— Анатолий Курбанович, земляков привезли. Поговорите?
Артамонов оторвал взгляд от документов, разложенных на столе, потянулся до хруста косточек, встал и вышел на улицу. У вагончика толпились человек десять мужчин разного возраста. Это были южане, гасторбайтеры из Таджикистана. Собственно генеральный директор и ориентировал, жди, мол, таджиков сегодня подвезут. Рядом с Артамоновым суетился и балагурил вездесущий прораб Мишка.
— Кто кладку кирпичную класть умеет, подойти ко мне.
— Постой, Михаил, сперва надо документы посмотреть, узнать кто язык не знает, со здоровьем разобраться, а потом уже специальность вычислять. Не спеши.
— Так я, Анатолий Курбанович и без паспорта пойму, кто спец по кладкам.
Собранные паспорта Артамонов передал сметчице. Галина Тимофеевна была единственной женщиной в его команде. По профессии она технолог пищевой промышленности, а пошла в строители и вот прижилась в коллективе: от разнорабочей до сметчицы доросла. Анатолий Курбанович доверял Гале абсолютно. Она у него «и кадровик и даже замполитом работает».
— Галя, поговори с ребятами, что да как, ты сама знаешь, документы глянь. Может, кто трудовую с собой привёз, переводчика, если надо, у Мишки возьмёшь. А я к Сенцову на объект. Там сегодня плиты перекрытия укладывают.
За суетой пролетел рабочий день. К вагончику Артамонов добрался лишь к шести вечера.
Галина уже ждала. По её глазам и таинственному виду Артамонов понял, будут сюрпризы.
— Ну что там, совсем плохо?
— Нет, Анатолий Курбанович. Трудяги как раз что надо. Бесполезных нет вообще.
— А что за сюрприз меня ждёт? По глазам вижу - что-то темнишь.
— Не знаю, может и сюрприз, это как посмотреть…
— Не томи душу. Выкладывай, домой хочу.
— Анатолий Курбанович, а у вашего сына, у Сергея, брат есть?
— Что за вопрос, ты же знаешь, у меня только Серёжа и Маринка. Странный какой-то вопрос.
— Действительно странный… Но вы знаете, среди новых парней, что из Таджикистана приехали, один как две капли воды похож на вашего Серёжу. Я даже разволновалась, когда его увидела.
— Интересно. И кто он, откуда?
— Из Вахша, фамилия Рахмонов, имя Курбан.
— Интересно. А где они сейчас?
— Их в городок повели, надо покормить, переодеть, да и после длительной дороги передохнуть надо.
Артамонов устало посмотрел на Галину.
— И это всё?
— А что, это вам не интересно? Он же копия ваш сын. Увидите, убедитесь.
— Ладно, Галя, по домам. Завтра разберёмся.
Домой ехать было не близко. Постоянные поездки «туда – сюда», через пробки, многочисленные светофоры, ограничения раздражали Артамонова. Но что поделаешь, такова их, строителей, жизнь. Стройки в Подмосковье разбросаны, здесь тебе и север, и юг, запад и восток. Благо хоть в этом году подряд получили на юге, всё к дому ближе, однако три десятка километров проехать ежедневно приходится. Да обратно тоже тридцать. Одно в пути хорошо, поразмышлять можно, здесь уж без суеты всё обходится: «Так она говорила, Рахмонов? Мать рассказывала о встрече с солдатом во время войны. Тот солдат по национальности был таджиком. Сильная любовь у них с мамой была. От той любви и он, Анатолий родился. Но по рассказу матери отец погиб. Ни фотографии не осталось, ничего, только имя его осталось и обличье. Анатолий, как матушка говорила, сильно на отца походил. Тоже чернявый, смуглый, волосы кучерявые».
Мысли эти взволновали Анатолия.
А вдруг…
А вдруг это родственник. А вдруг отец жив, и к ним работать приехал его сын. Хотя какой там сын, внук, это да. Если бы отец был сейчас жив, ему за семьдесят было бы. И фамилия как у отца - Рахмонов.
Да нет, не может быть, отец погиб…
Домой он приехал ближе к девяти вечера. Мама отдыхала. Сын сидел у компьютера. Встретили невестка Ольга и внучка. Малышка сразу на деда забралась.
