Теперь всё зависело от того, сможем ли сладить с врагами или нет. Рабы повскакивали, неожиданно накинулись на стражей, свалили, задавили массой, обезоружили и прикончили.
После я первым осторожно начал подниматься к люку трюма, приподнял его, осмотрелся. Неподалёку стояли ещё несколько моряков. Я велел подать мне шляпу одного из убитых и его куртку, медленно открыл крышку, побрёл наверх, двигаясь медленно и размеренно, следом шли пленники, притворяясь скованными. Снова порадовался, что враги несколько не в себе, зачарованны. Послушны, однако, соображают туговато.
Мы позволили провести себя по кораблю, приблизились к трапу, и тут я подал знак. Бывшие капитаны были вооружены, готовы к бою, но нас в разы больше. На каждого члена команды Кельта приходилось по двое наших. И началась общая схватка.
Я поспешно сбросил доску трапа, не позволяя подкреплению с острова приблизиться. По нам открыли шквальный огонь из ружей и пистолетов. Несколько моих сообщников кинулись вытягивать якоря, рискуя жизнью. Двое, работавшие прежде рулевыми, отправились к штурвалу, надо же хоть как-то направлять. Паруса поднимем позже, битва пока не останавливалась ни на миг. Течение подхватило кораблик и потащило прочь, в океан.
Я пригнулся, укрывшись за бортом, не мог себе позволить погибнуть. На четвереньках, не поднимаясь, пробежал к толпе. Трудно скрываться от стрелков и драться одновременно, но можно и довольно успешно. Если островитяне сядут на лодки – догонят без труда и отобьют. Избавиться от поганцев можно, только завладев пушками.
Я прорубал себе путь к орудию, стоявшему на палубе, сметая всех на своём пути. Соратники уже позаботились обо всём, окружили пушечку, стянули парусиновый чехол, укрывавший её. Кто-то уже волок бочки с порохом, ядра.
Большую часть заколдованных пиратов просто выкинули за борт, не желая возиться и рисковать. Вовремя подготовились, упомянутые лодки уже отошли от берега, судя по воплям, сидели в них не только зачарованные моряки, но и негодяи, согласившиеся служить моему кровному врагу по доброй воле – отбросы общества.
Я приказал повернуть орудие, навёл, кто-то зажёг огонь, поднёс к фитилю. Ядро взвилось в воздух и угодило в самую дальнюю лодку, разнеся её в щепки.
Преследователи разделились на две команды, в первой было больше «свободных» пиратов, повыбрасывали зачарованных и повернули назад, остальные продолжали преследование.
Пушку вновь зарядили, развернули вручную, второй выстрел тоже оказался точным. Теперь ближайшее к нам судёнышко взлетело на воздух. Ко мне подбежал один из рабов, худой невысокий мулат.
–Мы избавились почти от всех негодяев, –он скрипнул зубами. –Пришлось повозиться только с одним негром, настоящий великан, верёвку на шею накинули и задушили, но капитан Кельт, кошмарный безжалостный и необоримый монстр, уже человек двадцать положил, ничего с ним поделать не можем!
–Он здесь, – я обрадовано потёр руки, – прекрасно! Опасался, что негодяй уже на острове, в безопасности, Творец отдаёт врага в мои руки. Продолжайте стрелять, как догонят, отбивайтесь, а я постараюсь не затягивать схватку.
Как не спешил, не забыл вытащить у трупов пиратов, лежавших вокруг, несколько кинжалов, подобрал и вторую саблю. Вот толпа расступилась, и узрел недруга, собственной персоной. Он крутился на одном месте, легко отбивал удары наседающих, и вонзал свой клинок в тела рабов. Каждый удар отбирал чью-то жизнь.
–Кельт!!! – выкрикнул я и метнул первый кинжал.
Злой чародей или кем он там являлся, успел отразить его, но не второй, сталь вошла в его плечо.
–Что, как?!– застонал мерзавец.
От лезвия кинжала в разные стороны потянулись длинные тонкие щупальца, обвили плоть врага, не связывали его, но врастали в кожу, пока не укрыли полностью.
–А ты хорошо подготовился, – противник мой зашипел,– нашёл себе особенных союзников, лишил магической силы, решил, это поможет победить? Плох тот потенциальный повелитель этого мира, что полагается исключительно на магию и ничего не умеет сам. Я воевал уже в те времена, когда тебя, глупый мальчик Кон, ещё и на свете не было, причём, я имею в виду и первую твою недопрожитую жизнь и вторую! Ну, позволишь помощникам одолеть меня толпой или попробуешь одолеть лично?
