Держу в руках старую выцветшую черно-белую фотографию. На горном перевале, среди снега и камней стоят девять человек: семь парней и две девушки, студенты. На всех одинаковые альпинистские комбинезоны. В руках – ледорубы.
Среди них я – самая маленькая, полтора метра росту. Вторая маленькая девочка, Ира, снимала нас. Все весело улыбаемся.
Как давно это было. В прошлом веке. Лето. Северная Осетия. За давностью лет позабылись названия речек и перевалов, даже имена ребят, но события этого похода остались в памяти.
Впереди на фото сидит наш руководитель, Гена, кудрявый черноволосый бородач, 5 курс.
Сзади – Степан, походный врач, студент-медик, 5 курс.
Щурится на солнце Марина, высокая статная красавица, будущий врач.
Петя, Саша, Олег, Серёжа и Гера, молодежь, второй курс. Рабочие муравьи. Серёжка с гитарой.
У меня была ответственная должность – завхоз. В моём рюкзачке прятались шоколад и конфеты. Приходилось зорко следить за ними и выдавать по одной штуке на привале.
Кажется, всех перечислила.
Взгляд падает в правый нижний угол фото. Что это? Из-за камней выглядывает чья-то мохнатая голова. Не может быть! Раньше я не замечала её. Подношу фотографию ближе к глазам, протираю очки.
Или это просто тень так причудливо падает на камень?
Но, нет, - оттуда, из прошлого, на меня смотрит и щерится довольное лицо реликтового гуманоида. Ети. Как он пробрался туда, в наш снимок?
Ети только хитро подмигивает мне…
А ведь он был свидетелем наших похождений и даже участником.
Но, всё по порядку…
Автобус привез нас в горное село. Недалеко была турбаза, но мы разбили палатки на берегу речки, приготовили на костре обед. Проверили боевую готовность рюкзаков. Завтра с утра предстоял двухдневный переход к перевалу 2-й категории сложности, покорение его и возвращение на это же место. Поэтому, в рюкзаках оставили продукты всего на два дня, остальные закопали здесь, недалеко от палаток в яме.
Рано утром, после завтрака, отправились на маршрут. День радовал безоблачным небом, теплом, свежестью. Несмотря на это, снаряжение у нас было горное, ведь мы собирались не на прогулку.
У всех одинаковые комбинезоны, цвета хаки, ветровки и свитера в рюкзаках. На ногах – ботинки с шипами. В руках – ледорубы.
Сначала шли лесом вдоль горной реки. Скоро вышли к красивейшему леднику. Крутая ледяная горка искрила под солнцем, начинаясь высоко в ложбинке между двух горных вершин и спускаясь к нашим ногам. Вид был великолепный. Мы, просто молча, любовались потрясающей картиной природы.
В наши планы не входило покорение этого ледника. Мы пересекли его по краю и вошли в долину.
Травы вымахали в мой рост. Цветы узнавались только по рисунку, но были в несколько раз больше, чем в том мире, оставленном нами. Яркие бабочки смело порхали между цветами, задевая лицо нежными крылышками. Это был мир непуганых насекомых и нетоптанных трав. Он жужжал, стрекотал, щебетал, жизнеутверждающую симфонию, дополненную упоительными цветочно-медовыми ароматами.
Картина влияла на все пять органов чувств, погружая в волшебную ни
рвану, заставляя забыть о времени и тяжести рюкзака. Райская Долина. Хотелось пребывать здесь вечно, но надо было двигаться вперед. И мы шли, осторожно ступая по тропе, стараясь не топтать траву и не нарушать гармонии земного рая.
Слева журчал небольшой прозрачный ручеек, способный превращаться в мутный бурный поток во время дождя. Мы благополучно перешли его по стволу поваленного дерева.
Выше начинался мир зеленых лужаек и мхов. Здесь было холоднее, и выживали только самые стойкие цветы и травы.
А еще выше царил суровый мир камней и льда, где затерялось прозрачное озеро у подножия ледника. Туда и лежал наш путь. Подъем к нему занял целый день. К вечеру плечи ощущали тяжесть рюкзака вдвойне. Ноги налились свинцом. Силы были на исходе. Но мы всё же сделали это!
У озера нас ждал привал и ужин в теплой компании группы москвичей, шедшей той же тропой, но навстречу нам.
Ночевали в палатках. Сон был крепкий и здоровый.
Утром, встав пораньше, мы покинули лагерь и быстренько побежали в гору на перевал. Шли по леднику в связках по двое, для страховки, лавируя между глубокими промоинами во льду. Подъём был крут и опасен, но к полудню мы уже благополучно восседали на покоренном перевале.
