Где выяснится мера везения для каждого, предатель будет искать себе оправдания. Во всём же виноваты предсказания слепой Аввы и судьбоносная встреча одного хафаша и одного мхаза в духане под знаковой вывеской.
Толпа выскочила из темноты. Люди. Эльдары. Их появление не было неожиданным — Дарик услышал их за долго до того как увидел. Нырнул в боковой ход, прижался к стене, затаился, даже дышать перестал. Они пробежали мимо, гремя сапогами, пыхтя и бряцая оружием. В руках многих горели факелы и свет их слепил, делая темноту за освещаемым контуром ещё гуще и чернее. Никто не остановился, не заметил прилипшую к стене фигуру полукровки.
Десять ударов сердца он слушал как затихают их шаги. Потом выскочил из укрытия, побежал в обратном направлении, к выходу из этого проклятого подземелья. Верёвка была на месте. Раздетый труп сафуада — тоже. Синий кафтан и штаны шахского воина теперь укрывали крепкое тело полукровки, а шлем с маской оказался кстати чтобы спрятать лицо.
Кривясь от боли, Дарик поднял руки — короткая, не по размеру, рубаха тут же оголила пупок. Подпрыгнул, схватился за верёвку, полез вверх. Втащил себя на край. Вытянул за собой всю верёвку. Только после этого позволил себе присесть и перевести дух
Кругом громоздились груды тел. Уланы и сафуады лежали на ийланах, ийланы — на уланах и сафуадах, образуя жуткий слоёный пирог. Смердело кровью, выпущенными потрохами и содержимым голов. Слева от Дарика, на куче посечённых невольников лежал сафуад. Справа валялся эльвенорец с раскроенной головой.
Дарик отвернулся, занялся исследованием собственных ран. Кровь вяло струилась из щеки, разрубленной от скулы до уголка губ. На шее пузырился белыми волдырями свежий ожог. Грудь при дыхании отзывалась болью.
«Это всё тот белый маг со своим колдовством,— подумал полукровка.— Сквозь меня как будто протащили копьё. Хотя тому сафуаду повезло меньше. С ним маг успел взяться за жезл…»
Из подземелья раздались крики и искажённые эхом ругательства на талье. Дарик мстительно улыбнулся, уловив в голосе нотки истерики.
Пусть попрыгают, покричат, представят, что подземелье станет им отныне могилой!
Он поднялся, отряхнул с себя грязь и зашагал прочь. Покинул зал под бывшим дворцом. В проходе валялся лысый надсмотрщик. Бежал предупредить хозяев о бунте и не добежал. Кто-то из рабов догнал его и всадил кайло в спину.
До выхода на поверхность было не так близко. Дарик ещё полчаса шёл через галереи водохранилища.
***
Погода будто подстроилась под бушевавшую в Душе Дарика бурю. Предрассветное небо закрывала пылевая туча, погружая руины в жёлто-бурые сумерки. Жмурясь от жёсткого ветра с песком, он огляделся.
У потухших костров лежали тела — слуги и погонщики если судить по одежде. Похоже, они спали когда из подземелья, как демоны из Бездны, выскочили дикари. Полукровка, пригнулся, побежал, петляя между шатрами. Здесь лежали вповалку уже чёрные тела дикарей. Сомнительно — подумалось ему — чтобы кто-то из них сумел вырваться. Жалости к своим невольным помощникам он не испытывал.
Мысль освободить рабов пришла в голову Дарика после того как двум охранявшим спуск сафуадам, присоединилось трое альвов. Он бы ни за что не пробился через них в одиночку. А ведь потом ему требовалось вернуться в лагерь, раздобыть верблюда и припасы чего он не мог сделать заранее.
Длительное время приглядывая за ийланами он узнал кто из них трусоват, а к кому спиной лучше не поворачиваться. Последних он освобождать не стал. Разомкнул цепи самым трусливым и сбежал, скрылся в глубине водохранилища. Он не питал иллюзий, что благодарные каннибалы вознесут его на руках. Предоставил освобождать сородичей самостоятельно.
