Максим осмотрел раскинувшийся перед ним муравейник. Тут и там сновали осветители, операторы, гримеры, костюмеры и прочий кинолюд. Улица в центре Петербурга будто бы отделилась от остального города и на один день зажила своей собственной жизнью, подчиненную желаниям пришельцев с далекой планеты Ленфильм. Прохожие безжалостно останавливались на дальних подступах к киноплощадке и вежливо отправлялись окружными путями.
Максим и сам по привычке ощущал себя таким же прохожим, случайно попавшим в закрытое от посторонних глаз место - он работал каскадером лишь четвертый месяц. Все это время он бегал, стрелял, дрался и был, в общем-то счастлив, но ждал какой-то особенной задачи, которая, наконец, обратит на него внимание главного постановщика трюков. А вот и он - командует своими людьми, быстро натягивающими паутину из веревок на жилой дом. Михаил Сергеевич заметил Максима, подозвал его быстрым кивком и без лишних предисловий обозначил план: “Будешь дублировать главного героя. Залезешь по водосточной трубе на четвертый этаж и пройдешь по карнизу”.
Максим с детства не любил высоту. Единственное что могло заставить его ладони вспотеть, вызвать у него, крепкого спортсмена с многолетним боксерским опытом, настоящий страх - это долгие полёты в бездну во сне. Её дно могло приближаться, казалось часами, а он только беспомощно наблюдал за собой со стороны, пока собственный же крик не вырывал его из липких объятий Морфея.
Но свою профессию он уже выбрал. Каксадер! Подумать только, приехав всего пару месяцев назад из захудалого областного городка в Северную столицу, он в самых смелых мечтах не мог вообразить, что чистая случайность сведет его с самим Михаилом Кречетовым - постановщиком трюков во всех горячо любимых народом боевиках!
“Сейчас на грим, потом на костюм. У тебя десять минут”, - Михаил Сергеевич не любил долгие фразы, в отличие от режиссеров (которых Максим уже успел повидать). Максим проглотил ком, и поспешил в грим-ваген. Пока его лицо покрывалось слоем тонального крема, Максим внимательно слушал диалог двух девушек, снующих рядом.
Помнишь, мы работали с Кречетовым на Сухопутных крысах-4? У него там еще каскадер упал…
Ох, так жалко было мальчика. Говорят, веревку ему плохо затянули.
Да, говорят, Кречетову не везет с высотными трюками. Кто у него сегодня лезет на дом?
Не знаю…
Максиму захотелось прервать этот нервирующий треп: “Сегодня я лезу на дом! Поэтому мажьте лицо получше. Для аэродинамики.” Дальше гримировали его уже в тишине.
Когда карабин на его поясе защелкнулся, Максим испытал странное предчувствие.
А где страховочная веревка?
Ничего, этой хватит,- в глазах Кречетова мелькнуло раздражение.
А что будет, если…
Ничего не будет. Понял? Лезь давай. Или тебя заменить?
Вместо ответа каскадер нахмурился и принялся проверять узел. Наконец, команда “Начали!”. Карабкаться по водосточной трубе оказалось неожиданно легко, Максим даже забыл на время про свой страх высоты. Однако, когда пролезал мимо последнего на своем пути окна, он увидел нечто, что заставившее его сердце биться чаще, чем ночные кошмары: веревка натянулась точно через острый край подоконника, и на ее краю уже появились первые резаные волокна. “Что делать? Лезть назад? Но еще не было команды! Кречетов меня точно выгонит и не видать мне больше съемок!” - мысли вихрем проносились в его голове, пока его руки, предательские начавшие потеть, перебирали по карнизу.
Сзади грянуло спасительным дуплетом: “Стоп! Снято!” Максим выдохнул, постарался успокоить дрожь в коленях и медленно пошел обратно: “Все будет хорошо, все кончилось. Интересно, когда меня позовут на следующий проект?”
-Живой?! Давай слезай оттуда!
Громовой окрик откуда-то снизу произвел неожиданный эффект: Максим дернулся, его вспотевшие пальцы соскользнули, нога нащупала под собой пустоту.
Время вокруг замедлилось. Раньше Максим думал, что “жизнь, проносящаяся перед глазами” - это прием, которым авторы увлекают любителей дешевых романов. Но сейчас он успел подумать о многом: “Куда денется его коллекция боксерских перчаток? Кто сообщит его маме плохую новость? Надо выкинуть картошку из холодильника, испортилась уж поди. Какая же классная все таки Катька, с которой познакомился на прошлой неделе.”
Когда настало время встречи с асфальтом, Максим услышал хруст костей и мысленно попрощался с жизнью. “Прощай, дурацкая жизнь…”- но вместо вечной тьмы, он увидел над собой лица насмерть перепуганной съемочной группы. Причем смотрели они куда-то вниз, мимо Максима. Поднявшись на ноги, он пережил самые смешанные чувства в своей жизни.
На асфальте лежал труп рослого мужчины, широкого распахнувшего глаза в самый последний миг. Это был Кречетов.