(глава из книги «Ходи по путям сердца твоего...» или невыдуманные истории нашей юности)
Вот и пришло время рассказать о том, как я перебрался в большой дивизион белых кораблей. В то время по количеству научных судов наш советский флот был самым большим в мире. Сейчас горько вспоминать об этом, потому что от флота этого осталось в нынешней стране всего лишь несколько судов, а от в/ч 42842 вообще всего один корабль. Тогда же, в 1982 году, красавцы ОИСы занимали почти половину Усть-Рогатки (причальной стенки в Кронштадте, где стояли надводные корабли флота).
А мой переход туда был спланированной воинской операцией, хотя она и проходила как импровизация.
Почему воинская это уже должно быть понятно – потому что командиры мои были военными моряками, и хочу заметить не простыми, а особенными, иначе говоря - блатными. К уголовному миру это не имеет никакого отношения, просто все офицеры служили тут «по блату» и имели высоких покровителей. Даже командир части капитан 1 ранга Бочковский Георгий Владимирович предусмотрительно никому не рисковал делать плохого т.к. неизвестно, откуда в результате могла прилететь «ответочка». Был даже случай, когда устроенный по блату офицер изменил своей высокопоставленной жене, и она просто пожаловалась Терешковой (а та была самой почётной женщиной-космонавтом в стране). В те же времена она возглавляла комитет советских женщин. И вот приходит письмо от Терешковой. На официальном бланке и с требованием сурово наказать этого подлеца – изменника. Говорят когда Бочковский прочитал это письмо, то на всю округу Меньшиковского дворца, а именно в нем находилась наша в/ч 42842, и окна его кабинета выходили прямо во двор, неслось всё, что он думает об этой космической женщине.
Но сам Георгий Владимирович был человеком хорошим, так мне теперь кажется, потому что именно благодаря ему я и попал на океанские лайнеры со своего гидрографического катера. В отличие от других злопыхателей, пытающихся мне всячески вредить.
Контора наша, чтобы лишний раз запутать всех врагов, а заодно, чтобы не выдавать номер части 42842 носила в миру красивое лирическое название «6-я Атлантическая Океанографическая Экспедиция» или сокращенно 6 АОЭ. Для воинской службы это был просто «курорт». Поэтому и «блатными» были все, от мала до велика. Попадались среди них, конечно, и достойные уважения люди, но так только с высоты прожитых лет можно об этом говорить. Лицом же к лицу этого было не увидать.
Но на то мне и была выдана воинская смекалка после принятия присяги, а её я принимал аж два раза – первый на БРК «Прозорливый» во время обучения в училище, а второй раз здесь в 6 АОЭ, а стало быть, и смекалки было в два раза больше.
Осмотревшись, поняв понемногу как тут всё работает, по каким неписанным законам передвигаются фигуры, намаявшись на катере с мизерной зарплатой я понял, что в основном люди в малом дивизионе это те, кто не имеет визы для загранки. Поэтому пришла пора из пешки превращаться в более интересную фигуру. Виза то у меня была. Почему вообще меня сюда сослали, это был большой вопрос.
Но кому его задавать? И если задавать, то ведь надо сразу и предлагать решение. А решение было простое – демонстрируя диплом радиотехника и наличие паспорта моряка слёзно просить у командира перевода в Кронштадт. Но легко сказать – просить. Делать это надо было тонко, с гарантированным результатом.
Чтобы вид просящего вызывал жалость и желание помочь, ничего тоньше, чем нарядиться в белое и изображать невинность я придумать не смог, и только на самый крайний случай планировалось падать ниц, предъявляя документы, справки, свидетельства о рождении ребенка и прочую доказательную базу. Белый цвет ассоциируется с чистотой помыслов и должен располагать к тебе человека (при условии, что и этот человек тоже в душе белый и пушистый). Я нашёл бедный, но опрятный белый свитер и, нарядившись этаким «ботаником», пошёл на приём по личным вопросам в определенное для этого время, место и день недели.