Успех задумки ознаменовало эхо, донёсшее отзвуки короткого но ожесточённого боя. Яростные проклятия на талье и атраванском быстро заглушил звон сминаемого железа, крики боли и победный визг ийланов. Дождавшись когда шум начнёт удаляться, Дарик покинул укрытие, раздобыл одежду сафуадов, раздев одного из убитых и спустился в подземелье.
Конечно, он не надеялся, что ийланы перебьют всех людей в лагере на поверхности и не ожидал от оставшихся, что они всеми спустятся в подземелье, но столкновение со слугой, охранявшим верблюдов, стало почти неожиданным. Слуга издал удивлённый возглас. Дарик тоже. И сразу полоснул саблей по шее. Слуга вскрикнул, схватился за шею, пытаясь остановить хлещущую из раны кровь, упал. Полукровка взглянул в его бледнеющее лицо. Он не помнил имени убитого, но помнил его самого. Неоднократно делил с ним воду и хлеб…
Что-то несильно кольнуло между лопатками, на языке появился гадкий, мерзкий привкус. Дарик сморщился, сплюнул, тихо зло выругался.
Почуяв кровь верблюды встревожились, загалдели, попятились. Дарик схватил одного за узду, привязал, выученными командами и тычками по ногам заставил лечь. Быстро сноровисто закрепил между горбов седло, стараясь не смотреть на мертвеца.
«Я не бездомный пёс, который лижет руки любого, кто приласкает его и угостит косточкой. Я не изменяю клятвам. А клялся я совсем не Митру...»
О клятве, данной в прокуренном кальяном духане, он не забывал никогда.
***
То, что духан пользуется не лучшей репутацией, намекала вывеска — скорпионий хвост, переходящий в похожую на цветочный узор замысловатую атраванскую вязь. Скорпион считался символом обмана и коварства, а ещё ближайшим сподручным Минры, бывшей богиней пустыни и раздоров.
Откинув полог Дарик остановился на пороге, привыкая к освещению. После яркого дня улицы духан казался тёмным. Свет давали тусклые отчаянно чадившие масленые лампы по углам и под потолком. В центре пылал огороженный камнями очаг.
Народу было не много. Компания орков недавно прибывших в Атраван, что узнавалось по непрактичной в этих краях одежде из воловьих шкур, шумно веселилась в углу. Они пили, стучали чашами по столам и пели, подчёркнуто игнорировали остальных посетителей.
На свете каждый путь открыт,
Но нужно выбирать.
Тому, кто хочет долго жить,
Не стоит воевать.[1]
У очага несколько хаммадийцев из племени акхмаров — судя по кроваво-алым джеллабам[2] и гутрам — пили своё излюбленное пойло из кислого молока, что-то обсуждали и неприязненно косились на орков. Если жизненный опыт Дарика стоил хоть одну номисму, то он предрекал меж ними скорую и неизбежную драку.
Будь его воля, он предпочёл бы уйти, но именно этот духан избрал местом встречи Фагим Дамази — служка шахской библиотеки.
Дарик выбрал место в дальнем от входа углу зала. Там было темнее всего. Ногой сгрёб в кучку потёртые подушки, на которых, согласно атраванским традициям, полагалось сидеть за низкими столиками. Уселся, положил саблю на стол. Подошёл духанщик — потный полный мужчина с вислыми усами и цепким взглядом — желая принять заказ.
— Закажи что-нибудь, мхаз,— неожиданно произнёс сухой незнакомый голос.
Дарик вздрогнул, резко повернулся. С боку от него, сидел, скрестив ноги, незнакомый мужчина. Но всего мгновение назад здесь никого не было!
Незнакомец вольно привалился спиной к стене, расправив широкие плечи. Грубая шерстяная накидка сдвинулась, открывая край дешёвого кожаного панциря и перекинутую через плечо перевязь с дорогой саблей. Красный тюрбан и частично закрывающая лицо гутра намекали на принадлежность к акхмарам.
«Проклятье! — подумал Дарик.— Не мог же я не заметить его когда садился?!»
— Иначе он тебя выгонит,— докончил незнакомец.— А ты ведь не хочешь уходить.
Его глубоко сидящие тёмно-карие глаза пристально посмотрели на Дарика из-под широких бровей. От этого взгляда становилось неуютно.
