Освободитель часть 3 глава 21

Владимир Шатов
Седьмое покушение
Холодным утром 1 марта 1881 года полицейский полковник Адриан Иванович Дворжицкий вышел из дома на Невском проспекте и направился в Зимний дворец, чтобы сопровождать императора Александра II в Манеж. Столица была покрыта умирающим мартовским снегом.
- Царь теперь больше не прогуливается по утрам, - зябко поёжился он, - покушения нигилистов отменили его прогулки.
Пока полицмейстер инструктировал подчинённых, император молился. После службы в Малой церкви государь выпил кофе в Салатной столовой с новой женой княгиней Екатерина Михайловна Юрьевской. Затем отправился в рабочий кабинет. Там принял графа Лорис-Меликова. Тот приготовил правительственное сообщение о конституционной реформе. Царь внимательно изучил «Всеподданнейший доклад» и поручил:
- Собрать 4 марта Совет министров, ибо проект должен был быть опубликован от имени правительства. 
Александр II утвердил проект. Начинался путь России к Конституции.
- Этот день должен стать историческим! - сказал он напоследок.
Государь был в мундире Сапёрного батальона, того самого батальона, который спас его отца и дворец во время восстания декабристов.
- К этому батальону вынес меня тогда отец в детском мундирчике… - улыбнулся он своим воспоминаниям.
Император пошёл проститься с женой. Княгиня умоляла его не ехать на парад, боялась седьмого покушения. Он победил её нервность самым чувственным способом. Жарко целуя, повалил княгиню прямо на стол. 
- Так положено успокаивать женщину пылкому и мощному мужчине из рода Романовых... - самодовольно подумал он и признался жене: - Я чувствую себя сегодня таким счастливым, что моё счастье пугает меня.
Без четверти час полицмейстер Дворжицкий на санях подъехал к Зимнему дворцу. Граф Лорис-Меликов, как раз, уезжал из дворца. Войдя в подъезд, он встретил министра графа Адлерберга, они услышали радостный ответ караула на приветствие императора:
- Здравия желаем!
Государь вышел в закрытый подъезд, поздоровался, по обыкновению, со всеми, сел в экипаж и сказал лейб-кучеру Фролу Сергееву:
- В Манеж через Певческий мост.
Александр II ехал в закрытой карете. Его сопровождали шестеро терских казаков, седьмой поместился на козлах слева от кучера. За царской каретой в двух санях ехали полицмейстер Дворжицкий, а за ним сани начальника охранной стражи царя капитана Коха с полицейскими. Так подъехали к Манежу. И здесь царя приветствовала охрана криком:
- «Ура!»
Государь вошёл в Манеж. Для развода были построены батальон Лейб-гвардии резервного пехотного полка и лейб-гвардии Сапёрный батальон. На разводе присутствовали наследник и великий князь Михаил Николаевич.
- Отличный день! - поприветствовал он брата.
В это время в сырную лавку на Малой Садовой вошёл Михаил Фроленко. Согласно плану, разработанному Исполнительным Комитетом «Народной воли», Богданович и его «жена» Якимова покинули лавку. Их сменил опытный динамитчик Фроленко.
- Он сам вызвался соединить провода, чтобы взорвать царя... - одобрил Николай Кибальчич, заложивший мину в подкоп. 
Якимова открыла ему дверь и с удивлением увидела, как из принесённого свёртка Михаил вынул колбасу и бутылку красного вина.
- Что это? - с ужасом спросила она.
- Я должен быть сильным, - ответил он и принялся за еду.
В окно увидел, как на Малой Садовой появились конные жандармы.
- Готовятся к возвращению царя, - усмехнулся он. - Наступило время отъезда его из Манежа.
Якимова в волнении покинула сырную лавку. Она оглянулась и увидела Фроленко у окна. Перед ним на столе стоял сосуд с раствором, дающим ток.
- Достаточно опустить в раствор другой полюс и мина взорвётся, - Якимова прибавила шагу.
Софья Перовская вслед за царской каретой пошла по Михайловской улице в сторону канала, где подала платком условный знак.
