Арктический рейс и не только...

               
      После окончания работы на Севере я переехал в Керчь, решил сменить климат на более теплый.  Прожил здесь около пяти лет. Зима теплая, снег ночью или утром выпадал, а днем таял. Вдруг в феврале 2012 года ударил 20 градусный мороз и город занесло снегом.  Сразу вспомнил Мурманск, свою работу в Мурманском Морском Пароходстве, рейсы в Арктику.
      В августе 1970 года наш дизель-электроход «Индигирка» совершал очередной снабженческий рейс в Арктику на Новосибирские острова. Часть груза для ученых, полярников и военнослужащих, находящихся на островах, погрузили в Мурманске, а остальной груз должны были догрузить в  Архангельске. Закончили грузовые операции в Мурманске, судно готово к переходу в Архангельск, но согласно судовой роли, не прибыли на судно два члена экипажа: первый помощник капитана по политической части, т.е. помполит и матрос - водолаз   А.Жолудев. Из отдела кадров сообщают на судно капитану:
     - Ваш помполит сейчас на партконференции и после ее окончания сразу же прибудет в Архангельск, а матрос не успел пройти медкомиссию и тоже приедет в Архангельск.
     - Да, без помполита я могу обойтись, а матросы нужны на погрузке. Нам запланировано погрузить еще много штучного груза – это снабжение для полярников, а главное будем грузить живой груз: коров, бычков, свиней. Все это надо принимать на судне, строить для животных выгородки, кормушки, подвести для них воду и необходимо организовать тальманство, груз - то надо считать. Кроме всего прочего, за животными и убирать надо. У меня каждый человек на учете. Помполит тальманить и с коровами возиться не будет, а вот матросы будут не только груз считать, а и обеспечивать его правильное размещение на судне.
     - Ну, по поводу матросов. У вас же на борту два матроса-практиканта, студенты Макаровки, парни грамотные. Вы их тоже привлекайте к грузовым работам, это и для них будет очень полезно.
     - Хорошо, только вы, пожалуйста, проследите, чтобы Желудев прибыл на судно не к отходу из Архангельска, а успел на погрузке поработать. Он на этом судне уже два года работает, судно хорошо знает и работник добросовестный.
     На этом и договорились.
     В Советские времена для работы на судах загранплавания необходимо было иметь открытую «визу». Молодежь приходила на флот после службы в Армии с открытой визой, а те, кто не успел ее оформить в армии или, кто пришел на флот с другой работы, зарабатывали ее на каботажных судах, работая в Арктике или на пассажирских судах, работающих на местных линиях.
     Работа в Арктике на ледоколах и судах снабженцах проходит в сложных ледовых условиях. Возможны и повреждения корпуса, и винто-рулевой группы. Чтобы иметь возможность в рейсе произвести незначительный ремонт в подводной части судна, арктические суда стали обеспечивать водолазными комплексами и на специальных курсах обучать моряков водолазному делу. Так в штате судов появились должности: старшина водолазной группы и матросы-водолазы. В обычной жизни эти матросы-водолазы занимались нормальной матросской работой.
     Два года в Арктике на дизель-электроходе «Индигирка» работал матросом- водолазом Анатолий Жолудев, пытался заработать характеристику-рекомендацию для открытия визы. Весь рейс отработает отлично, а в конце обязательно или что-то случится, или с помполитом поругается, и нет рекомендации.
     Закончилась в Мурманске партконференция, Владимир Иванович -первый помощник капитана д/э «Индигирка», взял билет на поезд и спокойно приехал в Архангельск. Подходит к проходной порта и видит следующее: какой-то небритый мужик в грязной растянутой майке и таких же тренировочных штанах, в резиновых тапках, хриплым голосом что-то доказывает охраннику. Предъявляет Владимир Иванович свой пропуск охраннику и в ответ слышит:
    - Вот, этот товарищ говорит, что он ваш матрос и просит пропустить его на территорию порта, но у него нет никаких документов, да и видок у него - сами видите какой.
      Пришлось помполиту вмешаться в эту ситуацию:
      - Я на это судно назначен впервые и еще не знаю в лицо всех членов экипажа: -И обращается к Жолудеву:- А, вы откуда тут взялись и почему в таком виде?
      И вот, что он рассказал.
      Когда производилась  погрузка д/э «Индигирка» в Мурманске  для полярников на Новосибирские острова, Анатолий только что вернулся из отпуска  и начал  проходить  медкомиссию и, естественно, не успел до отхода судна   получить заключение врачей о годности к плаванию, но к этому судну он был приписан. Судно   выходит из Мурманска в Архангельск, а заключение врачей он  получил только на следующий день. 
