Памяти Кларка Эштона Смита.
Едва выжив, я сидел в сточной канализации, близлежащей окраине города. Труба диаметром 4 метра, торчала из скалистой стены, из неё сочились отходы (Правда очень маленьким ручьём), а забраться внутрь я не мог. Потому что решётка из прутьев предназначалась как раз для заграждения тем, кто хочет залезть внутрь. Проточная вода вываливалась из трубы и падала наземь метров 10, после чего стремительно утекала с ручьём в пригородный водоём, куда стекались областные потоки с отходами.
С меня в буквальном смысле содрали кожу, осталось только лицо. Я натянул на себя клетчатую - рабочую рубашку, которую нашел неподалёку от заброшенного завода, так что мой алюминиевый скелет был не виден под ней. Выбито несколько зубов. Несколько запчастей из правой руки повылезали по дороге сюда, моя правая кисть собственно осталась у них.
Сегодня, после закрытия магазина я чуть не вернулся в свою Alma Mater путем избиения и умерщвления меня подручными средствами и четырьмя парами обуви. Коварные хулиганы подождали пока мы с напарником закроем магазин. Даже после того как мы предупредили о закрытие четыре человека, молодых лет подождали нас прямо на балке руководящего сплетения торгового центра. Наш магазин работал до позднего часа и до входной двери нашего магазина до главного входа рукой подать. Мы предупредили о закрытие и подростки видимо не поняли нас, после чего мы с вежливостью и пониманием закрыли перед ними дверь. Задержавшись, как обычно это бывает минут на 20, я выбросил мусор, выйдя через заднюю дверь. После чего я закрыл дверь и пустил лифт в подвал. Она же бойлерная, дежурная, охрана и вообще главная комната управляющего. Так как торговый центра вплотную находится с 14 этажной парковкой, наш магазин как раз таки на 14 этаже. Домой мы выходили по крыше. Через неё можно было пройти на соседнюю улицу, спуститься к автостраде или метро, да и вообще в центр города. Более того, я просто любил ходить так поздно ночью.
Первая весточка произошла, когда даже после закрытия двери, был слышен топот и смех четырёх парней. Топот был такой, можно сказать, как будто их было в два раза больше, чем их было на самом деле, и чем они там занимались, я не видел. С опаской мы с напарником переглядывались друг на друга, пытаясь уловить настроение, друг друга и делая свои рабочие дела. Он был человек, а я биоандроид. Моя эклектическая природа прекрасно позволяла мне проявлять эмпатию и чувство страха перед опасностью. Но всё-таки, выросший на полях Глагны я был тем, кто я есть.
"Лифт уже уехал?" С надеждой спросил напарник. "Только что, - сказал я и повернулся с надеждой к окну, думая как бы поскорее уйти отсюда, а потом навязчиво добавил - Но тебе, то нечего бояться, ты, же на такси".
"Ещё бы", - сказал мой напарник, сразу начав и закончив предложение, как только услышал за дверью шлёпающееся об пол тело.
"Они там прыгают или с полом дерутся", - хихикнул я.
"Скорее всего и то у другое", - сказал мой напарник.
После того как наши дела были сделаны, мы собрали свои вещи и пошли выходить. Дверь открыл мой напарник. Когда он это сделал, я видел, как спрыгивает с балки видимо главный из хулиганов. Все они уже были в клоунских масках, оба мы поняли, что они задумали.
"Добрый вечер!", - сказал задорный парень, тот который спрыгнул с балки.
Мой напарник подхватил мусорку которая стояла рядом и с размаху кинул в прямо в троицу, которая тоже спрыгивала с балок. Самое поразительное, что он попал в одного из них, кто спускался с балки, повиснув на ней руками, пока двое другим уже переминались с ноги на ногу, думая как наброситься на нас. Он попал ему в туловище, но на полу-сгибе тела он отпрянул от удара мусорки и парировал от каких либо увечий. Эта выходка больше раззадорила их, чем отпугнула. Но вот когда я разглядел покрасневшее лицо хулигана, в которого прилетела мусорка, на его лице читался азарт и вызов. Двое других отбежали на секунду от зоны полёта мусорки, затем сразу же собрались и побежали в его сторону. А за ними и третий. Погоня началась с выкриками оскорблений и подзадоривания друг друга.
