Была глухая ночь. С поезда сошёл человек. Метель усиливалась, и приземистое станционное здание было едва различимо за снежными зарядами. Завязав уши шапки под подбородком, вновь прибывший поднял воротник тулупа, втянул голову в плечи, и пошёл, закрывая лицо ладонью левой руки от летящего снега, и увязая по щиколотку в снежной крупе. В правой руке человек тащил свой чемодан. Сдуваемый мощным ветром, командировошный преодолел заметённый перрон, что при его тщедушной конституции оказалась делом не из простых. Оказавшись под защитой кирпичной стены, командировошный начал искать вход в станцию. Он долго пробирался вдоль кирпичной кладки, но входа всё не было. «Что такое?» думал он, скаля зубы от холода. «Уже весь фасад прошёл, а тут какая-то избушка на курьих ножках. Ни тебе окон, ни тебе дверей!» Вскоре стена закончилась. Впереди была лишь чёрнота ночи и свирепеющая вьюга. Словно бросая приезжему перчатку (такая аналогия пришла на ум человеку), метель швырнула ему в лицо очередной колючий заряд. Приезжий решил не оставлять поисков, а идти за угол здания, чтобы всё-таки найти злополучный вход в тёплое помещение. То, что он увидел в самой гуще метели, попирало все законы вселенной.
Навстречу ему, сквозь густой снегопад, из темноты двигалась лошадь с телегой. «С этой лошадью определённо что-то не так!» подумал человек. Но что именно не так с лошадью, он понял лишь несколько секунд спустя: лошадь шагала задом наперёд так, что телега, получается, ехала впереди лошади. От удивления человек едва не выронил свой чемодан. Когда непонятное транспортное средство приблизилось к нему, он разглядел и того, кто правил лошадью. Это был огромадный бородач с красным от мороза мясистым лицом, в зипуне, в рукавицах и в меховой шапке. Дергая вожжи, он командовал «Тпру! Тпрррууу!» От этого лошадь бежала ещё резвее. Сам здоровяк сидел спиной к движению и не мог видеть того, что находится впереди него, но это не смущало здоровяка. Заприметив чужака краем глаза, кучер (как мысленно окрестил его командировошный с чемоданом) звонко хлестнул лошадь по спине вожжами и крикнул: «Нннооооо!!!» Лошадь резко остановилась, едва не придавив здоровяка крупом.
– А ну-ка, стой-ка, дядя! – скомандовал кучер, выбираясь из телеги и сверкая глазищами из-под насупленных бровей. – Стоооой!!!
Проковыляв через снег и щурясь от летящих в глаза снежных потоков, он подбежал к командировошному. Зажав ноздрю, кучер высморкался в сугроб и сурово спросил:
– Ты кто таков?! Почему не знаю???!!!
– Простите, это Вы мне? – удивился командировошный.
– Тебе, малохольный! – ответил кучер, утирая нос рукавицей, и разглядывая командировошного с ног до головы. – Кому же ещё?! Ты кто таков будешь, за каким хреном к нам пожаловал???!!!
–Я специалист-футуролог… – залепетал командировошный. – Я прибыл в Гыгыгск, на семинар по футурологии…
– Эка ты важна птица! – перебил его кучер. – Щас ты у меня соплями вперёд полетишь, сбивая мух!!!
И, схватив командировошного одной рукой за штаны а другой рукой за ворот тулупа, кучер поднял его над головой и, как охапку сена, швырнул его в телегу вместе с чемоданчиком.
– Аккуратнее! – запротестовал командировошный, приземлившись головой в телегу. – У меня там ноутбук!
– Какой ещё бубук?! – рявкнул кучер. – Лежи у меня тихо, вражина проклятая!
И навернул ему сверху кулаком по голове. Командировошный понял, что с кучером не забалуешь, и притих. Он лежал, уткнувшись носом в сено и солому, которыми телега была навалена доверху, одной рукой по-прежнему держа свой драгоценный чемодан. Было слышно, как кучер сел на своё место, дёрнул вожжи, скомандовал «Тпру, пошла!» – и чудовищная телега со скрежетом начала своё движение передом назад, кряхтя и покачиваясь. Сверху шуршал сухой снег. В остальном, было тихо. Кучер ещё раз подхлестнул своего задомнаперёдного лошака, отчего телега побежала быстрее, при этом более или менее ритмично подскакивая на каких-то незаметённых снегом кочках. Чтобы добавить веселья происходящему, кучер грянул песню в такт ухабистой езде:
И снова продолжается последний бой,
И снова показания текут рекой,
И снова…
Неожиданно, под слоем сена что-то зашевелилось и вцепилось командировошному в рукав. Командировошный понял, что в телеге он не один.
– Товарищ! – зашипел вцепившийся из глубин соломы. – Товарищ! Бегите отсюда! Бегите, пока не поздно!!!