— Деда, а деда, правда, что в реке-Москве акулы плавают? Деда, а ты мне сказку на ночь почитаешь? Деда…
Она всегда его так встречала — тысяча вопросов, а ответы ей и не нужны, ей важно было видеть к себе внимание. Будущая женщина растет, внимание ей обязательно нужно, не ответит дед на вопросы, да и ладно, лишь бы обнял и расцеловал.
Артамонов не был голоден, он выпил чашку чая и зашёл к матери.
Мама сдала в последние годы. Война, ранение, голодные послевоенные годы, а ещё два инфаркта, диабет, всё это медленно, но уверенно подтачивало её здоровье. Ходила она плохо. Всё больше у окна сидела, тихонько сидела. Иногда плакала, слёз не было видно, но по припухшим глазам было понятно — плакала.
— Мама, как ты себя чувствуешь?
Мать повернула к нему лицо. Так и есть, вновь плакала, вон глаза покраснели. Он видел это, но не хотел вести печальных разговоров, а тем более успокаивать, маму это не радовало.
— Ты знаешь, мама, к нам сегодня ребята из Таджикистана приехали. Галина с ними общалась. Говорит, один парнишка здорово на нашего Серёжку похож. А фамилия его Рахмонов. Удивительно. Однако людей с такой фамилией много, да и случайностей быть не может, отец ведь погиб, да?
— Что!?
Артамонов явно не ожидал, что эта новость взволнует мать. Подумаешь, однофамилец. А то, что на лицо похож, это просто несерьёзно, все они — парни из Таджикистана, Узбекистана на одно лицо, все чернявые, смуглые и кучерявые.
Мать приподнялась на локтях, повернулась к нему: «Толя, я не уверена что отец твой погиб, просто тогда, в декабре сорок первого, после отъезда Курбана, я лишь два письма с фронта получила. В сентябре сорок второго, уже после того как ты родился, я пошла в железнодорожную больницу, в Семашко, санитаркой работать, время голодное, надо было трудиться. А ты находился на руках моей мамы. Потом, уже в сорок третьем, меня в военно-санитарный поезд откомандировали. В Москве я тебя к маме отвезла, у неё вы и жили, я на тот адрес и аттестат свой перевела. Может он и писал, может и приезжал, но я на фронте была, а вы по другому адресу жили, и ему мои письма, видимо, не доходили. Так мы потеряли друг друга. Я несколько раз писала в главный военкомат в Таджикистан, с просьбой помочь найти Курбана, но ответа не получила. Война кончилась. Надо возвращаться к мирной жизни. В сорок пятом, познакомилась я с Артамоновым, будущим твоим отчимом. Замуж вышла, хороший мужик он был: добрый, работящий, тебя, хоть и не родной ты ему, очень любил, однако здоровьем был слаб. Недолго радовались мы жизни. В сорок седьмом он умер.
Послушай, сынок, ты обязательно поговори с этим молодым человеком, а вдруг это от Курбана весточка, может, я что и услышу о нём, мне помирать легче будет. Сильно я его любила. Всего-то неделю рядом были, но это не неделя была, на самом деле это была вся моя жизнь. Уж я потом поняла. И с Артамоновым, когда я жила, всё его, Курбана, вспоминала…»
Мать замолчала, медленно повернула лицо к стене и прикрыла глаза.
Анатолий ночь спал плохо. Утром, ни свет — ни заря, он уже был на объекте.
_____________________________________
Удивительно, но перед ним действительно стоял человек, очень похожий на сына. Галина с лицом и улыбкой победителя стояла чуть в глубине их конторки, у двери. Она чувствовала, сенсации сегодня не избежать.
Рахмонов рассказывал о себе. Рассказывал спокойно, уверенно, хоть и с небольшим акцентом, но его русский был вполне хорош. И чем больше он говорил, тем больше Анатолий Курбанович убеждался — перед ним действительно родственник.
— Послушай, а откуда ты так хорошо русский знаешь.
— От деда всё, он по-русски очень хорошо разговаривает и меня просил этот язык учить и отец по-русски хорошо говорит.
— Расскажи про деда.
