- Сколько времени, я вас спрашиваю? Сколько времени?
Еще не вижу, кто и кому выговаривает. Догадываюсь.
- Половина одиннадцатого.
Узнаю голос Стритлайта.
Я угадал.
- А во сколько вы должны быть на работе, позвольте узнать?
- Э-э-э…
Снова узнаю голос Стритлайта.
- Во сколько сейчас темнеет?
- В десять?
- Браво, Стритлайт, вы превзошли самого себя! Это надо было додуматься сказать про начало декабря, что темнеет в десять! Вы перевернули все основы географии, дорогой мой!
Думаю, вмешаться или нет, или сделаю только хуже.
- Стритлайт, вы понимаете, что вы не единственный, кто может выполнять эту работу?
- Мне… мне очень жаль.
- Вы и в прошлый раз так говорили! Если это повторится, я запрещу вам уходить куда-то днем! Вообще, что за мода пошла, вы днем должны на посту стоять!
Понимаю, что сейчас Стритлайт начнет оправдываться, а это кончится очередным взрывом негодования от начальства. Выхожу из-за угла, откашливаюсь, - мистер Баррингтон поворачивается ко мне.
- К вашим услу… а-а-а, это вы, Кеннет… Пришли защищать своего дружка?
Снова откашливаюсь:
- Подскажите, как пройти к скверику?
Мистер Баррингтон хочет сказать, чтобы я перестал валять дурака, спохватывается, рапортует:
- По главной улице и первый поворот налево. Счастливого пути!
Торжествующе смотрю на Баррингтона, вот так вот, хочешь меня прогнать, и ничего-ничего ты мне не сделаешь, ты на посту, должен отвечать на вопросы…
Не ухожу. Делаю вид, что не спеша прогуливаюсь по улице, поглядываю на часы, а что, а я жду кого-то, а потом мы в скверик пойдем, а что, а нельзя?
- И все-таки неправильно это, - мистер Баррингтон поворачивается ко мне, будто ищет поддержки, - фонарь должен на посту стоять, а не по улицам бегать…
Лихо парирую:
- Кому должен? Что случится, если фонарь днем будет не на месте?
- Ну… есть же правила…
- И что случится, если он нарушит эти правила?
- Ну… люди будут жаловаться…
- Вы видели хоть одного человека, который жалуется? Назовите мне хоть одного человека… Вот я стою, вот я жалуюсь, что фонарь был не на месте? Вон молодые люди идут, вот им есть дело до этого фонаря?
- Ну… в конце концов, если нет фонаря, может случиться преступление… убийство…
Снова парирую:
- Но убийство произошло, когда фонарь был на месте, и горел!
- Ну… в конце концов, этим полиция должна заниматься…
- Да ничего не делает полиция, вы поймите, - Стритлайт поворачивается ко мне, - ну допросили, ну, фоторобот составили, и все, и ни ответа, ни привета…
Это он говорит уже потом, когда мистер Баррингтон уходит, недовольно ворча, что в его времена такого беспредела не было. думаю, что за времена были у мистера Баррингтона, какие-то его личные времена, когда дети приходили домой вовремя, когда не было преступлений, и все держали вилку в левой руке, а нож в правой, и фонари стояли на своих местах.
- Я же видел, - повторяет Стритлайт, - я видел… он шел по улице… на него набросились двое… все так быстро случилось, я лиц толком не разглядел… горло перерезали…
Осторожно спрашиваю у фонаря:
- И… вы нашли что-нибудь?
- Да ничего я не нашел, я же и людей-то толком не знаю… Вот жена у него была, вот он с ней развелся…
- Убитый?
- Ну… я к жене его зашел, думал, знает чего… Может, она его убила…
- Зачем бывшей жене убивать мужа?
- Вот она мне тоже так сказала… Сама слезы льет, говорит, по-доброму разошлись, друг на друга не в обиде, хорошо все… Так я и не знаю, верить ей или не верить, а то мало ли…
Пожимаю плечами.
- Все может быть.
- Или вот еще, работника он одного своего уволил… я к нему ходил, он орать начал, что не убивал, вот тоже черт его пойми… Потом он в клуб ходил, я хотел с членами клуба поговорить, а меня не пустили, даже разговаривать со мной не стали…
- Ну, еще бы, вы же фонарь…
- А фонарь не человек, что ли? – Стритлайт вспыхивает, в буквальном смысле.
- М-м-м… вообще-то… нет…
Понимаю, что зря ляпнул последнюю фразу, очень зря, и вроде бы что тут такого, сказать фонарю, что он фонарь, а вот обидел же…
- Послушайте, у вас потенциал есть… правда, знаний маловато будет… Ну ничего, лиха беда начало, потихоньку научитесь…
- У кого же мне учиться? – Стритлайт жалобно скрипит.
- У меня, у кого… не у полиции же…
- Вы… вы берете меня в помощники?
- Ну конечно, отчего же не взять?
- Ну… я же фонарь?
- И что, что фонарь? – смеюсь, - фонарь не человек, что ли?
Мой новый друг откликается скрипучим смехом.
- …ну что это такое, что это, я вас спрашиваю?
Уже на подходе к перекрестку слышу недовольный баритон мистера Баррингтона, тихонько посмеиваюсь, ну вот, опять…
- А что вам не нравится?
