Написано пером – не вырубишь топором.
© НАРОД.
Не верь ушам, а верь глазам.
© Народ.
Не верь брату родному,
а верь своему глазу кривому.
©Народ.
Не верю!
©Станиславский.
Я, Харитон Сарамливый, пишущий эти строки, не перестаю ругать советских вождей, закрывших народ от прочего мира железным занавесом. А ещё более не перестаю удивляться их беспросветной тупости по части воспитания патриотизма. Сидя некогда, как весь советский обыватель, за железным занавесом, и я-то думал, что есть где-то далёкие красивые места, необыкновенные, непостижимые, недосягаемые.
«А вот у них там – наивно домысливал обыватель, смотря по телевизору "Клуб кинопутешественников", – у них там вон чаво, вон чаво… А у нас чаво?»
И вот сдали в пункт приёма металлолома железный занавес. И попёр постепенно бывший советский, а ныне российский, обыватель туда, куда прежде и не помышлял.
И я, Харитон Сарамливый, как только появилось у меня свободное время, поездил по всяким европейским и азиатским местам. Посмотрел на то, на сё. И вот что подумал. А подумал я, какие же гады придумали этот железный занавес. Кабы не порушили железный занавес, разве ж понял бы так ясно и отчётливо и я, и весь постсоветский обыватель, что нет на свете края краше нашей Родины? Что ни одна в мире страна не сравнится по красоте с Россией никогда и ни в чём? Да никогда бы не понял. Всё познаётся в сравнении. Кабы бывал советский обыватель за границей, так любил бы, ценил и берёг свою Родину, берёг бы и "братскую державу" и, может быть, не позволил бы её развалить. Хотя, с другой стороны, чего её было блюсть, зачем русскому крестьянину горбатиться на пятнадцать "братских", пора бы и самому сытно поесть. И чем больше я там, за границей Родины бываю, тем больше убеждаюсь: нет на свете края лучше нашей Родины.
Лишь только после слома и утилизации железного занавеса стал понимать я строки Высоцкого: «Да ему на фиг не нужна чужая заграница». Уж Высоцкий-то повидал заграницу, знал, о чём поёт. Убогая она, вся эта заграница, по сравнению с нашей Родиной.
Много заветных мест в необъятной России. И одно из таких мест «среднерусская, сердцу близкая, подмосковная сторона». И в этой, сердцу близкой, среднерусской стороне есть изумительная жемчужина – Мещёра.
Есть в Мещёре бесконечное множество красивых мест. Заповедных и дремучих. По тем заповедным и дремучим местам хаживал и Илья Муромец, поспешая на выручку киевскому князю, и муромский князь Пётр поспешал к разлюбезной своей Февронии. И ещё много, кто хаживал. В том числе, писатель Константин Паустовский.
А жила та Феврония, как известно, в мещёрской деревне Ласково. И в окрестностях той деревни, в грибных лесах, располагаются Ласковские озёра. Красивые, как все мещёрские озёра. На которых так любил ловить рыбу Константин Паустовский вместе с приезжающими к нему в лесной посёлок Солотча, где он жил, друзьями, писателями Фраерманом, Гайдаром, Симоновым. В замечательной повести «Мещёрская сторона» Паустовский поведал, как Гайдар однажды заблудился в лесу, по дороге к Поганому озеру, и как испугался черноты озёрной воды. А особенно любил Паустовский Ласковские озёра, среди которых и озеро Сегден.
Вот как описывает этот замечательный писатель мещёрские озёра.
«Чёрное озеро названо так по цвету воды. Вода в нём чёрная и прозрачная.
В Мещёре почти у всех озёр вода разного цвета. Больше всего озёр
с чёрной водой. В иных озёрах (например, в Чёрненьком)
вода напоминает блестящую тушь. Трудно, не видя, представить
себе этот насыщенный, густой цвет. И вместе с тем вода в этом озере,
так же как и в Чёрном, совершенно прозрачная.
В Урженском озере вода фиолетовая, в Сегдене - желтоватая,
в Великом озере - оловянного цвета, а в озерах за Прой - чуть синеватая.