Инертными движениями тела, я попятился назад, и хотел было закрыть дверь за собой, как самый главный из них ногой подпёр дверь. Видимо он остался один, в то время как его друзьям убежали за моим напарником. Я начал стучать дверью по его ботинку, который торчал в проеме.
“Мразь, Андроид! Я тебя поймаю”, - выкрикнул мой обидчик.
За дверью была видна только часть его, дверь закрывалась вертикально слева на право, я увидел, как он всем весом налёг на закрывающуюся дверь, под углом закрытия. Я старался держать его как можно дольше, потому, что только так у него закончились бы силы. Его лицо было напряжено до предела, его скулы, вены на лбу расширились, но мне это всё было, нипочем. Иначе бы я не был Андроидом. Уже заметил, как его рука в плече въелась в угол двери. И мышцы упирались максимально долго. От сил этому парню было лет 20. Дверь зависла, и я попытался вытолкнуть его правой рукой. Он уже вспотел, и его виски были влажные, волосы мокрые.
“Я вижу Андроида! Мусороголовый, дай до тебя добраться. Выпотрошу тебя и отправлю по частям на Глагну!”, - рычал он из-за двери. Словно пойманный зверь, но пойманным зверем оказался я, когда его дружки бежали на помощь своему другу и маэстро знал, как управлять ими, они слушались его почти беспрекословно. Дверь была прозрачная, и я разглядел его полностью: царапинка на левой щеке, пробор волос правую сторону уже растрепался. Охотничья – военная куртка, которая была обколота нашивками и непонятными цитатами. Южные гены парня кипели горячей кровью, вместе с выбросом адреналина. Если судить по расовой антропологии, то этот парень вполне бы мог быть потомком кочевником лесных жителей вперемешку с восточной кровью, которая очень мало выдавала его. Но у меня не было задачи понять его происхождение. В экстренных задачах андроиды запрограммированы уходить от нападавших до тех пор, пока их не” загонят в угол”.
“Сука! Парни давайте для начала окружим его и не дадим сделать и движения! “, - Сказал главарь своим друзьям, когда они уже подбежали к нам и встали как вкопанные, - “Но для начала помогите мне!”.
Я уже знал, что четверо бугаёв настроено крайне агрессивно. И что бы наметить себе план ухода, я повернул голову и предусмотрел: Шахта лифта уже занята, лифт запечатан до завтра. Окно не пробить, даже будь у меня пистолет: Настолько стекло прочное. Можно взять на складе огнетушитель и начать распылять его в хулиганов. Камеры мне сейчас не помогут, потому что смотрящие вряд ли будут следить за всеми магазинами в городе, в которых и так практически ничего не происходит. Единственный выход: Нажать на пожарную тревогу. Я бы сделал это, но в мою руку уже держали, вцепившись. Они гаркали и смеялись как гиены, хватка была сильная, но я мог бы дать отпор, если бы мне не надо было отступать, они были не очень сильные поодиночке.
Как бы ни хотел уйти я оттуда, и они договорились между собой оторвать мне руку; я повернулся и увидел четырёх, вполне себе в здравом уме молодых людей, у которых, скорее всего, будут семьи, они, так же как и все люди будут платить налоги, ходить на работу и так далее. И они сейчас стояли и очень сосредоточенно надрывались все вместе, что бы оторвать руку одному Андроиду: обслуживающему персоналу робота, чья работоспособность пригодилась только для выживания и репродуктивных функций. Когда я понял что отступать некуда, я хотел прямо влезть в проём, но уже было поздно. Они разодрали мне рукав и дверью придавили руку.
“Парни давайте надавим так, что бы этот ублюдок умер от боли”, - показывал он корпусом угол напора своим друзьям. Они поначалу было, внимательно посмотрели, а затем налегли всем весом одновременно. Рука под давлением ломается достаточно трудно, но всё же они не жалели сил: Я видел, как рвались капилляры и сосуды, слушал треск кисти. Я закричал и упал плашмя на пол. У Андроидов в отличие от людей под кожей течёт белая кровь. Она же является и смазывающим средством для суставов и для здорового цвета силиконовой оболочки. Я не думал, что физическая боль вызывает такие реакции, потому что не испытывал её так сильно прежде.