      Покупает Анатолий билет на поезд Мурманск - Архангельск  и едет на судно. По прямой от Мурманска до Архангельска недалеко, но по  железной дороге необходимо обогнуть все Белое море. А этот поезд обслуживает местные линии и останавливается чуть ли не у каждого столба. Лето, тепло, солнце светит. Остановился поезд в очередной раз. За время поездки отлежал Анатолий все бока и захотелось ему немного размяться.
     - Сколько стоять будем? – Спрашивает Анатолий проводника.
     - Минут двадцать, а может и больше. Будем пережидать скорый поезд  из Ленинграда.
      Вышел Анатолий на перрон, а там и на травку, размяться. Трава зеленая, цветы полевые. Красота. Нарвал цветов, присел на траву, потом прилег. Смотрит в небо – синева безбрежная, теплый ветерок чуть свежестью полевой радует. Не заметил, как задремал.
      Очнулся – поезда нет. В поезде все вещи, документы, деньги. Из поезда он вышел в тренировочных штанах, майке и в тапках-шлепанцах. Беда. Что делать? Недалеко какие-то строения, женщины копошатся. Делать нечего, может, помогут?
    - Девушки, милые! Беда случилась, как проспал поезд, не понимаю.
    - А, кто ты такой и как смог проспать поезд?
    - Девушки я моряк, еду в Архангельск на судно. Вот поезд здесь остановился. Должен был пропустить ленинградский скорый поезд. Стоянка затянулась, я вышел прогуляться, потом прилег на травку и, как заснул, не помню. Что мне сейчас делать – не представляю. Дайте денег на билет, как приеду на судно, сразу же вышлю. Слово даю.
      Простые русские женщины всегда были добрыми и к чужой беде отзывчивые. Посмеялись над бедолагой, но дали ему денег на билет, к тому- же проезд в то время был не дорогой.
      Добрался Анатолий до порта, а в порт не пройти. Мало того, что нет документов, так еще и видок – тот еще.  Хорошо, что в это время на проходной появился помполит.  Связались с судном, оформили ему пропуск. Потом съездил на вокзал и получил свои вещи.
      Погрузка закончилась, животных погрузили на борт несколько десятков, сопровождать их и ухаживать за ними должен был специальный человек, которого экипаж заранее называл «укротителем» по аналогии с фильмом «Полосатый рейс». Надо оформлять выход судна в рейс, но нет «укротителя». Погрузили для животных корма, а сколько его надо и какую животину, чем кормить, никто не знает. Животные мычат, хрюкают, есть просят. Экипаж подкармливает их, но за ними еще и убирать надо. Лето, вонь стоит жуткая. Вдруг на трапе появилось какое-то непонятное существо.  Лето, жара под 30 градусов, а это - в грязнущей шинели, в резиновых сапогах, как потом оказалось, на босу ногу, в шапке-ушанке непонятного цвета. Вахтенный матрос вызывает вахтенного помощника капитана.
     -Вы, кто и, что вам здесь нужно?
      Визитер бормочет что-то неразборчиво и сует вахтенному какие-то бумаги вперемешку с мусором. Что за бумаги – не понять:
    - Ты, объясни толком, что тебе здесь нужно, и что это за бумаги. - Просит вахтенный. В ответ невнятное мычание, в котором угадываются только матерные словечки. 
      Вызвали капитана, тот – человек опытный, всякое за время своей капитанской работы повидал и сразу определил, да и экипаж порадовал, что появился долгожданный «укротитель». Встал вопрос - куда его вселять, отдельных кают на судне нет, а подселять в каюту к нормальному члену экипажа это грязное, вонючее существо у капитана рука не поднимается. Решили поселить его пока в дежурное помещение около трапа, там есть диван, стол, стул. Вышли в рейс, животные голодные мычат, визжат, из вольеров вонючая жижа течет по палубе, распространяя специфический аромат по судну. «Укротитель» из дежурки не выходит. Каждую вахту в дежурку посылается матрос, проверить - жив ли он. И так продолжалось несколько дней. Кормить, поить животных и убирать за ними поручили матросам. Женщины-члены экипажа, их было 5 человек, а весь экипаж, раньше экипажи не особо сокращали, 54 человека, наловчились доить коров, вспомнили свое детство. Экипаж доволен – свежее молоко, но «укротителя» ругают, хотя уже начали жалеть. Есть «укротитель» не ходит. Матросы носят ему в дежурку еду и воду, поставили ведро – на всякий случай, но, по словам матросов, оно так и было пустым. Дней через пять «укротитель» ожил и начал приходить на обед. Сначала обедал вмести с рабочей бригадой, которой накрывали на нижней палубе около провизионных кладовых. Затем отмылся, постирался и начал питаться в нормальной столовой экипажа. Моряки к нему с расспросами:
     - Расскажи, кто ты такой, откуда взялся.