И всё вроде пошло гладко, по плану, попал в масть так сказать. Бочковский был так растроган историей молодого специалиста, что решил в тот же день исправить эту ситуацию. Дал приказ найти мне место навигатора, а мне сдавать дела на катере. Но в любой сказке есть отрицательный персонаж, нашёлся и в моей истории некий вредитель в чине аж капитана 3 ранга, который решил, что просто так мне эта «лафа» не сойдёт с рук. Он не поленился метнуться на пароме до Кронштадта и подготовить там для меня «горячий приём». Зачем ему это надо было я даже и не знаю. А методы воздействия оказывались всегда примерно одними и те же – сунуть человека в «узкий проход» и приправить всё это покрасочными работами.
Тут самое время сделать пояснение. Все корабли и суда ржавеют в солёной воде одинаково быстро и неумолимо. Убавляют по толщине стали 1 мм в год, если верить сплетням и если их не красить. Поэтому-то это постоянно и пытаются делать, причем в любую погоду и пока есть краска у боцмана. А на военном флоте это ещё и метод пристрастия к особо перспективным товарищам. С морей корабли приходят примерно в таком виде, как на иллюстрации.
А должны быть как невестушки – все белые. Для чего белый цвет вообще - я уже об этом писал. Ну а кораблю он ещё нужен для успокоения капиталистов. Очень они нашего военного флота боялись, а заходы в порты нам нужны были обязательно. Для пополнения запасов, отдыха экипажа, «отоваривания» в конце концов. Советский моряк в те времена был основным добытчиком всевозможных шмоток и прочего дефицита. А белый корабль вроде и на военный совсем не похож, да и гораздо красивее, чем шаровой окраски. Этой военной хитростью и усыпляли бдительность капиталистов. Только они усыпятся, как мы к ним сразу на заход в порт и ну скупать все подряд распродажи в их магазинах. Всё, что можно купить на наши инвалютные копейки. Нельзя же с пустыми руками домой возвращаться.
В связи с этой особенность корабельного железа краски на покраску уходило огромное количество. Как и человекодней. Нечем заняться – вот тебе кисть – и полный вперёд красить корабль. Раньше, во время практики на т/х «Пермь» Архангельского морского пароходства меня тоже пытались заставить пароход красить, на что начальник радиостанции Коля Букин, золотой человек, ответил жестко - «Это мой человек, и только я решаю, чем он будет заниматься!». Больше тогда ко мне с такими предложениями не приставали. Начальника рации никто не смел обидеть.
Ну а в ВМФ были другие законы.
Только вот напугали они «ежа голой задницей…» Это человека, который добровольно ходил в детстве в художественную школу для того, чтобы как раз научиться размазывать всевозможную краску, который вообще планировал в морях картины писать, этого человека хотели сломать покраской корабля «Академик Крылов»!
Он был головным из проекта 852 и был сдан флоту в 1974 году. Строился, как и все корабли этого проекта в Польше, на Щецинских верфях и входило таких в состав Балтийского флота ещё 3 корабля - «Иван Крузенштерн», «Леонид Дёмин», «Михаил Крупский». Базировались они все в Кронштадте, в составе нашей 6-й Атлантической океанографической экспедиции ВМФ СССР.
Так что вся моя карьера навигатора прошла в покраске этого корабля. Мне даже жаль, что я ни разу не прикоснулся, ни к гирокомпасу, ни к другим интересным для меня приборам. Но ведь пока красишь, общаешься с людьми, при этом всегда на свежем воздухе. Так что время это прошло очень плодотворно. Да и на приколе тогда стоял «Академик Крылов». А мне надо было позарез в плаванье. Пора уже!
Как только приходила весть, что какой-то из наших ОИСов собирается в поход, так сразу начиналось активное бурление народных масс. В результате этого бурления перемещались все жаждущие заработка или те, кому надоело на берегу и хотелось вскочить на борт уходящего в океан парохода. Команда набивалась под завязку, до последней коечки в каютах. Удалось вскочить и мне – образовалась вакансия техника ЭВМ на корабле такого же проекта «Михаил Крупский», который был на тот момент целым испытательным полигоном для всевозможных электронно-вычислительных машин.
И с этого момента я увяз в этой теме надолго. Так или иначе, но уже вся оставшаяся жизнь будет связана с ЭВМ, которые позже назовут компьютерами.