У меня затроилось в глазах и как только я упал, онемела верхняя часть тела. Из глаз полились слезы, и я не знал, как встану на ноги. Но к счастью или несчастью парня, с которым мы боролись, мои искусственные нервы пережили потрясение и сделали круговорот в моем организме и я стал приходить в себя. Насколько я понял, я не контролировал свое тело в течение нескольких минут. Парни уже успели оттащить меня к стенке и закрыть за собой дверь. Один из них уже копался в бумагах и в выручке. Ещё один рисовал баллончиком граффити на стене и на окне. Двое других спокойно стояли напротив меня и обсуждали, что будут делать со мной. У меня всё сомкнулось внутри, затем я встал так же резко, как и упал. Парни зазевались, я встал и огрел своей целой рукой того, кто стоял с главарём. Насколько я могу судить о человеческой анатомии, то я разбил ему ушную раковину и достаточно хорошо приложился к его голове. Он упал на бок, а я постарался удержать равновесие, что бы забить главного из них. Главарь оказался сильнее и проворнее, сначала он дал мне неплохую комбинацию ударов по голове, но сплоховал, сделав мне зуботычину. Я поймал его кисть руки ртом и не отпускал до последнего, начал добивать его своей целой рукой, пока в это время в меня вцепились его друзья. Вначале он пытался дёргаться и вырывать вою руку, но когда понял, что я сомкнул челюсть намертво, перестал дёргать рукой. Я вбивал его лицо, один за другим ударом делало его лицо уродливее, сначала у него лопались губы, затем крошились зубы, опухало лицо, и сочилась кровь. Было тяжело, когда на меня навалился всем весом его друг, но я собрался и дал задний ход и прижал его в стене, придавил его и этот удар оглушил его ненадолго. Но когда я вставал, что бы отделаться от его друга, костяшка руки выскользнула между зубов, и я откусил ему кожу и немного мускула. Мне на спину прилетел стул, потом ещё и ещё, но сломался он с третьего раза. Я уже переключился с лица, куда-то пониже, удары приходились между шеей и ключицей. Его руки висели как у куклы, и избивать его было нелёгкое дело. Его друг исполосовал всю мою спину, добрался до скелета, даже если до этого я думал что чувствую боль, то это была настоящая боль. Я отошёл немного от них, успокоился, данная картина меня шокировала:
На полу лежал человек с изуродованным лицом, в углу комнаты стоял, будто загнанный зверь подросток с канцелярским ножом в руках и держа его наготове. Третий парень лежал с разбитым ухом следил за происходящим, четвёртый просто сидел у стенки, в начала я заметил, что ему было трудно дышать, но теперь он просто изображал немощного и потерпевшего поражения бойца.
Парень, который стоял с ножом в руке был явно не в себе и я даже испугался за его состояние. Я выходил из магазина спиной, и рукой, которая у меня была за спиной, я открыл дверь, а когда потом воздуха, то развернулся и побежал прочь. Кожа на мне висела как какой-нибудь балахон, она повисла у меня на поясе, а потом вовсе кожа начала сползать уже на бегу.
Прохладный ветер с изморосью в межсезонную погоду, которая гонялась по улице, делала мне больно, и обгладывала мои жилы. Мои суставы онемели, когда я бежал по крыше, через автостоянку; я перепрыгнул на соседнее здание. На соседнем здании я ещё не был, но много раз видел его, когда выходил с работы на улицу. На крыше стояла будка с выходом и входом на крышу, в которой, по-видимому, что-то происходило, и сюда сновали бездомные или подростки. Прогал между зданиями был не большой, он только уходил вниз на 25 этажей. А снизу находились офисные окна, напротив, в здании на котором я приземлился, расположена гостиница. Я боялся, что меня встретит полиция или полицейские гилекоптеры, но обошлось. Когда увидел перед собой будку, то решил за ней спрятаться, а может быть и выждать, если погони за мной не будет. Но вышло не очень складно, потому что я поскользнулся на банановой кожуре и упал на спину. Но уже не был в поле видимости моих мнимых преследователей.
