростиславович, по мнению его родителей, имело целью отсылать к рыцарской чести, величию помыслов и верности данному слову. Фамилия Гусев, правда, немного подкачала. Ему бы сменить на Новгородцев или Литовцев, в худом случае на Мономахов. Да хоть бы и на Рюрикович.
Но – из песни слов не выкинешь, пусть так и будет – Гусев.
Промышлял он разливом и развозом питьевой воды, уловив где-то тягу к водной стихии. На пустом и диком рынке он слыл одним из монстров. Успех зиждился на простом понимании бизнеса; поскольку из нескольких скважин физически невозможно добывать достаточное для огромного города количество воды, то Гусевские филиалы, не мудрствуя лукаво, разливали воду прямо в подвалах жилого массива. Из водопровода. И возить ближе. Для любых проверок же, он готовно и охотно возил бесчисленных проверяющих, журналистов и телевизионщиков в загородный цех, оборудованный современной итальянской линией разлива и сертифицированный чуть ли не в ООН. Там он, картинно разводя руки, пытаясь охватить сияющий чистотой ангар, громогласно клялся, что по любым показателям его гусь-хрустальная вода чище антарктических ледников, из которых якобы разливают конкуренты. И это ещё мы не говорим про привкус залежащих мамонтов в этой Антарктике !
Вот от жадности и Кеша Гусев, хитрозадый деньгопроситель, вымолил кредитную линию на развитие производства и закуп нового оборудования, и пропал после освоения всех траншей. На связь не выходил, с женой, как оказалось, уже года полтора как развёлся и по адресу не жил.
Пришлось с ним повозиться. Отыскали, конечно же, человек – не чаша Грааля, при серьёзности намерений и правильном подходе найти всегда можно.
Гусев был похож на циркового тюленя. Мелкий, бочкообразный, неуклюжий увалень. Плюс те же топорщившиеся в стороны пушистые усы. И походка вразвалочку, тяжело нести перед собой живот, в котором, по виду, сидел выводок в две дюжины гусят.
Словом, кроме выражения надменной важности в потугах супить брови, ничто более не выдавало в нём джентльмена.
Дух финансового дела времён безраздельного господства Ллойд и Барклайс был давно утрачен. Денег в банковских закромах было так много, что кредиты давали и не джентльменам. Не джентльмены брали, не отказываясь подолгу. Не оказывая сопротивления. Без боя. Сдаваясь на милость могущественных сил превосходящей мощи, у них не было другого выбора, кроме как принимать навязанные условия. Банк одобрил сумму втрое больше, чем надо. Ну не расстраивать же их теперь Гусеву своим отказом ! Люди же трудились, старались…
Таким образом, для успешного закредитования несчастного Гусева, финансовый спрут коварнейшим образом опутал его своими многочисленными щупальцами, запихав по пачке денег в каждый карман. Едва унёс из банка, такую тяжесть !
Но предварительно, его обязали застраховаться, конечно.
Насильно обогащённому Гусеву стоило неимоверных трудов истощить все свалившиеся на него тяжким бременем золотые запасы. Справившись, он вздохнул с облегчением. В поисках мучительного выхода по спасению банка от излишней ликвидности, ему пришлось купить себе новый джип, шубу жене, шубу маме, шубу любовнице, новую квартиру, новую мебель, телевизор с метровой диагональю, десяток костюмов и кучу абсолютно несущественных, но, безусловно, нужных мелочей, вроде золотой цепи, подзорной трубы и деревянного бара в виде глобуса и коллекционных коньяков для заполнения как собственно бара, так и утробы. Только на линию разлива воды не хватило.
Измотав организм пупорвательными усилиями, ибо нет ничего труднее приведения перекоса положительного платёжного баланса в состояние околонулевого равновесия, он, отдуваясь, пытался восстановить свой личный баланс жизненных сил, отпиваясь коньячком, возлегая на новом диване, пялясь в метровый телевизор.
– Кто самый умный на свете ? – спросил себя Гусев вслух.
– Кто отбирает у богатых – делает благое дело. Тот – герой ! – ответил телевизор.
