Время лихолетий прошло, казаков станицы из тех, кто в лета вошел, осталось один дед. Деду тому в станице жить одному – тоска не весело. Бывалоче выйдет на крыльцо дома своего в полной справе папаха, черкеска, шашка, кинжала, поясок в серебре шаровары с лампасами заправленные в мягкие сапоги- все при нем! Постоит, постоит на крыльце да в дом войдет. А старушки что еще в подлети гурдом около окон стоят- на него любуются. Как-то вечером собрали бабий круг, на кругу решили: надо этого деда к делу привлечь. Лежанку греть! Послали гонца - малого казачка, звать деда вечерить. Дед уважил просьбу на вечере пришел. Бабки в круг него сели, задыманочки деду налили. Среди старух была бабка боровиха по замужеству Боровая- сейчас вдова. Бабка эта внучкой была атамана Юрика, дом атамана до сих пор стоит. В этом доме правление, магазин и аптека. Бабка Боровиха задумала: коль она внучка атамана дед этот должен греть лежанку в ее доме. Но товарка ее свою губёнку закусила, рядом с бабкой присела, и стала товарка в бабкины блюда свой подклад делать. А бабка Боровиха на деда любуется, подклад ест, радуется. Подклад с наговором. Наговорила товарка беду нежданную- кашлянула бабка неждан вылетел, по избе прошел, в окно вылетел. Стала товарка Боровиху срамить, перед дедом смущать. Встала бабка Боровиха из-за стола сказав- Благодарствую. Товарка нагнав свою подругу на крыльце обняла, а обняв сказала ей: не держи на меня зла он тебя моложе пусть у меня останется. Но внучка атамана не сказала- хорошо . молча сойдя с крыльца села у товарки подокном, закипело под ней золото на товаркиных цветах, в открытое окно полетел аромат, а от этого аромата все засобирались до дому да и дед у товарки не заседелся. Выйдя на крыльцо товарка в сердцах себе сказала: до чего же крепка атаманская порода, крепка не только телом, но и духманом!