На крыше стояли опустошенные мусорные баки, разбросанный мусор, окурки сигарет, несколько граффити, шприцы и очень неприятный запах человеческих выделений. Но я успокоился, когда слышал и понимал, что за мной не бегут. Я слышал гул и гомон, через квартал отсюда мусорный ящик в грузовик принимающий мусор, искусственный ветер, кладезь открытых окон, в каждой из них со своей жизнью. Два здания, которые были порознь друг другу, но одинакового роста, и это весьма тонкий миллиметраж, учитывая такой огромный муравейник в котором они были застроены.
Центр города, и здания попросту выше многократно, в два или три раза не были чем-то специфическим, обычные городские постройки. А над ними и вдоль них, на высоте 7-10 километров оживлённо с очень бешеным потоком располагалась трасса, чьи фары летающих автомобилей консервативно давали только на газ, а не соблюдали какие-то воздушные законы. Вокруг меня резвились неоновые вывески рекламы, вывесок, а иногда освещений, внутри зданий. Например, лёжа на крыше, я сразу видел спортивный зал, в котором занимались волейболом, но так, же внутри стояли баскетбольные кольца, а вокруг поля бегали на дорожке для бега. Да и погода слагала симфонию не благоприятную, хоть я был раздет по торс, но штаны и ботинки были на мне, я чувствовал спиной, как моя кожа свисает и хотя мои внутренности синтетические, я резво воспрянул, когда трещина пошла швом. Лёжа под этими гнусными и наполненными жизнью зданиями, я попытался пощупать рукой свою спину; одним локтем я уперся об пол, а другой потрогал свой мышечный корсет, и он был весь в кусочках стекла. Я не восприимчив к человеческим болезням, максимум могу иметь кожные заболевания, да и то самые примитивные. Шов практически доходил до шеи и если немного поднажать, то можно содрать всю кожу и с моего лица. Я сжал его рукой и повернул голову несколько раз, что бы проверить смогу ли я поворачивать голову без препятствий. На голове же, кожа оказалась более прочной и не такой толстой, это значило, что просуществовать с лицом я смогу. Но вот не нравилось мне ощущение голой спину и всякой дряни накопившейся под кожей. Мои пальцы и костяшки искривились, руки затвердели, я уже вставал на ноги, как увидел пару голубей наблюдающих за мной и резко мотающих головами. Я озирался по окнам, но не видел не одного человека, кто хотя бы заметил меня. Но увидел левитирующую машины к входу в здание. Она не ревела, но её блики крутились внутри фары:
Красно – синяя фонарная катушка крутилась и это значит, что кто-то вызвал полицию и меня они не увидели. В гостинице начал играть на пианино, практически подо мной. На крыше я нашел пару железных веревок и перекрутил их косичкой, что бы спуститься вниз я обмотал косичку вокруг водосточной трубы и начал спускаться медленно и уверенно. Было очень страшно, если они меня обнаружат, но я даже не издавал звуков, да и ботинки у меня были кожаные. Чем ниже я спускался, тем больше я представлял, как спускаюсь в ад. В детстве я часто оставался один за телевизором и смотрел разные научно популярные программы про религию, философию и так далее. Раньше я знал весь пантеон Христианских богов, но, к сожалению, забыл их на данный момент. Когда я спускался вниз, то заглядывал в окна к людям. Кто-то из них занимался любовью, кто-то ничего не делал, а кто-то сходил с ума. Я всегда размышлял: А что это значит иметь ум? Если андроиды запрограммированы. Люди генетически предрасположены к программе, но более делают всё по жизни импульсивно, и чаще всего изменяя своей природе и взглядам на жизнь. Программа – это и есть часть отстоявшихся привычек, от которых человек не может избавиться.
