Гл.2
Машина, Жигули девятой модели, подъехала к двухэтажному офису, находящемуся в промышленной зоне города. Здание было старым и довольно не привлекательным, с потрескавшимся от времени и побитым непогодой красным кирпичом.
"Ну и строители. - подумал про себя Таничев. - Не могут офис себе нормальный построить. Это же лицо всей организации! Вот такие и дома, наверное, нам сдают."
- Говорить уже можно? - напомнил о себе Коля Майчук.
- Уже можно. - разрешил старший опер и обратил свой взор на "парадные" порожки, тоже обшарпанные, с отколотой штукатуркой, которой изредка их ремонтировали. Там их встречал пожилой охранник. Он внимательно их выслушал, также внимательно изучил их удостоверения, а затем представился:
- Семёнов Василий Ильич. Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Да. - просто согласился Таничев. - Если припомните, уезжал ли на обеденный перерыв один из сотрудников этой организации. - Таничев поднял голову вверх, чтобы найти на крыльце так называемую "фасадную табличку", но ничего не обнаружил.
- Её переделывать увезли в мастерскую. - прочитал его мысли охранник. И тут же задал встречный вопрос:
- А о каком сотруднике речь? Я со всеми знаком, давно тут сторожу.
- Замечательно. Нас интересует Ануфриев...
- Александр Петрович? - подсказал Семёнов.
- Да-да, он. - подтвердил старший опер.
- Я слышал, вроде у него жена...
- Правильно слышали, потому мы и здесь. - не зло перебил его Таничев. - А если по существу?
- Извините. - улыбнулся пожилой мужчина. - Можно и по существу. Нет, Ануфриев вчера не ездил домой в обеденный перерыв, я это точно запомнил. Все выходили, а он позже появился, а в руках целая кипа папок. Он продвигался к диспетчерской и между нами произошёл такой диалог:
- Василий Ильич, не подскажете, в диспетчерской есть кто-нибудь? - спросил он. А я ему ответил, что он опоздал, все умотали в столовую. Тогда он повернулся, чтобы идти обратно, а я - возьми и спроси:
- А вы, что же, Александр Петрович, не собираетесь нынче обедать?
- Не получается, слишком дел много накопилось. - пояснил он и добавил: - Да ничего страшного, у меня есть с собой бутерброды.
Вот и всё. Потом он закрылся в своём кабинете, а я включил портативный телевизор. Наш директор подарил на вахту. Хоть и старенький, а мне всё равно в радость. Скучно сутками тут сидеть, да и что, собственно, охранять? Почти всё начальство на объектах, здесь задействовано несколько человек в диспетчерской и в бухгалтерии. Александр Петрович тоже не всегда сюда наведывается, это потому что конец месяца и ему отчёт надо готовить, а так он постоянно на стройке, у них там вагончик есть, более-менее комфортабельный.
- Спасибо за сведения. - поблагодарил старика Таничев. - А нынче, я надеюсь, бухгалтера на месте?
- На месте, а то как же?! У них только суббота и воскресенье выходной, если это не производственная необходимость.
- Вы проводите нас туда?
- Обязательно! Идёмте за мной. - и охранник, несмотря на возраст, очень быстро зашагал к двери, распахнул её и сначала в помещение впустил гостей, а за ними и сам последовал.
- Ну а дальше мне нету смысла плестись за вами, я не любопытный. - добродушно набивал себе цену Семёнов. - Налево по коридору и сразу первая дверь. Да там табличка висит.
- Спасибо. - теперь поблагодарил его Майчук. - О, и правда есть табличка.
Коля постучался в дверь с надписью "Бухгалтерия". Но им никто не ответил, хотя явно внутри слышался женский говор. Тогда Таничев дёрнул на себя металлическую ручку и они очутились в просторной комнате. Там находилось три сотрудницы: одна из них, полная дама, предпенсионного возраста, с высокой причёской, стояла у окна и поливала из ковшика цветы, украшающие подоконник, а две другие помоложе, лет им, примерно, по тридцать пять, сидели за длинным столом, заваленным всяческими папками с бумагами и помещённым в середину огромным квадратным компьютером. Причём, одна из сотрудниц, находящаяся ближе ко входу, постоянно вытирала платочком заплаканные глаза. Женщины молча разглядывали пришельцев, а когда опера поздоровались, то самая старшая подала голос:
- Я главный бухгалтер, Сафронова Мария Фёдоровна, а вы, наверное, из милиции?