     - Да, работал я раньше кочегаром на СРТ в Архангельском «Тралфлоте». Но потом начались у меня всякие неприятности. Я, конечно, как мог, боролся с кадровиками, но  разве с ними можно справиться? И меня уволили, хорошо, что не по статье. Вот и пришлось работать, сопровождать всякую скотину.   
       Прошли пролив Карские Ворота, похолодало, перевели «укротителя» в каюту к двум молодым матросам. В коровнике проблема – слегла, а потом издохла одна корова. Что делать, никто не знает, по инструкции необходимо составить акт, определить причину смерти. «Укротитель» советует:
     - Да, выбросьте ее за борт и всех делов - то.
       Ну, как ее выбросить? Это же груз, его надо сдать получателю по соответствующему коносаменту. Вызывает капитан второго -  грузового помощника:
     - Посмотрите с судовым врачом медицинские справочники, может, что-нибудь найдете.
       Сутки искали помощники в документах, отчего корова могла сдохнуть, но
так и не смогли определить причину ее смерти.
       Лежит корова на палубе, над ней мухи кружатся и запах от нее тухлятины на все судно. К тому же из-под нее еще и жидкость вонючая течет. Капитан видит, что от помощников толку мало, и дает распоряжение:
     - Стоп машины. Выгружаем тушу на лед.
       Выгрузили ее на лед, облили  соляркой и сожгли. Составили соответствующий акт.
       Прошли благополучно пролив Вилькицкого, который постоянно забит льдом, и перед основным пунктом назначения - Новосибирскими островами, заходим в порт Тикси.
      На Новосибирских островах нам предстоит обеспечить грузами шесть полярных станций. В каждом из этих пунктов живут и работают 10 - 20 человек, и, естественно, никаких причалов около этих пунктов нет. Осадка судна около 8 метров, глубины около берега на карте сомнительные и поэтому судно выгружает груз на рейде в 1-1,5 милях от берега. Около пунктов выгрузки разная ледовая обстановка и поэтому в порту Тикси весь груз выгружается и загружается заново с учетом ледовой обстановки и, следовательно, очередности подхода к пунктам выгрузки. На д/э «Индигирка» шесть трюмов: четыре 3-дечных (трюм, твиндек, шельтердек) и два шельтердечных. Процесс перезагрузки занимает около недели.      
     Экипаж, свободный от вахт отдыхает. А отдыхают члены экипажа, когда позади ледовый переход, работа на морозе, а тут относительно тепло, трава зеленая, по традиции. Экипаж разбивается на группы, закупает вино, закуску и на «зеленую конференцию». После льдов пикник на травке особенно хорош. Самая колоритная, да и самая веселая, компания – это, конечно же, матросы. Самая шумная, и к ней, на свою беду, решил примкнуть 1 пом. капитана - пом. капитана по политической части. Помполит делал на этом судне и в этом Пароходстве первый рейс, до этого работал секретарем парткома тралового флота, но там чем- то отличился и был уволен. И вот на первой стоянке решился, так сказать, на неофициальную смычку с экипажем, послушать, кто, чем дышит, кто, что говорит, ну и услышал. Должность помполита на судах экипажем не особо уважаема, и к тому же работает первыми помощниками особая категория людей – думают одно, говорят другое, делают третье, т. е. не особо порядочные. На «зеленой конференции» помполит внес свой вклад в организацию пикника, поэтому выпивает и закусывает на общих законных основаниях. Сначала было весело, моряки вспоминали, как отдыхали в отпусках, где в это время побывали. Потом, как обычно, разговор перешел на более близкие темы: работа в Арктике, низкая зарплата и прочее. И начали матросы ему высказывать все, что наболело, не особо стесняясь в выражениях, все- таки не на собрании, а в приватной обстановке. Особенно выражал свое возмущение боцман, вставляя в свою речь ненормативную лексику, только до рукоприкладства не дошло. Затаил помполит злобу, а тут вскоре и случай подвернулся.      