–Уезжайте, покуда есть такая возможность… – забормотал еле слышно третий голос.
Но тут песня пресеклась. Послышалось «Ннноооо!» и телега остановилась.
– Вылезай, вражьё! – кучер ухватил за воротники сразу двоих, выдернул из их соломы, и поставил рядом с телегой.
– Тихо мне стоять! – скомандовал он, бахнув каждого кулаком по кумполу.
Третьим он выдернул командировошного. Бухнув его в темя, он приказал:
– Вперёд, живее!
И толкнул всех троих в сторону ближайшего здания. Командировошный успел заметить, что кругом по-прежнему ночь, метёт метель, темнота, и нет фонарей, а рядом находятся несколько каких-то неосвещённых приземистых зданий, похожих на станцию, в которую он так и не сумел войти. Лишь одно здание – двухэтажное, с ярко горящими окнами – дожидалось командировошного и ещё двух несчастных в армяках.
Быстро привязав лошадь за вожжи к забору, кучер со словами «Пшли, заразы!» втолкнул всех в это самое здание, буквально открыв примёрзшую к косяку дубовую дверь ихними рожами. Внутри здания было тепло – от печки-буржуйки, а ещё там суетились какие-то люди со строгими худыми лицами, в форме с портупеями, кто в валенках, кто в ботинках с обмотками. В углу страшная женщина, облачённая в такую же униформу, как и все, курила цигарку и стучала на пишущей машинке. За письменным столом у окна человек крутил ручку старомодного телефона. Накрутив нужный номер, он закричал в трубку: «Алё, барышня?! Срочно соедините меня с райцентром!...»
Со второго этажа спустился по лестнице преждевременно сморщившийся, усатый человек – тоже в форме. В руках у него были несколько картонных папок. Увидев вошедших, он обрадовался:
– Товарищ Подводский!
– Вот, врагов вам привёл! – весело прорычал кучер, снова толкнув троих вперёд.
– Товарищ Подводский запатентовал метод революционного битья врагов на подводах, – пояснил усатый. – Бой у нас последний, трудный самый, со всеми подряд. Хотя вам, врагам, такие знания уже вряд ли помогут!
Со второго этажа свесились ещё несколько людей в форме. Открылась двери кабинетов – оттуда тоже высунулись любопытствующие. Усатый положил стопку папок на стол секретарше.
– Спасибо вам, товарищ Подводский! – сиял усатый. – Этих – он кивнул на командировошного и ещё двоих, – мы подошьём к делу вредителей с овощебазы!
И победоносно хлопнул ладонью по самой верхней папке.
– Каких ещё вредителей?! – возмутился командировошный. – С какой овощебазы?! Это что за косплей???!!! Я специалист-футуролог, прибыл в Гыгыгск на семинар по футурологии, а меня…
– Вы с ним поосторожнее, – предупредил Подводский коллег, крепко взяв командировошного за ворот и тряся его. – У него в чумадане какой-то бубук, он сам так сказал.
– Что за бубук? – удивился усач.
– Наверно, бонба! – предположил Подводский.
Услыхав грозное слово, все сразу же попрятались по кабинетам. Человек с телефоном спрятался под стол вместе с телефоном, второпях нечаянно вырвав шнур аппарата из стены. Секретарша с цигаркой перестала печатать и тоже забилась под свой стол, достала из кобуры наган, взвела его, прищурила один глаз, и прицелилась в командировошного.
Последовала пауза. Стало очень тихо. В наступившей тишине было слышно, как с секретаршиной цигарки упал пепел. И тут командировошный возопил:
– Это что за репрессии???!!!
Усатый, который принёс папки, взял командировошного под локоток и повёл его на второй этаж, на ходу объясняя:
– Ну что вы, мил человек! Какие ещё репрессии? Ничего такого у нас нет. И диктатуры у нас нет. И цензуры у нас нет. Следовательно, и репрессий, про которые вы говорите, тоже нет.
Вскоре они очутились в тесном кабинетике. Усатый продолжал свою скороговорку:
– Диктатура, репрессии, цензура, нарушение прав человека – всего этого, на самом деле, не существует. И вас тоже нет. И нас тоже нет. И всё это вам померещилось. А значит, достаём из чемодана бубук, открываем его, жмакаем вкладку «Восстановление системы», и…
Командировошный проснулся в тёмном купе. Громыхая и скрипя железом, поезд замедлял ход. Командировошный поднял голову, едва не ударившись о столик, отодвинул занавеску и посмотрел в темноту ночи. К поезду стремительно подплывала метель, вместе со смутно чернеющим фасадом станции Гыгыгск.
«Э, нет!» подумал командировошный. «Не на того напали! Поеду-ка я лучше… дальше!»