День первый. Воскресенье. Перелёты 16.09.2018.
Любое путешествие, а особенно тщательно спланированное, будоражит встречей с новым, омолаживает ожиданиями неизвестного, дарит радость узнавания и предлагает сделать выбор — жить дальше! Я очень люблю путешествовать и, если бы позволяли обстоятельства жизни, только бы этим и занималась. Ведь уход в чужое — самый сильный импульс в поисках себя. А себя, заваленного рутиной забот и работы, трудно почувствовать дома. Путешествую с книгами, с искусством, с природой, с городами и музеями, с семейными архивами. Давно, с детства. Любой пустяк может стать бездной знаний и чувств. Вечная игра пограничного состояния — жить и наблюдать жизнь, делать и фантазировать, принимать реальность и сравнивать с опытом прошлого. Такое удовольствие помнить и узнавать очертания пережитого, а иногда и раздвигать границы времени.
К поездке, благодаря заботам Бруно, вся группа готовилась и вместе, и самостоятельно. Щедрость принимающей стороны — елабужцев, о которых я подробнее расскажу в следующих днях и событиях, — была замешана на таком человеческом тепле и внимании (не только к нам, австрийцам, — ко всем гостям и участникам праздника: россиянам из Москвы и из Бородино, из С.-Петербурга, Оренбурга, Кунгура, Самары, Уфы, Сарапула, самой Елабуги, к французам и гостю из Германии), на таком глубоком профессиональном умении дарить людям радость общения, на искренности поделиться всем лучшим в своём городе и в республике, что мы ещё до отъезда ощущали заботу и предвкушали размах просторов и богатство региона. Нас ждала встреча с экскурсиями по столице Казани, поездки в заповедники Свияжск и Болгар, погружение в музеи и красоты Елабужского заповедника, визиты на заводы тракторостроения в Особой экономической зоне «Алабуга» и машиностроения «Камаз» в Набережных Челнах.
Несколько человек из группы уже второй и третий раз посещали Татарстан, но для большинства всё было впервые: мы всматривались в карту Европы (где Австрия, где Москва, где Казань и Уральский хребет); в карту России, осозновали границы республики и тонули в её лесах и степях, в её речных артериях и манящих названиях, требующих расшифровки. На встречах мы пытались усвоить традиции татрского этикета и татарской кухни, делали «прогулки» по карте Казани с её достопримечательностями, осозновали статистику Татарстана. Всё завораживало. И, да, сайты в сети — и по городам, и по музеям, и экскурсионные предложения, - просто сказка! Я понимаю, что участие в Чемпионате мира по футболу подстегнуло их навести глянец, но и без этого стимула — у Республики Татарстан отличная презентация себя в Интернете.
Нам предстоял перелёт в течение всего дня, но уже отъехав от дома в аэропорт чувствуешь такой прилив энергии, что ничего не страшно — ни долгая дорога, ни взмывания-посадки, ни паузы между рейсами и волокита регистраций. Вот на фото наша группа перед отлётом из Зальцбурга. В чудесном настроении мы любовались предрассветным часом с видом на взлётные полосы. Самолёт был миниатюрный и при взлёте хорошо видна наша тень — сначала большая, рядом, а потом убегающая вперёд до тени мухи. Собственно, в такой маленькой посудине и превращаешься в муху. Набрав высоту, любуешься строгостью и продуманностью использования пространства: селения, геометрия пашен, полосы дорог и ленты рек, тянущиеся хребты и в туманной дымке озёра как сопящие моржи. Всё радовало и звучало текстом:
«До без конца»
Полей нарезанные полосы
в лоскутном одеяле дня
мелькают поперечной осью
в продольном взмахе сентября.
Он устремлён по поднебесью
от облаков до без конца
и славен взлётами беспечно
дарить себя в твои глаза.
Лучатся, омывая светом
безудержной волны добра,
и в нарушение всех обетов
раскрепощают жизнь пера.
Пиши, любовь моя, в укоре
окоченевшей плоти дней.
Награда выученной болью
забьётся прошлым в декабре.
(16.09.2018 — в небе из Зальцбурга в Вену)
Багаж нам оформили уже до Москвы, и мы полудремали, полуобщались через проход. Моим соседом был Эрвин — в прошлом директор банка и директор санатория. Полковник. Президент Общества офицеров. Большой любитель спорта и заядлый охотник. Мы поговорили о его прошлых поездках в Россию — в Москву и Петербург, о выставках в Зальцбурге для охотников и рыболовов и о российских турфирмах, которые предлагают охоты в самых разных регионах России. В Татарстан он летел впервые.
В Вене мы практически сразу пересели в самолёт на Москву. Это были австрийские авиалинии, поэтому я купила русскоязычные газеты ещё в киоске до вылета и погрузилась в просмотры. Сюжеты мелькали привычным набором, но один материал заставил содрогнуться: массовое погребение расстреляных на территории Украины во время Второй Мировой войны. Новые свидетельства холокоста. Десятки тысяч за одну ночь. А ведь мы летели прежде всего отдать дань памяти австро-венгерским и австрийским солдатам, оставшимся навечно в чужой земле. Они не перенесли в силу разных обстоятельств условия жизни в военном лагере для пленных: голод, болезни, тоска по родине. А каково быть уничтоженным у себя дома своими же соотечественниками? И не важно, что послужило внезапному изгойству — национальность, вероисповедание, убеждённость в принципах или цвет кожи, форма ушей — любой повод, навязанный со стороны силой, может возбудить в человеке животное начало и неподконтрольность действий. Почему так привлекательно делить общество на своих и чужих? Откуда эта стадность «нашизма», по сути ничем не отличающаяся от фашизма?