Духанщик ожидал ответа, даже не повернув в сторону пустынника головы. Полукровка вздохнул, нехотя достал медную номисму.
— Принеси воды.
В кошельке побрякивало двенадцать серебряных дихремов, из которых десять предназначались библиотекарю за работу. Если пройдоха взвинтит цену, то денег едва останется на еду. Кстати, пора бы Фагиму уже появиться...
Дарик подозрительно покосился на акхмара и с надеждой на входную дверь.
«Обманул, шельма,— переживал он.— Хорошо, что не заплатил вперёд. А ведь как клянчил, как упрашивал дать хоть сколько-нибудь вперёд, якобы на откуп страже».
Пришёл духанщик, принёс воду в глиняной чашке с круглым дном. Молча подал и ушёл.
«А может просто страх пред наказанием пересилил в нём жадность и десять дихремов показались ему не такой уж значительной суммой?»
Ах, если бы он мог попасть в Библиотеку лично! Взглянуть в Запретный Гриммуар хоть одним глазком!
Не считая частных собраний, Шахская Библиотека была единственной библиотекой в Атраване. Только в ней можно было найти редкие книги. Особенно связанные с волшебством. Особенно с таким тёмным как некромантия.
Другая такая, или даже лучше, находилась на острове Голлор, в Тавантинской империи. Это за горным хребтом и Хаммадийской пустыней, почти на другом краю Света.
Тут снова заговорил незнакомец, всё это время внимательно наблюдавший за полукровкой. Видимо ему надоело молчать.
— Ты веришь в Судьбу, мхаз?
— Не верю,— отрезал Дарик и снова посмотрел на вход.
— А зря. Я вижу сама Судьба привела тебя за мой стол.
— Кто ты такой?
— Твой шанс получить то, что желаешь…
Дарик подумал, что голос у него неприятный — холодный и, немного, жутковатый.
— И что я желаю?
— Желаешь прикоснуться к тёмному знанию чтобы получить Силу и овладеть тайнами Смерти. Очень необычное желание для мхаза. И не очень осуществимое.
Дарик замер на несколько ударов сердца, искоса глядя на незнакомца.
— Да кто ты кто такой, побери тебя Алат?!
— А ты не догадываешься? Ну же, жаждущий познания, приглядись ко мне повнимательней!
Дарик взглянул, вздрогнул, испуганно отодвинулся, но почти сразу взял себя в руки, задавив страх.
Лицо акхмара побледнело, сделалось сухим и костлявым, радужки глаз сменили цвет с карего на красный. Мужчина снял с лица гутру, открывая хищный горбатый нос, волевой подбородок и тонкую скупую линию губ.
— Хафаш!
Хафаш скривился в усмешке.
— Ты не убегаешь с криками ужаса, смертный. Ты не боишься или ноги твои ослабели от страха?
— Боюсь,— честно признал Дарик.— Только глупец может пытаться сбежать от бессмертного, но моей крови ты просто так не получишь!
— Сядь! — костлявая ладонь кровопийцы с непостижимой скоростью прижала дарикову саблю к столу.— Мы просто поговорим, смертный.
Никто в зале даже не повернул в их сторону головы. Орки пели, обнявшись за плечи.
Чей лучше меч, чей крепче щит,
Удар точнее чей…
— Две седмицы назад мне было дано предсказание,— заговорил хафаш когда Дарик успокоился.— Искать под жалом скорпиона того, кто хочет прикоснуться к Смерти. Я ожидал увидеть кого-то похожего на некроманта и вот увидел тебя.
— Но я не некромант! — быстро возразил Дарик.
О том, как хафаши относятся к некромантам он знал с чужих слов, но верил этому безоговорочно.
Некроманты единственные смертные способные подчинить хафашей своей воле. Хафашам это, понятное дело, не нравилось, некромантов они ненавидели и старались убить если могли это сделать.
Умирать Дарик не торопился.
— Верно,— согласился кровопийца.— Но очень хочешь им стать.