Показывали про парня из Локсли, с прозвищем Робин Гуд. Старший коллега, перекрыв лесные дорожки деревьями, на манер древних таможенных постов, с высоким КПД облегчал карманы современных ему богатых ротозеев. Пошлина за ввоз материальных ценностей на территорию Шервуда составляла сто процентов. Уничтожать оттаможенное, правда, тогда в голову не приходило. Материальные ценности просто меняли карманы. Всё по-честному. Прям как у Иннокентия Ростиславовича.
Делиться надо ! – как завещал великий, нет, не Робин, но не менее известный специалист по гешефтам.
Вспахав свой участок, Робин двинулся в замок ноттингемского шерифа, подавая обнадёживающий пример последователям по экспансии за пределы собственного леса.
Гусевский организм, напитываемый живительными соками, отмякал и регенерировал, выдавая на-гора здравую мысль, что банков в стране много, и выглядело крайне разумным, справившись с оказанием услуг по разрешению от ненужного бремени одному везучему учреждению, незамедлительно приниматься за осчастливливание следующих.
В таком полуразобранном состоянии и застали его обеспокоенные страховые вестники. Весть, которую принесли гонцы, была настолько печальной, что за неё, во все времена, вплоть до окончания господства Ллойда, следовало отрубать головы.
В Кешином случае, некоторая сложность заключалась в том, что секира была как раз в руке у одного из гонцов. Намерение применить секиру посланниками было продемонстрировано без промедлений, для чего спасителю финансистов отрубили левый ус, что, на его взгляд, не вполне соответствовало общепринятым приёмам современной дипломатии. Вполовину уже было отмякший организм заколдобился.
Оглядевшись вокруг, ГусинГуд не обнаружил ни малыша Джона, ни сына мельника, ни остальной шайки под рукой, чтобы отбить атаку.
Если быть предельно точным, как раз двое малышей Джонов и стояли напротив него, загородив дорогу к свободе, пытаясь удивить его своим эксклюзивным брадобрейским искусством. Один из них помахивал перед носом экспроприатора волосяной кисточкой, ранее имевшей законное место под Гусевским носом.
Мысль, не желавшая циклиться на плохом, перескакивала на хорошее. Дыхнув коньячными парами на визитёров, ГусеГуд хотел завербовать их под своё начало, перебив ценой заказчиков, но не смог выговорить «перебивать заплативших вам господ».
Услышав от пьяной бормочущей винной бочки нечто вроде «..еби..ать…лят…вам…рот..» малыши -Джоны страшно закручинились. В силу своей темноты и испорченности они восприняли лестное для них деловое предложение превратно, полностью извратив его смысл и оскорбившись за упоминание их персон, безвариантно традиционных ценностей, не во вполне положительном аспекте.
Джон-один усадил одноусого вертикально и крепко приобнял.
Кеша Гус– ОдинУс, преемник Робин Гуда, успел осмыслить внезапно произошедшую перемену в его настроении и счёл это за безусловное согласие на смену идеалов и хозяина первым, самым прозорливым противником. Честно сказать, он и не ожидал, что столь простецкий агентурный подход послужит причиной столь горячей симпатии и ласки.
Джон-второй, однако ж, вновь достал свою секиру и принялся методично срезать пучки волос с макушки крепко обнятого, до потери движения, санитара лесов и банков.
Вероятно, хотят для спасения, отвезти его в надёжное место инкогнито, выдав в глазах злобных, караулящих на улице шерифов, за отца Тука, вот и пытаются восстановить исторический образ и изладить тонзуру.
Эх, дорогие мои Джончики, вы такие милые и забавные в своём непосредственном невежестве… в вашей деревенской необразованности…..
На этой приятной мысли, доверчиво отдав себя в надёжные руки друзей, расчувствовавшийся потомок славного рода Локсли, впал в умиротворяющий сон.
*****
Утром у зеркала абсолютно лысый Гусев с трудом припоминал вчерашнее.
Почему вызывающе торчит один ус ?
Изумлённо проводя дрожащими руками по непривычно голой голове, он силился понять, в чём причина столь кардинальной смены делового имиджа на экстравагантный. Вроде смотрел Робин Гуда, были какие-то гости. Уж не записался ли он спьяну в скинхеды ?
Дверной звонок надрывался. Противный звук высверливал мозг.