Когда я поднялся, то подошёл к мусорке и взял целлофановый пакет, накинул себе на спину и закрепил. Времени было в обрез, я огляделся и понял, что могу спуститься по водосточной трубе, прямиком на улицы. Я подошёл к карнизу и зацепился за край, а ногами в это время искал, куда бы упереться. Я взялся за трубу двумя руками и ногами и уперся в щёлки между блоками. Я проторчал между последним этажом и крышей минут пять, потому что не понимал как мне лучше двигаться, руки могли соскользнуть, да и ещё бы, не к лучшему было, если бы труба просто оторвалась, к тому же я слышал беготню на другом конце здания. Но всё-таки спустя некоторых изнурительных маневрирований я нашёл способ как лучше двигаться.
Я присел на карниз почти под окнами, меня могли увидеть оттуда, но я не хотел разбиваться, поэтому старался не шуметь и не производить лишних звуков. Ветер будто специально гулял в проёмах зданий и подбирался ко мне, я обнял трубу и начал пробираться дальше: Одно неосторожное движение и я соскользну. К концу побега я стал спускаться быстрее. Наконец после моего мешканья, меня заметили фараоны. И мне пришлось спрыгнуть в мусорку, правда, не очень высоко, всего лишь этажа с четвёртого. Я приземлился одной ногой на кучку чёрных пакетов, а другой ногой я попал прямо на коробки, так что какие-то прутья попали мне прямо под ноги и воткнулись мне в голень и пробрались почти до колена. Времени у меня не было, и я их просто вытащил, порвав свои штаны.
Фараоны кричали мне: “Замри”, “Не с места”! Но я то знал, что по федеральным законам они не имеют права стрелять только по подозреваемым.
Я приземлился на участок, который был уже закрыт и огорожен небольшим забором из прутьев. По правилам организация, мусорная машина заезжала сюда два раза в день и закрывала за собой дверь. Ключи были только у персонала администрации. И самое лучшее это то, что я помнил канализационный люк, который находился там. Я сразу же начал искать его, но у меня окружили два спутника, начали снимать меня на видеокамеру, а потом перелазить через забор. Я нашел люк, но не сразу: он был квадратной формы, истоптан, а в его краях было много пыли. Сначала я старался расцарапать его руками, но потом я делал это осколком стекла, и у меня получилось даже зацепить его рукой и приподнять, в это время фараоны не мешкали, один из них нацелил на меня пистолет, когда я посмотрел наверх:
- Стой, где стоишь!
Но я знал, что он не будет стрелять, поэтому вытащил люк и подвинул его так, что бы для спуска оставалась щель. Я спустился в неё ногами, а руками упирался об тротуар. Два пса закона занялись погоней за мной. Один из них был старший офицер, потому что его шапочка сидела у него на глазах, так что их не было видно, ботинки и его солдатская поступь дали мне понять, если он меня поймает, то я уже не выберусь. А второй не такой уверенный в движениях тела и не такой быстрый следовал за ним.
У меня не было подобного опыта, но и отступать мне было некуда. Моя вина была за малым, а закон мог сыграть со мной плохую игру.
Когда я только спускался по лестнице в канализацию, я подумал было задвинуть за собой люк, но увидел пальцы, которые вцепились в него, я просто срыгнул в воду. Вода была мне по щиколотку, освещение было тускло зелёным, неоновые лампы горели по тоннелям ряд в ряд, с ультрафиолетовыми лампами. Вода отдавала светло жёлто-зелёным оттенком, обычному человеку находится здесь, было опасно для здоровья. Насколько я знал, много бездомных людей ютится в канализациях, разводят животных, создают семьи. Так же здешние обитатели разводят собой колонии бактерий, разносят эпидемии и разные болячки. Так же есть мнение, что власть просто избавляет подземные тоннели от паразитов путём сожжения ходов. Об этом было много информации в разных новостных источниках, по этому вопросу устаивали митинги, скандалы и расследования. Но что происходило на самом деле, никто не знал.
Моя задача была на тот момент унестись оттуда в целости и сохранности. Тоннели действительно состояли из множества ответвлений, я стоял в одном из них, на одном конце из путей была решётка и поворот за угол, на другом же не было решётки, и я чисто инстинктивно метнулся в сторону решётки. Когда я бежал за угол то видел под ногами всякий мелкий мусор, такие как пустые банки, различные канцелярские материалы, железные детали от какой – то механики, а за спиной слышал шлёпок об воду, а за ним последовал другой но не такой сильный, офицер приземлился не правильно и поскользнулся. Когда я забегал за угол, то решил обернуться, он чуть не снёс мне голову, когда я обернулся, убегая за поворот. Его бешенные и истерические глаза говорили сами за себя, но он лежал, облокотившись одним локтем об пол, в другой рукой нацелившись на меня, выплюнул патрон в мою сторону. Но попал он в стену рядом с моей головой.