— Для мага,— продолжал он после небольшой паузы.— Самостоятельно изучающего это искусство, ты слишком молод. Да и потом, какой из мхаза волшебник? В подушке под моей задницей больше волшебства чем в тебе. Такому требуется учитель... Ах, я, кажется, вспомнил. До меня доходили слухи, что две луны назад в Кайсибе нежить порвала некроманта с учеником. Вижу, народная молва как всегда преувеличивает — ученик цел и хочет продолжать обучение. Вот только как? Некроманты встречаются почти так же редко, как благочестивые жрецы в наши дни.
Дарик смотрел на него не мигая. Он не шевелился и, кажется, даже почти не дышал.
— Здесь куча народу,— тихо выдавил он.— С чего вы взяли, что это именно я…
Он откашлялся.
— Что это именно я тот ученик?
— Потому что я сижу здесь три дня и только ты один решился сесть ко мне за всё время.
— Я вас не видел.
— И никто не видит — я того не хочу. Ближе к делу, паврави![3] Я никогда не думал, что найти способного слугу, готового выполнить поручение не за страх а на совесть, окажется такой проблемой, что придётся обращаться к предсказательнице. Она указала на это место и назначила срок. Судьбе было угодно чтобы на это место и в этот срок пришёл ты. И, так вышло, что именно тебе мне есть что предложить.
Дарик слушал не перебивая.
— Несколько дней назад,— продолжал хафаш.— Кто-то интересовался хранящимися в Шахской Библиотеке тёмными манускриптами. Я знаю, это был ты. Не отрицай. Ты сидишь и всё время смотришь на дверь, будто кого-то ждёшь. Догадываюсь кого. Но тебе не повезло. Сегодня в полдень, в Старом Городе нашли труп книжного служки. Уверен, он шёл к тебе, но не дошёл — грабители встретили его раньше. Наверное, они очень огорчились, обнаружив вместо серебра книгу.
Дарик почувствовал, как дыхание его перехватывает, а кровь приливает к голове. Он раскрыл, закрыл и снова открыл рот. Понял, что выглядит глупо, стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы не выдать дрожь пальцев.
— И что с ней? — спросил как можно ровнее.
— Возможно она всё ещё в Старом Городе, валяется в грязи и отбросах,— спокойно пояснил хафаш.— А может бродяги унесли её с собой — надо же чем-то вытереть жопу.
— Жопу?
— Вы, мхазы, называете это место дупой.
Хафаш подождал, с интересом следя за эмоциями на лице полукровки. Потом сказал:
— Я могу найти её.
— Вы?! Вы своими руками отдадите мне эту книгу с обрядами и заклинаниями, где подробно и поэтапно изложен путь как стать магом Смерти. Почему? С какой стати?
— В обмен на ответную услугу.
— Вы ведь знаете, что в той книге. Знания, которые помогут мне пройти «Ритуал Порога». Которые дадут мне власть повелевать силами Ночи, сделают меня некромантом. И вы готовы её отдать, невзирая на то, что некроманты и хафаши враги? Я не верю.
— Тогда уходи, никто не станет тебя держать. Но, если эта книга для тебя так важна, то лучше поторопись с поисками. Старый Город завален отбросами и переполнен бродягами, из них у каждого второго понос.
Дарик взял саблю, поднялся. Сдвинул нижнюю челюсть, обнажая крепкие орочьи клыки, прикусил губу и задумался. Одним из полученных от жизни уроков было не доверять врагу. А вторым, что без риска не бывает успеха.
Орки пели. Их грубые голоса гремели на весь духан.
Когда качнет земную твердь
Сраженья торжество,
То каждый сможет выбрать смерть,
Достойную его!
На краткий миг ему показалось, что в руках у него не сабля, а жезл чародея.
— Kurva! — Дарик тяжело бухнулся на подушки.— Согласен я! Что надо сделать?
— Под руинами Аль-Амаля есть подземелье,— казалось хафаш воспринял его решение как должное.— Там хранится одна необходимая мне вещь.
— А где гарантия, что я получу книгу?
Хафаш выразительно придвинул к нему одним пальцем перевернутую вверх дном чашку.
— Мы поклянёмся. Оба.
Дарик догадался зачем чашка.