–Ну, нет, господин шакал, – я хищно оскалился, – даже зная, что рискую умереть или пострадать, никому другому не позволю свершить месть! Ты похитил мою возлюбленную, пытался соблазнить и погубить, уверен теперь, и много ещё зла нам причинил, что пока не вспомнили. Приготовься, нечестивец, сегодня один из нас, а возможно, и оба отправится прямёхонько в ад. Правда, некоему колдунчику чуточку проще, ты ведь там уже всё знаешь, можно сказать, домой вернёшься к друзьям- приятелям.
–Много болтаешь, – Кельт сорвался с места, атаковал яростно.
Меряться силами с негодяем смысла не имело, он куда выше, вдвое шире в плечах, да и гнев делает куда более могучим. Я пытался уклоняться от ударов, поджидал момента, чтобы самому пустить кровь негодяю. Сабля проносилась буквально в дюйме от кожи, ветер холодил плоть, сам не понимал, как успевал вывернуться. Чудом очутился за спиной врага, ткнул кинжалом в шею. Оружие моё отскочило, оставив лишь малую царапину, из которой потекла зелёная кровь, зашипела, запузырилась, подобная кислоте.
–Я, некогда, велел сдирать с меня кожу клоками и прикладывать к плоти тонкую сетку из особого нержавеющего металла, не реагирующего на магниты, – злодей осклабился, показав зубы, что напоминали клинки, –а после, силой чар, наращивал новую, поверх стали, теперь убить не так и просто. И, заодно, приучил себя к нестерпимой боли. Духи, защищающие моряков, не в силах удалить «кольчуги» или лишить её каких-либо свойств.
–У тебя больше фокусов в рукаве, чем у уличного фокусника, – я недобро сощурился, – однако, будет лишь чуть труднее победить и только.
Увы, я больше бахвалился, пытаясь сохранить лицо перед рабами-соратниками, чем был уверен в чём-то. Минуты шли, чувствовал, начинаю выдыхаться постепенно, а обидчик продолжал рубить саблей истово, скорее машина, механизм, чем живое существо.
Я так сосредоточился на клинке поганца, забыл обо всём остальном, не заметил, как кто-то накинулся сзади, обхватил руками, сковав движения. Кельт мог тут же добить, но не пожелал, вдал ногой в живот, мы с предателем завалились назад, я застонал.
–Больше всего ненавижу, когда кто-то мешает развлекаться, –прошипел чародей, зашипел и вонзил остриё в кого-то за моей спиной, сталь скользнула по коже, но не затронула, послышался хрип.
–Масса, я же пытался ваша спасти! – простонал негр-помощник (именно он, притворившись мёртвым, дождался подходящего момента и напал на меня со спины).
–Я не ценю ничего в этой жизни, включая и верность, кроме собственного удовольствия,– мой противник фыркнул, – и совершенно не нуждаюсь в помощи, особенно, в битве с главным недругом. Мальчик Кон оказался столь наглым, чтобы встать на моём пути, покуситься на то, что принадлежит мне. Бель – моё имущество, была таковой и останется вовек, как и её ожерелье. Кто не согласится с этим, сгинет в ужасных мучениях!!!
Я извивался, пытаясь вырваться из объятий мертвеца, но тщетно. А враг ударом ног выбил сабли из моих рук, сломал пальцы, продолжал бить в живот, в голову – брызнула кровь, хрустели кости. В голове всё мутилось, не ведаю, как сразу не потерял сознание.
Соратники испуганно замерли. Появления негра не ожидали совершенно, как и последующего. Но вот, вышли из ступора, поспешили к изуверу.
–Прочь от меня, жалкие шавки! – взвыл мой кровный враг, махнул саблей, сразив разом нескольких наседавших, нагнулся, схватил мой медальон, рывком сорвал, содрал кожу на лице, надорвал мочку уха, метнулся к борту и нырнул.
Меня освободили, труп чернокожего колдуна выбросили, не забыв привязать к ногам верёвку с ядром на конце и вырезав на груди и лбу два креста.
Досталось мне крепко, помимо синяков и ранок, лишился пяти зубов, оказались сломаны два ребра и все пальцы на правой руке, а так же три на левой, кажется, ещё и сотрясение мозга получил. Товарищи подняли.