- «Блондинка» вытащила носовой платок, - увидел Николай Рысаков. - Значит, государь едет к нам.
По дороге император остановился в Михайловском дворце. Здесь жила его кузина великая княгиня Екатерина Михайловна, полная тёзка его молодой жены. Дочь великой княгини Елены Павловны и солдафона - великого князя Михаила Павловича, характером пошла в отца.
- Она не одобряет брак государя… - судачили придворные.
Вслед за каретой монарха к Михайловскому дворцу подъехала карета великого князя Михаила Николаевича. Они приехали, чтобы попытаться примирить великую княгиню с супругой императора.
- Извольте откушать чая! - в парадной гостиной был сервирован стол.
В эту минуту Игнатий Гриневицкий, проходя мимо Перовской к роковому месту, тихонько улыбнулся ей чуть заметной улыбкой.
- Он не проявляет ни тени страха или волнения, - удивилась она, - и идёт на смерть с совершенно спокойной душой...
Исчез тот, кто должен был встретить карету первым, рабочий Тимофей Михайлов. Первым номером оказался Рысаков. Пока метальщики занимали места, Перовская через Казанский мост перешла на противоположную сторону Екатерининского канала. В 14 часов 10 минут царь попрощался с великой княгиней Екатериной Михайловной.
- Разговор опять не получился… - смутился великий князь Михаил Николаевич, который остался с кузиной.
Спустя минуту Александр II вышел к карете. В шинели с бобровым воротником на красней подкладке, в золотых эполетах с вензелем отца.
- Высок, прям, гвардейская выправка! - залюбовался Адриан Иванович.
Карета стояла на фоне мраморных колонн дворца, окружённая охраной. Садясь в неё, император приказал кучеру:
- Той же дорогою домой!
Кучер хлестнул лошадей, и царский кортеж отъехал от Михайловского дворца. Лошади скакали весело, карета стремительно неслась, так что охрана с трудом поспевала за ней. Карета выехала на канал. За ней повернула пара саней с Дворжицким, капитаном Кохом и ротмистром Кулебякиным.
- Слева решётка вдоль канала и узкий тротуар, - отслеживали они. - Справа стена сада Михайловского дворца и тротуар вдоль стены сада.
Обильный снег лежал на булыжной мостовой вдоль замёрзшего канала. Народу вокруг совсем мало, мартовский петербургский ветер, пробирающий до костей, сдул гуляющую публику.
- Людей мало... - отметил полковник. - Мальчик несёт корзину с мясом. Два подмастерья тащат диванчик, за ними идёт молодая женщина.
Навстречу карете по тротуару от Конюшенного моста быстро шёл совсем молоденький, белобрысый, маленький человек в чёрном пальто.
- Он явно нервничает, - встревожился Адриан Иванович, - и в руке у него что-то подозрительное… Величиной с коробку конфет «Ландрин», завёрнутое в белый платок.
Кортеж поравнялся с Рысаковым. Он после мига колебания, бросил снаряд под копыта лошадей в предположении, что его разорвёт под каретой.
- Мимо?! - эхо мощного взрыва прокатилась по каналу.
Карету закрыло облако белого дыма и взрывом его отбросило к решётке. Дым рассеялся, обрывки одежды валялись на покрытой снегом мостовой.
- Царская карета успела проскочить, - выдохнул полицмейстер, - бомба разорвалась сзади. Взрыв разбил только заднюю стенку экипажа.
Один из терских казаков лежал мёртвый позади кареты. Другой казак, сидевший на козлах возле кучера, контуженный, склонился, судорожно хватая воздух. На тротуаре бился и стонал умирающий мальчик, рядом валялась его большая корзина с кусками мяса.
- Убийцы! - Дворжицкий в гневе сжал кулаки.
В нескольких шагах от него стоял, привалившись к решётке, изнемогая от боли, побитый прохожий, на земле корчился раненый городовой. Рысаков бросился бежать прочь, будто ловил преступника, громко крича:
- Держи! Держи!