Он засучил рукав. Остро заточенное лезвие кинжала скользнуло по запястью. В чашку полилась тонкая карминовая струя. Слова клятвы он знал на зубок.
— Я, Дарик Борагус, клянусь, что выполню твоё поручение и не замышляю предательства. Пусть кровь моя будет залогом данного слова.
Хафаш подхватил чашу.
— Я, Мустафа аль Гюлим, принимаю твою клятву. Клянусь, что вознагражу тебя Знаниями и Силой недоступными простым смертным.
Сделал глоток. Красные глаза полыхнули довольным огнём. Опустошённая чаша со стуком легла на стол вверх дном.
— Теперь слушай меня внимательно, Дарик Борагус. Эта вещь важна для меня так же как для тебя твоя книга. Не подведи меня с ней, или, клянусь самой Бездной, ты пожалеешь, что не погиб в Кайсибе.
***
Ветер усиливался.
Это хорошо, думалось Дарику, он заметёт все следы.
Верблюд считал иначе. Он ревел и упрямился, не желая выходить в бурю. Обычное средство убеждения — вартанаком по заднице — помогало слабо.
— Aya! — резкий окрик почти заглушаемый ветром.
Дарик мельком оглянулся, заранее зная кого увидит. Эльдар находился в десяти шагах, заслонялся от ветра рукой. За ним проступали из бурой мглы ещё две фигуры.
— Safuad!
Полукровка зарычал, выхватил кинжал и, не церемонясь, кольнул им упрямый верблюжий зад. Горбатый скакун заревел, с места сорвал в галоп, почти как настоящий конь. Дарика мотнуло в седле. Он едва не упал, схватился за узду. Его понесло сквозь режущие струи песка, тряся и подбрасывая.
Ветер усиливался. Он не выл, а ревел как раненный зверь, рвал края накидки и гутры, забивал песком глаза, нос и рот. Дарик мчался вслепую и вдруг почувствовал, как что-то вынимает его из седла, подкидывает будто пушинку. Поводья вырвались из пальцев. Его закружило, завертело и понесло к небесам...
***
— Клянусь светом Таэ, хеир, именно всё так и было!
Феранор грозно упёр кулаки в бока, поиграл желваками.
Улан — один из оставленных на вершине храма дозорных — старательно избегал смотреть ему в глаза, таращился на наплечник. Может, боялся, а может, разглядел на нём отпечаток людского башмака.
Из подземелья они выбрались благодаря общим усилиям. Сначала Агаолайт и трое самых крепких атраванцев подняли Феранора на щите. Потом на плечи к нему забрался самый мелкий и лёгкий из погонщиков. Он дотянулся до края пролома, сумел взобраться и скинул остальным верёвку.
— И ты не стал стрелять? — уточнил Феранор, тихо злясь непонятно на кого.
Улан сделал отрицательный жест
— Я собирался выстрелить, но передумал. Бушевала буря, летел песок. Я бы не попал.
— Можешь идти.
Улан отсалютовал и поспешил уйти. Чуть не натолкнулся на слуг, выносящих из подземелья раненных. Их было немного. Бальфур, Митр и ещё два атраванца раненных в Сокровищнице. Люди пришли в сознание, но напоминали вытащенных из воды медуз. Из их носов и ушей текла кровь, они не могли без чужой помощи стоять на ногах. Агрессивность их ушла так же внезапно как появилась, они были необычайно угрюмы и тихи. Митр молчал, кусая бледные губы, сафуады что-то беззвучно шептали, отворачивали лица и прятали взгляд.
— Лицо, возникшее из песка и улетевшее в никуда,— сказал Агаолайт, всё это время молча находившийся за спиной капитана.— Достойная смерть для вора и предателя. Знать бы что это за демон пустыни нам так подсобил. А ещё, не вернётся ли он сюда за добавкой?
Феранор покачал головой и задумался.
Прав был Аримэль когда говорил, что он притягивает к себе неприятности как магнит! Знать бы, что из всего этого выйдет…
— Знать бы,— вслух повторил он.— Что этот гад искал в Сокровищнице
***
Грудь рвал кашель, во рту саднило от жажды, рана на щеке горела огнём, а тело ныло от синяков, но он был жив! И вроде бы даже невредим…
Дарик поочерёдно пошевелил руками и ногами, чтоб убедиться. Убедился. Цел!