Парень о своём дедушке знал не много. Воевал, был ранен. Прошёл всю войну, в Берлине был. Закончил войну старшим лейтенантом. Уволившись по инвалидности, работал учителем по военной подготовке в школе. А что он больше мог знать, их, детей и внуков у деда было полтора десятка душ. Пока дети росли, семья Рахмоновых от земли кормилась. С десяток баранов держали. Позднее сыновья деду помогали, а с 1991 года все мужчины на заработки разъехались, вот и он в Москву приехал. Здесь на стройке ещё и его старший двоюродный брат работает.
— Дед рассказывал, что у него здесь в Москве была хорошая знакомая, но он все контакты растерял.
Артамонов понял, надо поговорить с тем человеком, который, предположительно его отец. И сделать это нужно немедленно. Телефона у парня, конечно, нет, а вдруг дома есть связь.
— Послушай, а с дедом твоим по телефону можно поговорить?
— Да, конечно, дома есть телефон, мои родители и Бобо-Курбан вместе живут.
— И что, по этому номеру можно связаться с ним?
— Если отец дома, можно.
Анатолий Курбанович достал, довольно редкую в те времена штуку под названием мобильный телефон и передал Рахмонову.
— Набери номер. Пусть дед подойдёт. Сможешь?
Парень растерялся, было видно, что плотного знакомства с мобильником у него не было. Но тут, кстати, оказалась Галина.
— Давая, я наберу.
Через минут пяток в телефонной трубке послышалось приветствие на таджикском языке. Внук что-то быстро, скороговоркой ответил и передал трубку Артамонову.
— Здравствуйте. Меня зовут Анатолий. Внук ваш передо мной стоит. Да нет, всё нормально, долетел удачно, устроен, всё хорошо. Но у меня вопрос личного характера.
Он посмотрел на присутствующих при беседе. Галина уловила этот взгляд и, взяв за рукав мастера участка, который привёл Курбана, вытолкала за дверь. И как бы ей самой не хотелось присутствовать при беседе, обещающую стать той самой сенсацией, Галина тоже вышла из помещения.
Анатолий Курбанович после паузы продолжил.
— Послушайте, Курбан Халимович. Вам ничего не говорит имя Наталья, Наталья Ивановна. В сорок первом она работала в госпитале в Москве. Ваш внук рассказывал, что вы в Москве в госпитале вначале войны лечились.
Пауза.
— Курбан Халимович, вы слышите?
— Да, да, я хорошо слышу.
Голос абонента по ту сторону провода был с лёгкой хрипотцой, чувствовалось, Рахмонов-старший взволнован.
— Наташа? Да, я знал такую женщину… А вы, простите вы, почему задаёте этот вопрос?
Тут уж волна переживаний тёплым, плотным покрывалом накрыла Артамонова. Он вспотел, лицо горело, он это чувствовал. Неужели это случилось? Неужели он разговаривает с отцом?
— Почему? Дело в том… Понимаете, мне кажется…
Он силился и не мог подобрать слова, в горле пересохло.
— Наташа жива? Неужели такое возможно. Я в сорок четвёртом после ранения был в Москве, искал её, но мне сказали, что она под бомбёжкой погибла. Неужели жива… Вас как зовут?
— Анатолий…
Он не стал называть отчество. Конечно в пятьдесят четыре никто просто Анатолием его не называет, но сейчас он не решился представиться — Анатолий Курбанович. Он и сам не понял почему, так уж случилось.
— Анатолий, вы передайте Наташе, что я приеду, если конечно она разрешит. А теперь дайте, пожалуйста, трубку внуку.
Артамонов передал телефон Рахмонову-младшему. Он мысленно уже такое имя ему дал. Племяшом язык не поворачивался назвать. Внук переговорил с дедом. Разговаривали они на родном, таджикском языке. Артамонов не понимал, с языком от не был знаком, но по жестикуляции «младшего» и его взволнованному голосу он понял, если не завтра, то уж в течении трёх — четырёх дней Курбан Рахмонов обязательно приедет в столицу.
— Бобо-Курбан сказал, если тётя Наташа разрешит, он приедет в ближайшее время.