Я слышал так же, как спускался его напарник, и я понимал, что меня выдают мои шлепки по воде. Я уже догадался о том, что он может стрелять в меня здесь, в канализации, потому что здесь не было камер, и после всех событий просто напросто мог описать, что это я нападал на них, а не они на меня.
За углом жизни было казалось больше: Граффити, ступеньки под откосом, где не было воды, несколько дверей, небольшая схема места положения и развилочные пути дальше. Я присмотрелся на схему, но уже слышал как там, за поворотом под ногами хлюпает вода, акустика была такая, что я слышал все шаги и звуки, как будто они издавались рядом со мной. Офицер, говорил своему напарнику:
- “Наступаем, без промедления, он безоружен. Заодно посмотрим, что творится здесь,” внизу”, - последнее слово, будто ему был интересен не я а подземелье. А я же имел фотографическую память, я понял, что мне надо уходить во внутриводные сети, через них я попаду в уличные сети, затем в загородный водоём. Но мне придётся поплавать, да и вообще это было пропащее дело, но я не хотел уходить на запчасти. Я ударился плечом сначала об одну дверь. Она оказалась заперта, изнутри, лишь звонко скрипнула, и намертво стукнулось обо что-то тяжёлое за ней. Сразу после неё я понял, что дверь может и не открыться одним ударом, я сначала рукой подвинул ручку, а затем выбил её плёчом и побежал, захлопнув за собой. Коридор был уже сухой, и это было служебное помещение, я знал, что погоня не прекратиться. В коридоре было темно, но я видел в темноте не хуже чем при свете, коридор к тому же, был жилой, я видел проводку на потолке, и здесь пахло едой, да и вообще присутствие людей было очевидно. Я пробежал метров пятьдесят как услышал выстрелы, в дверь… Они не станут отставать. Я обернулся опять и видел красные лучи на кончиках пистолетов моих преследователей и фонарики, которые меня сразу же обнаружили.
Я зашёл в комнату, которая по моим расчётам имела лифт, раздевалку и переход через небольшой мост на другой уровень канализации, и я попал именно в эту комнату. До того было всё обставлено чьими то вещами, что я не поверил в такое: Я забежал с улицы, в канализацию, перебежал немного комнат и увидел перед собой, чей - то кабинет или жилище, но скорее всего тут что – то делали люди, и я не мог понять что. Когда я открыл следующую дверь, то слышал музыку. Она была энергичная, даже бешенная, если прислушаться, то я слышал что-то вроде вечеринки. Но мне нужно было уйти от погони за мной, а не забегать в другую западню. Я с несколько секунд стоял и не понимал, что мне надо сейчас делать. С одной стороны меня вот-вот догонят не очень доброжелательные стражи порядка, а с другой стороны я не знаю, где окажусь следующим шагом.
Ошеломленный, я ворвался в толпу людей, большинство из них были пьяны, динамики истязали музыку так громко, что мне давило на слух. Но мне это было только на руку; я уже пробирался сквозь толпу танцующих и прыгающих людей. Затем я заметил кого то, вроде руководителя танцев, он стоял за столом и очень внимательно всматривался на свою гарнитуру на столе. Видимо он и был тем, кто включал эти звуки. Освещение так же было необычным, разноцветные лампочки переливались, чередуя друг друга в приятном для глаз экстазе. Я закрывал за собой дверь, но, то, что я это сделал, не дало мне окончательного спасения от преследователей. Естественно, я оглядывался через плечо и хотел, что бы эта дверь ни отпиралась за мной. Но мои опасение должны сбыться: Первым в открывающейся двери выглянуло лицо офицера, его профиль уверенно шагнул через порог двери, пистолет держал внизу, а за них выглядывал его напарник. Не знаю, что произошло далее, но я рассчитал, что проход через трубу канализации расположен прямо под стойкой человека за гарнитурой. Я уже был в другом конце зала, хотел было спрятаться, присесть и сделать вид, что отдыхаю, но человек за пультом заприметил вначале меня, а потом и двух копов. Несколько раз он махнул рукой, как бы знаком вращая по оси ладонь, а потом жестом поманил к себе рукой кого-то со стороны копов, но не их это точно, даже не знаю, откуда я это понял. Но услышал выстрел, он был направлен в потолок.