Комплекс «любимчиков», зашоренность правительства, в ряды которого затесались эмоциональные и интеллектуальные троечники; извечная дилема центра и периферии. Полное отсутствие уважения к человеку со стороны администрации. Управление безликой массой, которую в нужный момент выгодно стравливать внутри себя для отвлечения внимания. Попросту отсутствие культуры: культуры понимания, содружества, взаимодействия, терпения и такта. Всё это пронеслось в голове от жутких фотографий газетного репортажа. Стоит покинуть привычный ритм и порядок жизни, как меняется масштаб оценки происходящего. Тем более в этой поездке, где менялось соотношение большинства к меньшинству. Где ярко и мощно заявляла о себе другая культура, язык, традиции. Что я о них знаю? Практически ничего.
Ещё на регистрации на Казанский рейс в Домодедово я стала присматриваться к людям из Татарстана. Один-два иностранца не бросаются в глаза так, как толпа единой традиции и коммуникации. Я любовалась их другими лицами — широкими и улыбчивыми, в чем-то детскими. Вспомнилась моя первая детская врач-участковая: дома бабушка говорила, что она монголка. В пять-шесть лет это мало что значило, но сознание моё закрепило радость встречи: от её круглого лица и широкого носа, плоских щёк и практически пропадающих от улыбки и смеха узких глаз веяло таким облегчением, что все инфекции и микробы разбегались, температура падала и просыпались силы. Она ещё в прихожей певуче спрашивала, где можно вымыть руки; потом хрустел её безупречный накрахмаленный халат, от которого исходил аромат цветов. Она согревала рукой блестящую головку стетоскопа и готовила палочку, чтобы увидеть мои гланды. Мне нравилось дышать и не дышать по её команде. От одного её визита я уже выздоравливала.
Вот и сейчас я сидела в окружении похожих друг на друга лиц: угловатых с высокими скулами мужских или напоминавших борцов сумо со складчатыми загривками. Они дремали с невозмутимостью сфинксов или переговаривались через меня потоком, где я не различала ни звуков, ни слогов. Где-то впереди по салону машины показывались женские славянские черты, но больше — широколицые, спокойные; было много детей. Машина была заполнена до отказа, и было очевидно, что для многих это регулярные перелёты Москва-Казань. Я достала свои выписки о достопримечательностях Казани, рассматривала план города и предвкушала завтрашние прогулки. Нам предстояло посетить Казанский Кремль и съездить в Свияжск. Усталость целого дня перелётов брала своё, я ловила себя на многократном повторном чтении тех же строк и, уплывая сознанием, видела полусны-полуяви от прочитанного:
«Дикий зов степей»
В разрезе глаз, поджарых скулах,
орлиной линии от лба
мелькает скупость ездока
с поволжских берегов Булгар.
На круглолицем отражении
другой культурной ипостаси
скрываются еды томление
и материнство без причастия.
И древний, дикий зов степей
с полынной горечью следов
ведёт из минаретных стен
во власть святых колоколов.
По водам шли челны гребцов
в раскачку спинами сверкая,
купцы на сомкнутых кистях
перстней крутили камни рая.
Богат, упрям, не подчинён
необозримый край стадов,
и едет Грозный Царь двором
в Свияжск за данью гордецов.
(16.09.2018 — в небе из Москвы в Казань)
Приземлились мы уже в ночи, хотя и не так поздно, но тьма была кромешная. И если бы не горящее светом здание аэропорта, не знаю, куда бы можно было двигаться дальше. Аэропорт был очень современный, удобный и оживлённый. Я созвонилась с водителем, который должен был нас встречать на миниавтобусе. Он быстро подъехал со стоянки, и вот мы уже летели по черному воздуху едва касаясь черной земли, а фары едва успевали нащупать края дороги. Водитель нам что-то рассказывал о дороге, о пробках на центральной трассе, объясняя наше передвижение во мраке объездного пути. Говорил, что справа и слева лежат озёра, но как мы ни старались всмотреться в темноту, так ничего и не увидели. А потом показались многоквартирные дома с горящими окнами, рекламные щиты над центральной дорогой, светящиеся башни — во всём этом волнообразном свете становилось понятно, что город лежит на холмах или высоких берегах Волги.
Неожиданно в лобовое стекло вплыл горящий дворец неземной красоты, и мы узнали от водителя, что это детский театр с названием «Сказка». Появились современные башни-отели. Наконец, водитель гордо оповестил группу, что мы въехали на центральную прогулочную улицу, ведущую к Казанскому Кремлю, и почти сразу остановился: мы подъехали к отелю, где нам предстояло провести две ночи. В рецепции всё уже было приготовлено для группы — ключи, счета для оплаты, ждали только наши паспорта. И ждали нас на кухне гостиницы, чтобы накормить ужином. Довольные благополучным завершением дороги и осоловевшие от еды и тепла, мы разошлись по комнатам в объятия заслуженного отдыха. Но не тут-то было: окна номеров выходили на ту самую прогулочную главную улицу, где с 22:00 часов и до пяти утра тусовалась по барам молодёжь — пели, смеялись, танцевали. Засыпала я с подушкой на голове.
(16.11.2018)