–Простите, –мой прежний сосед по скамье на галере смущённо кашлянул, –не понимаем, как могли так ошибиться с проклятым черномазым!
–Магия, – я сплюнул кровь на палубу, –кто бы, не пытался мне помочь, лишил чар самого Кельта, но не его подельника. Заморочил вам головы.
–Что прикажите? – продолжил мой собеседник.
–Голову даю на отсечение, моя возлюбленная где-то на острове, – я сощурился, – обойдём его по периметру, высадите на лодочке одного и уходите в море. Если отыщу любимую и одолею злодея – разожгу костёр на берегу, призову обратно и уплывём. Не вернусь через две недели, считайте мёртвым, выберите себе другого капитана.
Соратники поняли: переубедить не получится, да и не уверен, что вправду этого хотели. Уверены были, раз я – главный враг Кельта, тот не успокоится, пока не сотрёт в порошок и храбреца, бросившего ему вызов, и всех помощников!
Мы подняли паруса, обогнули остров, отыскали подходящее место, спустили лодку, два моряка сели на вёсла, я-то не смог бы, при всём желании. Саблю так же держать не мог, два топора привязали к верхним конечностям, сумею хоть как-то отмахиваться. Из верёвки связали подобие перевязи, привесили к ней саблю в ножнах, за пояс сунули несколько кинжалов. Я не знал, на что надеюсь, отправляясь в лес в таком скверном состоянии. Вот лодка удалилась, приблизилась к судну, подняли её, а через миг…
Округу сотряс кошмарный взрыв, корабль Кельта превратился в пылающий факел и почти сразу пошёл на дно. Задержись я ещё чуточку и отправился в ад с октальными!
Кровный враг мой не собирался никому отдавать своего имущества. Одно радовало, перед уходом, я расспросил всех рабов и узнал, что никого, похожего на моего друга Яго, они не видели и не убивали. Уверен, злодей специально держал его отдельно, перестраховывался: коли я не умру, после всех атак, сделает заложником.
Я перекрестился, прощаясь с соратниками, повернулся и побрёл прочь. Оставалась надежда, что враг, возжелав вернуть потопленное, как только получит обратно колдовскую силу, «переиграет» все события, не даст рабам восстать и не прикончит после.
Что случится со мной, не ведал. Могу очутиться опять в трюме, только теперь пленитель ошибки не допустит, казнит с гарантией. Значит, нужно отыскать Бель, убить недруга и сбежать в цивилизованные земли до того, как магия возвратиться.
Кто знает, вдруг благодетели опять выручат, спасут своего неудачливого посланца, не позволят злу одержать окончательную победу.
Страх, гнев и беспокойство за близких, добавили сил, частично позабыл о боли и слабости и устремился сквозь джунгли. И, конечно же, сразу «вспомнил» правила поведения в диких местах, всё о местных обитателях, растительности, что можно есть, а чего лучше сторониться.
Слух, зрение, обоняния и инстинкты обострились. Вовсе не искалеченный полуживой мужчина брёл, но дикарь, тот, кого и змеи не жалят, и ягуары не атакуют, и насекомые облетают, даже птицы старались гадить мимо.
Перегрыз зубами особую лиану, из которой потёк сок, способный утолить жажду. Набрёл на бананы, висевшие низко –можно было сорвать без труда, почти без помощи бесполезных рук.
До ночи не останавливался, а как стемнело, отыскал ручей, перемазался грязью, изменив запах, спрятался в зарослях, на дерево забраться просто не смог. Усталость сразу сморила, очнулся утром, удивился, что до сих пор ещё жив, хотя и не должен был.
Снова пошёл куда-то, ориентируясь на местности так, словно родился и вырос на острове. До обеда не позволял себе останавливаться, притормозил, чтобы поесть, вырыл несколько кореньев с помощью топоров, погрыз их. Поднял голову и увидел… крупную обезьяну с белой шерстью. Глаза животного светились зелёным пламенем. Зверь кивнул мне и помахал верхней лапкой, зовя за собой. Ошибки быть не могло, чувствовал, от тварюшки исходит лишь добро.
Последовал, не усомнившись ни на миг. Обезьянка медленно прыгала по ветвям, оглядывалась постоянно, когда отставал, ждала. Неужели, увижу своих добрых незнакомых спасителей?