Он представился, но из-за музыки не слышал, что он говорил дальше. По тембру голоса – уверенному и громогласному он требовал что-то. С ним начали спорить, человек за гарнитурой специально не выключал музыку и наблюдал внимательно.
Я уже полностью погрузился в атмосферу танцев и пьяного веселья, в воздухе чувствовался ядовитый запах алкоголя, люди бесились так же но всё-таки, все замечали двух пришельцев сверху, тот, кто не замечал, тому сообщали. И на меня так же переглядывались. Ни в одном человеке я не увидел злонамеренности, кто-то посматривал на меня с удивлением, кто-то с интересом, а кто-то с претензиями во взгляде. Это было для меня очень странно, и я бы даже не поверил, во всё происходящее. Человек за гарнитурой поднёс ко рту микрофонную палочку и говорил:
“Дамы и господа, у нас сегодня отчаянные гости сверху! Разрешите представить их вам. Один человек – заблудшая душа, которая убегает от двух блюстителей порядка, осквернившая своим здоровым видом наше больное царство мёртвых. И два других человека – это преследователи заблудшей души. Кто-то сегодня из них останется здесь, а кто-то уйдёт обратно наверх!”.
Он понял, что я убегал от них и понял, что они преследовали меня. Офицер продолжил что-то говорить, но я не слышал. Раздался выстрел. Часть людей остолбенела, закричала девушка, и тут я уже увидел некоторые странности в людях: Некоторые из них имели ссадины, некоторые с не натуральным цветом кожи, у кого-то он был розово-серый, ещё заметил мертвенно бледный. Не красивыми и уродливыми этих людей назвать было нельзя, но и отталкивающими до тошноты назвать нельзя их было тоже. Одежда, манеры, такие же, как и у обычных людей.
Раздался выстрел, толпа устроила толкотня у двери, девушка закричала.
Человек за гарнитурой внимательно всматривался в то место, где происходили действия, я понял, что он поглощён событиями и решил, что надо попробовать посмотреть, есть ли выход там, где он стоит.
Пока он кричал что-то людям, толпа начала кричать и возиться, так же кричать начал и офицер со своим напарником, но то был крик отчаяния. Я забрался на возвышение, но увидел снизу рязъярённых людей, чьи лица были искажены возмущением и оскорблением. Они окружили двоих бедолаг в круг, оба они лежали на полу и уже были все в крови, это я понял по рукам и частям тела, которые попадались мне на вид из-за столпотворения людей. Они подхватили на руки человека распростёртого и без сознания, видимо раненного от выстрела пистолета. Мужчин начали топтать ногами, кто-то прыгал одному из них на голову, кровь сочилась у них из всех щелей; зрелище не для слабонервных людей.
Я подошёл за гарнитуру и, судя по схеме, проход находился именно в этом месте. Под стойкой с гарнитурой в пол был вставлен круглый люк, за его ручку можно было потянуть и открыть его, а можно открыть только окошко, и это окошко было открыто. Видимо это было что – то вроде вентиляции. На люке стояла коробка, и лежали несколько проводов, коробку и провода я отодвинул, но меня уже увидел этот человек заправляющий этой техникой. До этого он разбирался с суматохой, а я сильно оттягивал ручку у люка. Из окошка на меня дул поток воздуха, хотя он должен был наоборот засасывать, если это была бы вентиляция. Этот человек начал кричать на меня, скорее всего не хотел меня отпускать, но люк я уже открыл. Мои действия были быстрые и спонтанные.