По стенке добредя до двери и открыв, Кеша понял смысл термина дежа вю. Глядя на дружелюбные физиономии, он вспомнил вчерашний день в мельчайших подробностях.
Двое из ларца. Один с ножом в руке.
Вторая серия. Сериал?
– Бриться заказывали ? – спросил Джон-первый.
– Что же ты, зараза, ус себе подбрила? – на блатной манер пропел Джон-второй.
Потеряв способность передвигаться по пространству, Иннокентий Ростиславович был близок к помешательству. Выждав с минуту, и осознав, что хозяина заклинило, посетители переглянулись.
Ухватив его за торчащий, словно беличий хвост, второй ус, Джон-второй со сноровкой заправского самурая избавил мир от ассиметрии. Мир стал прекраснее. На чуть-чуть.
– Ну вот, другое дело…, – с удовлетворением сказал он, – догадываешься, чтО в следующий визит обрезать будем ?
На этом они развернулись, и сотрясая лестничный марш, потопали вниз.
Прекрасный мир стал чуть-чуть добрее с их уходом.
Спустя час потрясённый Кеша всё так же стоял у открытой двери. Приятные воспоминания никак не могли оставить его.
Он догадался, что, похоже, его передвинули в левую сторону, в графу дебета.
Всё чего ему хотелось в данный момент, это держаться от любых кредитов по другую сторону земли.
К обеду пришла свежая мысль. Мысль шептала, что для него было бы куда как лучше избежать следующего визита неугомонных подстригателей.
Не было однозначной уверенности, чего они захотят отрезать в третий раз. Может скальп? А может, палец ? А может… и не палец.
Съехав в элитный коттеджный посёлок, в дом к новоявленному тестю, он затаился, сказавшись больным, и вылёживал в комнате днями напролёт, как тюлень на лежбище.
В довершение Кешиных несчастий, коттеджный посёлок, по чьей-то озорной воле, назывался «Ноттинг Хилл», и от одного этого названия он приходил в состояние прострации.
Печаль заглушалась липким страхом.
Коньяк не шёл. Еду отторгало.
Спустя пятнадцать дней, потеряв десять килограммов нервных клеток, Кеша, зацепив штаны подтяжками, поехал в милицию.
Написал подробнейшее заявление на самого дона, что удивило всех.
Из главного управления по борьбе с организованными преступными парикмахформированиями позвонили в бар Корлеоне. Просили захаживать.
Конечно, можно было, сослаться на твёрдое неучастие в пьяных Кешиных парикмахерских забавах, но, по размышлении, дон решил не откладывать столь неприятное свидание.
Всё равно не отстанут, пока не соберут десяток папок с документами, не подошьют протоколы допросов всех аксакалов бритвы.
Дело не стоило и помазка для бритья, ни даже пол-ладошки бритвенной пены.
Ловкие цирюльники не оставили веских доказательств о своей причастности именно к доновскому ателье красоты. Да и не было статей в нашем либеральном уголовном кодексе, препятствующих джентльменам менять причёски, равно как и брить усы, заодно с бородами.
Главный бандитоборец полковник Карякин лично ознакомился с документами, и не нашёл достаточных оснований для возбуждения дела. Такие были вегетарианские времена, м-да… Звучит как сказка !
Гусев, продолжавший терять вес со скоростью мороженого в жаркий день, залёг в «Ноттинг Хилл» и даже не показывался во дворе.
*****
В воскресенье рано утром, Игорёк, вооружённый подробнейшими инструкциями и помповым ружьём двенадцатого калибра, поехал на Птичий Рынок.
На базаре присмотрел самого жирного гуся.
Поторговавшись для вида и оплатив покупку, он попросил пересадить гуся из клетки в обычную коробку. Погрузив коробку в багажник, он направился к выезду из города. Отъехав до ближайшего лесочка, он вытащил из багажника коробку и любимый помповик.
– Прости, гусь, – попрощался он с птицей, и в упор выстрелил дробовым зарядом прямо через коробку. От выстрела гуся практически вывернуло наизнанку. Птица тут же была завёрнута в заботливо подготовленную простынь. Красные пятна крови смотрелись на белой простыне очень живописно. Аккуратно затолкав тело в пакет так, чтобы голова осталась снаружи, он бережно уложил пакет обратно в багажник, развернулся и поехал в посёлок «Ноттинг Хилл».
