Птицы его молодости
Смело начал Вейнемейнен –
Всколыхалися озёра,
Горы медные дрожали,
Камни твёрдые трещали.
(Калевала, руна III).
О магических свойствах звука, ритма и музыкальной гармонии известно с незапамятных времён. Магия звука, магия ритма и магия музыкальной гармонии оказывает громадное воздействие на состояние каждого человека. Музыка может успокаивать, приводить в восторг, вызывать агрессию, молитвенное настроение или сексуальное возбуждение, лечить от болезни и вызывать болезнь.
И христианство, и ислам, и иудаизм, и все языческие религии всегда применяли чудотворные способности звуков и ритмов: льющаяся волна органной фуги в костёле, глубокий бас протодиакона в церкви, «переливающийся» голос муэдзина с минарета, пение мантр в буддистском дацане, шаманские танцы и камлание под завораживающие звуки бубна. Эзотерики утверждают: если музыку создает или заряжает чужую определенным ритуалом сильный маг – ее воздействие и на микрокосм (человека), и на окружающий мир увеличивается многократно, как в благотворном, так, к сожалению, и во вредоносном смысле…
В Природе все подчинено определенным ритмам, и человеческий организм не исключение. Каждый opган в системе "человек" вибрирует по-своему, и его вибрации совпадают с ритмом энергией вполне определенных звуков и инструментов. Получается, что, в принципе, можно посредством музыки воздействовать на человечество, своеобразно инициируя те или иные политические события? А если предположить, что гениальные творцы, сами того не подозревая, изменяли своими произведениями лицо нашего мира? Хотя… почему же не подозревая? Быть может, некоторые делали это с о з н а т е л ь н о?
…На Руси слово "финн" было синонимом колдуна, достаточно вспомнить пушкинских Руслана и Людмилу. В этом краю черпали вдохновение выдающиеся русские мистики – прежде всего, Николай Константинович Рерих. Магические корни озёрного края всегда «пробивались» и в музыке, и в поэзии, и в живописи. Финский поэт Хельви Хямяляйнен в одном из стихотворений утверждал не без апломба:
"В мире нет народа, родственного финнам. Они вышли из чрева озёрных жён, как из скорлупы раковины. Они родились из миллионов лесных игл."
Юхан Юлиус Сибелиус, которого родственники именовали Яном, родился 8 декабря 1865 года в маленьком городке Хямеенлинна в семье земского врача. Отец, Кристиан Густав Сибелиус, имея диплом доктора медицины, по натуре был человеком богемного склада. Вскоре после рождения Яна он умер, оставив супруге Марии Шарлотте, главным образом, неоплаченные закладные. Отца мальчику заменил дядя Пер, живший в Турку, - музыкант-самоучка, торговец зерном, по вечерам игравший на скрипке и увлекавшийся астрономией – на чердаке у него был телескоп.
Ещё в раннем детстве Сибелиус ощутил обаяние мира звуков: его отец неплохо пел, аккомпанируя себе на лютне, а мать была способной пианисткой.
Уже пятилетним Ян пытался аккомпанировать себе на рояле. В семь лет тётушка Джулия научила мальчика играть, и вскоре свободная импровизация возобладала над скучными упражнениями. Яну было десять, когда он исполнил в кругу домашних свое первое сочинение «Жизнь тетки Эвелины в звуках». Его первое записанное нотами произведение - "Капель для скрипки и виолончели" было создано в том же, 1875 году. Удивительно, что десятилетний ребёнок додумался использовать специфические возможности инструментов (пиццикато) для достижения полной иллюзии звучания падающих капель.
По воспоминаниям финского музыкального критика Карла Флодина, Сибелиус с детства обладал ц в е т н ы м с л у х о м. Ля мажор представлялся ему голубым, до мажор – красным, ре мажор – желтым, фа мажор – зеленым. Для юного композитора любой предмет имел свое мелодическое подобие; любой звук или голос приобретали форму мотива, а любая эмоция рождала соответствующую гармонию.
Писатель Арвид Ярнефельдт в «Романе моих родителей» описал Сибелиуса, в бытность женихом его сестры: «Когда он бывал за городом, хотя бы в поле, было видно, что даже здесь он жил своей собственной, полной жизнью. Защебетала птица, послышался зов юной пастушки – в его душе уже рождалась мелодия… Каждый звук, уловленный его ухом, все, что было в поле его зрения – все превращалось в то, что называлось «Сибелиус».
Ян рос здоровым и добрым мальчиком, но гораздо более впечатлительным, замкнутым и мечтательным, чем его сверстники. Уже в раннем детстве его покорила природа Финляндии, ласковая летом, величественно-мрачная зимой. Гранитные замшелые скалы, лабиринты фиордов и шхер, солнечные блики на поверхности залива – всем этим мальчик любовался бесконечно.