Рабочий на пути ловко бросил лом ему под ноги. Рысаков споткнулся, упал, на него набросились. Его держали крепко, пригнули голову, он сидел на корточках. Рысаков увидел в толпе Перовскую и крикнул:
- Скажи отцу, что меня схватили!
У него вынули из-под пальто пистолет и кинжал. Как только карета остановилась, император отворил дверцу и с помощью казака вышел невредимым. Полковник уже выскочил из саней, бросился к царю.
- Поздно бросил бомбу молодой человек, - сказал он, - видно нервничал.
Государь перекрестился, он немного шатался в понятном волнении. На вопрос Адриана Ивановича о состоянии его здоровья, император ответил:
- Слава Богу, я не ранен!
Видя, что карета государя повреждена, Дворжицкий предложил Его Величеству поехать в его санях во дворец. Александр II направился к тротуару, прилегавшему к Екатерининскому каналу. Слева от него шёл полковник, позади казак, бывший на козлах экипажа, и четыре спешившихся конвойных казака с лошадьми в поводу. Они плотно окружали государя.
- Предсказание цыганки не сбылось, - сказал он тихо, - седьмое покушение я пережил!.. Значит, буду жить долго!
Пройдя несколько шагов, царь поскользнулся на булыжнике, но полицмейстер успел его поддержать. Император поблагодарил кивком головы и направился к Рысакову. Тот находился в десяти метрах от места взрыва. Его держали четыре солдата и начальник царской охраны капитан Кох. На тротуаре стоял жандармский подпоручик и, не узнав царя, спросил:
- Что с государем?
На что император, проходя мимо, сказал:
- Слава Богу, я уцелел, но вот жертвы...
Он показал на убитого казака и умиравшего мальчика.
- Ещё слава ли Богу? - иронично уточнил Рысаков.
- Кто таков? - резко спросил царь.
- Мещанин Николай Рысаков, - ответил он.
- Хогош! - он грассировал и, погрозив ему пальцем, пошёл к  карете.
Полковник вторично позволил себе обратиться к государю с просьбою сесть в сани и уехать. Тот остановился, несколько задумался и затем ответил:
- Хорошо, только прежде покажи мне место взрыва. Мне теперь ничего не угрожает. Сбылось древнее пророчество! Я пережил седьмое покушение…
К месту взрыва подошёл возвращавшийся с развода взвод 8-го флотского экипажа. Царь, плотно окружённый конвойными казаками, направился к образовавшейся на мостовой яме.
- Слушаюсь! - Дворжицкий повернулся, но не успел сделать шаг.
Его внимание привлёк подозрительный молодой человек, стоявший боком у решётки канала, явно выжидающий приближение царя. Это был Игнатий Гриневицкий. Линии судьбы, начатые без малого шестьдесят три года назад, резко пересеклись на набережной Екатерининского канала.
- Пора! - Игнатий поднял руки и бросил что-то к ногам государя.
Раздался оглушительный взрыв. Александр II упал, склоняясь на правый бок, упал полковник с белыми погонами. Молодой человек, бросивший бомбу, народ поблизости упали, точно всех подкосило. На высоте выше человеческого роста образовался шар беловатого дыма. Дворжицкий среди дыма и снежного тумана услышал слабый голос царя:
- Помоги! Седьмое покушение на меня состояло из двух частей…
Собрав оставшиеся силы, офицер вскочил на ноги и бросился к государю. Его Величество полусидел-полулежал, облокотившись на правую руку. Предполагая, что государь только ранен, он приподнял его и понял, что у него раздроблены ноги, кровь из них обильно струилась на мостовую.
- Как же это получилось… - лихорадочно шептал Дворжицкий.
Два десятка убитых и раненных лежали на тротуаре и на мостовой. Некоторым раненым удалось подняться, другие ползли, третьи пытались освободиться из-под упавших на них тел.
- Пить!.. Пить! - просил кто-то.
Среди снега, мусора и крови виднелись остатки изорванных мундиров, эполет, сабель и куски человеческого мяса. С головы царя упала фуражка, разорванная в клочья, шинель свалилась с плеч. Из размозжённых голых ног лилась струями горячая кровь. Царь слабым голосом повторял:
- Холодно... холодно... холодно... За что они так со мной?