И когда Таничев кивнул, сразу заговорила:
- Вот горе у Александра Петровича, не приведи Господь... - она продолжила своё занятие как ни в чём не бывало, лишь периодически шумно вздыхала и охала, покачивая головой. А опера молча уставились на ту, что вновь заплакала горючими слезами. Обернувшись, Мария Фёдоровна перехватила взгляд оперуполномоченных.
- Да нет, не думайте, Юленька рыдает не по этому поводу. - внесла ясность Сафронова. - У неё нынче кошечка умерла. Жалко ведь животное, всё-таки из котёночка её растила. Привыкла к ней, как к своему дитю.
Опера вновь кивнули с пониманием.
- Скажите, Мария Фёдоровна, ваше высокое начальство здесь бывает?
- Очень редко. - пояснила женщина тоном, не терпящим возражения, но с некоторой обидой. - У них свои апартаменты, чего им тут огинаться в этой дыре? А что вы хотели, об Ануфриеве директора расспросить? Так он его мало знает, ни то, что мы. У нас спрашивайте и не теряйте зря время.
- Ладно. Тогда расскажите вы, что из себя представляет Ануфриев Александр Петрович? Как уживался с коллективом, чем отличился и если нет, то почему не отличился? В общем, вас, Мария Фёдоровна, учить не надо, вы и сами всё понимаете.
Главная бухгалтер, вдруг напряглась и медленно повернулась к Таничеву и Майчук.
- А почему вы так загадочно спросили? Вы что, Александра Петровича в чём-то подозреваете?
- Нет, конечно! - поспешил заверить её старший опер, дабы миновать последующих вопросов. - Мы по всем отрабатываем версии, такая у нас профессия.
- А, понятно. А то, думаю, кого там подозревать? Нет, он на такое не способен. - махнула рукой Мария Фёдоровна.
- А я бы запросто поверила, будто это он жену угрохал. - неожиданно высказалась плачущая сотрудница.
- Почему? - чуть ли не одновременно спросили у неё опера.
- Я недавно видела, как инженер пнул ногой собачонку, а это указывает на то, что он злыдень. А злой человек, как известно, на всё способен.
- Та Господь с тобой, Юленька! - вскричала Мария Фёдоровна. - Ты что такое мелешь, или собственное горе совсем мозги твои затуманило?... А знаете... - теперь "матрона" обратилась к оперуполномоченным. - Я, разумеется, не имею столько опыта по вашей специальности, но я бы так охарактеризовала Александра Петровича: не рыба он, ни мясо. Да-да, именно так! Ни с кем не дружил, но ни с кем и не ругался. Как-то особняком от всех постоянно держится и сам себе на уме. Не любит шумных компаний, всяких сплетен, даже анекдоты и те недолюбливает. Но никогда никого не оскорблял, со всеми был вежлив, на 8 Марта всегда нас цветочками одаривал. Пусть дешёвыми, но это было очень приятно.
- Если он такой скрытный, то бесполезно спрашивать о его семейной жизни, правильно? Он же не делился с этим ни с кем. - подытожил Таничев.
- Девчата, вашу мать! - громко обратилась к подопечным Мария Фёдоровна. - Опять кто-то гераньку сломал?! Как вы меня достали своей безалаберностью, я тут танцую над каждым горшком, а от вас только вред один и ничего больше. Сколько раз просила, если вы обе ведёте себя, как слонихи в посудной лавке, то тогда вообще не стоит подходить к моим растениям. Неужели я не ясно изъясняюсь, скажите на милость Божью?!... Извините. - покосилась она в сторону оперов. - Иногда невозможно удержаться.
- Да не трогали мы ваши гераньки, зачем они нам нужны?! - с недовольством выкрикнула жгучая брюнетка с распущенными волосами. А та, что плакала, подтвердила кивком и высморкалась в платочек.
- Не трогали они! - вновь взревела старшая бухгалтер. - Вы всегда клянётесь, а цветы почему-то гибнут от подобного варварства. Ну кто ещё это сделал, по-вашему? Старый Семёнов, что ли? Боже, какие нервы надо иметь и когда я уже уйду отсюда на пенсию? - Мария Фёдоровна с грохотом поставила ковшик на подоконник и из него выплеснулись остатки воды, забрызгивая горшки, пол и сам подоконник.