Гл.4
"К кому тут ещё обратиться?" - Таничев пытался зайти в двери с табличкой "Диспетчерская", но там было закрыто. Он спустился вниз со второго этажа и медленно побрёл вдоль нумерованных кабинок. Везде очереди, все кассиры заняты делом, лишь в одной кассе окошко прикрыто и на него прилеплена бумага с надписью от руки - "Обеденный перерыв", и тут же он заметил женщину, с кем-то увлечённо разговаривающую по телефону и одновременно жующую бутерброд с копчёной колбасой. Увидев его, она с недовольством дёрнула подбородком на бумажку, мол, читать умеешь? Пожрать спокойно не дадут. Но Таничев тоже показал ей удостоверение и она тот час бросила трубку на рычаг, а потом приподнялась с кресла, вытаращив на него испуганные глаза, в которых застыл вопрос: "мне выйти из кабинки или сам сюда войдёшь?"
Таничев указал пальцем на дверь, она кивнула и поспешила на выход, а он тоже поторопился, чтобы возвратиться на обратную сторону коридора, где его поджидала пожилая кассирша.
"Вот и хорошо. - думал он. - По всей вероятности, эта давно здесь работает и, возможно, как-то прояснит ситуацию на семью Ануфриевых. Это никакое не доказательство, но хоть знать, как они раньше жили и чем дышали, чтобы иметь общее представление: это супруг избавился от Аллы Анатольевны или она сама на себя руки наложила?"
- Здравствуйте! - Таничев представился, чем ещё больше удивил и напугал сотрудницу ж/д вокзала. Конечно, на каждом производстве есть свои недостатки, они не исключение и на данной станции. Кому-то билетик по блату продашь вне очереди и вот тебе уже есть на хлеб с маслицем. А кому-то нижняя полочка нужна в вагоне. И опять добавка к зарплате. Да мало ли тут всяких секретов, где можно заработать левые денежки. И это речь идёт о простом народе, а что говорить о начальстве, которое не приучено стоять в длиннющих очередях. А эти щедро одаривали, всё равно не своими деньгами, потому их и не жалко.
- А я - Иванова Светлана Викторовна. - изобразила женщина на лице дежурную улыбку. - Вам билетик куда-то потребовался, так чего сразу не сказали? Сейчас всё сообразим...
- Никакой билетик мне не нужен, а уж если потребуется, то я непременно воспользуюсь вашей услугой и то, исключительно в служебных целях.
- А что же тогда? - кассир нервно прикусила губу. Оно и понятно, кому понравится, когда тобой интересуются органы? Это всегда плохой знак.
- Значит так, Светлана Викторовна! Давайте с вами договоримся о следующем: меня не интересуют некоторые особенности вашей профессии, а вы мне поведаете всю правду о бывшей сотруднице, Ануфриевой Алле Анатольевне. Договорились?
- Ах, это?! - облегчённо вздохнула женщина. - Так это запросто! Мы с ней даже приятельствовали, всегда между нами были неплохие отношения. - но потом она резко изменилась в лице. - А почему вы о ней спрашиваете? Что такое стряслось? Неужели Алла где-то отличилась, так сказать, что-то дурное натворила. Но при чём здесь мы? Она уже сто лет, как отсюда уволилась.
- Светлана Викторовна, поверьте, я не располагаю лишним временем, чтобы тратить его впустую. Это раз. Поэтому, может мы сразу приступим к делу? А второе, это то, что Алла Анатольевна уже никогда и нигде не сможет что-то натворить, потому что она мертва.
- Ах! - женщина прикрыла рот обеими ладошками. - Боже, как же так? Как это мертва? Она же ничем не болела, да я с ней на рынке летом столкнулась. Весёлая такая, похорошела внешне... Так, что же всё-таки...
- Её вчера муж нашёл повешенной в их собственной квартире. - набираясь терпения, пояснил старший опер.
- О Боже! И кто её? Она сама? Но почему?
- Вы у меня спрашиваете? Если бы я знал ответы на все эти вопросы, то меня бы тут сейчас не было. Светлана Викторовна, по этому поводу ведётся следствие, потому я и здесь. Расскажите о ней, что Алла Анатольевна представляет из себя... Простите, представляла из себя, как человек? Как счастлива она была замужем и не жаловалась ли когда-либо на своего супруга?