Бесчисленные раны покрывали его лицо и голову. Один глаз был закрыт, другой смотрел перед собой без всякого выражения. Взрыв был так силён, что на газовом фонаре все стёкла были выбиты, сам остов фонаря искривило.
- Царя убили! - вокруг самодержца, умиравшего на окровавленной мостовой среди грязного снега, обрывков одежды, выросла толпа.
Шумели подошедшие юнкера Павловского училища, прохожие, полицейские, уцелевшие казаки. Шатаясь, стоял над ним полковник Дворжицкий, обшаривавший стеклянным взглядом место трагедии.
- Вот он метатель! - заметил он.
Недалеко от царя в луже крови умирал Гриневицкий. Примчался великий князь Михаил Николаевич. В Михайловском дворце он услышал взрыв и тотчас погнал карету к месту происшествия. Великий князь встал на колени на мостовой. Услышал слабый голос брата:
- Скорее... домой! Хочу умереть рядом с Катей…
Сознание покинуло царя вместе с хлеставшей из ног кровью. Внести кровоточащее тело в карету было невозможно. Десятки рук понесли окровавленного императора к открытым саням Дворжицкого.
- Осторожно! - среди тех, кто помогал нести истекавшего кровью царя, был третий метальщик Иван Емельянов.
Хотя в портфеле у него лежала бомба, которой он должен был убить тирана в случае неудачи первых метальщиков. Затем сани двинулись во дворец, в них был запряжён знаменитый конь «Варвар».
- Тот, который долго служил террористам, - вспомнил Дворжицкий. 
Его недавно захватила полиция, и он теперь вёз во дворец умиравшего императора. Казаки, стоя в санях, придерживали бесчувственное тело, их шинели быстро намокли от царской крови.
- Правь к Салтыковскому подъезду... - велел кучеру Дворжицкий.
Но двери оказались слишком узкие, чтобы толпой внести его на руках. Люди выломали двери и понесли Александра II по ступеням мраморной лестницы в его кабинет, где двадцать лет назад он подписал Манифест об освобождении крестьян, а утром проложил путь к русской Конституции.
- Как скользко… - полковник поскользнулся и едва не упал.
Мраморные ступени и путь по коридору до царского кабинета были покрыты священной кровью. Лейб-медик Маркус вбежал следом за ними в кабинет и нашёл царя в полулежащем положении на кровати, которая была выдвинута из алькова и помещена почти рядом с письменным столом, так что лицо императора было обращено к окну. 
- Государь в рубашке без галстука, на шее у него прусский орден... - отметил он, - на правой руке надета белая замшевая перчатка, местами перепачканная кровью.
У изголовья стоял в полном парадном мундире великий князь Михаил Николаевич и плакал. Когда врач подбежал к кровати, первое, что ему бросилось в глаза, это обезображенные нижние конечности, в особенности левая, которая, от колена, представляла раздробленную кровяную массу.
- Правая конечность повреждена, но менее левой… - тронул их доктор.
Обе раздробленные ноги были на ощупь холодные. Он стал придавливать, как можно, сильнее бедренные артерии, биение которых уже было едва ощутимо, думая этим сберечь остаток крови.
- Государь находится в полном бессознательном состоянии... - понял Маркус. - Все старания врачей оставались тщетными - жизнь угасает.
К Аничкову дворцу примчался в открытых санях офицер, посланный великим князем Михаилом Николаевичем. Наследник, присутствовавший в Михайловском манеже, после развода отправился домой пить чай. Он сидел в кабинете за письменным столом, она стояла у окна и смотрела на Невский. Вдруг до дворца докатились отдалённые взрывы.
- Что это такое? - испуганно гадали они.
Наследник бросился вниз по лестнице. За ним поспешила и Мария Федоровна. Посланный смог вымолвить только одно предложение:
- Государь страшно ранен!