      Экипаж отдыхает, и женская часть экипажа в том числе. На стоянке, чтобы дать отдохнуть и обслуживающему персоналу, т.е. женской части, ужин накрывается в 17.00. Дневальную, которая накрывает в столовой экипажа, в столовой не видно, ужин не накрывается, дневальная загуляла. Помполит собирает комиссию и отправляется на ее поиски по каютам. А пьяная дневальная, чтобы ее не беспокоили, отправилась спать в первую попавшуюся, открытую каюту. Это оказалась каюта боцмана, который в это время работал на палубе. Легла она в боцманскую койку, задернула шторку и уснула. Боцман после работы раздевается и идет в сауну. После сауны раздетый, потный, с красным лицом, с полотенцем на бедрах заходит в каюту. Стоит перед зеркалом, причесывается. Кто лежит в его койке - не видит, койка закрыта шторкой. В это время в каюту вваливает помполит с комиссией.
   - Сергеич. – Спрашивает. - Дневальная не у вас?
   - Нет.
   - А почему вы голый и лицо у вас красное?
   - Так, из сауны.
     Отдергивает помполит кроватную шторку, а там спит дневальная во всей красе, халатик задрался, прелести видны. Начался спектакль. Помполит кричит одно, боцман, оправдываясь, матерится. Еле разняли, пришлось вмешаться капитану.
 Через неделю, разместив груз в соответствии с очередностью пунктов выгрузки, вышли в рейс. Экипаж отдохнул перед напряженной работой. Выгрузка в Арктике на необорудованных причалам точках производится экипажем судна на рейде. Судно для этого берет на борт 2 понтона грузоподъемностью 50 тонн, катер для буксировки понтонов и трактор для подтягивания понтонов к берегу. Для их обслуживания на борт принимаются капитан катера и тракторист. Экипаж делится на работающих по выгрузке, на судовую бригаду и береговую. При подходе к точке выгрузки судно встает на якорь. Понтоны и катер выгружаются на воду. Для этого на судне, кроме 12 обычных 5-тонных грузовых стрел, имеются две грузовые стрелы для выгрузки тяжеловесных грузов, грузоподъемностью 20 и 40 тонн. На понтоны грузится трактор и выгружаемый груз. Буксирный катер подводит понтон к берегу, к мелководью, это 7-10 метров от берега. Трактор переправляется на берег, с него заводится трос на понтон и понтон подтягивается к берегу. Выгрузку производит береговая бригада экипажа. Груз выгружается на «мыльницу» - это стальной короб, который трактором оттаскивают за линию берегового прибоя и выгружают на берег. На первой же выгрузке ЧП. Животных выгружают специальным стропом, состоящим из двух лент, которые заводятся под живот животного и в верхней части эти ленты соединяются с общим стальным стропом. Правильно застропить быка сложно, да и опасно, он сопротивляется, того и гляди или задавит, или на рога поднимет. Выручает, как всегда, матросская смекалка. Но тут она подвела. При подъеме быка с палубы и вываливания стрелы с быком за борт, бык начал протестовать, дергаться и задняя лента стропа из-под живота переместилась к передним лапам. Бык принял вертикальное положение, выскользнул из стропов и с высоты 5 метров «солдатиком» сиганул в холодные воды Восточно-Сибирского моря, только соленые брызги в разные стороны. Спасло его то, что он упал не на понтон, а в воду. Очумевший бык вынырнул и поплыл подальше от своих мучителей. Надо быка вылавливать, кроме жалости к бедному животному, он еще является грузом, его надо сдать, как груз, получателю. Подходим на катере к плавающему быку, а как его в воде застропить - неизвестно, нырять в холодную воду под быка – желающих нет. Как не пытались, под живот стропа завести не смогли. Решили пока набросить ему строп на рога и таким образом отбуксировать к судну. С трудом, но подтащили быка к судну, к понтону. Попытались перетащить быка из воды на понтон застропленным за рога. Рога у него здоровые, шея тоже. Только приподняли быка над водой, как один рог сломался, и бык опять полетел в воду. Поняли, что быка на понтон не поднять, и решили буксировать его к берегу по воде, строп накинули на шею. Выдержит бык буксировку – хорошо, ну а нет - так нет. Отбуксировали его к берегу, а из воды вытащить не можем. Бык живой, но промерз и обессилил. Взялись всей бригадой за строп и вытащили на берег. Лежит бедный на камнях и дрожит, накрыли его брезентом, но, как груз, быка сдали, недостачи груза не было. Главное, что живым сдали, все равно скоро пойдет на мясо. Настроение у  всех испорчено, столько с быком мучились, он почти родным стал. Остальных животных выгрузили уже без особых происшествий. Сложность была только в доставке скотины от берега до расположения войсковой части. Но тут уже погонщиками были солдаты.
     Интересная картина – Арктика, заснеженная тундра  и солдаты с прутьями гонят по этой тундре коров, быков и свиней.
     Закончили на о.Котельном выгрузку, а впереди еще пять пунктов, где зимовщики ждут долгожданный груз.