Там же и пообедали консервами. Особую радость получили от разделенной по-братски шоколадки. Считается, что она хорошо восстанавливает силы. Мне, как завхозу, пришлось терпеть подхалимаж парней и строго контролировать количество отломленных долек. Дележ закончился более-менее мирно.
После этого спели положенные туристские песенки про то, что «здесь вам не равнина, здесь климат иной», « солнышко лесное» и « ты его не брани, гони». Сделали историческое групповое фото. То самое. Оставили записку для потомков, что мы здесь были и приготовились к спуску на другую сторону перевала к другому озеру.
Сидя на перевале, мы с интересом наблюдали там внизу у озера какое-то существо, ходящее на двух ногах (или лапах) и выдвигали свои версии, кто это мог быть? Если медведь, то почему на двух лапах ходит? Если человек, то почему один? Все сошлись на версии, что это «снежный человек». Байки о том, что встреча со «снежным человеком», или «черным альпинистом» сулит несчастья, в ходу у альпинистов.
Сверху спуск показался нам не сложным. Руководитель принял решение спускаться по одному, без связок. И мы пошли, даже не след в след, а кто где сам пожелал. Некоторые шли прямо по леднику, а некоторые по его краю, по камням.
Тут-то и произошла трагедия: Марина, подвернула ногу и стала быстро скользить по леднику вниз на попе. В таких случаях, надо сразу переворачиваться на живот и «зарубаться», наваливаясь телом на ледоруб, чтобы затормозить и прекратить скольжение. Она, от боли, позабыла об этом и летела вниз на большой скорости. Помочь ей никто не мог. Поперек ледник пересекала трещина. Марина летела прямо в пропасть.
Я спускалась по камням. Когда услышала крики и увидела это, мне стало плохо. Ноги сами подкосились и сделались, как ватные. Я села на камни. На какое-то время у меня пропал слух. Видела всё, как в замедленном немом кино... Мимо кто-то пробегал, что-то кричал, но я не могла подняться. Наверное, это был шок.
Когда пришла в себя, увидела, что ребята, стоя у края ледниковой трещины, вяжут страховочные веревки. Оказалось, что Марина упала на карниз, не слишком глубоко, и ее можно вытащить. Пока ребята занимались ее спасением, мне, Ире и Пете дали задание спускаться к озеру, ставить там палатки и готовить ужин. Мы благополучно спустились и всё приготовили к их приходу. Сварили на костре суп из пакетов и какао из сгущёнки.
Группа спускалась уже в темноте, да еще с пострадавшей, но они это сделали. Мы наблюдали за светлой цепочкой из лучей фонариков, двигавшейся вниз и переживали за ребят. Все конечно были уставшие и голодные, но оказалось, что отодвинутый в сторону от костра котелок с горячим какао, был кем-то опрокинут. Нам пришлось довольствов
аться только супом.
Наш походный доктор осмотрел ногу Марины и поставил диагноз: закрытый перелом стопы. Ей оказали необходимую доступную помощь, дали обезболивающее и все отправились на ночлег.
Ночь была тревожной. Вокруг палаток были слышны чьи-то шаги. Утром мы выясняли друг у друга, кто ходил ночью возле палаток, но никто из наших не признался.
Сначала опрокинутое какао. Потом шаги. Версия о снежном человеке, еще более утвердилась.
Утром выдвинулись на маршрут голодными. Запас продуктов был рассчитан на два дня, и он закончился. Немного подкрепились конфетками из моего рюкзачка с чаем.
Наши рюкзаки стали еще тяжелее. В них распределили вещи Марины. Её несли на плечах по очереди самые сильные парни.
Гена отправил меня с Ирой вперед. Нам дали задание идти быстрее в лагерь и приготовить обед к приходу группы. Приказы командира не обсуждаются. Мы ускорили темп движения, насколько позволяла ситуация. К моему рюкзаку была привязана гитара, цеплявшаяся за камни.
Благополучно спустившись с ледника в долину реки, мы вскоре вынуждены были остановиться.
Тропу перегораживала недавняя каменная осыпь, сошедшая с горы в реку. Идти по ней без страховки было очень опасно. Мы решили по краю осыпи подняться выше в гору и обойти её сверху. Подъем был крутой, но мы сделали это.
Забравшись на гору, мы нашли новую тропу, и пошли по лесу вдоль реки.