Став постарше, Ян совершал долгие прогулки по окрестностям Тавастехуса, по лесам Сяяксмяки, и его пылкая фантазия населяла те места сказочными существами. В вечернем полумраке он рассказывал о них своему приятелю Вальтеру фон Канов, и, если воображение Яна принимало мрачный оттенок, становилось жутко бродить с ним по темному лесу, полному троллей и ведьм…
В пятнадцатилетнем возрасте музыка приобрела над ним такую власть, что вытеснила все другие интересы.
Когда молодой Сибелиус пришел к созданию крупных музыкальных произведений – пьес, а затем и симфоний, его вдохновение часто обращалось к поэтической образности карело-финского народного эпоса, и прежде всего – к великой «Калевале», своду эпических поэм из пятидесяти рун, которые записал у народных сказителей и собрал в единый свод Элиас Лённрот в 1835 году.
Эпопея стала карело-финскими «Нибелунгами» - сага о сверхлюдях, кузнеце Ильмаринене, его брате, чародее Вейнемейнене, воине Лемминкяйнене и восставшем рабе Куллерво. Они управляли природой, животными, птицами, создавали сказочные вещи, способные осчастливить людей (мельница Сампо, выкованная Ильмариненом). Руны пронизаны пафосом покорения и изменения природы могучей личностью, её духовной мощью, рабочим мастерством, воинской доблестью и магическими заклинаниями. Для Сибелиуса, с его способностью превращать в мелодии не только звуки, но и мысли, и образы, руны «Калевалы» порождали особые музыкальные звучания… А в древних рунах информация более чем необычна по своим свойствам.
Посетив в юности Вену, Ян Сибелиус начал писать оркестровую музыку. В многонациональном городе он ощутил властный зов крови - и осознал себя творцом финского искусства. Эпизод из "Калевалы" - история Куллерво - стал темой симфонии для оркестра, мужского хора и солистов, законченной им по возвращении на родину. Премьеру симфонии, исполненной а апреле 1902 года под управлением автора, можно охарактеризовать только одним словом - триумф. Так состоялось рождение финской музыки - Сибелиус полностью оправдал надежды, возлагавшиеся на него соотечественниками. Летом того же года он обвенчался с Айно и отправился вместе с ней туда, где рождалась "Калевала" - в Карелию, за народными мелодиями. Вдохновение, привезенное из свадебного путешествия, зазвучало в симфонической поэме "Сага", "Карельской сюите", и оркестровой сюите "Лемминкяйнен".
В его музыке фоном идет шум древнего леса и звучание кантеле – финских гуслей, играя на котором, сказитель поет о том, как витязь Лемминкяйнен отправляется в подземное царство Туонелу, чтобы убить лебедя, увлекающего людей в царство мертвых, но гибнет сам. Его мать находит останки сына и с помощью заклинаний и мазей возвращает его к жизни. Музыка Сибелиуса ярко рисует Туонелу, финский Аид, куда витязь попал после своей гибели. «Она окаймлена широкой бурной рекой. По ее черным водам плывет величавый Туонельский лебедь и, напевая, увлекает»- описывал композитор третью часть симфонии.
В музыкальной культуре трудно найти произведение, настолько отрешенное от мирских страстей, настолько погруженное в мистицизм древних саг. Сочетание скрипок с английским рожком придает мелодии поразительную простоту и красоту. В пятиступенчатом минорном звукоряде рун «Калевалы» Сибелиус применил дорийскую сексту – шестой звук, удлинивший звукоряд, что придало мелодии колорит мистического сумрака: вот тусклое небо, низина, куда не забредают люди, пугаясь дурной славы места, стелется рваный туман, ворон каркает на громадном камне, испещренном рунами…
Тон всей симфонии задавали уже ее начальные такты: подымающаяся в глубоких басах мрачная, загадочная тема, полная сурового драматизма. Недобрые силы слышатся в шорохе струнных, эта музыка не имеет ничего общего с традиционным аллегро, где обычно заключена завязка всей темы и представлены борющиеся образы.
Первая часть лишь вводит в сферу загадочного. Вторая усиливает впечатление таинственного: это стремительное скерцо, производящее своим неумолчным трепетным шепотом довольно жуткое впечатление…
В семье одна за другой появились пять дочерей (одна из них умерла в раннем детстве), и к 1900 году Сибелиус вынужден заняться преподаванием, чтобы обеспечить семье постоянный доход. В 1904 году он поселился на вилле "Айнола" («Жилище Айно») в Ярвенпяя, что недалеко от Хельсинки, среди почти нетронутой природы. Отсюда Сибелиус совершал триумфальные поездки в европейские столицы. Посетил и Санкт-Петербург, где познакомился с Римским-Корсаковым и Глазуновым, - они стали его добрыми друзьями на долгие годы.
