Благотворительность
Луна, окутанная лёгкой подсвечивающейся фатой, выглядывала из-за верхушек деревьев, отыскивала своего ночного спутника, но не видела из-за кустов ползущий по ложбинам молочный туман.
В небольшом городке, в родильном отделении больницы лежали две женщины. Тёплый ветер через открытую форточку заносил пьянящие запахи распускающихся почек тополей. Женщины были почти ровесниками. В ожидании своей очереди, они, лёжа на кроватях, вели непринуждённую беседу.
-А я, полтора года назад лежала в этой же больнице, только вон на той кровати, - сказала Полина и указала на пустующую в углу кровать. – Тогда я принесла двойняшек, двух мальчиков.
-Какое счастье!- воскликнула Лида.
-Конечно,… - после некоторого молчания ответила Полина, но Лида почувствовала в её словах какую-то заминку.
-Что-то не так?- боясь обидеть соседку, испуганно спросила Лида.
- А! – недовольно ответила Полина и неопределённо махнула рукой.
Лида не стала её расспрашивать, коли душа болит, то всё равно боль вылезет наружу. И действительно, помолчав с минуту, она вновь заговорила:
-Понимаешь, Лида, это от счастья устать нельзя, а меня жизнь не балует. Уже и не ведаешь, где его найдёшь, где потеряешь. Муж у меня, когда был ещё живой, помогал и обеспечивал семью. Он работал, я занималась детьми.
- Детки хорошие? – участливо спросила Лида.
-О! Чтобы не сглазить …- и легко поплевала через левое плечо. Лицо её посветлело и расплылось в доброй улыбке.
- Но, когда я была на шестом месяце беременности, то умер муж. Это был двойной удар: и мужа жаль и встал прямой вопрос - как жить дальше? Чем детей кормить, их чем зря не накормишь, да и надо обуть, одеть. А тут вот опять подзалетела. Голова раскалывается, - и вновь беспомощно махнула рукой.
Лида поняла, что сердце Полины полно тревоги. Может надо было сказать ей слова облегчения, но не находила их и лишь после небольшого молчания, заговорила сама:
- Вот так наш мир и устроен. Бедные мы женщины. А у меня своя проблема, – вот уже, сколько лет не могла забеременеть. И к каким только я врачам не обращалась – не помогло. Объездила все монастыри, пила воду из разных источников, ходила и к бабкам: и молитвы они читали, и какие только травяные отвары я ни пила, а всё попусту, только время и деньги зря потратила. Да и не в деньгах дело, а всё без толку. Меня тяготило и обидно становилось от сознания своего бессилия. Перед мужем и перед людьми стыдно, переживали только вдвоём с мамой. Для меня не было большего счастья, чем иметь ребёнка.
Взгляд её, как костёр под проливным дождём, угасал при воспоминании. Ей нечего было скрывать.
- Я тоже не знала делать, - немного помолчав, заговорила Лида. - Уже и руки опустила, хожу с опустошённой душой, хоть лезь в петлю, да и всё, - и она развела руки.
- Зачем же ты себе смертную казнь подписываешь?! Голову-то не теряй!
Лида немного приостановила разговор, словно собираясь с мыслями. В следующее мгновение её горестное выражение лица вдруг изменилось, она вся посветлела, лицо расплылось в скромной улыбке, глаза заблестели, и она уже бодрым голосом продолжала рассказ:
-Не знаю уже, кто мне и помог - я забеременела! Мою беду, будто ветром сдуло. Радости столько, что хоть выходи на улицу да кричи, и громко песни пой. Сама себе не верила. Уже и удачу спугнуть боюсь, суеверная стала. Выполняю все советы и требования врачей. Вот уже два дня лежу на сохранении. Врачи за меня боятся, - уже весело говорила Лида, а глаза её радостно продолжали блестеть.
Первой в родильное отделение попала Полина. Быстро прибежали две дежурившие акушерки в белоснежных халатах и увезли на каталке
Операция прошла, на удивление двух акушерок и врача, очень быстро. Вновь двое мальчиков появились на белый свет, как спортсмены, один за другим, хотя в душе она почему-то ждала дочку. Акушерки, докончив работу, аккуратно переложили Полину на каталку и не успели они тронуться, как тут же раздался звонок от Лиды. Этой же каталкой на обратном пути они привезли и Лиду.
Вроде бы как с чувством выполненного долга, Полина лежала теперь в палате на своей кровати и невольно закрыла глаза.
Сколько времени лежала в таком состоянии она не помнит, но вздрогнула, то ли от крика, то ли от какой-то суматохи. Порвалась не прочная оболочка сна, а сердце учащённо забилось, и она через полуоткрытую дверь услышала отрывки разговора акушерок.
- Ребёнок мёртвый….она без сознания…в реанимацию…
Полина поняла, что дело у Лиды плохое. Она в первое мгновение дёрнулась, чтобы, как обычно побежать на помощь, но поняла, что она бессильна и там справятся акушерки без неё. Мимо палаты промелькнула каталка с Лидой и, сопровождающие её акушерки.
Полина закрыла глаза и в своей непринуждённости она ни на минуту не переставала думать о Лиде, непроизвольно вспомнила разговор с ней, её похождения в поисках своего материнства. В голове роились невесёлые мысли. Женщина не может быть счастливой, если у неё нет ребёнка, ей надо его благословение. Ей стало, невыносимо жаль Лиду, её неисполненную мечту стать матерью и чувства глубокого сожаления выжали горячие и едучие, как кислота, слёзы. Они текли сквозь закрытые ресницы тёплым ручейком к носу. Внутренний голос долга и совести, не переставая, теребил её душу. Она нанизывала на нить мысли, бродившие в голове, ища нужной оболочки для своего решения.