Огромный наследник в генеральской шинели и цесаревна помчались в двуместных санях в Зимний дворец. Вся Дворцовая площадь оказалась запруженными толпами народа. Звук первого взрыва был похож на полдневный выстрел пушки Петропавловской крепости. Но на часах был третий час. После второго взрыва необычайное возбуждение охватило город.
- Наши сани с трудом продвигаются в толпе… - злился наследник.
Теснимая гвардейцами с ружьями, громадная толпа, запрудила узкое пространство. Во дворце великого князя Михаила Николаевича его младшие сыновья решили отправиться кататься на коньках вместе с любимым внуком Александра II Ники. Вдруг в комнату вбежал запыхавшийся лакей.
- Государь убит! - крикнул он. - И великий князь Михаил Николаевич тоже!.. Их тела доставлены в Зимний дворец.
На его крик выбежала из своей комнаты княгиня. Все бросились к выходу, сели в карету, стоявшую у подъезда, и помчались в Зимний дворец. По дороге их обогнал батальон лейб-гвардии Преображенского полка, который, с ружьями наперевес, бежал в том же направлении.
- Большие пятна чёрной крови по мраморным ступеням и по коридору, - княгиня смертельно побледнела, - они указывают путь в кабинет государя.
Рядом с ней в матросском костюме шёл тринадцатилетний Ники. Он старался не наступать на кровь деда. Великий князь Михаил Николаевич стоял в дверях кабинета, отдавая приказания служащим и жена, потрясённая тем, что муж невредим, упала в обморок. Каждую минуту входили один за другим члены императорской фамилии. Комната была переполнена. 
- Вот до чего мы дожили, - вошедший наследник обнял великих князей - брата Владимира Александровича и дядю Михаила Николаевича.
Вбежала полуодетая княгиня Юрьевская. Она упала навзничь на тело царя, покрывая его руки поцелуями и дико закричала:
- Саша! Саша!
Великие княгини разразились бурными рыданиями. Лейб-медик Боткин нервно осматривал умирающего.
- Долго ли проживёт государь? - задал вопрос цесаревич.
- До двадцати минут... - ответил врач
Духовник протопресвитер Бажанов причастил государя и громко читал отходную. Началась агония. Вскоре лейб-медик Боткин, слушавший пульс царя, скорбно кивнул головой и опустил окровавленную руку:
- Государь император скончался!
Княгиня Юрьевская ужасно вскрикнула и упала, как подкошенная на пол. Её розовый с белым рисунком пеньюар пропитался кровью монарха. В половине четвёртого штандарт Александра II на Зимнем дворце был спущен. Вся Романовская семья опустилась на колени вокруг умершего императора.
- Слева от меня стоит новый император, - оглянулся великий князь Александр Михайлович. - Перемена произошла в нём в один миг. Это не тот самый цесаревич Александр Александрович, который любил забавлять маленьких друзей сына Ники, разрывая руками колоду карт или же завязывая узлом железный прут. В пять минут он совершенно преобразился внутри.
Новый правитель подал рукой знак Марии Федоровне, они вышли. Её хрупкая фигура ярко подчёркивала могучее телосложение нового царя.
- Как мощно идёт, разрезая толпу, к саням царь Александр III! - восхитился полковник. - Ни один из Романовых не подходил так близко к народным представлениям о царе, как этот богатырь с русой бородой.
Царь шёл большими шагами, и маленькая жена еле поспевала за ним. Люди кричали «Ура!». Царь хмуро отвечал на приветствия легкомысленной толпы. Окружённые сотней донских казаков, двинулись его сани. Кровавый отблеск заходящего солнца угрожающе горел на казачьих пиках.
- Наступает новая эра России! - полицмейстер страшно устал.
Из комнаты слуги унесли в её покои бесчувственную княгиню Юрьевскую. Доктора занялись телом покойного императора. Когда все придворные разошлись, во дворец привезли живописца Константина Маковского.
- Это был любимый художник Александра II… - Дворжицкий едва сдерживал слёзы. 
В догорающем мартовском дне он работал над последним портретом покровителя. Живописец вглядывался в изменившееся лицо императора, всё в мелких ранках. Писать было трудно, мешали обильные слёзы…
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/11/30/918