Вот здесь и ждало нас искушение: в лесу было полно ягод, безпечно нежившихся на солнышке. Наши голодные желудки требовали отведать их. И мы не устояли. Сбросив рюкзаки, стали есть всё, что росло: малину, костянику, чернику.
Сколько времени продолжалось это объедение, сказать трудно. Когда опомнились и посмотрели друг на дружку, расхохотались: рты и зубы синевато-черного цвета, выдавали нас.
Подхватив рюкзаки, ринулись вперед, выполнять боевое задание. Но… это нам не удалось.
Ночь настигла нас прямо на тропе. Впереди маячила перспектива ночевки в лесу без палатки.
Мы скоренько развели костер и призадумались, что теперь делать? За светлым пятном костра притаилась темнота. Страх, тоненькими коготками царапал душу. Чтобы поднять боевой дух, мы стали стучать по гитаре и орать все песни, которые знали. Это оказалось правильным решением.
Вскоре услышали крики и увидели в лесу свет фонариков. Это были свои. Если бы не костер и наши вопли, они могли бы пройти выше и не заметить нас.
Пришли трое ребят. Они принесли палатку. Наша встреча с ними была похожа на братание бойцов, вышедших из окружения. Чуть ли не до слёз.
Сделав ревизию всех рюкзаков, мы, к своему счастью, нашли пакет с манкой и замесили такую знатную кашу с ягодами, что все чуть языки не проглотили. Вечер завершился уже полноценным исполнением душевных и оптимистических туристских шлягеров, подкрепившимися парнями.
Темнота и страхи отступили и улетучились.
Ребята рассказали, что остальные заночевали возле осыпи. Они не могли преодолеть её с пострадавшей.
___________________________________________________________
Утром парни снова отправились к злосчастной осыпи, помочь переправлять Марину.
Мы с Ирой остались готовить на обед фирменную манку с ягодами. Расстояние до осыпи было примерно около километра.
Управившись с обедом и собрав все ягоды поблизости, я пошла к ним. Дорога заняла минут пятнадцать.
Там я увидела картину маслом: наш старшенький Геннадий зачем-то забрался на самую серединку осыпи и сидел, как цыплёночек на солнцепеке. Остальные парни готовили страховку и организовывали его эвакуацию. До пострадавшей очередь еще не дошла. Старшой, находясь в такой неловкой ситуации, умудрялся еще покрикивать на ребят. Они были несколько раздражены.
- У тебя есть вода? – спросил один из спасателей, сидевших тоже на солнцепеке.
- Нет. Но я сейчас принесу,- сказала я, и снова побежала в лагерь. По дороге мне встретилась какая-то группа, шедшая на перевал.
Я быстро взяла в лагере фляжку с водой и побежала обратно. Напоила всех жаждущих. Ребята потом называли меня «спасительница».
Те парни из Латвии, которые шли на перевал, были более опытными альпинистами, чем мы и быстро организовали переправу нашей пострадавшей через осыпь. Спасибо им. Они отправились дальше на перевал.
А мы, подкрепившись кашкой, к вечеру приплелись в лагерь.
Марину решили доставить на турбазу. До неё было около километра.
Неподалёку от лагеря мы увидели пасущегося ослика. Кому-то же пришла в голову «светлая» мысль воспользоваться его услугами для транспортировки нашей пострадавшей.
Не спросив согласия у осляти, мы взгромоздили Марину на бедное животное, и повели его на турбазу.
Ослик, казавшийся поначалу таким мирным, вдруг запротестовал и, вырвавшись на свободу, помчался вперед, как необъезженный конь, лягаясь задними копытами и пытаясь сбросить наездницу.
Мы, вопя на разные голоса «стой», «тпру», «к ноге», бежали за ним, пытаясь вразумить непослушный скот.
Это только усугубило ситуацию. Видимо, он не знал русского языка. Мы не учли этого.
Животное втройне перепугалось, ведь Марина тоже орала на нём. Вскоре она оказалась поверженной на землю, вероятно, добавив еще несколько переломов.
Хоть и смеялась тогда вместе со всеми.
Кое-как собрав её, мы все же донесли нашу Марину до турбазы, где ей оказали помощь и отправили на вертолёте домой.
Вечером мы провели совещание и подвели предварительные итоги: мы потеряли уже лишних два дня и двух людей (с Мариной отправили сопровождающего Геру), но все-таки решили продолжить поход.
Непонятное сидение на осыпи сильно подмочило репутацию нашего руководителя.
Завтра нам предстояло покорять новый перевал. Но… Что-то снова пошло не так.