Охрана, увидев подъезжающий дорогой джип, послушно отворила шлагбаум на въезде. Эта иллюзия обитателей престижных посёлков, что они живут в безопасности, под надёжной защитой, позабавила Игоря. Он прокатился по посёлку, якобы ища нужный дом.
Рекогносцировка не выявила ничего подозрительного. В воскресенье утром большинство народа отсыпается до победного. Запарковавшись за два дома до нужного, он довольно долго сидел за рулём, ожидая подходящий момент. Выйдя из машины, неторопливым прогулочным шагом он подошёл к дому Гусева и навесил пакет на ворота каслинского литья.
Гусиная голова на длинной шее безжизненно свисала, не заметить яркий пакет было нереально. Из него мелкими капельками, из заботливо сделанной дырки, на асфальт перед калиткой сочилась кровь невинно принесенной жертвы. Игорёк полюбовался, как красноватые капли рисуют у ворот причудливый узор.
Также неспешно он вернулся к своему джипу, включил зажигание и тронулся восвояси.
Спустя три часа в баре раздался звонок. Звонил Гусев. Что-то случилось с его голосом, – он говорил шёпотом, каким-то грустным шёпотом, и отчего-то возникало убеждение, что при разговоре он постоянно озирается.
– Я всё понял, – сказал он, – дайте мне два дня, прошу вас, мы всё решим!
Дону стоило больших трудов сдерживать себя.
– Не торопись, друг, – ответствовал он степенно, – куда теперь спешить-то ? я готов ждать до смерти. Гусев похолодел. Голос его сделался деревянным. Он молил об отсрочке так, что Цицерон в гробу переворачивался от зависти. Дон слушал и молчал. Он понимал, что разговор могут записывать и не стремился дать улик против себя. Переждав десятиминутный страстный монолог Гусева, сказал мягче, чем обычно :
– Хорошо. Я потерплю два дня. Но надеюсь, на этот раз ты меня не обманешь.
И тут же пожалел о последних словах, так как результатом явилось получасовое заверение Гусева в личной порядочности, чудодейственном просветлении в возникших обязательствах, внезапном озарении как с ними справиться, и нескончаемой любви к дону. С трудом прервав поток льющихся на него комплиментов, дон положил трубку и начал готовиться к худшему. Предчувствия не подвели его. Наутро вежливый голос пригласил дона на беседу к полковнику Карякину.
*****
Полковник Карякин пребывал в отличнейшем настроении и не скрывал этого.
– Крайне редко в наше время удаётся увидеть подлинно талантливого человека, творчески подходящего к решению проблем, – так он начал разговор, – А будь фамилия Вашего реципиента Быков – то ведь с быком повозиться бы пришлось ? А если, не приведи Господь, скажем, Мамонтов, то не представляю, где бы Вы нашли мамонта? И что впечатляет, стреляли дробью, чтобы по пуле не установить оружие. Поздравляю Вас.
Дона с детства отличало умение заглянуть внутрь человека и понять с кем он имеет дело, поэтому он ждал, когда полковник выскажется без обиняков, и не ошибся. Попеняв на тяготы службы, омрачаемой вот такими писаками и обрисовав в красках вконец оборзевших торгашей, нахапавших кредитов и не стремящихся к их возвращению, полковник перешёл к сути.
– Моё дело провести профилактику, и чтобы потом трупов не было, – сказал он дону. Не удержался и добавил, – Не сомневаюсь, что в данном случае труп, вероятно, и не найдут.
– Мысль хороша, хоть и не нова, – подумалось дону.
– Я бы не рекомендовал прибегать к таким суровым мерам, нет в том нужды. Писатель напуган до крайности, и ещё немного, и он попросит запереть его в бронированную камеру. Так что распишитесь в протоколе, вот тут и вон тут, и можете быть свободным. Пока.
Вот это : «свободен,…пока» характерная особенность погононосцев, чётко объясняющая непонятливым, кто хозяин положения.
Дон внимательнейшим образом прочитал протокол. Где положено, на вопросы было отвечено : нет, не знаю, не имею отношения. Не обнаружив противоречий, дон подписал. Выйдя из мрачно знаменитого здания, дон присел в ближайшем кафе и крепко задумался.
