В местности, где я родился и проживаю, часто на полях сельхозпредприятий встречаются одиноко растущие дубы в три и более обхвата. Это дубы-ветераны пережили и революцию, и мировые войны, но каждый раз человек их щадил, хотя они и мешали работе сельхозтехники. Во время полевых работ ни один из механизаторов не ободрал кору этих дубов плугом или чем-нибудь иным. Может быть, только останавливал свой трактор, выходил из кабины, любовался деревом-крепышом нашей средней полосы, присаживался на, образовавшемся около дерева, бугорке, закуривал, задумывался о чём-то своём и продолжал свою работу дальше. Начальство сельхозпредприятий также не стремилось уничтожить такие дубы. Во-первых, спилить такого крепыша трудно, а выкорчевать пень ещё труднее. – Стоит себе более сотни лет, ну пусть и стоит себе дальше. Ведь старый дуб почитается в народе, а мы что не народ – приблизительно так размышляли они – земли то у нас хватает – успеть бы, только обработать.
Любил и я, прогуливаясь по окрестностям, посидеть под таким дубом, потрогать его шершавую кору, прислониться к его могучему стволу, пройтись взглядом по его могучей кроне. В таких случаях трудно не задуматься о том насколько масштабно время для всего живого и неживого, как в меньшую, так и в большую сторону. Эту временную линейку даже трудно себе представить. Время также бесконечно в обоих направлениях: для одних это вся жизнь, для других лишь мгновение.
В месте, где местность начинает сильно холмиться, на длинном пологом склоне раскинулся сенокосный луг, который красиво обрамлял лес остроконечных елей вперемежку с белоствольными берёзами. Почти в центре этого луга стоял дуб-крепыш. Рядом с ним очень близко росла красавица берёза, которая была гораздо выше дуба. Издали эта пара была похожа на старого зажиточного купца, который взял себе в жёны высокую стройную красавицу-молодку. Около самой земли ствол дуба раздваивался, что делало его крону более округлой и густой. С расстояния пятьсот метров эта пара выглядела очень живописно, особенно летом и ранней осенью. Во время любования этими деревьями, мне на ум приходили мелодия и слова песни: «Как бы мне рябине к дубу перебраться…» Здесь, правда, присутствовала не рябина, а берёза, которая сумела-таки к дубу перебраться. Это, однако, не спасло её от преждевременной гибели.
Через пару лет в поисках поздних осенних опят я оказался рядом с тем лугом, где так долго противостояли всем природным невзгодам дуб и берёза. Сразу почувствовал, что луг опустел. Деревьев на месте не оказалось. Неужели такой мощный дуб мог свалить ветер, и я поспешил к месту, где когда-то был, образовавшийся около деревьев, пригорочек. И пригорочка того не было видно. Потоптавшись около, когда то развороченной почвы, понял, что деревья спилили, пни убрали специальной для этих целей техникой, которая раздробила их на маленькие кусочки, а неровности почвы выровняли дорожной техникой. Передохнув денёк, проверил несколько мест, где, когда то росли дубы на полях. Участь их была такая же, технология уничтожения применялась подобная. Сразу я подумал, что с появлением новой техники, проводится кампания по очистке полей для удобства обработки, что вызывало во мне чувство негодования – ведь пахотных земель хватает, успевали бы обрабатывать чистые площади. Только через три года я случайно узнал, что охоту за дубами ведут наши новые капиталисты – частные компании по производству мебели. Вспомнились слова классика, что нет такого преступления, на которое не пошёл бы капитал ради большой прибыли.
Всем хорош капитал. Он подобен подвижному молодому хищнику. Он заполнил все имеющиеся ниши, удовлетворил имеющийся спрос на товары и услуги, приблизил их к потребителю, но это оказывается не всё. Есть и другие ценности, которые являются общественным достоянием. Я уже не вторгаюсь в духовные ценности и сферу идеологии. При очередном приходе капитала на наши земли, где он всегда был временным гостем, чувствуется значительное улучшение материальной составляющей жизни людей. Насколько долог будет этот приход, покажет время. Одно ясно, что народ сможет социально выиграть в этих условиях при сильном государстве. Это видно на примере Китая, где ужился и капитал, и компартия, и госпроизводство.