- Нет, ну вы это видели? Где это видано, чтобы фонарь вот так вырядился, макинтош, кепи… Вы бы еще трубку раскурили, честное слово!
- Да, жалко, что фонари не курят трубки…
Спешу к своему знакомому, приветствую мистера Баррингтона, показываю на часы, всем своим видом намекаю, что время уже десять утра, уже рассвело, и фонарь может не светить и не стоять на перекрестке. Мистер Баррингтон смеряет меня ненавидящим взглядом, вежливо улыбается, делает фонарю знак, что тот может идти.
- Пойдемте, Стритлайт, - хочу подхватить фонарь под руку, но вспоминаю, что у него нет рук. Направляемся в сторону конторы покойного, прикидываю, что мне может дать эта контора, да ничего она не может мне дать…
Клерки изумленно смотрят на меня, я сам изумленно смотрю на себя, но еще большее недоумение вызывает фонарь, вот он, торчит за окном, я почтительно называю его мистер Стритлайт, вот так – что вы думаете об этом, мистер Стритлайт?
Оглядываю то, что я принял за контору, отчаянно пытаюсь понять, что делают в этой лаборатории, - не могу.
- Разрешите узнать, над чем работал покойный?
- … лампочки, - отвечают.
Понимаю, что не разобрал первое слово.
- Э-э-э… простите, какие лампочки?
- Электрические.
- Это…
- …ой, не знаем мы, мы не понимаем в этом ничего… У него голова была, это да, а мы-то что без него…
Хочу спросить у фонаря – а что вы думаете, мистер Стритлайт – не спрашиваю.
Понимаю, что он ничего не думает.
- …Приезжайте скорее!
Пытаюсь понять, где я, кто я, выбираюсь из кучи одеял, чувствую подступающий холодок, запихиваюсь обратно, только тогда вспоминаю про телефон в руке.
- А… а это… кто?
Спрашиваю, тут же спохватываюсь, что слышу баритон мистера Баррингтона.
- Это Баррингтон. Приезжайте скорее.
- Но… куда?
- Да на место же!
- На… на какое?
Начинаю догадываться:
- К фонарю?
- Ну, конечно же!
- Когда это случилось?
Это я спрашиваю уже потом. Когда уже вызвали стекольщика и вставили новые стекла в разбитый фонарь. Когда дворники подмели осколки. Когда разожгли пламя в фонаре. Когда дворники подмели осколки. Когда я настоял на том, чтобы фонарю принесли его любимый макинтош и кепи, и налили чашечку кофе в ближайшей кофейне. Когда Стритлайт немного успокоился и смог говорить.
- Когда это случилось?
Около половины четвертого утра…
- Кто это сделал?
- Я не разглядел его лица… но честное слово, это был один из убийц!
- Да, похоже, вы зашли слишком далеко… - Баррингтон недовольно косится на фонарь, - вы это прекращайте, пока вас вообще не разнесли, как свидетеля…
Вспоминаю:
- Есть программа защиты свидетелей…
- Да подождите вы со своей программой, вы хоть понимаете, что так у нас вообще фонарей не останется! Сначала один давай по улицам бегать, потом другой…
- Ну а так убийца меня опять расколотит, - не соглашается фонарь.
Мотаю головой:
- Не расколотит.
- Но…
- …не расколотит. Потому что мы его арестуем. Немедленно.
Защелкиваю цепь на фонарном столбе, цепляю второй конец цепи к ближайшему дереву.
- Простите?
Торжествующе смотрю на Стритлайта:
- Вы не понимаете… вернее, делаете вид, что не понимаете… ну-ну… Вы обвиняетесь в убийстве изобретателя электрической лампочки.
- Но… вы с ума сошли, вы сами подумайте, какой смысл мне его убивать?
- Да как же, все очень просто… вы узнали про электрическую лампочку… и поняли, что в скором времени газовые фонари станут не нужны. Куда вы отправитесь после этого? На свалку, не так ли? И что вы делаете? Вы ждете, когда этот человек пройдет мимо вас, и…
- Но это невозможно! Где вы видели, чтобы фонарь убил человека?
- Там же, где фонарь ходит по улицам и расследует убийства! Вернее, делает вид, что расследует.
Баррингтон оторопело смотрит на меня:
- Невероятно… вы и правда гениальный…
- А что же фонарь?
Оторопело смотрю на пустое место на улице.
- А новый еще не привезли, - кивает Баррингтон.
- А… старый…
- …в переплавку.
Меня передергивает, мне кажется, я ослышался.
- Нет, ну… в переплавку… это вы слишком…
- Ничего не слишком, это же немыслимо, человека убил…
Разворачиваюсь, спешу прочь по улице, домой, домой, от холода зимы и темноты ночи…
Рука Баррингтона ложится мне на плечо.
- Я понимаю… вам тяжело… он был вашим другом…
Сжимаю зубы. С трудом проговариваю:
- Мне кажется… ночь стала холоднее…
Ухожу от темноты к свету фонарей, поднимаюсь на крыльцо, ныряю в тепло дома, разжигаю камин. Хочу нарезать хлеб, вспоминаю, что ножа нет, нож остался там, где я заколол дядюшку. Нет, надо было все-таки убедиться, что фонарь переплавлен. И не забыть как следует разыграть изумление, когда мне скажут про наследство, ведь я еще как будто не знаю, что он мой дядя.