Что это было ? Толчок к действиям ? Зачем ? На черта он им сдался ? Из всех возможных вариантов вероятным казался только один ; придётся выстроить такую операцию, чтобы и тени подозрений не упало на Организацию. Любезный тон полковника его не обманывал. Заранее, по случайности, составленный протокол говорил о многом.
Что ж, решил дон, хотите шахматы – будет вам турнир. Он не переоценивал себя, но сдаваться – это было не для него.
Турнир не понадобился. К вечеру следующего дня, Гусев, убедившись, что дон не изолирован от общества и не расстрелян в подвале, привёз ожерелье в две горсти крупных изумрудов. Он был небрит и пребывал в состоянии крайнего нервного перевозбуждения. Создавалось впечатление, что он усох вполовину.
– В качестве залога, – умолял он, – в качестве доказательства добрых побуждений. Деньги будут, но попозже, и чтобы не омрачать будни своего нового друга сомнениями, он на коленях просит принять обеспечение по выданному ему кредиту. Да он понимает, что залог в три раза больше. Но он просто счастлив, что в нашем безжалостном мире ещё остались отзывчивые люди, всегда готовые прийти на помощь и выручить ближнего, и он просит, нет, он требует, чтобы залог был принят, просто для Вашего спокойствия и гарантии возврата. И кстати, вот расписка, разрешающая продать залог в случае трёхдневной просрочки.
Дон пожал ему руку.
– А вы говорите – цивилизация, эволюция…Меж тем, мы, похоже, перешли на расчёты бусами. Дикари-с. Ещё можно акульими зубами и меховыми шкурками рассчитываться.
Гусев, машинально проведя рукой по голове, начисто лишённой любых признаков меха, благоразумно промолчал.
Приятно иметь дела с умными людьми !
Изумруды положили в пивную кружку, вышло как раз до половины, и убрали в сейф. Залог хорош, но все надеялись на денежный эквивалент. Решили ждать.
*****
К сожалению, Гусева понесло. Уверовав в свою способность выкручиваться из любых ситуаций, он пустился во все тяжкие. Количество обманутых им людей переросло критическую массу. Это очень трудно вести дела, когда каждый твой контрагент желает получить предыдущий долг. Мелкий снежок, обрастя до размеров снежного кома, сорвался с горы. Лавина, разгоняясь по пути, с разрушительной силой ломала устоявшиеся отношения, погребла несколько чужих бизнесов.
Вместо того, чтобы плодить врагов из каждого встречного, лучше бы озаботился построением стены друзей. Глядишь такой простой сменой вектора приложения усилий, было бы кратно легче разрешить любые жизненные проблемы.
Гусев пропал. Больше его никто не видел. Возможно эмигрировал в сторону Шервудского леса.
Спустя месяц, его отец Ростислав, довольно влиятельный деятель в прошлом, объявил в награду огромную сумму за информацию о сыне. Предполагая, что этим он поставил под удар и себя, он затаился, общаясь лишь с парой помощников, да и то по телефону.
Обладая житейским опытом, он принимал превентивные меры предосторожности.
Полностью перестал выходить из дома, и даже днём никогда не раздёргивал шторы. Впрочем, когда за дело берутся профессионалы, практически не бывает шансов на выживание, разве что уехать в неизвестном направлении и стараться, чтобы о тебе забыли. Если речь не идёт о личных счётах, то, зачастую, у противника количество ежедневных забот потихоньку вытесняет чувство мести, жизнь берёт своё. Так спаслись довольно многие в те времена.
Милиция не смогла точно установить, сколько дней в снятой на паспорт умершего бомжа квартире дома ровно напротив, прожил снайпер, возможно, что не менее двух недель. Терпеливый и незаметный, он дождался момента, когда Гусев-старший попытался выбросить окурок в форточку. Небольшой щёлки между шторками оказалось достаточно. Профессионал высочайшего класса, он успел всадить две пули, и неторопливо ушёл, не оставив в квартире никаких ощутимых зацепок.
Две пули из украденной с военного склада винтовки – вот и всё, что осталось на память о завершившем свою историю роде Гусевых-Локсли-Мономахов.