     Следующие выгрузки на еще трех полярных станциях прошли без особых происшествий. Пятая полярная станция, получатель груза - остров Жохова. На этой полярной станции работают 10 человек. У них возникла необычная проблема. Этот остров находится в стороне от основного архипелага. И вот весной на этом острове около станции появилась белая медведица с двумя медвежатами. Вела она себя агрессивно, подходила вплотную к строениям. Пытались отогнать ее стрельбой из ракетниц, но она опять возвращалась. Выходить из домиков и работать стало опасно, и пришлось ее застрелить. Медведицу застрелили, а двое медвежат остались жить около станции, полярники их подкармливали. Начальник станции обратился с просьбой к капитану д/э «Индигирка»:
     - Товарищ капитан, медвежата подросли, им уже по 6 месяцев, сейчас октябрь, скоро начнется полярная ночь, они еще за это время подрастут и что от них потом ожидать – неизвестно. Кроме этого в пургу, в темноте полярной ночи отличить, свои это медведи или пришлые, сложно, а убивать их жалко. Сейчас ваше судно уйдет, а следующее будет только через год. Заберите их на судно. Может, в Мурманске вам помогут или подскажут, куда их пристроить. Ведь, жалко медвежат.
     За медвежат вступился и экипаж судна, все-таки какое-то развлечение. И приняли их на борт судна. Ростом медвежонок, когда вставал на задние лапы, был 160-170 см., т.е. не особо и маленькие. Закончили выгрузку на остров Жохова, осталась последняя точка п. Кигилях.
     Погрузили на борт понтоны, катер, трактор, выбрали якорь. Вместе с медвежатами, для их кормления, начальник полярной станции передал на судно ранее ими убитую моржиху. Погрузили ее на судно, лежит она на палубе в «мыльнице» на спине. Ласты хвостовые сложены, живот и все, что ниже живота, чисто женское, только размеры другие. Экипаж фотографируется на этом фоне - колоритные снимки получаются.
     Отходим от острова, земля растворяется в дымке. Медвежата забеспокоились, начали с ревом носиться по палубе. Один забрался на планшир, прыгнул в воду и поплыл к берегу, что с ним потом стало - неизвестно. Второго матросы поймали и заперли на корме в помещении буксирной лебедки. Когда берег исчез из видимости, медвежонка выпустили на палубу. Два дня, пока шли к последней по выгрузке полярной станции, медвежонок с ревом носился по судну. Во время обеда, когда экипаж сидел за столами и обедал, медведь с трюма через открытый иллюминатор влез в столовую и прямо по столам, по тарелкам, кастрюлям полез к зеркалу, в котором увидел свое изображение. Что у него было на уме - неизвестно, но люди подумали, что свое изображение в зеркале он принял за своего потерявшегося брата. Жалуется капитану на медведя повариха. Медведь в ее отсутствие забрался в ее каюту, перевернул там все вверх дном и нагадил. Только с матросами медведь поладил. Сидят матросы в плотницкой, перекуривают. На палубе холодно, мороз с ветром. Слышат топот и медвежий рев. Открывается дверь и вваливает с ворчанием медведь. Матросы стали его, по своему, успокаивать:
   - Ну, что ты Миша шумишь, мы с тобой, в обиду тебя не дадим.   
     Подействовало, медведь поворчал, лег на палубу и уснул.
     Подошли к п. Кигилях. Встали на якорь, как обычно около мили от берега, начали выгрузку. На берегу у береговой бригады для связи с судном была рация военного образца, в 70-годы еще были сложности с радиотехникой. На третий день выгрузки, днем с судна сообщают, что с борта в воду выпрыгнул медвежонок и поплыл к берегу. Сообщили об этом полярникам. Закончили выгрузку одного понтона и, пока не подвели следующий, моряки пошли по берегу искать медвежонка и через 2-3км обнаружили. На берегу стоит жилище, около него на привязях десяток здоровенных ездовых собак, которые заходятся лаем. Метров в 20 от них лежит на снегу медвежонок. Снег около него в крови, из раны на шее течет кровь. Увидев людей, медведь пытается подняться, но падает. Поднимается и опять падает. Вышел из домика якут. В это время на зиму аборигены, охотники на песцов, выезжают на охоту. Только зимой у песцов хорошая шкурка. Ловят они их специальными капканами, чтобы не портить шкурку. Моряки к нему с кулаками:
   - Зачем медвежонка подстрелил?- спрашивают, а он отвечает:
   - Подхожу к дому, слышу, собаки залаяли, с привязей пытаются сорваться. Вижу, медведь из воды вылезает, а вдалеке виден полярник, и медведь побежал в его сторону. Ну, я подумал, что медведь хочет на него напасть, вот и выстрелил.