Подобрав под себя конечности, полукровка с усилием приподнялся на локтях. Встал на колени, нашаривая на поясе флягу. Плеснул немного на лицо, промывая глаза, остальным прополоскал рот и горло.
Он находился на небольшой песчаной проплешине, окружённой зарослями колючей суджи. За ней шелестела пальмовая роща, сквозь деревья желтела пустыня, виднелись остатки какого-то строения. За спиной громоздилась куча камней, торчала изъеденная ветрами колонна. На её вершине сидело, свесив когтистые птичьи ноги, и наблюдало за ним крылатое существо, напоминавшее человека. Солнце било в глаза, мешая рассмотреть детали, но Дарику показалось, что и лицо у существа вполне человеческое.
Существо расправило крылья.
— Иди туда,— сказало оно чувственным женским голосом, указывая тонкой рукой на оазис.— Тебя уже ждут!
И, засмеявшись, добавила.
— Не бойся, стрыги тебя не тронут!
Какие стрыги? — чуть было не спросил Дарик и только тут заметил за колонной несколько сгорбленных угловатых фигур. Больше всего они походили на безобразных старух — сморщенных, сухих, горбатых и вдобавок больных проказой — в ветхих останках одежд.
— Kurvun mattir! — вырвалось у Дарика.
Он сплюнул и поспешил туда, куда указывало существо на колонне.
Наверное, раньше это был чей-то сад — пальмы росли рядами и между ними ещё заметны следы оросительных каналов. В пользу этого свидетельствовали опутанные лианами остатки стен и разрушенная башня.
Гюлим ожидал в тени башни, где лианы сплетались в настоящий навес. Он был не один. Сегодня его свиту составляли три человека в чёрных одеждах, отороченных перьями ворона. Они казались тенями — тусклыми, невыразительными, размытыми. Под стеной пряталась стрыга. Молодая и, сказать почти не соврав, красивая, если б ни чёрная сетка вен на алебастровой коже. Перехватив взгляд полукровки, нежить ощерилась, демонстрируя острые, как иглы, зубы.
— Она с тобой! — сразу перешёл к делу хафаш. Голос его подрагивал в предвкушении.— Я чувствую её силу отсюда. Достань. Покажи! Я хочу убедиться, что это не сон и не морок!
Чувствуя на себе множество взглядов, Дарик стянул с плеча вещевой мешок, распустил шнур. В его руке появилась простая латунная чаша. Солнечные лучи скользнули по её матовой поверхности, отразились, упали на лицо одного из слуг. Тот зажмурился, отвернулся, неприязненно зашипев.
— Да, это она,— Гюлим, словно зачарованный протянул руки, но быстро опомнился.— Настоящая Реликвия! Словно раскалённый горн… жжёт пальцы. Брось её на песок!
— Моя часть клятвы выполнена,— Дарик выполнил приказание.— Пора вам выполнить свою. Вы обещали…
— Я всегда держу слово, смертный. Даже когда оно мне невыгодно. Но нетерпение это непозволительная блажь для того, кто хочет прикоснуться к тайнам Смерти. Но мне нравится твоя настойчивость, о алчущий познания паврави! Я наблюдал за тобой и меня впечатлили твоя изобретательность и актёрское мастерство. Так ловко втерся в доверие…
— Втерся в доверие? — переспросил Дарик.
Из-за раны щеки он шипел, не разжимая зубов.
— Так вы следили за мной? Всё время были рядом и ничего не сделали? Я не втирался и не обманывал, я подыхал — вполне правдиво и натурально.
Стрыга у стены зашипела. Насмешливо — как показалось Дарику. Бледные, закрытые гутрами, лица прислужников ничего не выражали, но, казалось, он слышит их издевательские смешки.
— Я всеми силами помогал тебе, смертный,— с деланной грустью возразил хафаш.— Это я устроил бурю, заставившую караван изменить направление. Это я прикрыл твоё бегство из Аль-Амаля и это мои слуги доставили тебя сюда. Единственное, чего я предвидеть не смог — это семидневную стоянку каравана в глухом пустынном кишлаке.