___________________________________
Встречали Рахмонова-старшего всей семьёй. Наталья Ивановна в кремовом платье, накинув лёгкий шерстяной платок на плечи, сидела в гостиной на стуле. Лицо было бледным, ей вновь нездоровилось. С утра уже и скорая навещала, хотели в больницу забрать, но куда там, сегодня у неё день, о котором она может всю свою жизнь думала. Анатолий Курбанович надел костюм, галстук повязал. Непривычно конечно, он по стройкам в спецовке в основном бегал. Но тут особый случай — отец приезжает. Он уже и не сомневался в том, что приедет именно его отец. И Артамонов младший приоделся, и он ожидал деда встретить и не только его, он хотел убедится в том удивительном сходстве с молодым человеком по имени Курбан, о котором рассказывал отец. Внучка Алёнка осторожно покачивая своим огромным бантом, чинно ходила рядом с дедом и спрашивала: «Деда, так где гости?»
Звонок прозвенел колоколом. Вздрогнув, Анатолий Курбанович поспешил к двери. На пороге стоял пожилой мужчина: невысокого роста, чуть сгорблен, смуглое лицо посечено морщинами, под кепкой густые вьющиеся седые волосы. Это был Курбан Рахмонов. Рядом стоял внук — Курбан-младший.
— Где Наташа?
— Проходите…
Не снимая обуви, Рахмонов прошёл в гостиную.
— Наташа!
Наталья Ивановна сидела на стуле. Он упал на колени, обнял её, задрожав разом всем телом, заплакал.
Предательский комок подступил к горлу Артамонова. Он пересилил себя, осторожно вытолкал родню в холл и тихонько прикрыл дверь.
— Пусть побудут одни.
Обстановка понемногу разрядилась. Сергей с удивлением рассматривал свою копию. С такими же удивлёнными глазами рядом крутилась и Алёнка.
— А почему вы так похожи с дядей, а папа?
Сергей, всё ещё не мог отойти от увиденного, но объяснение у него было, мужик он умный, даром, что преподавателем в институте работал, по образованию лингвист.
— Я знал, что гены у отца и у меня доминантные, всё же темные глаза, смуглая кожа, широкий подбородок, темные жёсткие вьющиеся волосы. Но чтобы через поколение образовались две равно похожие копии — это удивительно. Я лично подобного никогда не встречал.
— Серёжа, а ты по-простому можешь объясняться, - это Артамонов старший вступил в разговор.
— Отец, всё просто, ген Курбана Халимовича очень силён, он победитель, а победитель, как правило, проявляется в наследниках. Всё просто.
Может и просто. Это им, которые помоложе, просто было за дверьми рассуждать. Но не просто всё было там, в гостиной.
Немного успокоившись Наталья Ивановна и Курбан Халимович тихонько разговаривали. И был этот разговор непрост. Прошло пятьдесят пять лет после их встречи здесь в Москве в госпитале. Она, молоденькая медицинская сестричка, девчонка восемнадцати лет и статный черноволосый красавец, армейский разведчик, получивший своё первое ранение. Встретились они, и закрутила их любовь, та любовь, что не спрашивает ни возраст, на родословную, ни разрешение у родителей.
То была настоящая любовь!
Годы прошли, и за эти пятьдесят пять лет они виделись всего семь дней, а в этих днях свиданиям отведено было не более пяти – шести часов. Пять – шесть часов встреч, объятий и поцелуев, эти несколько часов любви, всё, что у них в памяти осталось. И ещё сын. Сын остался, как свидетельство их большой любви. А потом долгие, долгие годы разлуки. Больше они не встречались. Как, что, почему? Искать виноватого? Глупость. В жизни всё случается, вот и у них получилось так, что не смогли они найти друг друга. Общаясь сейчас, они всё понимали, а потому разговор был добрым, это был разговор родных людей. Он ей о своей большой семье рассказал, о жене, о детях, внуках, о жизни на родине. Она порадовалась за своего Курбана, «воронёнка чернявого», так она его в те семь дней называла. И Наталья Ивановна о себе рассказала, нет, не о болячках, о сыне, их сыночке, о том какой он умница, и работящий человек, и любящий отец и муж. О внуке и правнучке рассказала, об их семье.
Долго ещё горел свет в этом доме. Родные люди общались.
А назавтра они разбегутся, разъедутся, работа, дом, заботы, всё, что обычного человека окружает, всё это будет и у них. Но ещё в душе каждого их них будет радость, радость обретения новых родных людей. И пусть они далеко будут друг от друга, но в душе они всегда будут вместе.
Шёл 1996 год.