В луговых озёрах летом вода прозрачная, а осенью приобретает
зеленоватый морской цвет и даже запах морской воды.
Но большинство озёр все же - чёрные. Старики говорят,
что чернота вызвана тем, что дно озер устлано толстым
слоем опавших листьев. Бурая листва дает темный настой.
Но это не совсем верно. Цвет объясняется торфяным дном озер –
чем старее торф, тем темнее вода».
© (Паустовский).
Тропа, по которой ходил Паустовский к Ласковским озёрам так и называется в народе до сих пор: тропа Паустовского. Эта народная тропа никогда не зарастёт, потому что её издавна облюбовали грибники. А ещё по ней водят туристов, приезжающих в дом-музей Паустовского, в Солотчу.
А в соседнюю с Солотчей деревню, Давыдово, наезжал некогда мнимый ссыльный, известный в определённых кругах, сочинитель Солженицын. Биографы утверждают, что в той деревне он и сочинял свои "архипелаги". Сочинитель этот тоже не преминул написать об озере Сегден.
«Сегденское озеро – круглое, как циркулем вырезанное.
Вода ровная-ровная, гладкая без ряби, кой-где у берега в ряске,
а то прозрачная белая – и белое дно.
Замкнутая вода. Замкнутый лес. Озеро в небо смотрит,
небо – в озеро. И есть ли ещё что на земле – неведомо,
поверх леса – не видно. А если что и есть – оно сюда не нужно, лишнее.
Вот тут бы и поселиться навсегда…
Тут душа, как воздух дрожащий, между водой и небом струилась бы,
и текли бы чистые глубокие мысли».
© (Солженицын)
Наврал сочинитель. Не поселился он в Мещёре. Предпочёл мещёрским озёрам вермонтские. Ну да дело не в этом. Насильно мил не будешь. В мещёру приехал он из степного края, сразу в края, где торф добывали, в глухую владимирскую сторону. Ну не понравилась ему Мещёра. Бывает. Врать-то зачем? Зачем трепаться: "Поселиться навсегда"... Наврал.
Но вот на что, читатель, обратим внимание.
У меня самого кум живёт на Борках. Когда еду на Есенинский праздник в Константиново, куда едут в октябре со всей страны русские люди, обязательно кума навещаю. И на том озере бывал с кумом, щук, правда, поймать не удалось. Но цвет воды в озере – точно, желтоватый. Как описано в книге Паустовского.
А Солженицын утверждает – белая.
Ну хорошо, цвет воспринимается каждым по-своему. Да если ещё в разную погоду, да под каким углом зрения, да сколько и чего выпил, да в разное время суток…
Но вот утверждение, что «Сегденское озеро – круглое, как циркулем вырезанное» - это полная ерунда! Сказать такое о Сегдене, то же самое, что сказать – луна треугольная. Если кто не бывал ещё (а зря!) на Ласковских озёрах, тот может взглянуть на карту подходящего масштаба и убедиться в этом. Назвать Сегденское озеро круглым можно, разве что с большого бодуна.
Сегденское озеро можно назвать каким угодно по форме. И квадратным, и трапециевидным, и прямоугольным, но только не круглым! Так бывал сочинитель на озере Сегден? Если бывал, то сильно присочинил. А если не присочинил, выходит, не бывал… То бишь, всё равно, приврал.
Надо сказать, поблизости есть такое озеро, круглое-прекруглое. Это упомянутое Паустовским озеро Чёрненькое. Но вода в нём, как следует из названия, «напоминает блестящую тушь».
Выходит, приврал лауреат?
А ведь написано пером – не вырубишь топором.
И вот такой вопрос напрашивается сам собой. А бывал ли на том озере тот сочинитель? Или описал озеро, наслушавшись деревенских слухов? А если бывал, то в каком состоянии? Это ведь маленький рассказик, всего несколько десятков строк из миллиона им настроганных, а столько вранья. А сколько же тогда вранья в больших сочинениях?
А верить ли тогда вообще такому литератору? Плодотворному, надо сказать, литератору.
Не знаю, как кто. Я, Харитон Сарамливый, поостерёгся бы.
Смотри также:
http://www.proza.ru/2018/11/22/891