— Но хватит слов,— Гюлим посерьёзнел.— Это твоё!
Он достал из-под плаща книгу, передал её Дарику через одного из слуг. Это оказался фолиант в толстом кожаном переплёте, с медной чеканкой по краям. На буром фоне почти потерялось затёртое и совсем не страшное название: «Nox Arcantum Boh Libber».
— Легендарная «Большая Книга Магии Ночи» за авторством Нуримана Эквилийца,— прокомментировал Гюлим.— Ты не представляешь себе Силы, которой дерзнул овладеть. Думаешь, что сделаешь всё по написанному и… бах!.. ты уже некромант. Глупец. Без поводыря ты — слепой щенок, тыкающийся в боевую колесницу. Одно неверное движение, малейший поворот колеса и тебя порежет на куски!
Дарик стряхнул с обложки воображаемую пыль, спрятал книгу в мешок. Взвалил мешок на плечо.
— Что верно, то — верно,— кивнул он.— Не поспоришь. Без учителя я слепой щенок и червь под колёсами колесницы. Но другого пути у меня нет, а следовательно, не стоит лить слёзы.
— И ты не отступишься, даже узнав, что предстоит идти годы? Даже зная, что они будут потрачены в пустую?
— Не отступлюсь,— отрезал полукровка. Щека болела, в груди кололо и настроения его это не улучшало нисколько.— И вы кое-что забыли, Гюлим-ока...
Хафаш вроде бы удивился. Приподнял одну бровь.
— Было очень любезно доставить меня к себе, но ваши слуги забыли о моём верблюде. Верните его и будем считать сделку завершенной.
Гюлим долго смотрел на него взглядом змеи. Слуги в пернатых плащах превратились в статуи. Стрыга по-птичьи наклонила голову, вытаращила слепые с чёрными прожилками бельма и раскрыла рот, чудесным образом растянувшийся от уха до уха, что можно было сосчитать все клыки.
Алые глаза кровопийцы странно сверкнули, словно в глубине запылал настоящий огонь.
— Верблюда,— фыркнув, переспросил он, не отрывая взгляда.— Может ещё кошель денег на издержки в дороге, а? Ха-ха! Ха! Мне это нравится!
— Найдите ему верблюда! — бросил он слугам.
Гюлим повернулся к Дарику, поглаживая гладкий подбородок.
— Ты дерзок,— сказал он, выдержав паузу.— Но ты мне нравишься. Напоминаешь мне меня самого в дни юности. Скажи, доволен ли ты тем местом, что присудили тебе боги? Нравиться ли тебе быть песчинкой в море песка, каплей — в океане, бараном — в отаре? Любишь ли ты боль и плеть, коей награждали тебя мирзы?
— К чему вы спрашиваете?
— Я хочу чтоб ты служил мне. Под моей рукой ты обретешь Силу. Я дам наставников, поводыря в мир мёртвых. Ты узнаешь как оживляют мертвецов ийланы, как наглисс читают мысли и беседуют с пауками, как убивают колдуны Тени. Тебе откроются такие тайные знания, что никто из смертных колдунов даже не слыхивал!
— Что?
— Всё, что ты слышал, в обмен на службу и верность.
— Но…
— Забудь о том, что говорил твой наставник. Он — мёртв и все его знания обратились в червей! Он ничего не знал обо мне. Он ничего не знал о Великом Повелителе — о Зулле Саракаше, Зулле Великом, Зулле Мудрейшем, Зулле Попирающим Смерть. Только что, своими руками ты приблизил его возвращение и он этого не забудет. Награда найдёт тебя и через сотню лет.
Зачарованный словами хафаша Дарик вдруг понял, что почти не дышит. Даже боль в щеке куда-то ушла. Он вздохнул. Откашлялся.
— Ты можешь ускорить её получение и увеличить размер. Подумай, прежде чем отказываться. Не пренебрегай царской милостью! Склонись пред ним и будешь вознаграждён!
[1] Здесь и далее в главе. Карасев «Кельтская воинственная песня»
[2] Длинная накидка с капюшоном
[3] Ученик, последователь.