     Среди моряков был судовой врач. Он осмотрел медведя и по рации капитану докладывает:
   - Ранен медвежонок в шею, крови потерял много, но кости и важные артерии не задеты. Что с медведем делать?
     Закончив выгрузку в Арктике, д/э «Индигирка» должен был взять груз пиломатериалов в п. Игарка на п. Росток и работать на своей постоянной линии Северная Европа – Канада. Медведь, к тому же раненый, конечно же, создавал для капитана дополнительную головную боль. И поступил приказ оставить медведя на месте. Погоревали моряки, но делать нечего, продолжили выгрузку.
     Выгружаем ГСМ в бочках. После многочисленных перегрузок и перевозки через штормовые моря, бочки подтекают. В процессе их выгрузки, перекатывания и кантования ватные штаны и куртки моряков оказываются пропитанными соляром. В перерывах между выгрузкой понтонов, катер таскает понтоны по одному, моряки греются у костра. На берегу ни кустика, ни тем более деревца, голая, покрытая снегом, тундра. Жилые и служебные строения полярников далеко от места выгрузки. Выгрузка производится круглосуточно. В костер идет все, что сгораемое можно найти на берегу. В костер, чтобы лучше горел, подливается солярка. Искры летят во все стороны.  Среди моряков были на практике два курсанта ЛВИМУ им. Адмирала Макарова. Один из них сильно промок, когда швартовал понтон. Катер подводит понтон к берегу, насколько безопасно позволяет его осадка и мастерство капитана катера. Дальше надо лезть в воду и заводить на него трос от трактора. И все это в условиях осеннего, штормового моря. Окатила курсантика волна. Надо бы его на судно на катере отправить переодеться, но не разрешает бригадир. Бригадиром в эту бригаду назначили второго радиста, сорокалетнего горлопана, за какие заслуги назначили радиста бригадиром можно только догадываться. Все, что происходило в бригаде, все непотребные разговоры сразу же становились известны помполиту и капитану. Костер горит, моряки греются, а промокший курсант норовит поближе к огню подобраться. Вдруг он вскакивает и все видят, что у него горят ватные штаны в районе паха. Огонь охватывает штаны уже целиком, курсант орет, все в оцепенении.  Выгружали бочки с соляром и штаны у курсанта пропитались этой горючей жидкостью. Попала на штаны искра из костра, штаны вспыхнули. Курсант горит, бьет себя по штанам и бегом от костра. Бежит, а ветер еще сильнее огонь раздувает. Все сидящие у костра оцепенели.  Первым опомнился старший матрос-водолаз Анатолий Желудев. Он догоняет курсанта, рвет на нем штаны и заталкивает курсанта в воду. Пожар потушен, но курсант мокрый, обгорелый, в рваных штанах, а температура воздуха около минус 10 градусов.
     Сидит курсант в мокрой одежде, дрожит от холода. Подходит катер с очередным понтоном, моряки требуют сразу же отправить курсанта на судно, но бригадир не разрешает, говорит, мол, курсант сам виноват. Ждет бедный курсант, когда понтон разгрузят. На судне, по рапорту бригадира, ему еще и выговор влепили за нарушение техники безопасности и противопожарной техники при производстве грузовых работ. Через несколько дней сменившаяся береговая бригада шла на катере на судно. Часть моряков находились в рубке катера, часть курила на корме. Холодно, ветер. Бригадир-радист, перекурив, стал перебираться в рубку. Все моряки были одеты в ватные штаны и ватные куртки, а на ногах резиновые сапоги с высокими до паха голенищами. На очередной волне катер сильно качнуло и бригадир, поскользнувшись на обледеневшей палубе, полетел в воду. На корме стояли и все это видели почти половина бригады. Катер идет, капитан катера стоит за штурвалом и не видит, что за кормой творится, а из стоящих на корме никто не спешит сообщить ему, что человек за бортом. Не выдержал ранее пострадавший курсант, спустился в рубку и сообщил капитану о случившемся. Катер сделал оборот, подошел к плавающему в воде бригадиру, надо его вытаскивать из воды, а никто не торопится его вытаскивать, кроме курсантов. Вытащили бригадира из воды на катер. Сидит он на корме и чуть не плачет. Мокрый, замерзший и босиком без резиновых сапог. Вот тут  матросы сразу же припомнили ему все его пакости. Как и он раньше   курсанту, начали задавать разные обидные вопросы:
     - Василич, а куда ты сапоги дел, они ведь денег стоят? Как будешь за них расплачиваться? И почему ты технику безопасности при нахождении на катере
нарушаешь? 