Но весной 1908 года Сибелиусу удалили опухоль гортани, что потребовало отказа от неизменных сигарет и алкоголя на восемь лет. В его творчестве появились мрачноватые темы, капризные, диссонансные созвучия, безжалостный экспрессионизм музыкального языка.
Перед самым 1914 годом Сибелиус создал поэму для сопрано и оркестра, посвященную мифическим картинам сотворения мира. Буквально через несколько месяцев начался грандиозный передел мира реального – Первая мировая война…
На юбилейном концерте в Хельсинки пятидесятилетний Сибелиус познакомил слушателей с Пятой симфонией ми-бемоль мажор, ставшей его возвращением к эпическому симфонизму. Пятая была сложнее всех предыдущих симфоний композитора, казавшись при первом прослушивании диковинной и непонятной. На фоне скрипок и флейт мягко возникала мощная, лапидарная, концентрированная тема – космическая информация, звучащая, как титаническая раскачка, сулящая в будущем громадный разворот Силы, похожая на грузные шаги приближающегося, еще невидимого, гиганта. В третьей части, широко развиваясь в виде бесконечной, не имеющей ощутимых границ мелодии, тема в мощном звучании медных ударных победоносно завершала симфонию. По грандиозному размаху и огромной жизненной силе этот апофеоз имеет мало аналогий в музыке ХХ столетия.
Сибелиус еще дорабатывал симфонию, когда в России разразились Февральская и Октябрьская революции, отозвавшиеся кровавым террором и в Финляндии. Композитору пришлось бежать из уединенной усадьбы в Ярвенпяя, под защиту столичных властей.
С 1918 года он начинает Шестую симфонию ре-минор, отличавшуюся «диким и страстным характером», с угрюмыми языческими интонациями, пронизывающими всю тему, как ледяной ветер, и впервые исполняет ее в 1923 году. Уместно вспомнить, что именно в 23-м в Германии произошел «Путч ветхих богов» - мятеж Гитлера, когда неоязыческий нацизм впервые открыто заявил о себе. Не «надуло» ли его холодным финским ветром, вызванным древними сагами?
В 1924-м году Сибелиус создает последнюю, Седьмую симфонию, ставшую апогеем его мастерства. Творец остался верен себе… Среди пения струнных и деревянных, подготовленное усилением их звучности, раздается, как некий мощный сигнал, вступление фразы тромбона. И первый медленный раздел переходит в стремительное, фантастическое скерцо, затем – суровый, скорбный минор и торжественное, медленное заключение, перерастающее в мажорную стержневую тему.
…Можно улыбаться, делая сопоставления, но во время написания симфонии умер Ленин и в СССР начался этап построения неоязыческой сверхдержавы на развалинах христианской религии и традиционного русского общества, в духе безбожного дерзания постройки рая на земле – такое вот страшное «скерцо»! А в Германии Гитлер в этом же году напишет «Майн Кампф» в тюремной камере, дав жизнь другой неоязыческой доктрине…
После этого творческая деятельность Сибелиуса прекратилась. Лишь узкий круг посвященных знал, что Сибелиус стал в те годы Великим магистром финской масонской ложи. В течение тридцати лет, до самой кончины, длилось его загадочное безмолвие – «молчание в Ярвенпяя», как говорили в Финляндии. В годы Второй мировой войны он пытался сочинять Восьмую симфонию, но все закончилось костром, сложенным во дворе усадьбы. Похоже, Юхан Юлиус теперь слишком хорошо понимал, на что способно его творчество…
В 1945 году композитора посетил профессор Андерсон, директор музея его имени. В музыкальных кругах Финляндии ходили упорные слухи, что Сибелиус все же написал Восьмую. Профессор жадно ждал ответа…
-Симфонии больше нет,-с трудом произнес Сибелиус. И лицо его удивительно прояснилось, будто тяжкое бремя упало с плеч великого мастера…
…В кругу друзей он не скрывал, что верит в перевоплощение, и говорил о своих прежних жизнях. "Миллионы лет назад, в прошлых воплощениях, - сказал он однажды, - я, должно быть, был как-то связан с лебедями или дикими гусями, потому что и сейчас ощущаю это родство".
18 октября 1957 года композитор вернулся с обычной утренней прогулки. Воодушевлённый, он рассказал жене о том, что видел стаю журавлей. "Они прилетели. Птицы моей молодости прилетели!" - воскликнул он. Вдруг одна из птиц оторвалась от стаи и сделала прощальный круг над "Айнолой". Через два дня Сибелиус умер от кровоизлияния в мозг.
Вот персты играют старца,
Струны гусель зазвучали;
Скачут горы, рвутся камни,
Даже скалы задрожали,
Рифы треснули морские,
Хрящ на волнах закачался,
Сосны в радости плясали,
Ели прыгали в равнине…
( «Калевала», руна 4).