- Вы думаете, это он её?
- Может, поменяемся ролями и вопросы буду я задавать? Вы не против, Светлана Викторовна?
- Нет-нет, я прошу прощения... Просто поймите, мы сколько вместе трудились... Она в соседней кабинке сидела...
- Ещё вы упоминали, будто приятельствовали с ней, я не ослышался?
- Нет. Но мы не были подругами, она больше дружила с Олей Туровой, вот там точно были секреты.
- А как найти эту Олю Турову?
- А вы её не найдёте, она вскоре тоже рассчиталась и куда-то уехала из нашего города.
- Что же, тогда я весь внимание. Вспоминайте всё, что когда-то знали об Алле Анатольевне и её муже.
Иванова часто закивала.
- Да-да, я понимаю... А что расскажешь, я особенно ничем и не смогу вам помочь. Она была замечательным терпеливым работником, никаких нарицаний. Не скандалистка, совсем не злая, а наоборот, даже слишком добрая. А муж... Да вроде нормально они жили. Она хвасталась, серьги нам золотые показывала, которые он ей подарил. То платье ей купит, то сумочку. Нет, я ничего плохого не могу сказать, по-моему, она была довольна своим выбором.
- Ладно, спасибо за информацию. Если что-то понадобится, то я вас найду.
- Хорошо, приходите. Ой, Аллу жалко-то как! Побегу, девчатам сообщу, вот шок у всех будет.
В отдел Таничев возвращался в ужасном состоянии. И тут все надежды провалились. Рассчитывал, что на вокзале ему глаза откроют на плохую личную жизнь их сотрудницы, страдающей от супруга-деспота, а тут серьги золотые да сумки с платьями в подарок. Ну и что дальше?
"А дальше надо поесть чего-либо. С утра только чашка кофе с двумя печеньками, а организм интенсивно пытается о себе напомнить "урчанием" в животе, вот уже в течение нескольких часов."
Таничев заехал в столовую и взял себе полноценный обед: суп гороховый со свиными рёбрышками, кусок жареной курицы с варёной картошкой, винегрет и два стакана компота с венской булочкой. Насытившись, опер заметно воспрял духом.
"Ну вот, теперь и над следующей версией можно покумекать, на сытый желудок, оно и думается получше. Но сначала надо в отдел наведаться, может уже и Колян на месте. Да экспертов заодно навестить."
Но Лёшик Воробьёв уже сам ждал его в кабинете и сразу напал на опера, как только того завидел.
- Таничев, в кои-то веки мне выпала удача пораньше вырваться домой, а из-за тебя я уже пятнадцать минут здесь задерживаюсь. Как это понимать? Сам нас торопит постоянно, а пришёл с докладом, а тебя и близко нету.
- Лёшик, я не на танцах выплясывал, я работаю, Лёшик. У нас убийство, если ты забыл. И чего ждал меня, спрашивается, я бы домой тебе позвонил. Телефон-то твой у меня записан.
- Да нужен ты мне дома со своими звонками. В кругу семьи я забываю о работе.
- А как в кабинет мой попал? Или я забыл его замкнуть?
- Нет, ты не забыл. Мне Майчук дверь отомкнул и никуда не пустил, велел тебя выглядывать.
- Колян тоже здесь?
- Да, за пирожками побежал.
- Понятно. Ну что, Лёшик, приступим? - опер снял куртку и повесил её на вешалку. - Зараза, холодная осень в этом году, сырая.
- Ты мне зубы не заговаривай, а чтобы коробка конфет для моей жены была, понял?
- Оп-ля! А чего не бутылка пива? И с каких это пор мы так усердно стали думать о жене?
Помолчав немного, говорить или не говорить, Воробьёв признался:
- Завязал я временно с пивом, Андрюха! Моя разводом пригрозила.
- Понял, не дурак. - со смешком сказал Таничев. - Коробка самых дорогих конфет, разумеется, с меня. А ты ей намекни, будто ты сам купил. Так сказать, в знак вечной и самой верной любви. Здорово я придумал?
- Здорово. - вымученно улыбнулся эксперт. - А ещё ты правильно, Андрюха, выразился насчёт убийства. Что верно, то верно, это и есть самое настоящее убийство.