       И много еще разных «подколок» в его адрес. Ничего не смог ответить бригадир и больше он в выгрузке не участвовал и на берег с бригадой не ходил.
 Заканчивается снабжение зимовщиков на очередном портопункте. Бригадиром был назначен третий помощник капитана, Крылов Н.Г. Закончила  бригада рабочую смену около восьми часов вечера. Прибыл за бригадой катер. Море штормовое, снежная вьюга и темень. Конец октября – начинается полярная ночь. Моряки отработали смену двенадцать часов на выгрузке, на морозе, устали. Надо на судно в тепло, на отдых. Из-за штормовой волны катеру близко к берегу не подойти. Стоят моряки на берегу, прикидывают, как на понтон влезть, волны по понтону гуляют, а моряки одеты в ватные штаны, телогрейки, на ногах высокие до паха резиновые сапоги. Многие закурили от волнения. Бригадир командует:
     - Кончайте перекуривать, давайте быстрее все на понтон. Надо успеть попасть на судна пока шторм не разыгрался.
     - Да, как на него залезть? До него добраться – так по пояс в воде, а то еще и с головой волна накроет. – Сомневаются некоторые моряки.
     - Ну, промокнем, так на судне в сауне отогреемся.
       Собралась вся бригада на понтоне, на берегу остался только тракторист.
Бригадир командует:
     - Вася. Ты, когда столкнешь трактором понтон в воду, мы подадим тебе с понтона линь и ты обязательно, на всякий случай, закрепи его на поясе, чтобы тебя, не дай бог, не унесло в море. Одежду потом на судне высушишь.
     Понтон трактором оттолкнули от берега, тракторист по воде кое-как добрался до понтона. Катер несколько раз пытался подойти к понтону, один раз близко подошел, так его чуть не выбросило волной на понтон. Капитан катера, благодаря опыту и морскому везению, сумел избежать навала. Когда катер подняло волной почти над понтоном, капитан дал самый полный ход и проскочил в метре от понтона. Стало ясно, что морякам на катер не перебраться.
    - Коля, что будем делать? Сам видишь, мне к понтону не подойти и людей  не пересадить. – Спрашивает капитан катера бригадира.
    - Да, я вижу. Давай подавай буксир на выброске, а мы будем добираться до судна на понтоне.
     На бросательном лине приняли и закрепили на понтоне буксирный трос с катера.  До судна около мили. Отошли от берега на кабельтов, волны начали перекатываться через палубу понтона. Бортов на понтоне нет и, чтобы не смыло волной, бригадир опять командует:
    - Давайте все на средину понтона и сцепимся руками. При заливании волной никому с места не двигаться. Можно только попытаться присесть, все площадь заливания уменьшится.
     Вся бригада собралась в центре понтона и сцепились руками. Потом на судне, когда это все закончилось, вспоминали слова из песни: «…стояли, обнявшись, как родные братья…». На волне буксирный трос натягивался, как струна, потом появлялась слабина, катер проваливался к подножию волны, а гребень волны прокатывался по понтону и по морякам:
    - Садись. – Слышится команда бригадира. И затем общий вздох облегчения –  -У –у-у-х, - и добавлялось еще что-то от души, когда волна уходила и плот опять был над водой.    Добирались до д/э «Индигирка» более часа. Подошли, с кормы судна подали швартов, его завели на кнехты понтона. Катер должен был отойти от понтона и встать на отдельный швартов. Пока проходили эти маневры в темноте, на высокой волне, в снежную вьюгу, буксирный трос с понтона намотался на винт катера и двигатель катера заглох. Капитан катера кричит:
    - Коля, попытайтесь освободить винт от буксира или отрежьте буксир.
      Начали пытаться освободить винт катера от буксира, увлеклись и не следили за швартовом, заведенным с «Индигирки» на понтон. На очередной волне, на качке этот швартов слетел с кнехтов понтона. Понтон и катер ветром стало быстро относить от судна. Вскоре огни «Индигирки» еле просматривались сквозь вьюгу.   
      С буксиром с катера перестали возиться, опасно – смоет за борт. Но моряки знают, за ними с судна следят и обязательно придут на помощь. Опять собрались в центре понтона, опять сцепились руками.   
      На «Индигирке» сыграли общесудовую тревогу и спустили спасательную шлюпку под  командованием старпома. На шлюпке подошли к понтону и отбуксировали его вместе с катером к борту судна. Вся эта операция заняла еще около полутора часов. Все закончилось благополучно. Сказался опыт и морская взаимовыручка. То, что через семь – восемь часов отдыха бригаде опять идти на катере на берег, так это работа такая, моряк сам ее выбрал.