Меня обхватили за шею в хватку, из которой тяжело было выбраться, после того как я начал качаться из стороны в стороны. Он сдавливал мою шею всё сильней и сильней, а потом и вовсе хотел забороть меня, пусть даже неуклюже, но мне надо было уходить. Сначала мы качались в разные стороны, но как я понял, что выхода нет, то начал всем телом наваливаться в его стороны. А что он собирался делать, мне тоже было не очень понятно - спиртным от него не пахло, да и серьёзно навредить он мне не хотел, но я понимал: если я останусь, то будет только хуже.
Я молотил его рукой и только в этот момент заметил, как мне в лицо дует запах источающий вонь и плесень, в которой не могут существовать живые существа. Мы возились с ним бок обок с несколько секунд, в то время как я бил его по грудной клетке, он не нанёс мне ни одного удара. Внезапно он выдохся, и плавно опустился на пол, тяжело дышал и взгляд его смотрел вперед, но не был направлен никуда. Я тоже выдохся… Я опёрся о стол, увидел, как весь зал смотрит на меня глазами наполненными враждебностью. Музыка всё так же играла, как отсюда на ладони было видно окровавленные тела двух товарищей по несчастью. Их забили до смерти, измазанные, в лужицах крови, в телах, чьи жизнь покинула тела. Моё чутьё меня не подвело, поперек помещения, я видел несколько людей, видимо семей, кто подходил туда с кастрюльками и тряпками, даже дети помогали нести утварь. Маленькая девочка несла кухонный нож, судя по виду, он был не для выпечки или для нарезания масла для хлеба. Нож был такой большой, он был ей с локоть, она несла его двумя руками и в это время мы пересеклись взглядами. После небольшого затишья, в лице населения я спрыгнул в люк.
В глаза, в рот и ноздри, навстречу мне прилетали маленькие частицы мусора, среди них были и мошки. Крутой тоннель шёл вниз и он был практически гладкий, не считать следов вмятин и трещин по краям, я спускался довольно долго и пару раз ударялся плечом или бедрами на поворотах, потому что это было неизбежно. Перед тем как спрыгнуть я слышал, как преследователи направлялись в мою сторону. Вполне вероятно, что меня догоняли и когда я приземлюсь, то должен убегать дальше от них. Несколько раз я видел оконца с решетками в человеческий рост, если присесть и подумал, что это вариант остановки. Я начал расставлять ноги и упираться в стены тоннеля, ботинки быстро нагревались и ноги уставали, к тому же я отбил спину, но прыть во мне ещё была. Я изо всех сил старался разглядеть отверстие в стене, прежде чем тормозить, и я его разглядел. Нажал на стены изо всех сил, и чуть было не прогадал, если бы просто не зацепился рукой о край. Моя рука хрустнула.
Слышал, как о стенки билось что то, сквозной воздух свистел, и я поднялся кое-как, одной рукой зацепился за решётку. Я уселся на краю пропасти, мимо пролетело два человека, один за другим, с какими-то приспособлениями в виде палок между тоннелем, воздух пронёсся вместе с ними и унёс с собой чувство опасности.
В прутьях был проход, и я вошёл в него, шёл несколько минут на выход. Я вышёл недалеко отсюда, труба выходила прямо в лесной водоём, она торчит прямо из скалы, на севере отсюда. Свежий запах воздуха, шелест листьев и снующая живность под ногами сначала ободрила меня. Затем я понимал, что я попал на трудный путь.
Я спрыгнул в водоем, проплыл до маленького водопада, а потом ещё и ещё, всё больше я спускался на юго-восток, туда, где только отходы будут доставать природу. Прошло несколько дней, как я увидел своё лицо на обложке молока, объявленное о розыске.
Тут не далеко на заброшенном заводе я нашел набор инструментов, какие-то резаки для станков и соляную кислоту. Свою кожу я уже полностью растворил в кислоте, для того, что - бы не досталась она любителям лёгкой наживы, и я уже разобрал себя по частям, всю нервную системы я уничтожил, удаляю свой центральный аккумулятор, разбираю по запчастям свои переставни, оставляю только карту памяти.
Прошу прощения родителей подростка, которого я убил. Надеюсь, мой конденсированный опыт останется на карте памяти и её отправят на Глагне в главное хранилище.
Теперь мне не зачем существовать, я отключаюсь.