Весь следующий день мы провели в поисках тропы на перевал, но она куда-то пряталась от нас, или «йети» путал следы…
Не помогла карта и опросы пастухов. Авторитет нашего «начальника» неумолимо падал…
К вечеру мы остановились на ночлег возле живописного ручья в лесу. Видимо, это был зачарованный лес. Под каждым деревом, призывно красовались россыпи грибов.
Никто из нас в них не разбирался, но приблизительно определили, что светлые - это грузди, а красноватые - сыроежки.
Готовили на свой страх и риск. Сварили перловую кашу и заправили жареными с луком грибами. Волшебный аромат лесного деликатеса растекался по лесу, проникая в нос и возбуждая волчий аппетит.
Никогда больше мне не доводилось, есть такой вкуснятины. Но, осторожность убедила оставить половину каши «напотом». Потом меня ждала только пустая миска, хоть никто из наших так и не признался в содеянном.
Пришлось опять всё списать на проделки пресловутого «снежного человека». Вероятно, он не отставал от нас и тоже любил хорошую кухню.
Вечером, в благодарность за щедрый ужин, лес слушал наше умиротворенно звучащее пение.
Где-то в берлоге дремал «йети», почесывая волосатое пузцо.
Снежный человек был сыт и больше не бродил вокруг палаток.
К счастью, грибы оказались съедобными. Утром все остались в живых.
Меня опять назначили дежурной по кухне. Поэтому, вставать пришлось раньше всех.
Зябким, туманным утром, выбравшись из палатки, я была ошеломлена увиденным: весь наш лагерь покрыт ковром из живых бабочек. Наверное, ночью им было холодно, и они прилетели на свет костра погреться.
Когда я появилась, они вспорхнули и стали кружить вокруг оранжевой стаей в завораживающем танце. То, пропадая в кисее тумана, то проявляясь, стряхивая мне на голову пыльцу с шуршащих крылышек.
Я не смогла сдержать своих восторгов и перебудила криками весь лагерь. Народ сонно и недовольно выглядывал из палаток, но потом тоже присоединялся ко мне. Так мы носились за бабочками, а они улетали от нас, пока все не улетели.
После завтрака мы повторили попытку найти перевал. Для этого был привлечен местный пастух, к которому отправилась делегация парней. Эта идея оказалась не совсем хорошей, потому, что парни вернулись от него только к вечеру, вдрызг пьяные.
Пастух, как настоящий кавказский джигит, не мог отпустить дорогих гостей, не угостив их аракой.
Поход был опять сорван.
Утром нас разбудил все тот же пастух, пришедший с ответным визитом, уже вместе с женой и огромной собакой. И, конечно же, с аракой.
Всем пришлось снова испытать на себе радости кавказского гостеприимства. Пока жена резала свежий хлеб, сыр, раскладывала скатерть-самобранку, пастух разливал по металлическим кружкам «шайтан-воду» для всех.
Добрая собака-водолаз бегала неподалеку. Вдруг она подняла лай в кустах. Пастух крикнул ей что-то, но она не унималась. Тогда он пошел посмотреть, на кого она лает.
Оказалось, что в кустах были огромные следы босых ног, похожие на человеческие.
Алмасты – сказал пастух. Он часто здесь ходит.
Оказывается, наш реликтовый друг вчера весь вечер сидел поблизости от лагеря. Но мы его ничем не угостили…
Обсудив это, мы приступили к завтраку, пообещав оставить ему гостинец.
Расшатанное состояние парней, после вчерашней пьянки, требовало восстановления.
Они опохмелились. Мы с Ирой – только пригубили и больше налегали на еду.
Гости вскоре попрощались и ушли к своим овцам.
После этого стало окончательно ясно, что в горы идти, сегодня не стоит. Хотя несколько парней во главе с руководителем, все же настаивали на этом, но другие были против. Так и не достигнув консенсуса, группа разделилась. Четверо куда-то ушли, но к вечеру, не найдя перевал, опять вернулись и мы уже все вместе погрузились в автобус и отправились во Владикавказ, а потом домой.
На месте стоянки оставили пол кружки араки и закуску в утешение для нашего друга.
Где-то в кустах сидел старикан «ети», провожая нас грустным взглядом и поджидая новых кормильцев.
__________________________________________________________
Вот такой этот был поход. В турклубе, нас ждал «разбор полетов», где наш «старшой» был дисквалифицирован.
Я сходила в больницу к Марине, лежавшей с подвешенной ногой, из которой торчали металлические спицы. Она весело смеялась, при воспоминаниях о катании с ледяной горки и езде на ослике.
иллюстрация - мой коллаж из снимков, взятых из интернета