     Потом, когда моряки отогрелись в сауне, кто-то вспомнил картину «Девятый Вал» Айвазовского И.К., репродукция которой висела в кают-кампании:
   - Вот сейчас и мы чуть не попали в такую же ситуацию.
     Но, ему сразу - же возразили:
    -Там люди находились в тропиках, в теплой воде и, если наше происшествие  отобразить в красках на полотне, то это будет совсем не красочное произведение. Темнота наступающей полярной ночи, снежная вьюга и свинцовые волны с плавающими небольшими льдинами будут только нагонять тоску. Да и ситуация у нас была не особо опасная.
     И общее мнение экипажа: работа в Арктике всегда связана с определенным риском, это уж такая специфика работы.
     А бригадир Крылов Николай Григорьевич через несколько лет стал капитаном этого дизель-электрохода, потом был назначен капитаном атомного ледокола «Вайгач» и вскоре стал работать капитаном-наставником в Мурманском Морском Пароходстве.
     Благополучно закончив грузовые операции на Новосибирских островах, д/э «Индигирка» взял курс на порт Игарка. Пришли в п. Игарка уже в начале ноября. Начали погрузку пиломатериалов на п. Росток. Мороз минус 15 градусов. Доски грузят поштучно, в то время их еще не пакетировали. Стоянка около двух недель. Второй механик, с виду вроде нормальный мужик, спортивный, накачанный, взял в рейс кинокамеру, наснимал всякой Арктической экзотики и в Игарке проявил пленку. На судах для досуга экипажа был узкопленочный киноаппарат «Украина». И вот однажды вечером второй механик решил сам посмотреть и экипажу показать, что он наснимал. Собрались все свободные от вахт, ждут, чем механик порадует, ну и дождались.
     Сначала шли Арктические виды, полярные зверушки, красавцы полярные совы, медведи, песцы, тюлени, моржи и т. д. Но это для моряков было неинтересно, насмотрелись за рейс. Потом выгрузка на п. Кигилях. Когда получили распоряжение капитана оставить раненного медвежонка на полярной станции, все ушли заниматься выгрузкой, а второй механик вместе с судовым врачом вернулись к медвежонку с топором. Судовой врач лупит медвежонка топором, кровь брызжет во все стороны на снег, псы на привязях беснуются, а второй механик все это снимает на кинокамеру. Шум в красном уголке поднялся неимоверный. Спрашивают врача:
   - Что же ты, гад, наделал?
     Отвечает:
   - Хотел навредить якуту. Он, наверняка, подстрелил медвежонка из-за шкуры, а я эту шкуру решил испортить.
     То же самое твердил и второй механик. Пошла делегация к капитану с заявлением, что экипаж отказывается работать с такими людьми.
     После погрузки в Игарке судно зашло в п. Мурманск за снабжением, продуктами, сменой некоторых членов экипажа. Эти судовой врач и второй механик в рейс не пошли. Кроме этих пришла замена еще нескольким морякам. С приходом в Мурманск помполит кроме парткома донес и боцманской жене, якобы ее муж изменял ей с дневальной. Жена закатила скандал, боцман в оправдание дошел до рукоприкладства. Закончилась история тем, что жена написала заявление в партком пароходства. Боцману сначала закрыли визу, а потом он вынужден был уволиться из пароходства. Начал выпивать, с женой развелся. Жена потом плакалась знакомым, что напрасно в измену поверила, что из-за этого жизнь нормальную поломала. Да, она не первая и не последняя. После рейса, в Мурманске, просит Анатолий Жолудев у помполита характеристику- рекомендацию. В Арктике отработал, как всегда, отлично. И на выгрузке, и на общесудовых работах. Были и экстремальные ситуации, где Анатолий отличился. Помполит ему и сообщает:
     - Анатолий,  я характеристику на вас уже отправил в Отдел кадров Пароходства. 
     - Спасибо,- обрадовался Анатолий. Приходит  в Отдел кадров, думает, как бы ускорить открытие визы – характеристика то есть. И тут его кадровики «радуют»:
     - Да, характеристика на вас  есть, написано много хорошего о вашей  работе в рейсе, о человеческих качествах, но…   В конце характеристики приписка:
«Склонен к употреблению спиртных напитков». Так что с визой придется подождать.               
      Его прибытие на судно в Архангельске перечеркнуло всю последующую работу в Арктике. Такие были порядки и люди, которые эти порядки претворяли в жизнь. А помполит через год умер от цирроза печени, сказалась нервная партийная работа.
      Так закончился один из многочисленных обычных Арктических рейсов.