В палату кто-то тихо вошёл, и через полураскрытые ресницы Полина заметила женщину в белом халате. Это была лечащий врач, Елизавета Петровна. Она также тихо подошла к кровати Полины и, видя её дрожащие ресницы, так же тихо спросила:
- Как вы себя чувствуете?
Полина раскрыла полные слёз глаза и, в неудержимом порыве было рванулась к врачу, но та протянутой рукой умерила её прыть. Полина опустила голову на подушку и, успокоившись, обращаясь к врачу, спросила:
-Елизавета Петровна, вы можете меня выслушать?
-Конечно, Полина, - ответила спокойно врач. По её лицу было видно опытного работника, и она умеет слушать других.
- Я всё поняла, что случилось с Лидой. Пожалуйста, выслушайте, меня до конца, не перебивая, а то вы из-за моей сбивчивости, неправильно меня поймёте, - попросила Полина.
- Слушаю Вас внимательно, Полина. Только, я вижу, вы так возбуждены, говорите спокойно, я вас пойму.
-Вы два года назад мне подарили двух сынишек, сегодня ещё двух. Спасибо за это.
- На счастье тебе, Полина. Расти сынов и радуйся.
-Но, вы не знаете, какое у меня сложилось положение. У меня на руках на данный момент стало четверо детей, муж полгода назад умер. Я осталась одна с детьми. Работать не могу, детей- то одних не бросишь. А где взять средства к существованию? Ума не приложу, - здесь Полина остановилась, собираясь с мыслями, и продолжала:
-А вот Лида всю жизнь свою мечтала стать матерью, да Судьба повернулась спиной. Вы, наверное, тоже знаете судьбу Лиды. Вот я и подумала и за неё и за себя тоже – пусть она возьмёт моего одного сына. Пусть она растит его как своего, сердце у неё будет на месте.
-Не могу не спросить, в чём же здесь моя роль?- в недоумении спросила Елизавета Петровна.
- Ваша роль будет главная, - сказала Полина, стараясь держать себя в руках, хотя бы строгостью самоконтроля. - Когда она очнётся после реанимации, вы не говорите ей, что умер её ребёнок. Это будет для неё полной трагедией и убьёт окончательно. Из сочувствия к ней вы отдайте ей моего одного ребёнка. Я знаю, что не смогу прокормить четверых. Можно загубить детей. Так пусть и мой ребёнок будет жив и ей неимоверная радость в жизни. Это будет нашим с вами благотворительным подарком. Ведь она лишилась всех радостей жизни, которые приносит с собой материнство. Надо дать шанс и ей, и мне выйти из тяжёлого положения. Пока есть момент у нас с вами и грех нам этим моментом не воспользоваться. Надо это сделать именно сейчас, ибо полное понимание приходит всегда поздно,
- А нельзя ли проще, как вернётся Лида, поговорить с нею с глазу на глаз и решить все вопросы?
- Думала я и о дальнейшей судьбе моего ребёнка, и о Лиде. Во-первых, если она и согласится, то всё равно шила в мешке не утаишь, и Лида, рано или поздно, скажет об этом мужу, муж своей маме и будет цепочка виться, и покатится молва « по секрету по всему свету». Доброжелатели-соседи первыми скажут об этом ребёнку, а ребёнок будет интересоваться об истинных родителях, и, повзрослев, будет искать их. И эти поиски не принесут ничего хорошего, ни Лиде, ни ребёнку, ни мне и чем это закончится никому не известно.
Есть ещё вариант - ребёнка отдать в детский дом, но этот путь будет ещё тернистее, и как сложится судьба ребёнка, даже и предугадать не берусь.
Думаю, для всех этот путь будет хуже, а в данном случае ребёнок будет не обездоленным и будет расти как все дети.
Полина выплеснула свои слова на одном дыхании, словно, действительно, боясь сбиться с мысли.
Елизавета Петровна стояла сейчас в каком -то оцепенении. На её бледном лице не дрогнул ни один мускул, но по пульсу височных вен Полина поняла, что она напряжённо взвешивала предлагаемый вариант.
- Можно я добавлю? - передохнув, заспешила Полина высказать до конца свою мысль, чтобы убедить её в правильности поступка, и не дожидаясь согласия врача добавила: -Пусть Лида знает, - что это её ребёнок. Домой пойдёт с этим ребёнком. Знать об этом будут только вы да я. А пока она в реанимации, то этого ребёнка покормлю я своим молоком, и пусть она знает, что её ребёнок будет накормлен.
- А как же быть с умершим младенцем?
- Хоронить надо. Выходит, что надо хоронить мне, но я не в силе это сделать. У меня двое ребят сейчас у соседки находятся. Может у больницы, есть какие – то варианты? Или надо Лиде говорить, что у ней родилась двойня, а один из них умер. Тогда они с мужем организуют похороны.
- Но акушерки знают, и возникнет вопрос, откуда у Лиды ребёнок?
- Пока я буду кормить обоих своих сыновей, у них не будет и вопросов, а чтобы они не видели, кого мы и сколько детей понесём, то во время выписки акушерки должны работать в другую смену.
Было видно, что Полина высказала все свои мысли. Она замкнула рот, кровь у неё отхлынула от сердца от высказанной мысли, и стало легче. В этот критический момент, где-то из глубины души Полины, казалось, засветилась надежда. Теперь горящими глазами смотрела она на Елизавету Петровну.
Елизавета Петровна ещё минуту постояла, опустив глаза, повернулась, и ни слова не сказав, тихо пошла к выходу, продолжая обдумывать слова Полины, приводить в порядок уже свои мысли и решать сложнейший, уже для троих, только что поставленный жизнью вопрос.
2018